Отправлено: 01.08.06 21:35. Заголовок: Новое приключение
Некогда удачливый моряк… капитан, что уж говорить, Веселый Роджер (он всем говорил, что уже и не помнит своего имени, так давно к нему прилипло прозвище) сидел в таверне и, о чем-то глубоко задумавшись, потягивал пиво. Если бы его сейчас увидел кто-то из знакомых – не узнали бы. Потрепанный камзол весь в заплатах, от былой черноты тканей его костюма остался лишь глянцевый блеск шелковой повязки на лбу. Даже капитанская шляпа с пышным, когда-то давно, павлиньим пером выглядела серой, никому не нужной матросской шапкой… Небрит и грязен порядком. Если б ему сказали раньше, что он будет так выглядеть, капитан заколол бы нахала не задумываясь... А каким он тогда был… еще два года назад, отплывая из этого порта на «Екатерине»! В глазах блеск! Команда его уважала, даже Безымянный – колдун и вообще не Бог весть что. Корабль был новехонький, мощно вооруженный. Сколько же денег вложил в него тогда молодой плантатор… Пара авантюр ему удалась. Но третье приключение оказалось фатальным. Испанская эскадра, окрестившая его пиратом, все же выследила его. «Екатерина» шла на дно… Скрипели снасти, трещали доски и бруса. И только когда рухнула грот-мачта, капитан покинул судно. Все это время команда не осмеливалась покинуть свои места. Они бились до последнего. Половине команды это стоило жизни. Некоторые пропали. Немногим удалось тогда спастись. Веселый Роджер сам пролежал в койке три месяца, пока достаточно окреп, чтобы пуститься в новое плавание, но уже рядовым матросом на торговом судне… Теперь он снова все в той же таверне «У Гарды», пьет все то же кисловатое пиво. Только вот знакомых лиц не видно… *Неужто за 2 года все может так измениться… не может быть…* - на глаза невольно наворачивались слезы. это был крайне учтивый человек. Он всегда пытался, сперва, разобраться в сути дела. Был… Предпринимая тщетные попытки взять себя в руки, он даже не обратил внимания, как в кабак завалился некто. Для капитана этот человек был таким же, как все здесь – незнакомцем. Но для остальных этот дядька был скорее сродни Веселому Роджеру, ведь, как и капитана, его здесь никто не знал… Капитан достал из «лягушки» шпагу и положил подле себя на лавку. А вот шпага не поменялась. Все так же начищена, блеск клинка ослеплял отражениями сотен свечей, позолоченное навершие переливалось тысячами оттенков желтого и красного. А огонька в глазах капитана как не было, так и нет. Веселый Роджер вернулся совершенно разбитым и раздавленным. Его не прельщали сейчас ни красавицы, в избытке подрабатывавшие здесь известным делом, ни молоденькие пиратки искавшие морских приключений, романтики и прочего (хотя как раз они сейчас послали бы капитана к дьяволу, больно уж хреново моряк выглядел). Его не тянуло сейчас даже море, о котором он так долго мечтал, ради которого отдал все, что имел, из-за которого все потерял… Молодец, недавно вошедший в таверну, залихвацки выпил кружку пива, поднесенную пухленькой официанточкой, встал из-за стойки и подошел к капитану. Ну что, собака! Нажрался? Какого черта ты ловишь в моем порту? Ты не торговец, судя по всему… на матроса с нормального судна тоже не тянешь! Как твое имя?! Давай! Катись отсюда! Пёс!» - с этими словами задира толкнул капитана подошвой, не очень сильно, так что подпивший моряк даже удержался на лавке. *Веселый Роджер…* - тихо произнес капитан, оправляясь от удара и заправляя шпагу за пояс. Он не произнес больше ни слова. Встал из-за стола, звякнул по нему парой медяков и медленно вышел из кабака… Зрелище было откровенно жалкое… *за два-то года…* - подумал капитан, удаляясь от таверны. Он шел к себе домой. Точнее он надеялся, что там все еще ЕГО дом. Хоть в этом Веселому Роджеру повезло. Ключ, что хранился у него в шляпе подошел к замку, да и гувернантка узнала его (единственная из всех!), подметив, что ждала с нетерпением, когда же вернется горячий молодец… Капитан прошел к себе и, не раздеваясь, завалился на койку. Сейчас он был дома. Не нужный никому, зато дома…
{{ стрельба. грохот орудий. крики команды идущего на дно фрегата. "Екатерина" шла на дно. на корме у штурвала стоит молодой темноволосый моряк в черном костюме. из черной, аж блестящей, шляпы торчит павлинье перо. в одной руке у мужчины пистолет другой он держится за штурвал. не пытается управлять кораблем, а именно держится за штурвал, не желая выпускать из рук свое сокровище - корабль. рядом с капитаном стоит его старпом - до крайности странная натура как внешне, так и в душе. Безымянный... все тело покрыто татуировками, которые имели свойство меняться причудливыми переплетениями узоров. многочисленные шрамы сейчас, кажется, пульсируют, наливаются кровью. старпом просто стоит и молчит. он не боится умереть. не боится потерять судно. он просто еще не знает - чего хочет. он даже еще не совсем вспомнил - кто он такой. но в глубине души чувствует, что сейчас произойдет что-то такое, отчего ему снова придется все забыть. придется... команда мечется взад-вперед по палубе. вот канониры высыпали на верхнюю палубу, не в силах терпеть того ужаса, что творился во время трёхчасовой битвы и продолжался до сих пор. "Екатерина" шла на дно. вокруг испанские суда. флагман преспокойно лежит на дне, но только флагман. Еще два линейных судна ведут постоянный обстрел. неспешно, как бы наслаждаясь каждым моментом мучений своего врага. "кэп! там все горит! и вода уже подступает! надо драть когти!!!" - заорал Годсхэнд - главный канонир. *никто не покинет судно пока я не позволю!!! а ну все назад!!! живо!!! жалкое отребье!!! гроту спускай!!! всю!!! бегом! псы помойные!!!* - в сторону канониров "взглянул" ствол мушкета - *я же сказал - * - одними губами произнес Веселый Роджер, а потом заорал во всю глотку - *ПО МЕСТА-АМ!!!* никто из матросов даже не шевельнулся. они понимали капитана, но погибать в столь безнадежной ситуации они не собирались. "ты бредишь, кэп..." - прозвучал тихий голос у самого уха Роджера - "убери пистолет." - теперь за матросов вступился Безымянный. *и всё...* - капитан бессильно опустил руки. судно накренилось - форштевень уже начала захлестывать вода. Роджер закричал. крик бессилия и отчаяния. не желающего сдаваться, но вынуждаемого к этому человека прокатился над палубами. команда замерла. казалось этот вопль заглушил даже грохот выстрелов. Мужчина в черном рывком перемахнул через перила кормы и приземлился на основной палубе, чуть присев (высота-то серьезная). он прошелся по палубе. остановился возле грот-мачты. пистолет из рук он так и не выпускал. *все...* - он, толи всхлипнул, толи просто напряженно вдохнул стиснув зубы. затем - глубокий выдох. капитан зажмурился. приложил левую руку к стволу мачты - *к шлюпкам. живо...* - но толи прозвучала команда настолько тихо, что никто не услышал, толи матросы прониклись к его переживанием слишком сильно - никто даже не пошевелился. все так и стояли недвижимо. - *Я СКАЗАЛ - ОСТАВИТЬ КОРАБЛЬ!!! К ШЛЮПКАМ!!! ПОШИВЕЛИВАЙТЕСЬ!!! ПСЫ ШЕЛУДИВЫЕ!!! ИЛИ СОБИРАЕТЕСЬ СДОХНУТЬ ЗДЕСЬ?!!!* - Веселый Роджер отвернулся. сейчас, казалось, отвернулся не от команды, не от врага - от всего мира. - *второй раз теряю тебя...* - он грустно улыбнулся глядя на уходящий под воду форштевень. команда забиралась в шлюпки и отплывала от судна небольшими партиями. они смогут скрыться на островке, а оттуда доберутся до нормальных земель с торговцами или браконьерамиили еще кем... не важно. суматоха на судне постепенно стихала - народу на нем становилось все меньше. испанцы прекратили стрелять - поняли, что попеда и так за ними,а заживого Джонатана Скалла им дадут куда больше, чем просто за голову... а может и повысят в звании. от испанских судов отплывали шлюпки с солдатами. они направлялись к ЕГО судно, к ЕГО единственной цели, к ЕГО единственной тогда любви. рука судорожна сжала рукоять мушкета. вторая не отрывалась от грот-мачты. *А-А-А!!!* - он оскалился. теперь было ясно, откуда взялось его прозвище - когда этот, по сути, юноша (даже Безымянный выглядел лет на 20 старше капитана) скалился - становился невероятно похожим на пиратское знамя - обнаженный от кожичереп - *ПРОЧЬ ОТ НЕЕ!!! ВСЕ ПРОЧЬ!!!* - крича, не ругаясь, не проклиная - просто крича, капитан ринулся прямо на испанцев, уже выбирающихся на полупогруженный под воду бак. в паре метров от оторопевших солдат он вскинул пистолет и выстрелил. один протовник упал. пистолет полетел в лицо второму... и тут грудь капитана пронзила холодная сталь. через миг еще одна сабля разрубила живот. шальная пуля прошила плече. *А-Агрр-р-р...* - не было сил даже кричать, поэтому из груди вырвался рык. стало невыносимо тяжело дышать. казалось - этот миг длится уже несколько столетий. миг перед смертью. и неизвестно - как долго эта мука будет висеть на его плечах. как вдруг... }}
*а-а-а!!!* - я кричал. стало вдруг легче дышать. как будто с меня сбросили невероятно тяжелую... точно! распрка! испанцы!!! почему же так болят ноги?! не двигается рука. во рту привкус крови. лицо мокрое. на полу - кровавое пятно и развороченая распорака. обломки лафета и ствол пушки... о Боже!.. я делал глубокие вдохи. Безымянный и Катрин таскают взад-вперед пушки - отстреливаются от форта. пахнет порохом, кровью... а еще страхом и смертью.
Корабль шёл на полном ходу. Мы уже отплыли так далеко в открытое море, что постепенно звуки атаки со стороны испанцев стали стихать, и уже совсем скоро их бесконечные пушечные залпы перестали причинять какой-либо вред нашему судну. Мы с Безымянным устало и несколько отрешённо смотрела вслед всё дальше и дальше удаляющемуся от нас форту, в надежде, что на сегодняшний день для нас закончены «морские баталии». Безымянный тяжело дышал, придерживая больную руку. Я посмотрела на его рану и сказала: - Тебе нужно осмотреть руку! – Безымянный только усмехнулся, лениво улыбнувшись. - Ерунда! – он посмотрел на Роджера и, кивком головы указав на него, продолжил – Сейчас лучше подумать о Роджере! С меня будто какое-то оцепенение спало! Конечно же, как я могла стоять так долго, ничего не предпринимая и не делая, пока Роджер истекал кровью!? Я быстро подбежала к нему: Роджер был неподвижен, глаза крепко закрыты – я проверила, есть ли пульс. И пока я с замиранием сердца нащупывала пульс, во мне переворачивалось буквально всё. В голову лезли всякие страшные мысли: вдруг Роджер не сможет выкарабкаться, что будет тогда? Безымянный, конечно, мог бы взять командование на себя, но нет…. Роджер справится! Мы поможем ему в этом! Я пыталась всеми силами отделаться от дурных мыслей и нешуточного страха, которым я была сковано в данный момент. Всеми силами я старалась уверить себя в том, что с Роджером всё будет хорошо! Ведь судно без капитана практически немыслимо, что уж говорить про команду… Безымянный присел на корточки возле меня, когда я обернулась к нему: - Пульс есть, но слабый. Безымянный предложил перенести Роджера в одну из каюту, которая уцелела после обстрела нас испанскими солдатами. Я согласилась, и мы вместе перенесли Роджера. Тем временем Shishtuchka лихо управлялась со штурвалом, чувствуя себя, как рыба в воде, управляя таким большим судном. Но, тем не менее, она была обеспокоена не меньше моего, может, это волнение ей просто передавалось как-то телепатически или же она всё ещё было под впечатлением от произошедшего сражения? Когда мы с Безымянным осторожно перенесли и положили Роджера на койку в каюте, я присела возле него, но если честно я пока не могла сообразить с чего начать. Я оказывала первую помощь пострадавшим на торговых судах, но то были ссадины и порезы. А, кто его знает, что у Роджера? Я обернулась к Безымянному, может, ища подмоги или же какого-то наставления – сама не знаю, как внезапно в каюту ввалился один из недавно освобожденных пленных и окинув нас бешеным взглядом почти что завопил, что корабль горит! И огнём охвачена уже почти четверть судна, Безымянный кинулся на верхнюю палубу, сказав мне: - Помоги Роджеру, пока я с ребятами займусь пожаром! Я посмотрела на Роджера, потом кинула взгляд куда-то в сторону…. Мне необходимо было сконцентрироваться и взять себя в руки. Потому что без этого мне никак не удастся сделать то, что от меня требовалось – а именно не дать капитану погибнуть….
сознание вытворяло с воспоминаниями невероятные трюки - те "виденияЭ, что мне являлись пока я валялся без сознания имели много общего с реальными событиями, но были настолько искажены... взять хотя бы мою смерть на "Екатерине". на самом деле я спасся и скрылся от испанского преследования, правда некоторое время был в плену у работорговцев, но это - отдельная история. вобщем в голове у меня творился невообразимый хаос. такой, наверное, только у Безымянного. когда мы с ним "познакомились" казалось - он умолишенный. постоянно пытался скрыться от меня. однажды бежал в лес - думал, что я хочу его сдать властям. там он нарвался на местных уголовников и чуть было не расстался с жизнью...
{{"он в лес пошел." - заявил Годсхэнд - "зуб даю - в лес!" *что ж... тогда нам туда же. он мне нужен. такой человек никогда не помешает среди приближенных.* - человек в черном костюме уверенно зашагал к опушке леса. за ним, угрюмо понурив голову, топал коренастый, широкоплечий силач - Эндрю Годсхэнд, в будущем - главный канонир "Екатерины". нынче, к сожалению - покойный. "такой псих?" - раздраженно буркнул он, однако Веселый Роджер ничего не заметил... или просто решил не подавать виду. они постепенно углублялись в лес. Безымянный не умел заметать следы - всуду виднелась то примятая трава, то надломленные ветви кустарника,то просто отпечатки босых ног. темнело. через некоторое время появилась луна. в лесу наступила таинственная, мистическая тишина. гротэскное спокойствие. умиротворение. однако сколько же опасностей таит ночнойь лес... разбойники. здесь у них на каждом шагу укрытия. они частенько устраивают здесь засады - не все же за добычей в город выбираться. вот небольшая полянка. с одной стороны - густой кустарник. деревья там намного дальше от свободного пространства. *надо бы проверит - что там.* - Роджер указал канониру на заросли. но тут их планы целиком и полностьюпоменялись - на поляну выскочил всклокоченный и перепуганный порядком Безымянный, а с двух сторон от него вышли пятеро вооруженных короткими мечами (именно мечами!) мужчин. внешне эти ребята сильно напоминали недавнго бежавших заключенных. человек без имени принял боевую позиции. оружия у него не было, однако сдаваться он не собирался. Роджер медлил - помочь этому странному типу, подвергнув себя опасности, чтобы потом, скорее всего, снова бросится на его поиски, или подождать в стороне - может ему суждено сегодся погибнуть? *черт возьми...* - прошептал капитан, зажмурившись и качая головой - *идем - обходи их слева, а я оттуда зайду. убивай сразу - не церемонься. потом разберемся - кто прав...* и они начали свой нехитрый маневр. бандиты тем временем медленно, играючи, наслаждаясь издевками над зажатым в кольцо Безымянным, приближались к своей жертве, словно гиены, крутящиеся вокруг умирающего льва, что будет рычать и скалиться, пока не испустит дух. Годсхэнд выскочил первым. он с рзмахуударил одного разбойника своей абардажной саблей. Затем сразу метнулся ко второму. этого не удалось взять врасплох и завязался поединок. темвременем подключился Роджер. один из противников получил удар ногой в живот. и тут же - поворот и боковой удар шпаги. противник умудрился заблокировать атаку и попытался ответить косым ударом. в это же время сзади уже летел укол первого разбойника. Роджер нырнул под косой удар и оказалсяза спиной противника. повернувшись он обнаржил, что тот который колол не успел остановить удар и убил своего товарища. пока он стоял, оторопело глядя на испускающего дух, капитан с силой толкнул умирающего в сторону. клинок, торчащий из груди нещасного вылетел из рук убийцы. продолжая движени корпусом Роджер рубанул врага правым косым ударом, затем на противоходе - левым боковым и в заключение - проколол бедолаге живот, провернул в нем своб шпагу и рывком вынул. безжизненное тело рухнуло наземь. в это время Годсхэнд отрубил голову второму противнику, а Безымянный как раздобивал и без того пришибленног непонятно откуда взявшейся дубиной разбойника, что-то приговаривая. и тут что-то сильно дарило Роджера по затылку. его спутники застыли в ужасе. разинули рты и даже выронили оружие. кпитан качнулся. шпага зазвенела, ударившись о камни на земле. его повело. он беспорядочно ступал то в одну сторону, то в другую, пытаясь не упасть. и тут по спине сильно рубануло чем-то тяжелым и плохо заточенным. это оружие не резало - рвало плоть. Веселый Роджер буквально взвыл от боли, словно раненый волк. он упал на колени, попытался повернуться, но что-то придавило его к земле и пришлось совсем распластаться - навероное наступили на спину. что-то щелкнуло. капитан ощтил на затылке холод металла - мушкет... заряженый. "идем?" - услышал он приятный женский голос. голос этот сильно напоминал... Сью?! *не может быть* - думал Роджер - *как же так?!* - закричал он вголос. "постой - ему еще рано умирать! не тронь! не смей!" - второй голос звучал строго, но при этом как-то успокаивал. он тоже был женским, но принадлежал... Катрин. *Дьявол...* - прошептал Роджер лежа лицом вниз - *что же это творится?* - говорить вдрг стало трудно. его перевернули на спину. стало вдруг все равно... однако уже в следующий мир безумно захотелост жить - тем самым полу-затупленным клинком ему пробили живот и стали медленно поворачивать там ржавую железяку. "смерть - не так жестоко. я же говорю - он выживет. мы с ним потом потолкуем..." - слышал Роджер, постепенно теряя сознание. - "ничего... потерпи. потом будет легче..." Годсхэнд и Безымянный куда-то пропали...}}
я очнулся от жестокого приступа рвоты. живот болел будто его упорно ковыряли ржавой железякой. меня буквально скрутило пополам. рвало кровью и... апельсинами. ужасно болела голова и ноги. левая рука не слушалась и потому бессильно болталась взад-вперед, когда я в очередном приступе перекатывался на бок. рядом стояла Катрин и таким же успокаивающим голосом повторяла: "ничего... потерпи. потом будет легче... потерпи. мы тебя выходим." было ужасно больно. тяжело. в голову лезли мысли - а не останусь ли я калекой? лучше уж умереть... больше я не терял сознания в ту ночь. уснуть мне тоже не удалось.
Роджер был совсем плох. Я пыталась облегчить его мучения, как могла, но не всё давалось мне с лихвой, учитывая произошедшие события и моё нынешнее состояние. В каюту время от времени забегал Безымянный справится о здоровье капитана. Я знала, что двое этих ребят уже не первый год знакомы, что вместе они, вероятно, прошли сквозь много бурь, штормов, провернули не одну авантюрную сделку с каким-нибудь адмиралом. И судя по волнению Безымянного, он не хотел терять ни друга, ни капитана. Это придавала мне сил и уверенности в том, что Роджер справится, и снова встанет «у руля». Он метался по койке, то бредил, то приходил в сознание, то снова погружался в какое-то полусонное, бредовое состояние. Роджера часто рвало, причём рвало кровью, что волновала меня больше всего, так как если сильно повреждены внутренние органы, мне вряд ли удастся ему помочь чем-то существенным. В конце концов, медицинских навыков у меня было не так уж и много, как и практики. - Ну, как он? – спросил запыхавшийся Безымянный. Я обернулась к нему и увидела уставшего человека, который буквально с ног валился от усталости. Один из рукавов его некогда белой рубашки засален кровью, которая нет-нет да проступала из не затянувшейся раны. Лицо Безымянного было засалено и измазано сажей – результат тушения пожара… - Пока без изменений – тихо отозвалась я. Безымянный кинул взгляд на Роджера и сказал: - Нам нужно, чтобы он снова встал на ноги! - Я стараюсь сделать всё возможное… - я снова обернулась к нему и, жестом указывая на соседнюю койку, позвала его присесть – пока Роджер спит - сядь я осмотрю твою рану. Безымянный окинул меня немного настороженным взглядом, но спорить не стал. Он сел на предложенное место и сняв рубашку, моему взгляду предстала довольно большая рана. Не думая ни минуты, я промыла её и быстро перебинтовала, надеясь, что в последствии нам не придётся бороться с заражением крови…. Что было бы уже совсем лишним! - Спасибо – поблагодарил он меня. Я в ответ лишь кивнула головой, отдавая ему назад его рубаху. В этот момент Роджер снова проснулся, застонал. Я быстро переместилась от Безымянного к нему, присев на край его койки. Роджер был бледен, под глазами виднелись болезненные чёрные круги, лицо и тело покрыто холодным потом. Не знаю почему, но мне было страшно видеть его в таком состоянии. Было страшно ощущать ту неизвестность, перед которой мы все сейчас стоим. Я, Безымянный, Shishtuchka и в первую очередь Роджер. Эта неизвестность того, что нас ждет сковывала каким-то звериным страхом всё вокруг. И хотя никто из нас не подавал виду этому чувству, но каждому было известно, что оно есть… Приложив компресс на его лоб, я еле улыбнулась Роджеру, когда он как-то пространственно смотрел на меня. Было не ясно: в сознании ли он или же ничего не видит вокруг!? Безымянный смотрел на Роджера, но ничего не говорил, наверное, боялся нарушить повисшее молчание…. Я крепко взяла Роджера за руку, стараясь хоть как-то придать ему силы и уверенности в том, что он не один борется против свалившейся на него и на всех нас напасти. И к моему удивлению, в следующее мгновение рука Роджера сомкнулась на моей, крепко обхватив её своей прохладной ладонью….
в моей ослабшей ладони тогда, казалось лежала не хрупкая девичья ручка, а будто надежный упор - мост в реальный мир. *поднимай...* - тихо сказал я. Безымянный нервно хихикнул. Шиштучка фыркнула. Катрин же смотрела на меня полубезумным взглядом. "тебе лежать надо! ты вообще соображаешь - в каком ты состоянии?" *поднимай!* - преодолевая боль рявкнул я и попытался прирподняться на кровати. А черта с два! левая рука и обе ноги так и не слушались. ко мне подошел Безымянный и, аккуратно отстранив от меня Катрин, подал руку. "ну?" - он вопросительно взглянул мне в глаза. я ухватился за руку товарища, и тот поднял меня. какой ужас я тогда испытывал - невозможно описать словами. меня не слушались ноги. если бы Безымянный и Катрин не подхватили меня под руки я бы рухнул на пол... бессилие - какая же это пытка. теперь Катрин должна была сказать - что со мной. *** через несколько дней мне все-таки поставили толковый диагноз - сотрясение мозга, ушиб внутренних органов, а главное (этот вопрос волновал меня больше всего) - разрыв связок на ногах. все это время Безымянный таскался со мной как с ребенком. бессилие... черт! это отвратительно. благо рука стала вновь слушаться через пару дней. сперва, правда, плохо, но со временем разработал. Катрин каждый вечет ощупывала мои ноги пытаясь определить - нет ли переломов. так продолжалось около недели. *** в четверг второй недели плавания (по моим подсчетам) я проснулся от ощущения пульсирующей боли в ногах. последнее время ноги были совершенно онемевшие и я ничего не чувствовал. а теперь... Черт!!! я просто должен был попробовать. хватаясь за спинку кровати я сперва сел. было ужасно больно. но сейчас это было не важно. я дотянулся до стула, стоявшего неподалеку от кровати, пододвинул его к себе и, упираясь в его спинку руками... ВСТАЛ!!! держась за подсвешники на стенах, перила, двернуе ручки и прочую торчащую из стен ерундк я поднялся на палубу. это заняло у меня с пол-часа... свежий прохладный ветер ударил в лицо. как же это приятно! вот она - СВОБОДА!!! на палубе суетился народ. матросов было мало и управяться со снастями они не совсем успевали, а потому все время "теряли ветер". Безымянный все время прикрикивал на подчиненных. Катрин управлялась с фок-мачтой, точнее тем, что осталось от фок-мачты. Шишточка, судя по всему до сихпор стояла за штурвалом. "ну и какого черта вы там сидите!!! а ну живо на гроту, оболдуи!!!" - распинался безымянный. рука его была перевязана. судя по всему- рана загноилась. "если мы так будем идти, то потеряем ветер через пол-склянки! надо курс менять!" - послышался голос Шишточки с кормовой палубы. *а вы встаньте на бадэвинд!* - выкрикнул я. на меня уставились три пары удивленных глаз. все молчали... и только Безымянный нервно гоготнул.
Пока Роджер приходил в себя и поправлялся после серьёзной травмы, Безымянный без особого труда взял управление на себя. Мы неплохо уживались с ним и его манерой отдавать приказы, указания, просчитывать ходы и оценивал обстановку на корабле. Правда, с shishtuchk'ой ему не всегда удавалось сладить, что вполне понятно, зная её нрав и характер, я не удивлялась его рычанию и ворчанию... Но так или иначе, Безымянный справился со своей задачей. Сегодня, в четверг, Роджер настоял на том, чтобы мы перестали удерживать его и настаивать на том, чтобы он "лежал, ни о чём не волновался и набирался сил". Впрочем, я уже давно бросила всякие попытки удерживать Роджера на койке, зная, как ему не терпиться занять подобающее ему место в команде. И вот, видя то, с каким удовольствием он снова стоит на палубе, когда ветер дует ему в лицо и трепет непослушные волосы, я снова обретаю какую-то уверенность с завтрашнем дне и, наверное, даже в самой себе. Роджер появился как раз в тот момент, когда Shishtuchka и Безымянный спорили на счёт управления корабля... И его неожиданное предложение не много не мало, но заставило всех нас на мгновение остановиться и оторваться от всех своих дел.... Я посмотрела на Роджера, а потом на Безымянного, который кажется немного был... эммм... взволнован? ...
Время шло. Мне постепенно становилось все лучше. Жизнь на нашем судне кипела. Нам оставалась неделя пути до пиратских портов. Там можно будет обменять нашу каравеллу на что-нибудь более мобильное. Бриг, к примеру. Припасов у нас было достаточно – команда из 6-ти человек ела мало. Пить я не позволял никому. Руки у девушек постепенно зажили. Я понемногу расхаживал ноги, хотя было еще тяжело и довольно болезненно ходить. Рана Безымянного все не затягивалась. Загноилась. Вечерами, после очередного тяжелого дня, он позволял себе пожаловаться на боль, сидя «у меня» в каюте за чаем. От избытка я занимался разработками плана дальнейших действий, прокладывал курсы возможного следования. Однажды выискал обломок перил подлиннее и с помощью боевого кинжала вырезал себе довольно сносную трость. Ходил постоянно с ней, тяжело опираясь на импровизированный костыль. Все время тешил себя мыслью, что смотрюсь, наверное, солидно… На последней неделе плавания я, не без скандала, правда, сменил Шиштучку у штурвала. Как же приятно снова стоять, в буквальном смысле, у руля. Свобода – вот она где!!! Мы шли спокойно, без происшествий, если сбросить со счетов одну махонькую проблемку – наше судно разваливалось буквально на кусочки. Ремонтом мы заниматься не могли – людей не достаточно. Безымянный в свободное время, то бишь, когда стоял на вахте, обшаривал один трюм за другим и нарыл таки деньги, хранящиеся для выплаты жалования, покупки боеприпасов и прочих расходов. Сумма была приличной – несколько сот тысяч фунтов. Золотом… Катрин все пыталась залечить рану Безымянного. Ему становилось все хуже. Стало периодически бросать в жар. Он чувствовал постоянную слабость. Мне пришлось сменить его на ночных вахтах (но это, как раз, было не самым страшным – ночное море – прелесть. Я очень любил стоять на вахте после полуночи), затем – я стал подменять его в работе со снастями, хотя лазать по мачтам пока не мог (да и не знал смогу ли когда-нибудь). В общем, жизнь становилась все тяжелее. Вечером субботы третьей недели с мачты донесся радостный голос Шиштучки: «ЗЕМЛЯ!!! ВИЖУ ЗЕМЛЮ!!! ПЛЯШИТЕ, МОРЯЧКИ! ПЛЯШИТЕ! МЫ СМОГЛИ!!!» Я бросил беглый взгляд на Катрин, помогавшей одному из освобожденных нами матросов тянуть брас. *неужели теперь она просто исчезнет из моей жизни так же внезапно как появилась?* - думал я - *она меня почти что с того света вытащила. Даже в бреду явилась… Жизнью.* так я некоторое время стоял у левого борта на кормовой палубе, тяжело опираясь на трость. Я думал. Не прикидывал очередной план со скоростьюмолнии, а медленно и чинно рассужда обо всем, что предстояло. Известие о приближающейся суше было радостным, но я не был уверен, что в дальнейшем наша жизнь сложится совсем гладко. Надо было приготовиться ко встрече с… пиратами.
Вот, наконец, и земля... Я оглянулась в ту сторону, куда с такой страстью в глазах смотрела моя подруга. Она нервно покусывала губы, явно предвкушая то, как снова пройдётся по твёрдной почве. В конечном счёты мы все уже подустали от морских приключений за время нашего не столь длительного, но такого насыщенного плаванья. Да и корабль, на котором мы проплыли весь этот путь, оставлял желать лучшего. Ещё совсем чуть-чуть и нам пришлось бы плыть на щепках в буквальном смысле слова... Роджер молчаливо смотрел на "эту самую землю", и мне почему-то казалось, что он не рад ей. Конечно, ему - бывалому моряку, нет иной свободы, кроме как ходить под парусами, просыпаясь утром, не зная куда направится на этот раз, и, наверное, ему не свойственно такое чувство, как счастье семейного очага... Он не жалеет о том, что остаётся позади него, стремясь лостичь то, чего никто прежде не сумел. Я понимала его. Понимала прежде всего потому, что сама была и есть такая. Как и ему, мне грезятся какие-то туманные, заманчивые дали, где на горизонте солнце сливается воедино с ровной морской гладью, и мне так же хочется ринуться навтречу невидомой свободе, безудержному ветру и свету, который манит и манит... Только одна беда: нет предела - ничем не можешь насытиться. И не знаю, как Роджеру, но мне всегда этого было мало!.... Так или иначе, я понимала чувства Роджера, оттого и не смела в чём-либо винить его. Он, конечно, мог казаться слишком строгим с виду, но живее его я не встречала человека... Глядя на него, пока я стояла на палубе, мне вспомнился наш давний разговор с Shishtuchk'ой, когда я сказала ей, что нам только бы добраться до "земли", а там всяко будет поспокойнееи полегче. "Вот земля - подумала я теперь - а у меня внутри всё словно переворачивается, с чего бы?" - тут Shishtuchka подбежала ко мне, обхватила за плечи и мечтательно сказала: - Теперь-то мы, наконец, слезем с этой посудины! Обновим прикид - она звонко рассмеялась у самого моего уха - а то сама видишь, мы стали походить на каких-то бродяжек! Это не дело... - Да, скверно мы выглядим! Как руки? Она отмахнулась от меня, не желая вспоминать о минувших событиях. - Да ерунда, уже и не помню, что болели когда-то! - Хорошо - улыбнулась ей я, снова посмотрев на капитана. shishtuchka похоже уловила мой взгляд и лукаво шепнула: - Что? Не хочешь оставлять "своего" капитана? - С чего бы это он был "моим"? Она прыснула смехом: - А то я не вижу... И она быстро куда-то понеслась в свойственной ей манере, закричав то-то Безымянному. А я осталось смотреть на то, как приближается земля, а вместе с ней и время говорить "прощай" капитану...
*ох-х... Дьявол быпобрал испанцев... и вас, господа - джентельмены удачи...* - прошептал я глядя в пол. я все еще стоял на палубе, время от времени бросая беглый взгляд на неумолимо приближающуюся землю. вокруг сновала и суетилась не в меру возбужденная Шиштучка. ей не терпелось сойти не сушу, по видимому. Безымянный не проявлял никаких эмоций. просто делал все необходимое. ему стало легче - наверное болезнь отступала, хотя это могло быть временное облегчение. Катрин стояла, словно приросшая к палубе. смотрела вдаль. выглядела она довольно подавленой. она ежилась и, скрестив руки на груди, растирала ладошками плечи. создавалось впечатление, что ее кто-то обнимает. одет я тогда был не самым подобающим образом. по крайней меремне, с присущей моей натуре педантичностью, казалось именно так. рубаха мятая - я спал и отдыхалв ней. холщевые штаны какого-то непонятного цвета - мы обнаружили их в каюте. единственная моя вещь - накинутый на плечи кмзол, чтоб не замерзнуть. волосы распущены и давно нечесаны. вобщем - похожя тогда был скорее на рядового матроса, чем на капитана Веселого Роджера, что никогда не явился бы в подобном виде даже перед Безымянным. не самое лучшее амплуа, чтобы подойти к даме с откровенным разговором, но... сердце упало куда-то в пропасть. я хотел тихо подойти к Катрин сзади и начать беседу, но кудатам! я настолько еще прлохо ходил, а потому так сильно опирался на трость, что гроходпри моем передвижении стоял невозможный. когда мне оставалось несколько шагов до Катрин, девушка, похоже убедилась, что я направляюсь именно к ней. она обернулась. е сразу - сперва только повернула голову. посмотрела на меня мгновение, потом развернулась сама. честно говоря, я ожидал увидеть слезу. но, видимо льстил себе... этотнемного сбило с толку. я молчал и мялся. *вам нужны будут деньги...* - хрипло промолвил я, а сам подумал - *Дьявол! какого черта ты - Веселый Роджер, не можешь сказать ей одно только слово!!! никто не требует от тебя пламенных признаний в любви! просто попроси ее остаться!!! идиот! или хочешь, чтоббыло как тогда со Сью?!* - воспоминания ударили в голову. к горлу подступил ком. тогда я долго убивался по красавице Сью. я оставил ее на берегу. просто не хватило смелости сказать - "а погнали с нами!" никто не был против женщины на корабле. а моя первая Катерина. в честь ее я назвал тогда судно. Бросила меня только потому, что я собирался стать моряком. по ней я тоже убивался не одну бессонную ночь на корабле. "да... наверное. было бы неплохо. а то пока мы найдем сносную работу - может пройти много времени" - ответила Катрин, отводя взгляд в сторону - наверное ожидала услышать как раз то, что я должен был сказать. Неужелимомент упущен и теперь она уйдет, и на этом - точка? от этой подлой мысли у меня внутри все перевернулось. Катрин не смотрела на меня. она о чем-то думала, не мигая глядя туда, куда отвела грустный взгляд. *а работать на меня - достойно вас, барышня?* - я отбросил все глупые мысли о пршлом, что только что заполнили сознание, сумел таки вернуть трезвость рассудку. только успокоившись я спросил это у нее. - *оплата приличная. и подруга ваша тоже получит предложение...* "моя сестра." - несколько раздраженно, не меняя позы ответила Катрин. *отлично! сестра!* - я немного подошел, опираясь на трость и улыбаясь. того, что девушки родственницы я не знал, но сейчас это волноваломеня меньше всего. я прикидывал всевозможные варианты ее реакции, но как можно предугадать женщину и решил рискнуть. яже искател приключений, в конце концов. переживший немало! подойдя к ней, встав рядом и взглянув ей прямо в глаза, я вдруг стер улыбку с лица и сказал то, что еще минуту назад не мог из себя выдавить - *останься со мной... прошу.* Катрин не реагировала. и мне стало страшно. точнее - я сильно взволновался. но это ощущнение было сродни страху. я ждал. шли секунда, а казалось - минуты. она молчала не дольше мгновения, но за это мгновение я пережил столько... вот она где чувствуется полнота жизни. я ждал ответа от девушки, которая первой за два последних года понравилась мне не просто внешне. я даже успел привязаться к ней. но теперь она медлила...
… Ждала ли я того, что Роджер попросит меня остаться? И действительно ли я хочу остаться, понимая, что он предлагает мне место в его команде не столько из-за того, что нам с shishtuchk’ой некуда и не к кому пойти, сколько по причинам того, что… Я закусила нижнюю губу, стараясь скрыть от прозорливого капитана своё волнение и ту неловкость, которую я почему-то стала испытывать в последнее время. Моё молчание затягивалась - я знала, что Роджеру не терпится получить от меня ответ. Но, несмотря на это, я не смела, вымолвить и слова. А он ждал, стоя рядом, совсем близко ко мне, чем ещё более смущал меня, и странно, но заставлял моё сердце биться чаще. …Ладно, нужно взять себя в руки, и мыслить рационализаторски, последовательно, в конце концов, я уже совсем не та пугливая девчушка, которая не могла и глаз поднять на мужчин, вроде Роджера. И я не могу думать только лишь о себе, со мной моя сестра, о которой мне также необходимо думать и заботиться, хоть она и всячески избегает этой сестринской заботы.… А лучше для нас обеих в данном случае будет остаться с Роджером, быть частью его команды, получать хоть какое-то жалование, благодаря которому мы сможем вести более менее достойное существование. Хотя, shishtuchka, конечно, предпочла бы поступить иначе – затащить меня на борт очередного неизвестного судна, чтобы плыть к Бог знает каким берегам неизвестно для чего и зачем!?... Она – авантюристка, но я думаю, что сейчас для нас опасны разного рода авантюры, и поэтому… Я решительно обернулась к Роджеру, который, кажется, немного не ожидал, что я так резко и скоро что-то надумаю. Роджер несколько растерянно и взволнованно смотрел на меня, а я почему-то снова оторопела. «Да что я совсем не в себе – подумала я про себя – скажи «да» и закроем на этом наш неловкий разговор!» Я набрала в лёгкие побольше воздуха, замечая, что Роджер начинает глядеть на меня с неподдельным интересом. Да, на то он имел полное право, я, видимо, и впрямь выглядела смешно и неуклюже. - Ну, так что? – торопливо выпалил он – Останешься? И неожиданно даже для себя самой я расплылась в какой-то кошачьей улыбке, прищурив глаза. - Почему нет? Коли не шутишь, что оплатишь нашу работёнку, то… я думаю, мы с shishtuchk’ой могли бы здесь задержаться! Обстановка немного разрядилась, чему мы с Роджером были очень даже рады. И он, и я почувствовали себя вольготнее и раскованнее друг с другом, более того мне удалось, наконец, заметить у Роджера ту крохотную улыбку, которая играет на его губах лишь в каких-то особо знаменательных и понятных ему одному моментах. И эта улыбка говорила мне гораздо больше, чем могли сказать любые слова… - Отлично, тогда решено – бодро произнёс он. - Решено! – подхватила я. Мы снова посмотрели друг на друга, одобрительно переглядываясь, и чувствуя что-то новое между нами. То, чего ни ему, ни мне не приходилось испытывать уже очень давно…
я зашел в свою каюту. о том, что только что случилось на палубе старался не думать - слишком сильные эиоции. сейчас они могут сыграть губительную роль. собрав волосы в "хвост" я стал переодеваться - сейчас надо будет сойти на берег. то есть - выступить. причем так, чтобы те, кто слыхал о Веселом Роджере сразу поняли - вот он! я отыскал в шкафу чистую рубаху, остальные детали костюма были моими. заряженый заранее мушкет сунул за пояс. шпага - в "лягушку". через несколько часов в малоизвестном порту на небольшом островке с покрошеной каравэллы сошли трое - две девушки в изрядно потрепанных одеждах с несколькими шрамами на руках и уймой ссадин на лице и шее. за ними следовал молодой человек в черном костюме. он сильно хромал и постоянно тяжело опирался на трость. *ну что, первым делом - вас надо приодеть, по-моему...* - я улыбнулся спутницам достав из кармана кошель с деньгами. испанские запасы начинали расходиться. "еще чего! раз уж мы на тебя работаем - на заработанные оденемся!" - гордо фыркнула Шиштучка. Катрин, казалось, была с ней согласна. *ладно! тогда идемемте к портному - сделаем заказ, а стоимость я вычту у вас из жалования!* - я улыбнулся и направился в толпу. девушки пошли за мной. жизнь в порту кипела и выплескивалась... всюду сновали полупьяные грузчики, торговцы, приезжие, уезжающие, бандиты, солдаты, черные, белые, азиаты, в общем - полный набор народа на любой вкус. по одну сторону мощеной камнем дороги стояли магазины и приемные пункты, а так же - пост охраны и столь заказов верфи. с другой стороны - пристань. судов не так много. учитывая наше - четыре. хотя, для такого городка... мы довольно долго пробирались сквозь толпу к швейной мастерской. наконец пришли. девушки и думать забыли про гордость и, что-то живо обсуждая просто-таки влетели вмагазин вперед меня. я, улыбнувшись, зашел следом. и тут началась съемка мерок, прикидка костюмов и прочая ерунда, о которой я, не без помощи красотки Сью давно забыл, пережив всего единожды. девушки крутились у зеркала и послушно подставыляли портнихе то ножку, то бок, поворачивались и так и эдак, потом убегали куда-то, прибегали, хихикали, снова мерялись... я стоял, оперевшись на трость. ко мне подбежал мальчуган, видимо - сын портнихи и предложил присесть в кресло. и как это я его не заметил? парень осведомился по какому поводу я пришел и, узнав, что я пришел с этими молодыми дамами, предложил мне чаю. я согласился. вскоре я наблюдал эпопею девичьего переодевания сидя в мягком кресле и потягивая горячий чай. не могло не радовать так же то, что пиратки выскакивали кзеркалу то полуголыми, то в чисто символических платьях... или как там это у них называется... мужчинам то знать обо всем не положено. девушки увлеклись, будто изабыв, что рядосижу я...
А мне казалось, что я уже совсем позабыла, что, значит, стоять посреди просторного магазине у добродушного и улыбчивого портного, который почти обхаживал нас с shishtuck’ой, предлагая померить то один костюм, то другой, демонстрируя ткани со всего мира и расхваливая свой магазин, как то и положено порядочному портному. …Это было приятно, и меня даже охватила некая ностальгия по каким-то тихим и давно ушедшим временам, когда мы на пару с Shishtuchk’ой вот так же прибегали в какой-нибудь магазин, и наши глаза блестели от обилия товаров на прилавках. Мы радовались всему вокруг нас, даже не зная о том, как мимолётно и быстротечно то время.… А сейчас, мы благодаря Роджеру, как будто заново переживаем все те эмоции и чувства. - А как вам этот цвет? – shishtucka не дала портному договорить, выхватив у него из рук мягкий бархат и, обмотавшись им, играючи стала демонстрировать древних римлян. Которые облачались в тоги и рассуждали о чём-то высоком и таком далёком от реального мира… И я от души смеялась, слушая её глупости, ценя эту возможность никуда не бежать, не сражаться с остервенелой армией испанцев, не нервничать и не волноваться по поводу того, что нас вот-вот и подстрелят. Когда ещё выдастся такой момент? Конечно, нужно в первую очередь поблагодарить Роджера. И хотя нам с Shishtuck’ой было немного неловко, когда он предложил купить нам новую одежду, всё-таки мы привыкли всё зарабатывать своими руками. Но дабы мы успокоились, Роджер пообещал вычесть эти деньги из нашего заработка, что же? Раз так, то почему бы и не позволить себе немного повеселиться и построить из себя каких-нибудь напыщенных светских дам, крутясь перед широкими зеркалами в залитом солнечным светом магазинчике портного? - Посмотри на меня! – звонко расхохоталась Shishtucka, нацепив на голову огромную шляпу с пышным пером, которое странным образом свисало через поля шляпы, прямо на её нос – ну, что? Похожа я на грозного пирата испанского мена? Я сдёрнула с её головы оляпистый головной убор, улыбнувшись ей: - Ещё бы ты не была похожа! Пока мы стояли возле зеркала, слушая разговоры портного о том, что сейчас лучше носить и какие расчудесные материалы были доставлены ему буквально два дня назад, и что нам непременно нужно на них взглянуть, я украдкой поглядывала на Роджера. Не знаю – замечал ли он мой взгляд или же делал вид, что не видит!? Он сидел в мягком кресле, которое было оббито красным бархатом, свет заливал спинку этого кресла, чуть-чуть касаясь плеч Роджера. От чашки чая, которую он подносил к губам, исходил чуть уловимый пар, струясь вверх и растворяясь где-то в пространстве комнаты. Он был спокоен и даже умиротворён, Роджер улыбался нашему визгу и скаканью возле зеркала, бросая на меня с shishtuchk’у беглые взгляды. Его взгляд блуждал то по потолку, то по стенам, которые были сплошь и рядом увешаны картинами изысканных дам в не менее изысканных платьях и статных джентльменах, одетых по последней моде. Но иногда взгляд его сосредотачивался на чём-то таком, никому неизвестном, и он вмиг становился задумчивым, серьёзным, и я всегда гадала…. что же такое может его тревожить в такие моменты? - Всё – расплылся портной в довольной улыбке – ваши барышни готовы! Роджер поднял на нас глаза, когда портной, наконец, оставил в покое дошивать последние стежки… Роджер медленно поднялся из своего уютного кресла, опираясь на свою трость, и усмехнувшись посмотрел на нас двоих снизу вверх. «Отлично – подумала я – дай мне сил пережить этот оценивающий взгляд!» …
*Довольны?* - спросил я девушек, хотя это и так было видно – они просто сияли - *сколько?* - обратился я к портному. Да… погуляли девушки на славу. Расплатившись мы вышли из магазина. Девушки впереди, я – за ними. Передо мной теперь были не матросы, не подчиненные и даже не боевые подруги, а две прекрасных дамы, так что пришлось вспомнить о правилах хорошего тона. «куда дальше? Что будем делать? Какие планы?..» - затараторили сестры наперебой. Я отмахнулся от них – мол: «дайте сказать». *я хочу зайти вон в ту лавку* - я указал тростью на вывеску «Аксессуары всех мастей». Подружки переглянулись, хмыкнули, и мы направились к магазину.
Назвать это заведение стоило «Разное…». Здесь было все, что только душе угодно: от заморского фруктового табака и иже с ним, до невероятно изощренного оружия, как коллекционного, так и боевого. У кассы стоял немолодой продавец в черном жилете с множеством кармашков, в каждом из которых что-то лежало. От груди к боковому карману тянулась внушительная золотая цепь для карманных часов. Чистейший, аж блестящий ворот его рубашки был стянут элегантным бантиком. На носу торговца закреплено тоненькое пенсне. Девушек я попросил заняться пока чем-нибудь, и не подходить к нам – разговор предстоял, мягко говоря, деликатный. Подруги направились рассматривать всякую всячину, лежащую на прилавках, а я направился к торговцу. *Добрый день, уважаемый.* - приветливо сказал я, подходя все ближе к прилавку - *не найдется ли у вас трости о красного дерева с увесистым навершием в форме головы какого-нибедь «благородного» зверя?* «господина интересуют конкретно трости или…» - он усмехнулся, помедлил, осматривая меня оценивающим беглым взглядом, прикидывая можно ли предлагать мне то, что он собирался – «или оружие с секретом?» *вообще и то и другое. Я, видите ли, хром. Да и механизмы скрытого оружия очень люблю и уважаю создавших его мастеров, так что с удовольствием взгляну…* Торговец лишь молча кивнул и юркнул в подсобку, вход в которую был прикрыт крсными шелковыми занавесками. Посреди подсобки стоял большой стол, а под стенами по периметру всей комнаты до самого потолка возвышались шкафы с множеством полок, на которых лежали еще более причудливые товары, чем те, что можно было увидеть на витринах. Торговец выложил на стол охапку тростей, завернутых в парусину, перевязанную единственной веревочкой. Когда хозяин развернул сверток, я просто оторопел – такого я не ожидал увидеть нигде и никогда. Здесь были трости на любой вкус: с пистолетами, кинжалами, шпагами и ножами всех размеров, трости-булавы, со специально заостренными и утяжеленными навершиями. Но я остановился на одной. Навершие в форме черепа без нижней челюсти, на «нёбе» которого спрятана кнопка, высвобождающая полноразмерный, хотя и мелкокалиберный пистолет. Древко трости обито стальными кольцами, на конце его – тоже стальная набивка, из которой выдвигается прямое лезвие, длиной в пол-ладони. Трость выполнена из красного дерева с резьбой. Полторы сотни фунтов… Не раздумывая отдаю деньги. Принимаю от улыбающегося торговца воск для начистки, коробочку с пулями подходящего калибра и бархатный чехол для трости. Я вышел к девушкам довольный как слон. Они даже не сразу поняли – отчего я так доволен. Мы вышли из магазина и направились к судну – денег у меня осталось непозволительно мало. Надо было взять еще сотни три фунтов, чтобы спокойно уладить дела на верфи. Мы взошли на корабль, и девушки сразу принялись хвастать Безымянному и Эвару с Бэртом новыми нарядами. Наконец, когда все налюбовались, Безымянный подошел ко мне: «на верфи был?» - тихо, как обычно спросил он, хотя минуту назад хохотал и аплодировал танцующим подругам. *нет. Передохну – и пойду. Нога разболелась. Сам-то как?* «сегодня легче. Пойду в кают-компанию – ужин стынет. И вы идите. Эвар готовит потрясающе. Стоит попробовать, поверь.» - и он направился к корме. Шиштучка, выплясывая, последовала за ним, зазывая остальных моряков с собой, на последок подмигнув, Катрин. Женщины! Имя вам – коварство! Я подошел к оставшейся на палубе девушке. *замечательно выглядишь* - прошептал я. Она улыбнулась, повернувшись чуть боком. Сейчас она была воистину прекрасна. Мне не хотелось думать ни о чем. Я вновь становился по-настоящему свободным. «спасибо… и что же будет дальше? Куда направимся? Что станем делать?» *а куда бы хотелось?* - я оперся на перила борта рядом с Катрин, достал из внутреннего кармана камзола трубку, табак и огниво (наконец-то можно спокойно закурить) - *деньги есть. Наберем команду…* Я стал рассказывать ей о том, что мы теперь можем сделать все, что захотим, поплыть куда угодно и когда угодно. Что мы свободны. Вольны делать все, что вздумается! В общем – рассказывал ей о том, о чем сам мечтал, когда отправлялся в свое первое плавание. А она слушала и боялась перебить – настолько приятными для нее оказались мои мечты, мои обещания и предположения. Но я окончил свой рассказ о невиданных далях, неограниченной свободе… наступило нелегкое молчание, а я, как назло, иссяк – настолько эмоционально рассказывал Катрин о предстоящих приключениях. Я не знал что сказать… а надо что-то было нужно, и я… просто взял ее за руку, привлек к себе и обнял. Она была нежна и хрупка. И тогда я никак не мог поверить, что когда мы познакомились, эта девочка наравне со мной управлялась с пушками, снарядами и пламенем…
Роджер крепко держал меня в своих объятиях, и я чувствовала себя уверенно, и, прежде всего, защищённой от всего, что могло бы угрожать мне, когда бы то ни было. Сейчас мне не хотелось думать о дне завтрашнем и о тех возможных бедах, невзгодах и трудностях, которые поджидают нас с восходом солнца. Не хотелось мне вспоминать и день ушедший, со всеми минувшими переживаниями – а был лишь этот день, это мгновение и этот час, когда вот так легко можно стоять рядом с человеком, который совершенно случайно вошёл в твою жизнь и так моментально стал для тебя буквально всем. Сейчас мне внезапно подумалось о том, что стало бы с нами с Shishtuck’ой и что стало бы со мной, не арестуй нас испанские солдаты, не освободи нас Роджер и Безымянный!? Стало быть нашей с Роджером встречи я должна быть обязана испанцам и собственной нерасторопности!?... Стоя в объятиях Роджера, мне внезапно стало казаться, что я могла бы простоять вот так с ним всю мою оставшуюся жизнь… «И что только за бред творится у меня в голове? Разве же это когда-нибудь может быть со мной? С Роджером?!» - я отчётливо понимала всё, но когда его глаза встретились с моими, ни о чём не думая и ничего не говоря, я просто потянулась к нему… И в следующее мгновение коснулась его губ своими. Губы Роджера были немного солёными и сухими, но в тоже время мягкими и чувственными на моих губах. Но когда он внезапно отстранился от меня, я почувствовала странный холодок, пронёсшийся по коже и закравшийся в душу. Взгляд Роджера сначала метался по сторонам, как вдруг снова остановился на мне. А я вся смущённая стояла, всё ещё крепко обхватив его широкую спину своими руками, и думала о том, что, возможно, я слишком поспешила с выводами, и мне совсем не стоило этого делать? Я наклонила голову вниз, не смея взглянуть на капитана, который ничего не говорил, чем ещё более заставлял меня сомневаться в моём поступке.
девушка, казалось, испугалась. по крайней мере смутилась не на шутку. не важно... я хотел тогда быть сней. ТОЧКА! я приподнял полусжатыми пальцами ее голову за подбородок. она, казалось, не хотела смотреть на меня, будто это доставляло ей нето боль, нето вызывало отвращение. она снова отвела грустный взгляд, но все еще не вырывалась из моих обьятий. а я просто сделал то, что было нужно, а главное - чего хотел: рывком накрепко прижал ее к себе и, чуть приподняв (больная нога не давала сильно напрячься) страстно поцеловал. не знаю - менялась ли она тогда в лице... думала ли о чем-то. мне было все равно. я долго не мог оторваться от нее. даже не то чтобы не мог - чего таить - НЕ ХОТЕЛ! я поставил ее на палубу и только послеэтого прервал поцелуй и взглянул на нее. она была мила и безумно красива. она все еще смотрела в пол, на личике проступил стыдливый румянец, но сейчас она смущенно улыбалась каким-то своим, одной ей известным, мыслям. и все-таки она - не воин. а самая что ни на есть женщина. красивая, хрупкая, требующая к себе любви и заботы... *моя...* - прошептал я. в ответ - лишь кокетливая улыбка. *идем ко всем. я голоден и порядком устал.* "я тоже. идем..." - она еще раз коротко поцеловала меня, и мы медленно направились в кают-компанию.
ужин выдался воистину вкусным и... не менее веселым. впервые задве недели мы достали из тюмов вино. Шиштучка все не отставала от Катрин. Эвар с Бэртом играли в кости. Безымянный вскоре после ужина лег спать. рана отбирала у него много сил, к тому же он трудился весь день. онвсегда находил - чем заняться. просто не умел сидеть сложаруки. а если нечего было делать - впутывался в какие-нибудь неприятности. Я сидел в кресле и примеривался к новой трости. тренировался резко доставать пистолет, рывком выбрасывать лезвие ножа в боевое положение. так прошел весь вечер. к полуночи все разошлись, что называется "по койкам". Катрин, к сожалению ушла с Шиштучкой. а предложить ей остаться у меня я не рискнул - слишком много лишних ушей. Безымянный уснул у меня на кровати, поэтому я постелили себе теплый плед на полу, достал из шкафа подушки для кресла (и кто, интересно, их туда забил?) и унул, укрывшись камзолом. *** проснулся я рано. Безымянный мирно спал. ну и пусть. нам пока некуда спешить. Одевшись и приведя себя в порядок я вышел на палубу. Эвар был на ногах. Бэрт, сдавший ему вахту два часа назад дрых в кубрике, судя по всему. забив кошель подзавязку испанским золотом я вышел в город. там жизнь уже во всю кипела. всюдусновал народ. шла торговля, что-то грузили, что-то таскали туда-обратно... жили, в общем. я направился на верфь. там меня встратили три здоровенных плотника и местный набольший. (описывать всюбумажную тягомотину и долгие попытки сбить цену на обмен я не стану. поверьте - это вас только утомит) скажу только, что за триста пятьдесят фунтов предопалты идолговую расписку еще на шестьсот я обменял нашу развалину на средних парамтров бригантину. в ближайшие четыре дня ее должны были подготовить к отплытию: погрузить провизию, покупку которой на верфи взяли на себя, боерпипасы, порох, проверить судно на поломки и отремонтировать все, что требуется и еще много всяких мелочей... с верфи я вышел в отличном расположении духа. теперь хотелосьодного - скорей вернуться на каравеллу и увидеть Катрин. а еще лучше - остаться с ней наедине. по пути решил заскочить на рынок - купил цветы (Шиштучке тоже, для проформы) и фруктов. и все бы ничего. но рынок - он рынок и есть - всякого сброда хватает.
их было двое. один дородный, даже толстый, я бы сказал. второй - спортивного телосложения. оба в рабочей одежде. один стоял уприлавка с рыбой, другой шел ко мне. он прошел мимо, лишь зацепив меня плечем. ясперва не придал этому значения - слишком хорошее настроение у меня тогда было, чтобы обращать внимание на такие мелочи. а зря... в следуещее мгновение тот, что стоял у прилавка метнулся ко мне, вытянувшись в каком-то нечеловеческом, кошечьем, прыжке. он тянулся к кошельку, высящему на поясе. если бы в нем были только деньги - черт с ними! легко пришли - уйдут так же. ног там лежали документы по поводу судна, долговые расписки и квитанции обоплате услуг. а это немного больше тысячи фунтов, между прочим и пол-дня споров и прериканий с жадным начальником верфи. моя трость взметнулась вверх для удара, но опуститься на грабителя не смогла - сзади за нее схватился тот, что минуту назад зацепил меня в толпе плечем. я успел только нажать заветную кнопку на нёбе черепа, как меня сильно ударили по шее сзади. я упал. тот грабитель, что прыгал оказался недурным акробатом, потому, что пока я падал он умудрился сорвать у меня с пояса кошель и, перекатившись через плече броситься наутек. второй, выбросив мою трость последовал за товарищем. я перевернулся на спину. догнать их я не смог бы даже будь у меня здоровые ноги. я не размышлял ни секунды, жертвовать судном я не мог. пистолет-трость выстрелил. пуля прошила голень акробата. он взвизгнул и упал. кошелек выпал у него из рук. в этот момент у меня закралась подлая мысль - не позарится лиеще кто на мое добро? дородныйдядька даже не обернулся. наоборот - прибавил ходу. к счастью никто не сообразил сразу, что подхватить сейчас выброшеный кошель - более чем выгодное и простое действие. я поднялся и, не отряхиваясь и не оправляясь первым же делом подобрал мешочек и сунул его впо внутренний карман камзола. потом подобрал трость и заправил в нее пистолет. только теперь оправился и отряхнул грязь с костюма. упав наземь я разбил нос и поставил серьезнуюссадину на щеке и виске. я подобрал свою шляпу и подошел к стонущему вору. он держался за раненую ногу, громко стонал и перекатывался с боку на бок. уперевшись ему в грудь тростью я взглянул обидчику прямо в глаза. *никогда, тварь, так не делай.* - спокойным ровным голосом сказал ему я - *а то ведь на кого порезвей меня попадешь - выстрелят не в ногу - в задницу мушкет вставят и на курок нажмут* больше я не счел необходимым что-либо говорить раненому грабителю. я развернулся и направился к прилавкам за новыми букетам и фруктами. сделав покупки я направился на судно. благо теперь добрался без проблем. когда я взошел на палубу меня встретили Безымянный и Катрин. "УЖе умудрился где-то!" - хохотнул Безымянный, увидев мое разбитое лицо. Катрин подскочила ко мне. "что случилось?" - не то чтобы сильно переживая (морячка, все-таки, пиратка, а не придворная малодушная барышня) спросила она - "все в порядке?" *Глупость людская не знает границ.* - ответил я, улыбаясь - настроение снова было на высоте. я снов авидел ее - *вот...* я протянул ей букет красных роз, в центре которого была одна белая...
Я немного удивлённо взяла из рук Роджера букет ярко красных роз… «Оказывается, капитан ещё тот романтик!» - подумала я, глядя на букет, который Роджер подарил мне. Я люблю розы, особенно красные, они – символ страсти, любви. Признаться, мне не так часто за всю мою жизнь дарили цветы, уж не знаю, почему так сложилось, но к цветам я не слишком была приучена, хотя всегда любила их. В центре подаренного Роджером букета красовалась одна белая роза, которая вновь указывала на романтическую натуру Роджера. Я улыбнулась, вдыхая сладкий и чуть дурманящий аромат красивых цветов. Приятно, когда кто-то делает для тебя что-то такое – незамысловатое, простое, но нечто такое, что способно согреть твоё сердце, поднять настроение и вновь заставить поверить в то, что не всё нам мотаться по свету по одиночке… Я подняла на Роджера глаза, которые должно быть сейчас выдавали меня и все мои чувства. Но мне было всё равно. Я быстро кинула взгляд на рану, которая «красовалась» на его мужественном лице, и осторожно прикоснувшись к его лицу, притянула его ближе и легонько поцеловала щетинистую щёку. - Спасибо, они очень красивые – Роджер быстро окинул взглядом палубу, наверное, он всё ещё думал о том: раскрывать ли перед членами своей команды наши с ним отношения!? Но спустя пару мгновений, видимо, убедившись, что вокруг никто не толкается и не перешёптывается, придвинулся ко мне ближе, словно старался обнять, и тихо сказал: - Они достойны тебя – и снова отпрянул назад. В руках он держал ещё один букет, я взглядом указала на него и спросила, улыбаясь: - Для отвода глаз? Роджер повертел букет в руках и, снова посмотрев на меня, ответил: - Думаю, с моей стороны было бы неприлично так поступить с твоей младшой!? Что скажешь? Я усмехнулась: - Скажу, что Shishtuck’е больше по душе вовсе не цветы… - Тогда ей придётся смириться с ними, поскольку мне жертвы пока не нужны! Я легонько толкнула Роджера в бок: - Слава Богу, она тебя не слышала! Роджер только рассмеялся в ответ, вытирая с лица остатки крови. Я аккуратно отложила букет в сторону и потянулась осмотреть его рану, когда его рука остановила мою. - Я только посмотрю – спокойным тоном сказала я. - Не стоит беспокоится, заживёт. Спорить с Роджером было практически не возможно, и я уже однажды усвоив этот урок, не стала сопротивляться в очередной раз, применяя безнадёжные попытки переубедить его. - Ладно, упрямец, будь по-твоему. Он вяло улыбнулся, вертя в руках замысловатую трость. Я сразу обратила на неё внимание, как только Роджер вернулся. Наверняка, она была вовсе не обыкновенной, зная пристрастие Роджера к различного рода оружиям, замаскированных под привычные для всех предметы, я была готова узнать «истинное» предназначение этой трости-выручалочки. - Интересная трость. - Ты даже не представляешь насколько! - Ну, так скажи мне. Роджер прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня, потом изучающе оглядел свою трость и снова глянул в мою сторону, ответив: - Как-нибудь потом. Главное, что она уберегла меня от одного незадачливого воришки, который, впрочем, мог неплохо меня покалечить. Я взяла в руки букет с целью пойти и поставить его в воду, и, удаляясь от Роджера, кинула ему напоследок: - Пожалуй, ты бы справился с ним и без помощи своей палочки-выручалочки!
Долгие дни ожидания закончились. Мы распрощались с разбитой вдрыск каравеллой. На новехоньком бриге мы отплыли с небольшого островка. Это было прекрасно. Быть капитаном… снова. Я чувствовал невероятный прилив сил. Команда была самой обыкновенной. Мы набрали порядка двадцати человек. Мы пока плохо друг друга знали, но матросы выполняли приказы, причем выполняли хорошо, так что жаловаться было не на что. Шиштучка таки прогнала меня из-за штурвала. Безымянный взялся командовать канонирской группой. Катрин постоянно наводила порядок на палубе, командовала то теми, то этими, в общем , была полноценным старпомом. Годсхэнда только не хватает… Мы вышли в открытое море. Никто пока не знал – куда мы направляемся. Я не говорил по этому поводу ни слова. Я завел, наконец, судовой журнал. Я любил коротать вечера с чашкой горячего чая, заполняя эту книгу. Старший состав (т.е. мы четверо) ужинали в кают-компании. Вечером третьего дня пути вопрос о направлении встал ребром. Первой (кто бы сомневался) вспылила Шиштучка. «какого черта! Ведем тут светские беседы! Любовь разводим!» - при этих словах Катрин как-то потупила взгляд – «а куда мы направляемся?! Кто-то мне может сказать?! Капитан! Уж извольте уведомить команду о цели нашего плавания!» - последнюю фразу она произнесла нарочито вежливо, с явной издевкой. «слушай, кэп,» - отозвался Безымянный – «вообще… она дело говорит. Было бы неплохо предствалять хоть примерно – куда, если не говоришь – зачем.» Опять эти его витиеватые, сложные фразы… утомил. *что ж…* - я положил столовые приборы на стол и вытер губы салфеткой. - *если вы настаиваете… мы направляемся…* - я сделал паузу. Господи, какое же наслаждение наблюдать эти лица, эти жаждущие взгляды! Прелесть!!! - *туда, где можно…* - я рывком встал и ударил ладонью почти в самый центр стола - *отомстить!* После этого «выступления» я просто развернулся и вышел на алубу, достал из внутреннего кармана трубку и закурил. Я знал – почему они все еще сидят внутри. Они думают. Ведь там, где только что о стол ударила моя рука осталась испанская офицерская бляха.
«Отомстить? Должно быть мне послышалось?!» - это было первое, что пронеслось у меня в голове. Но, глядя на испанскую офицерскую бляху, оставленную Роджером на нашем столе, я понимала, что это вовсе не шутки, и всё это не напускное. Роджер и, правда, собирался снова вступить в бой с испанцами. Shishtuchka и Безымянный сначала впали в такое же оцепенение, как я и, но уже вскоре Shishtuchka расплылась в одной из своих довольных улыбочек, которая в общем-то ничего хорошего не сулила. Она вышла из-за стола, вертя в руке обеденный нож, подошла к вазе с фруктами и, взяв из неё спелое зелёное яблоко, села в кресло, стоявшее в полушаге от неё и, закинув ногу на ногу, с важным видом стала отрезать от яблока по кусочку, запуская их в рот. - Наконец-то достойное для нас дело! – усмехнулась она, и я с опаской смотрела на неё, понимая, какой азарт просыпается в ней – Надоело уже плыть чёрти куда, возимся как мыши, а порядочной работёнки так и не выдалось! Безымянный оглянулся на неё, потом посмотрел на меня, но ничего не говорил. Он, видимо, снова погрузился в свои извечные раздумья. Я резко встала, сделав несколько больших шагов, приблизилась к Shishtuchk’е и, вырвав из её рук яблоко и нож, строго сказала ей: - Ты думаешь, что это забавно? Она сощурила глаза, пристально посмотрев на меня, и потом попыталась отобрать яблоко и нож, которые я держала в руке. - Да перестань ты! Что на тебя нашло? – спросила она, сквозь смех. Но уже через мгновение до неё, наконец, стало доходить, что я вовсе не расположена, шутить в данный момент. Она откинулась на спинку кресла, всем своим видом показывая мне, что не желает больше со мной разговаривать. - Это не забавно и не весело, как тебе может показаться! Ладно? Забыла, что было в прошлый раз? Ну, забыла? Она ударила меня по руке, выбив злополучный фрукт и нож, встав передо мной: - Нет, не забыла! И что с того? За что ты печёшься, сестричка? А точнее - за кого больше? А? Мы смотрели друг на друга, испепеляя взглядами, и мне было не очень приятно осознавать то, что Безымянный стал свидетелем этой ссоры. Он внимательно смотрел на нас, и должно быть думал: завели бабьи споры… Тут внезапно вошёл Роджер. Мы все втроём обернулись на него, а он, не понимающий, что именно произошло за время его отсутствия, во все глаза смотрел то на Безымянного, то на нас с shishtuchk’ой. - Ну, и что здесь произошло, пока меня не было? Я молча отошла от Shishtuchk’и, сев за стол. А она подобрала с пола нож и яблоко и, улыбнувшись Роджеру, непринужденно заговорила: - Да всё нормально! Мы, наконец, найдём себе достойное применение? Да, Катрин? (она легонько толкнула меня локтём, сев за стол возле меня) Думаю, за это нужно выпить!? Как тебе идейка, капитан? Shishtuchka лихо плесканула вина по нашим бокалам и, подняв вверх свой, с горящими глазами окинула всех присутствующих возбуждённым взглядом. Но никто из нас не поддержал её инициативы, мы с Безымянным молча сидели за столом, а Роджер подозрительно наблюдал за всем происходящим. - Ну, и чёрт с вами, тогда я пью одна! Она осушила свой бокал, потянувшись за кувшином с вином в очередной раз. Но Безымянный во время убрал его от неё: - Думаю, нам лучше будет оставаться в трезвом уме. Shishtuchka рассмеялась, но спорить не стала: - Ладно, ладно. Всё нормально. Не знаю, как вы, а я порядочно устала за этот день, так что… - она поднялась из-за стола, на показ полезла обнимать меня, поцеловал в щёку, - сестричка, спокойной ночи! И всем остальным: спокойной ночи! - Тебе тоже – улыбнулся в ответ Роджер. - Всенепременно! – и она быстро вышла из комнаты, оставив нас троих сидеть в молчании. - Ну, так что? Кто-то имеет возражения против моей команды? - А это команда? – сверкнула я глазами на Роджера, он подался вперёд и тихо, но настойчиво сказал: - Приказ. Если потребуется…
Дерзость – главная черта моряков нашего времени. Тем более – вольно наёмных. Меня это не вполне устраивало, однако совладать с этим было невозможно. Я снова вышел на палубу. Прошелся вперед-назад, просто наслаждаясь приятным вечером в открытом море. Нам нужна была разминка. Нужно было на кого-то напасть. Мы же, все-таки «пираты», по крайней мере так утверждали испанские власти. Отомстить… я хотел крови. Крови того мерзавца, что первым именовал меня пиратом. Испанского адмирала. Даже имени его не знаю… но в лицо запомнил накрепко. Никогда не забуду его довольную улыбку, когда тонул мой галеон. НИКОГДА!!! Мразь. Он ответит мне за все. Еще и выдаст мне каперскую грамоту. Никто теперь его не спасет. Я создам собственную флотилию, если понадобится. Среди пиратов это – не редкость. В подобных размышлениях я встретил глубокую ночь. Никто так и не вышел ко мне. Видать решили крепко поразмышлять о предстоящем. Что ж, пускай. Полезно. Шиштучка… она, похоже, погибнет первой. Задор… нет – глупость, скорее. И никто ее не оградит от нее самой. Самоуверенность. Излишняя. И ничего тут не попишешь. Мрачный и задумчивый я отправился спать. Нам предстоял долгий путь. Я хотел преподнести испанцам маленький сюрприз – атаковать пару мелких колоний. Разжиться парой дополнительных судов, по возможности. По моим подсчетам нам предстояло не менее шести недель пути, при нормальной погоде. *** Долгое время мы шли спокойно. Ссорились и мирились. Гуляли и настораживались. Пережили небольшой шторм. Но в целом – ничего необычного. На четвертой неделе пути на горизонте показалось судно. Я напрягся. Стоя на корме, не далеко от правящей судном Шиштучки я прямо-таки вцепился в перила – под каким же флагом идет судно? Военный это корабль, или торговец? Может – контрабандисты, пираты… несколько часов понадобилось, чтобы мы смогли разглядеть знаки различия. Флаг был британским, но настолько потрепанным и засаленным, что сразу стало ясно – пираты. Фрегат. Сорок с лишним пушек. Гроты в четверть больше наших. Он обойдет нас при лубом ветре, под любым углом. «что насторожился, капитан?..» - прохрипел Безымянный в самое ухо, как всегда, незаметно подкравшись. Я уже даже не удивлялся, не то чтобы пугаться – настолько привык к этой дурацкой манере… *я хочу боя.* - твордо, но вполне спокойно ответил я, даже не поворачивая головы. Я стоял, опершись обеими руками на перила, чуть сгорбившись. Трость стояла рядом. «стоит ли…» - усомнился вслух канонир. *поверь, друг. Нам нужна разминка. С испанцами предстоят бои потрудней.* - я все так же пристально глядел на потенциального врага. Тем временем на том судне, нас, похоже восприняли не совсем дружелюбно. Фрегат пошел на разворот, через пол часа его курс установился – около трех градусов в сторону от нас – почти лобовое столкновение. *хитрец…* - прохрипел я себе под нос, оскалившись, нов се так же стоя, опершись на перила. «курс, кэп?» - выкрикнула Шиштучка. *погоди. Идем прежним направлением. Жди команды. Будь готова в любой момент!* - я оторвался от перил, подхватил трость и похромал на основную палубу, покручивая в руке подзорную трубу. *Безымянный! Хватай за шиворот своих бойцов! Готовьте оба борта и мушкеты! Будем воевать!* - гаркнул я, спускаясь по лестнице с кормы. Канонир не спорил. Лишь вздохнул и стал громко и злобно отдавать своему отряду команды. Пятнадцать человек сорвались от снастей к пушкам, некоторые из них ринулись на нижнюю палубу. Закипела работа. Подготовка к бою… *абордажные крюки отложить! Мы пустим их на дно! Идем на всех парусах! Поднимите боавентуру! Когда он будет близко, пойдем на ней и фоке! Выполнять! Лодыри!!! Живо! Живо! Бегом!* - я распалялся. Меня начинал просто-таки разрывать азарт. Сейчас я жаждал одного – боя! Я окинул палубу пристальным взглядом. И где же милая?.. *Катрин!!!* - рявкнул я. «да, Роджер!?» - послышалось сзади. *во-первых – капитан!* - выкрикнул я, лишь повернув голову – сейчас было не до нежностей, нам предстоял сложный и рискованный маневр. - *во-вторых – быстро приводи в порядок своих обалдуев и передавай команды! А то эти олухи не слышат меня!!!* Девушка, выкрикнув короткое «есть!», кинулась наводить порядок в команде. Ее, похоже, несколько обидело подобное обращение. Но тогда так было нужно. Разберемся после. Тем временем суда все сближались. До расстояния выстрела оставалось около часа. Подготовка шла полным ходом. И вот он наступил… момент истины. Начало схватки. Враг выстрелил первым. Семью носовыми пушками. Мелкокалиберными и не достаточно дальнобойными, чтобы достать нас. В этот момент надо было «светить» карты. Теперь – наш черед. *ЛЕВО РУЛЯ! НЕМЕДЛЯ! ПОЛНЫЙ РАЗВОРОТ!!!* - неистово завопил я. Шиштучка беспрекословно выполнила приказ. Мы начали довольно быстрый разворот – преимущество короткого борта. Противник поступил вполне предсказуемо и стал медленно подставлять нам свой правый борт, наверняка полностью заряженный. *Канониры, готовсь!!!* - я стоял на баке и орал будто ошпаренный. Надо было выждать еще перу мгновений, когда покажутся первые пушки, тогда – стрелять, чтобы снести вражью артиллерию. И вот показались черные дула… - *ЗАЛП!!!* Мы дали разрозненный залп правым бортом. Вражеский фрегат зазиял множеством дыр. Ближайшие к баку пушки были сметены напрочь. Прелесть. Теперь предстояла контратака. *канониры – на левый борт!!! Живо!!! Книппелями и картечью!!! Остальные – за мушкеты! БЕГОМ!!!* Матросы, словно акробаты в цирке, ловко спрыгнули со снастей и расхватали оружие в считанные секунды. И тут случилось то, чего не ожидал никто… с палубы фрегата раздался оглушительный грохот. В нашу сторону высыпал фонтан шрапнели. Несколько человек упали. Первая кровь. Следом – второй залп. Книппели. Шесть или семь. Благо – цели достиг только один. Зацепив рею на фоке, он сорвал брус вместе с парусом и швырнул о палубу. Рея разлетелась в щепки. *ПОЛНЫЙ СТОП!!! Спустить паруса!!! Право руля!!! Немедля!!!* Парусов не стало. Будто и не было никогда. Судно остановилось. На мгновенье воцарилась тишина. Мы медленно поворачивались носом к противнику, постепенно направляясь параллельно его курсу. «борт готов, кэп!» - раздался снизу приглушенный голос Безымянного. *огонь…* - тихо, самому себе сказал я. Канонир сам знал – что надо сразу стрелять. Но субординация требовала предупредить меня. Я стоял, чуть наклонившись вперед, пристально глядя на вражеское судно. Правый борт снова выстрелил. Последний раз за этот бой. Как я и приказывал – картечью и книппелями. Наши канониры, к счастью, оказались несколько искуснее, чем у противника. Наши книппели сорвали под корень бизань. Только два не попали вообще. В это время капитан фрегата принял отчаянное решение – он пошел на сближение. Он не собирался дать мне развернуться заряженным бортом, готовым дать залп в любой момент. Суда все сближались… точнее, мы разворачивались, а противник к нам приближался. В какой-то момент мне казалось, что мы таки успеем повернуться. Я оказался почти прав. Наша бонавентура вошла между перилами их палубы. По мере того, как мы поворачивались, мачта сминала их перила, переворачивая попутно стоящие на палубе пушки. *отлично…* - прохрипел я, довольно скалясь. «пли!!!» - раздалось с фрегата. Прогремел выстрел, за ним – второй, третий. Матросы стреляли с ружей. Зазвенели абордажные крюки. Они готовились перебраться к нам. А черта лысого! Мы повернулись градусов на сорок к противнику. Сейчас толково могли выстрелить далеко не все пушки – около трети. *левый борт!!!* - я немного выждал – дал канонирам навести орудия. - *минутный залп на треть!* Это значило, что будет сделано по три выстрела в минуту, по мере разворота, зато сперва даст залп треть всех орудий борта. Загремело. Повалил дым. Раздались вопли раненых, умирающих. Ликующий рев моей команды. противник даже не успел дать толкового залпа – зря пошел на сближение. Рассчитывал, похоже, врасплох застать, а сам попал в просак – не ожидал, что мы станем не месте поворачиваться, думал, наверное – классический прием применим – через левый борт пойдем по большему радиусу… *добивай с ружей!!!* - я был готов сейчас сам броситься в атаку. Но здесь все должны были решить пушки. Противник предпринимал попытку за попыткой. Пытался отбиться. Гремели единичные выстрели лобовых пушек, но это не причиняло особого вреда. Я выпрямился. Гордо задрав подбородок, я смотрел, как прощается с жизнью незадачливый капитан, как идет на дно его фрегат. *стрелять по готовности!!! Убейте всех!!!* - это была моя последняя команда в том бою. Мы уже добивали противника. Удача улыбнулась нам – мы успели повернуться левым бортом и зацепили его мачтой, изрядно обездвижив и не дав выстрелить по людям на верхней палубе. Наши пушки все еще стреляли «минутный залп». Это давало серьезное преимущество – заставляло противника обороняться, не давало атаковать. Началась резня. Мы буквально ударились борт в борт. Мои матросы ринулись на вражью палубу. Зазвенела сталь. Раздавались резкие выстрелы. Я выхватил из-за пояса мушкет, достал второй из трости и стал играючи, с довольной улыбкой прицеливаться в оставшихся на фрегате матросов. Кто-то завопил. Показалась отрубленная голова капитана в руке какого-то норовистого бойца. Это значит – все. Судно наше. Я прицелился-таки кому-то в голову и нажал на курок. Цель поражена. Блеск!! Я довольно засмеялся и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернул голову – на палубе стояла Катрин, пристально глядя на меня. С каким-то ужасом и… отвращением…
...бой есть бой, я понимала, что у меня нет времени ни на ошибку, ни на сантименты. И у нашей команды есть только два пути: победить или проиграть. Роджер толково и грамотно командовал сражением, я знала, что с таким капитаном, у команды вражеского корабля крайне мало шансов. И вот, наконец, раздались последние залпы, матросы схватили в руки клинки, ринувшись на палубу противника, я ухватилась за мушкет, дабы быть готовой, хотя и без того было ясно, чья это победа. И тут внезапно мой взгляд остановился на Роджере… Я никогда не видела его таким раньше. Он, с явным упоением и наслаждением, нажал на курок, радуясь свой окончательной победе. В его взгляде плясали не добрые огоньки, и в следующее мгновение довольно засмеявшись, он стал серьезным на миг, а потом резко обернулся в мою сторону. Наши взгляды встретились. Не знаю, что больше испугало меня: его азарт ведения сражения или то, что невозможно было не заметить, - жажда крови, жажда отмщения. Мы безмолвно смотрели друг на друга, пока на палубу не ввалились матросы, в просаленных и замызганных в крови рубахах. Они громко кричали, хлопая друг друга по плечам, улыбались Роджеру, и их лица не были похожи на лица людей, достоино одержавших победу. Самое страшное было то, что им было абсолютно безразлично для чего, и зачем они убивают. Что с них было взять? Они просто выполняли приказы своего капитана!... Эта толпа ликующих людей разделила нас, а, может, нас стало разделять что-то другое, не высказанное вслух!? Я не знала ответа на этот вопрос, в любом случае, мы остались живы, что, несомненно, являлось в данный момент главным. Ко мне подскочила обрадованная shishtuchk’а, вертя в руках ещё разгорячённый от выстрелов мушкет: - Видела, как мы их? Ха, они думали, что сумеют совладать с нами, черти! – и, погрозив куда-то в сторону оружием, она легонько толкнула меня в бок, - что это с тобой? Ты в последнее время как-то странно себя ведёшь? Я усмехнулась, забрав из её рук мушкет, отложила его в сторону: - Всё нормально. Просто немного устала… Shishtuchk’a стала выглядывать кого-то сквозь толпу матросов, а потом вновь одарив меня одним из своих хитрых взглядов, сказала: - Не думаешь, что тебе стоит поздравить капитана? - Поздравить? - Неужели ты не согласишься с тем, что он был бесподобен сегодня!? Я потупила взгляд, вспомнив Роджера, нажимающего на курок своего мушкета…. Но я не хотела, чтобы сестра что-либо заподозрила и стала расспрашивать меня о чём-либо, поэтому, улыбнувшись ей в ответ, ответила: - Да. Ты права. Но мы все сегодня постарались на славу, верно? Она вытерла пот со лба, подмигнув мне: - Это уж точно! Shishtuchk’а отошла от меня, оставив меня наедине со своими мыслями. Я не чувствовала себя уставшей или измождённой, как то бывало раньше или в тот раз, когда мы отражали атаку испанцев. Но, несмотря на отсутствии физической усталости, меня всю буквально трясло, и плечи мои то и дело вздрагивали от неизвестного холода. Я понимала, что нужно прояснить всё. Прояснить, прежде всего, для самой себя, и именно поэтому я почти машинально, но крайне решительно, стала шагать по направлению к каюте Роджера. …конечно, он был там. Я вошла внутрь каюты, хлопнув дверью, прислонилась к ней, удерживая руки на дверной ручке. Роджер стоял ко мне спиной, и когда я вошла он, не обернулся, лишь чуть повернул голову в мою сторону: - Что случилось? – спросил он у меня почти безразличным тоном, словно, я была одним из матросов, чьё имя он никогда бы не постарался запомнить. - Ничего – ответила я, стараясь придать своему голосу ту же холодность и безразличие, которыми встретил меня Роджер. - Ты же не просто так сюда пришла? Может, хочешь что-то сказать!? Роджер обернулся ко мне, и взгляд его был уставшим, хотя он и пытался сохранить на лице ту маску безразличия, которую он натянул на себя неизвестно для чего. Я осторожно приблизилась к нему, мне было необходимо спросить его – для чего всё это? И если это его конечная цель, то будет ли место для меня в том плаванье, в которое он отправился? И мне хотелось просто обнять его, потому что я ощущала, как эта простая близость сейчас нужна нам обоим. Но Роджер был сдержан и совершенно не пытался податься мне навстречу…
*у каждого – свои недостатки… странности.* - медленно и негромко заговорил я, обходя Катрин и садясь в кресло. - *присаживайся…* «постою.» - раздраженно бросила она в ответ и скрестила руки на груди. *тогда…* - немного с натугой сказал я вставая, легко улыбнувшись, глядя ей в глаза. Я направился к небольшому каминчику капитанской каюты и повесил на крюк над огнем чайник. - *в том, что сегодня я убивал нет ничего сверхъестественного. К тому же эти люди напали бы на нас сами, не опереди я их. Это были пираты. Видно же за милю- кто они такие.* - я снова вернулся в кресло, поставив рядом трость. «ты… ты видел себя?! Если б видела тебя тогда в первый раз, я бы решила, что ты – маньяк ненормальный!!!» - на глаза девушки стали наворачиваться слезы. Последние слова она выкрикивала навзрыд. *О, Боже…Иди сюда, милая…* - я наклонился к соседнему креслу и толчком повернул его немного. Катрин не реагировала. Она вообще отвернулась и смотрела в окошко, вероятно, пыталась совладать с собой. Я понял – МНЕ надо что-то делать. Она сейчас мечется между двух огней. Я встал, подошел к ней. Обнял за плечи, положил ей подбородок на плече. *на пугайся ты так. Война – это война. И то, что я страшен и жесток в бою…хорошо звучит…* - «мда…» - чуть усмехнулась на эти слова Катрин, утирая непослушную слезу, выкатившуюся таки из ее прекрасных глаз - *…это совсем не значит, что я в повседневной жизни такой же.*- я отступил от нее и направился к камину за чайником. Весь дальнейший мой монолог звучал, пока я подавал на стол - *да, я чувствую некоторое удовлетворение, убивая. И что? Я мужчина, в конце концов. Мне нужны победы, власть, превосходство. Никогда не думал, что кто-то настолько остро отреагирует на мое поведение в бою. А ведь, знаешь, может быть страшнее. Многие потом еще и скальпы снимают, или, к примеру, собирают уши, носы…* - при этих словах Катрин чуть поежилась. Честно говоря, мне самому было не по себе, когда я представлял себе ожерелье из людских ушей - *я же получаю удовольствие не столько от факта убийства, сколько от осознания своей победы над кем-то. Вот – что мне нужно. Победа.* - я сверкнул глазами в ее сторону. - *стол накрыт. Присаживайся.* Мы сели за небольшой столик и принялись пить чай. Я похоже, сумел-таки убедить Катрин в том, что я не самый страшный человек в мире. Мы потом еще говорили на тему цели нашего плавания. Что мол, многим это не нравится. Катрин заявила, что ей вообще не понятно – зачем, и несколько страшно – все ли будет в порядке в остальных аспектах нашей (хех! Уже нашей!!!) жизни. *пойми…во-первых: у меня с этим мерзавцем личные счеты. Этот ублюдок* - я просто таки бросил ложечку в чашку с чаем, настолько во мне все вскипало при одной мысли об этом негодяе - *охотился за одной реликвией, которую искал и Безымянный. Какая-то колдовская чертовщина. Я не вникал, но… пообещал ему помочь добыть треклятый кинжал.* - я поймал заинтересованный взгляд Катрин. В ответ – скривил недовольную гримасу и стал отмахиваться - *не спрашивай. Одна из дурацких легенд о кладах. Кинжал был ключом от чего-то, что лежит где-то… бред, короче. Безымянному клад был не нужен. Дело было в самом клинке. Зачем – на знаю.* - я соврал. Не мог же я сказать любимой, что помогал другу найти оружие, чтобы совершить самоубийство! - *в общем, испанцы купились на эту сказку. Там чуть ли не священникам Ангелы нашептали, мол – правда. Ищите. Так мы и встретились с моим «другом». Этот подонок всеми правдами и неправдами пытался меня извести, потому, что я взялся за поиски раньше и все время на шаг его опережал. К тому же у меня был Безымянный, который периодически вспоминал всяческие мелочи, который изрядно помогали. Не важно, в общем… это все – сказки. И кинжал все равно – где-то глубоко. Во-вторых – я хочу получить либо помилование, либо каперскую грамоту. Испания – сильная, пока что, держава. Мне не улыбается провести в бегах всю жизнь. Испанский адмирал объявил меня пиратом, назначил за мою голову награду, надеясь, что меня изведут. В итоге, правда сам меня достал. Да, ты уже, наверное, слышала про обстрел форта Орагэ. Как там смогла спрятаться эскадра – не представляю… ладно. В-третьих – это никак не повлияет на нас с тобой. Можешь быть уверена. У меня просто есть цель, и я просто буду ее достигать. А потом найду себе другую задачу. Ты ведь не стала бы переживать, реши я плыть не весть куда за призрачным кладом ну, скажем, Моргана… не волнуйся. Все будет просто отлично. Когда в жизни случается перелом, она, обычно, потом налаживается.* - я наклонился к ней, посмотрел прямо в глаза, провел ладонью по нежной щеке…
Я знала, что он успокаивает меня, просто успокаивает, пытаясь заставить поверить в то, что, поквитавшись с врагами из прошлого, всё встанет на свои места, и наша жизнь наладится, что тогда и вовсе ничто не будет стоять у нас на пути. На пути у него. Я слушала Роджера, и его рассказ был таким слаженным, всё было у него продумано, разложено по полочкам, он, вероятно, даже не допускал мыслей о том, что что-то может пойти не так. И что его заветная каперская грамота может стоять ему гораздо больше, чем он предполагает. Сейчас Роджер смотрел нами глазами полными нежности, теплоты, и образ того безжалостного убийцы постепенно таял, исчезал, пока не исчез совсем. И как только Роджер умеет так хитро управляться с моим сознанием!? Я улыбнулась, чувствуя его горячую ладонь на своей щеке и, взяв его за руку, тихо сказала: - Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… или случилось с shishtuchk’ой, или вообще с кем бы то ни было. - Мы уже бывали в тяжёлых передрягах! Я перебила его, не удержавшись: - Не хочу, чтобы это стоило кому-либо жизни. Мне казалось, Роджер не понимал меня или не хотел понимать. Возможно, он привык к опасностям, привык биться с врагами, кидаясь грудью в самую гущу сражений, и привык выходить победителем из очередной кровавой битвы. Да, вероятно, для него всё осталось по-прежнему: война – это война.… Но для меня теперь всё по-другому. И именно это я пыталась донести до Роджера. Он встал со стула, присев на корточки около меня и, сложив скрещенные руки на мои колени, улыбнулся, ободряюще подмигнув мне: - Успокойся. Никто здесь умирать не собирается. И тем более я! Я провела рукой по его волосам, чуть взъерошив их, ответила ему: - Тогда, наверное, испанцы не особо-то обрадуются твоему визиту! – отшутилась я, Роджер усмехнулся, поддерживая разговор о недовольных испанских солдатах: - Им придётся смириться. Уж ничего не поделать! Я хочу получить то, чего заслуживаю по праву. Наверное, Роджер был прав. Получив помилование, он смог бы свободно выходить в плаванье, не ожидая, что в каком-нибудь порту его скрутят под руки и кинут за решётку. С помилованием или грамотой, Роджер бы снова обладал гражданскими правами, а, значит, мы, вероятно, могли бы хоть какое-то время пожить спокойно. И, кто знает, может, со временем бы и обосноваться где-то, если всё пойдёт так, как запланировал Роджер… «Но пока об этом рано думать. Впереди у нас ещё долгий путь» - подумалось мне, когда я смотрела на улыбающееся лицо Роджера. - Я люблю тебя… Внезапно вырвалось у меня. И я замерла, не веря тому, что сказала это вслух. Роджер, казалось, тоже замер на мгновение и немного подался назад, вероятно, тоже стараясь поверить в слова, которые я только что произнесла.
простые по сути слова. но какую силу имеют! словами просто не описать... я немного замешкался. не ожидал, честно говоря, такой откровенности. решил не отвечать... словами. я просто подошел к ней, в тот момент такой хрупкой, нежной. просто обнял ее, накрепко прижав к себе и поцеловал, так нежно, как только умел. думаю - она поняла, что я хотел этим сказать... да и как тут не понять.
***
нам оставался еще, по меньшей мере, месяц пути. разграбить пиратский фрегат мы не успели - он стремительно шел на дно. никто не рискнул сунуться туда. в ту ночь я устроил матросам вольную. все гуляли как могли. немного было страшно за Шиштучку, поэтому ее я чуть ли не силой потащил в кают компанию. мы вчетвером провели неплохой вечер. Безымянного уже кто-то научил играть в карты. он оказался довольно азартным парнем, и я просадил ему пол-сотни фунтов за ночь. никогда больше не стану с ним играть. девушки то прибегали к нам, то убегали в другой угол, болтали о чем-то своем. не важно... сегодня все потрудились славно и заслужили отдых по нраву.
***
но все не может длиться слишком долго. и всему, к сожалению хорошему - в особенности, приходит конец. следующим утром мы проснулись от диких воплей вахтенного. "капитан!!! судно!!! на горизонте судно! каравелла!!! сэр! у нее флаг черный!" я вылетел на палубу с такой скоростью, будто у меня и не болела нога никогда, правда трость, все-таки, держал в руке. выглядел я тогда смешно: мятая рубаха, подштанники, растрепанные волосы, прищуренные глаза смотрят в море. *дьявол...* - прошептал я. сон как рукой сняло. я понял - что нам предстояло. этого боя точно не миновать. *бей тревогу!!! свистать всех наверх!!! канониры - заряжай правый борт разрывными, левый - на мачты!!! кормовые и лобовые - картечью! всех в ружье!!! НЕМЕДЛЕННО!!!* Безымянный тоже, кажется, понял - в чем дело. он ринулся вниз, уже находу отдавая команды подчиненным. на палубу выскочили Катрин с сестрой. "что случилось, кэп?" - завопила Шиштучка. *вчерашний враг путешествовал не один. у них - эскадра!!! готовьтесь к бою! живо!!!* -Шиштучка рванула к штурвалу. Катрин - к матросам на главной палубе. вновь закипела подготовка к бою. я метнулся в каюту - переодеваться. закончив приводить себя в порядок, зарядив оба своих пистолета я вышел на палубу. теперь уже чинно и медленно. "пушки готовы!" - заявил один из канонироов и скрылся внизу. я вышел на корму. враг шел поперек нашего курса, намереваясь, похоже, перехватить нас через полмили. *что ж ты не стреляешь...* - я прищурился. каравелла была довольно близко. - *что ж... тогда - держи! НАВОДИ!!!* канониры отозвались через минуту. пушки были готовы. *огонь!!!* - я зачем-то махнул рукой, будто полководец на поле брани. раздался грохот орудий. повалил едкий дым. - *уничтожьте их!!!* - этих слов, кроме меня, никто не слышал. все заглушили пушки. вообще наше положение было куда как плохо. полупьяные матросы, почти полная неготовность... ужас. нам нужен был хороший маневр. *выворачивай влево. круто выворачивай.* - сказал я на ухо стоящей у штурвала Шиштучке. и пошел вниз. враг приближался слева. я хотел успеть стать справа от него и обстрелять разрывными. мы немного потрепали их мачты. сейчас они потеряют в скорости. но надо уничтожить их быстро. пустить на дно... развернуться мы не успели. враг стал поворачивать зеркально нам - направо, не давая пристроиться к борту. мы уже не могли остановиться и упрямо продолжали идти прежним курсом. раздался первый залп - противник выстрелил носовыми, обдав наши палуби стальным дождем. картечь. с пяток моих матросов рухнули замертво. *РВАНИНА!!! ЧТОБ ТЕБЯ ПЕРЕКОСИЛО!!!* - я начинал звереть. тем временем мы все поворачивались. противник - тоже. мы уже почти встали борт к борту. сейчас все зависело от того - кто раньше поймет - пора стрелять. я решил - что понял. *правый залп!!!* - заорал я. мы выстрелили. попали. да! мы разорвали борт противника просто в щепы. но... ЭТО БЫЛИ РАЗРЫВНЫЕ СНАРЯДЫ!!! взрывной волной наше судно накренило на левый борт. многие из моих матросов повалились, не устояв на ногах. пара сорвалась со снастей. на канонирских палубах вспыхнул пожар. ото всюду доносились крики. вопли раненых, просьбы о помощи. я ошалел. схватился за мушкеты. *на абордаж!!! убивайте! убивайте!! убивайте!!!* - звякнуло железо каленых крюков. нехитрые приспособления полетели в сторону судна противника. однако же там остался кто-то живой. когда мои бойцы стали перебираться к врагу на корабль, раздался разрозненный залп. около десяти - двенадцати выстрелов. наш бриг содрогнулся. раздались уже не крики раненых - рев. сколько же народу я сегодня потерял? *смерть!!!* - единственное, что выкрикнул я, подхватывая потерянный кем-то канат. обмотав его вокруг руки я толкнулся здоровой ногой от перил кормы и перемахнул на вражеское судно. "стой!!!" - раздалось сзади. это была Катрин. *даже не думай оборачиваться.* - зло сказал я сам себе. и через мгновень приземлился на баке противника. правда - не совсем удачно - на больную ногу. *А! черт!* - я присел, не замечая пока - что твориться там - на основной палубе. а там был сущий ад. пожар, разорванные тела, кровь. и на всем этом бушует рукопашная схватка. прийдя в себя я ринулся в бой. сейчас каждая шпага была на счету. я сзади заколол одного моряка шпагой. в левой руке я держал трость. на меня кто-то с криком кинулся. я отбил выпад, правда опять став на больную ногу. резкая боль пронзила тело - эта вспышка чуть не стоила мне жизни. благо я успел вытряхнуть из трости пистолет и выстрелить прямо в лицо нападавшему. чуть придя в себя - не больше секунды, я продолжил сражение. матросов на каравелле было минимум - вдвое больше, чем у нас, но мы многих убили залпом разрывных снарядов. так что бой предстоял почти равный. всюду крики, смерть, торжество побед и горечь поражений. Последняя горечь, предсмертная... жажда жить... как в этом всем ужасе я сумел разглядеть Безымянного - не представляю. лучше бы не сумел. я видел, как его возле кормы взяли в кольцо трое. как он зарубил одного, отпихнул другого, как к нему подбежал еше один... я выхватил из-за пояса пистолет. *стоять!!! мразь!!!* - зачем я это кричал - не знаю. просто от волнения, наверное. в тот момент мой друг был в беде. он нуждался во мне, наверное... ко мне подскочил еще один матрос. я, даже не поворачиваясь отмахнулся от него шпагой, попав в висок. враг рухнул мешком. я пробирался к бьющемуся Безымянному, пытаясь выцелить хоть одного из его противников. но там завязалась такая потасовка, что было трудно понять - кто есть кто. Безымянный снова дрался с тремя. я выстрелил - один из его протиивников упал. я попал ему под лопатку - верная смерть. и тут... замешкавшегося на миг Безымянного ударили в спину абордажной саблей. он пошатнулся. попытался повернуться. вторым ударом враг проколол канонира со спины. жутко было наблюдать, как из его живота показалось окровавленное острие клинка. изо рта вырвался кровавый плевок. Безымянный упал на колено, выронил оружие, затем совсем повалился. *мра-азь!!!* - я совсем забыл про хромоту. пулей метнулся к корме. быстрей, быстрей! пока эти двое не успели смешаться с толпой. пока их не убил кто-то еще. Я! должен это сделать! выскочив к телу Безымянного я быстро оглянулся. вот они! оба! *тварь!!!* - выкрикнул я, подскакивая к ним. один повернулся сразу с ударом. я парировал, ответив уколом, в этот же миг приставляя ко лбу второго, уже повернувшегося, трость. противник криво усмехнулся. я даже злорадствовать не хотел. просто нажал заветный рычажек. клинок из трости прошиб череп матроса. тот даже удивиться не успел. за тот бой я успел убить еще троих. но это не имело уже никакого значения. Безымянный... когда последний вражеский боец пал, и мои солдаты отправились выносить все ценное с каравеллы я направился к корме. он все еще лежал там. описать то отчаяние, что я испытывал невозможно. фя надеялся, что Безымянный сейчас встанет, лишь жалуясь на рану, пускай и тяжелую, но ЖИВОЙ!!! но нет. я подошел к телу. перевернул его лицом вверх. он был весь измазан собственной кровью. на лице - полное безразличие. эти глаза... всегда такие загадочные, глубокие, задумчивые, сато грустные... сейчас в них не было ничего. я сидел на корточках рядом с телом. я не знал - что делать. да и сделать-то ничего было нельзя. он лежал передо мной сейчас открытей, наверное, чем когда-либо. у него уже не было никаких тайн, никаких целей, никаких мыслей. теперь просто... не было его. через секунду я понял - что позорно рыдаю. я поднялся. встал, что называется, в полный рост. и заорал. просто бессмысленно заорал. *А-а-а-а!!! падаль!!! все выносите!!! слышите?! все!!! добейте всех!!! растопчите их!!! ублюдки!!!* - я с силой ударил кулаком в дверь, ведущуюккормовым каютам. и тут она распахнулась. на пороге стояли две девушки. одна перепуганная до полусмерти, вторая только шепчущая: "папа... папа...". обе рыдали. я резко отвел взгляд. осмотрелся. увидел недалеко от Безымянного двуствольный мушкет. *какая удача.* - тихо сказал я. таким голосом обычно говорят маньяки, умалишенные или просто извращенцы. я поднял мушкет. взял поудобней. повернулся к двочкам (им было, с виду, лет по семнадцать, если не меньше) и... выстрелил. после этого я даже не посмотрел на два молодых тела, упавших в узком коридорчике, ковер которого тут же залила кровь. я не улыбался, не скалился, не кривил лицо горестными гримасами. лицо мое вообще ничего не выражало. по совершенно каменному лицу текли слезы. слезы отчаяния и бессилия. я стал на колено перед мертвым товарищем. стер руками кровь с его лица. поднял его на руки и, хромая направился к нам на судно. матросы уже положили дощатые мостики, чтоб легче было выносить добычу. *с дороги.* - тихо, грубо и жестко бросил я бойцам, направляющимся к одному из таких переходов. видя меня, никто даже не подумал жаловаться, а тем более - перечить. никомуц не пришло в голову поздравить меня с победой. все, кто видел меня как-то умолкли. перестали даже друг с другом переговариваться. я похромал к нашей кают кампании. до чего же болит нога. такое впечатление, что сейчас сломается. по пути мне попался молодой паренек, вероятно подхватили на острове в довесок. может - сын кого-то из команды. *мальчик* - холодно сказал я - *принеси с того судна мою трость и лежащую рядом шпагу. знаешь - как выглядит?* парень лишь молча кивнул и пулей полетел искать мои вещи. я зашел в каюту Безымянно и положил его на кровать. только сейчас я снял шляпу. через секунду в каюту ворвались наши дамы, обе перепуганные, испачканные сажей и кровью - вероятно помогали тушить пожар. они не решались что-то сказать, а я... я стоял... смотрел... и рыдал.
Мы с Shishtuchok’ой влетели в каюту, не совсем понимая, что происходит. Но представшая перед нами картина заставила нас обеих содрогнуться: на кровати лежал окровавленный Безымянный, а рядом с ним с буквально каменным лицом стоял Роджер. Shishtuchka негромко вскрикнула, закрыв рот руками, уткнулась в моё плечо, подрагивая от всхлипов. Я почувствовала, как земля практически уходит у меня из-под ног. И, хотя всякий раз, вступая в сражение, каждый готовится ко всякому, даже к самому худшему. Но одно дело готовится, а другое – столкнутся…. Бездыханное тело нашего друга и развороченная рана на его теле – были кошмаром, с которым никто не был готов столкнуться. В моих глазах дрожали слёзы, я перевела поражённый взгляд с тела Безымянного на Роджера. И мне было даже страшно представить, что творилось в душе у капитана в этот момент.… А ведь казалось, только вчера мы сидели за одним столом, и ничто не предвещало беды…
*- Ты жульничаешь! - обиженно завопила Shishtuchka, заглядывая в карты к Безымянному. Он с хитрой усмешкой на лице переглянулся с Роджером, и невозмутимым голосом сказал: - Но ты же проиграла!? - Конечно, потому что ты постарался! – shishtuchka толкнула Безымянного в здоровое плечо, отчего он только шире заулыбался. Мы, вчетвером, сидели за большим столом, после сытного ужина, играли в карты, пили вино и постоянно говорили о всяких мелочах, а, порой, даже и глупостях. Сначала в игре принимали участие и мы с сестрой, но после предложения Роджера сыграть на деньги, от этой затеи, нам пришлось отказаться, оставив мужчин наедине. Мы с shishtuchk’ой уютно устроились на небольшом потёртом от времени диване, напротив Роджера и Безымянного. И пока те двое, развлекались в сугубо мужской компании, мы с ней болтали о разных пустяках. Так, мы с ней давно уже не разговаривали, так просто и легко, открыто. Я чувствовала, что всё вновь встаёт на свои места. И мир вокруг становится таким, каким он и должен быть. Просидев в уютной каюте какое-то время, наблюдая за игрой Роджера и Безымянного в карты, я решила освежиться и выйти на палубу, подышать свежим ночным воздухом. Ведь в открытом море он такой особенный… Выйдя наверх, я тут же почувствовала, как ночная свежесть заполняет мои лёгкие и заставляет меня проснуться от было навалившегося на меня сна. Сцепив руки на груди, я стала всматриваться в ночную темноту, и в ярком свете Луны, море блестело и было передо мной, как на ладони. Невероятно, как спокойно всё вокруг этой ночью. Мне уже стало казаться, что я забываю о таких вот простых вещах, потому что они так скоротечны и так зыблемы. Внезапно, чьи-то руки оплели мою талию, и я знала, что Роджер, вероятно, не удержался, чтобы не отдохнуть от карточного поединка с Безымянным, и не присоединится ко мне, наслаждаясь тихими минутами спокойствия. - Красиво, да? – спросила его я, вглядываясь в небо над нами, Роджер взглянул в небо, потом уткнулся мне носом шею, щекоча кожу своим дыханием. - Очень – тихо шепнул он. - Не часто выдаются такие мгновения. - Поэтому нужно ценить их, пока есть возможность. Я повернулась к нему, посмотрев ему в глаза. Всё было так идеально, так красиво и романтично, что не верилось в реальность происходящего. И всё-таки это происходило. Мы здесь, рядом, оба живы и здоровы, не важно то, что случится с нами завтра, мы справимся со всем, чтобы то ни было. Главное – это сегодняшнее, а сегодня мы вместе…. Голос Безымянного нарушил наше уединение, когда он окрикнул Роджера присоединится к нему в новой партии. - Кэп, ты идёшь или как? А то одна дамочка так поколдует над картами, что мы оба будем не рады! Роджер улыбнулся, крикнув Безымянному, что придёт через пару минут: - Наверное, стоит его послушать – улыбнулся он мне. Я обняла Роджера, подарив ему быстрый поцелуй, выпустила его из своих объятий. - Тогда иди. - А ты? - Я ещё постою здесь немного, и потом присоединюсь к вам. - Ладно. Теперь была его очередь поцеловать меня и, улыбнувшись, он быстрыми шагами удалился. А я, постояв ещё какое-то время в тишине на палубе, тоже направилась в сторону каюты. Сегодняшний вечер был чудесным, и я надеюсь, что завтра он повторится вновь…*
- Этого не должно было произойти – ледяной голос Роджера вернул меня в реальность происходящего. И лучше бы мои глаза не видели этого. Мёртвое тело человека, ставшего мне и shishtuchk’и другом за столь короткий срок, всё так же бездвижно лежало на кровати, чьи простыни пропитались багровой кровью. Я закрыла глаза, не желая больше видеть весь этот ужас и, повернувшись, к сестре, обняла её, еле сдерживаясь от того, чтобы не закричать от отчаяния. По щекам моим катились слёзы.
В каюту вбежал перепуганный, взъерошенный Эвар. Этот парень оставался предан не смотря ни на что, как и его товарищ Бэрт. «ка…» - он замялся. Видимо не знал еще – что случилось. – «капитан…» - теперь уже спокойно, немного зажато проговорил он, будто провинившийся мальчишка перед родителями. *ну что там еще!!!* - взревел я. Резко повернулся, но перенапряженная больная нога отказалась слушаться, и я чуть не рухнул, еле успев ухватиться за стул. Эвар подскочил ко мне, помог подняться. Я на мгновенье смог собраться. Уже более спокойным тоном спросил - *так, что случилось?* «сэр, команда… они… у них такие настроения… кажется, назревает бунт. Они обсуждают ваше состояние. Считают Вы – не способны на серьезные дела…» Отчаяние мое вновь вернулось. Накатило, нахлынуло кипящей волной… боли и ненависти. Из глаз вновь хлынули слезы. Слёзы бессилия и злобы. Я постепенно зверел. Постепенно, но довольно быстро. Я принял от Эвара свои вещи и, тяжело опираясь на трость, жестоко хромая, вышел на палубу. Команда стояла в полном составе (я имею в виду выживших, а их было довольно много) на главной палубе. Увидев меня все притихли. Кроме одной пары где-то в толпе. Я слышал их насмешки: «…а потом понес его на руках. Да-да! Того самого… и рыдал, словно девка. Нам такой нужон?! Да любой из нас в сто раз лучше моряк!..» То, что команда теряла ко мне уважение было заметно – мне приходилось буквально расталкивать матросов, чтоб пробраться вглубь толпы. При этом многие еще и огрызались. Эвар нашел в сборище Бэрта, и оба направились за мной. Пытались догнать, но слишком уж им преграждали путь. И вот я оказался возле говоривших. Говорил толстоватый дядька, небритый, в мокрой от пота рубахе. улыбка его вызывала желание расстаться с жизнью немедленно – настолько ужасный кошмар творился у него во рту. Я подошел как раз на словах «в сто раз лучше моряк!..». просто подошел, остановился и посмотрел на моряка. Он осекся, но не потерялся. оскалился остатками зубов. Он был лет на пятнадцать меня старше. «я ж говорю – ревет, словно шлюшка обиженная!!! Может, у них там любовь была?! Ты нам поведай! ка-пи-тан» - он сделал особый акцент на моем звании. Он был немного выше меня, к тому же я опирался на трость, поэтому мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть в лицо обидчику. Но в тот момент я тупо уставился прямо перед собой… вышло – ему в шею. *возможно ты, собака безродная не знаешь – что такое субординация?* - тихо, дрожащим от истерического состояния голосом сказал ему я. А потом… сорвался. Завопил во всю глотку, вперив совершенно безумный взгляд в его прищуренные подлые глазки. Голос срывался и скакал – то выше, то ниже. Но мне было все равно - *так я тебе сейчас поведаю! Ублюдок!!! Чтоб знал – на кого можно возмущаться, а на кого – даже мечтать запрещено! Ты сейчас говорил про шлюх! А ты хоть знаешь – кем была твоя мать?! Ее небось пол-Тортуги перетрахало в свое время!!! Восемь ударов плетью!!! Чтоб знал!!! Плеть мне!!!* - я выставил руку в ожидании орудия наказания, но никто не шевельнулся. Эвар решил, было, принести, но ему грубо преградили путь двое матросов. Он остановился и посмотрел на меня, всем видом демонстрируя готовность выполнять приказы. «ты, малец, язык-то придержи» - ехидно заговорил матрос – «а то ведь отрезать можем…» - этот подонок с упоением переживал те секунды. Он считал, что для него настал момент становиться капитаном, бунтовать, а потом жить свободно и разгульно, не починяясь какому-то там щенку – «помалкивай и мы тебя не убьем. Высадим где-ибудь по-тихому и ступай. Мы добрые пираты… гы-гы-гы-гы-ха-ха-ха!!!» - он и вся команда разразились отвратительным хохотом. – «сучек своих позови. Парни развлечься хотят. Второй месяц без баб. А шлюхи твои хороши. Сам-то, небось, развлекаешься с ними! и дружок твой размалеванный тоже развлекался… так? Чего молчишь?» - он осмотрел лица товарищей и гоготнул. Послышались возгласы из толпы, типа: «тащи девок!», «за борт щенка!» и тому подобные мерзости, в основном в адрес моих подруг. Народ уже предвкушал, как ворвется в их прекрасные тела и как будет их истязать, а развлекшись вдоволь- выбросит, будто ненужные вещи… Я смотрел в пол, поставив здоровую ногу на ступеньку правой лестницы у бака, упершись предплечьем о колено. Слезы отступили. Подступала злость, но не та, от которой теряешь рассудок и метешься драться, сломя голову, а та, которую так уважал Безымянный. Расчетливая, жестокая, изощренная. Я поднял руку в знак того, что хочу говорить. Мой «собеседник», вновь решив позлорадствовать, нарочито вежливо дал мне слово, заткнув товарищей моей фразой: «тихо! Образина, чтоб тебя перекосило!» не к месту, зато все поняли, над кем издеваются… *сегодня на этом судне, падаль* - это слово вырвалось чеканно, жестко - *трахать будут только одно существо* - матрос насторожился, немного отпрянул, оскалился, намереваясь меня грохнуть – чтоб не возится. Надо было сразу это сделать, коли собирался бунтовать - *это будет кастрированный ублюдок, решивший, что может тягаться с капитаном Веселым Роджером, грозой испанского мена, сыном Сэра Габриеля Скалла.* Он хотел, было, завопить что-то, возмутиться, но… мужику трудно возмущаться без яиц. Трость уже который раз показывала, что стоит заплаченных за нее денег. На то, что лежащая на ноге хромого щенка-капитана она была направлена прямо в причинное место, моряк не обратил никакого внимания. А рычажок на трости срабатывал безоговорочно, мгновенно. Матрос завопил, стал ругаться, ухватил себя там, где недавно было его достоинство (или его срам, кто знает… кроме шлюх), упал на палубу и стал кататься, забрызгав все вокруг кровью. Команда заволновалась, они не стали долго мешкать… благо, Эвар с Бэртом – тоже. Они лихо вырубили двоих матросов, выхватили из-за поясов сабли и метнулись ко мне. Они стали по обе стороны от меня с оружием наголо. А я лишь картинно с красивым металлическим звуком вернул лезвие ножа обратно в трость, легким нажатием на рычажок. При этом я не шевельнулся – только палец, нажимавший секретную кнопку. Что уж говорить – я любил выступить, и это часто меня выручало. Люди засматриваются на подобные сцены. *Бэрт – бегом принеси со склада бочонок пороха. Быстро… давай, давай!* - прошептал я, все так же не двигаясь. Команда терялась в догадках – что делать?! «порвать!» «да! Их трое только!» «потом к сучкам его пойдем! Чур – я первый!» «не! Он задумал что-то!» «ба! Какой спокойный!» «как пить дать – план у него!» «не дрейфь!» «рискнем!» Раздался шелест клинков, вынимаемых из ножен. Матросы стали медленно подступать, скалясь и ехидно хихикая. Несколько пошли к каютам, но девушки уже, видать поняли – что происходит и забаррикадировались в каюте. Матросы пытались вломиться к желанной добыче, но вынести дверь у них не очень-то получалось. Похоже, сестры подперли ее шкафом. Тем временем прямо передо мной из дверей выскочил перепуганный Бэрт с бочонком пороха в руках. *вверх!* - коротко и негромко скомандовал я, сам при этом собирая последние силы для прыжка. Мне удалось – я преодолел всю лестнице на бак одним прыжком и встал у перил. Эвар метнулся за мной, попутно отбив пару сабельных атак. Как сумел просочиться Бэрт, я не представляю, но нам повезло. За две секунды мы втроем оказались на баке. Мои бывшие подчиненные уже ломанулись, было, к нам, но… *стоять, безродные ублюдки!!!* - я сбросил крышку с босенка, поставленного Бэртом на перила и приставил к самому пороху взведенный боек мушкета. - *Жалкое отребье! Висильники! Чего вам не хватало?! Слабинку увидели?! Власти захотелось?! Я вам деньги плачу – чтоб не хотелось!!! Так вот! Слушать всем меня: мне здесь все равно – сдыхать! Так что если сейчас же не успокоитесь – отправимся на тот свет вместе! Товарища меня поймут и простят. Они, в отличие от вас, суки, держат однажды данное слово. у вас десять секунд, чтоб решить – хотите вы проверять – блефую я или нет!!! Раз!* - я считал до десяти медленно. Осматривая лица матросов, и начинал понимать – они не ринуться на меня. Слишком им дороги их никчемные шкуры. *десять! Я понимаю ваше бездействие как перемирие. Так?* «да!» «да-а!» «да, кэп!» *в ближайшем порту вы все получите отработанное жалование, заберете то, что сегодня награбили и покинете мое судно! Я не желаю иметь с вами дела! Ближайшие три недели не рассчитывайте на выпивку. Теперь у нас сугубо деловые отношения. дружбы у нас не вышло!!!* - это я, конечно рискнул. И зря. Матросы разозлились и… кинулись ко мне. С воплями – «порвать щенка!», «Да что ты себе думаешь, мразь!»… много еще эпитетов полетели в мой адрес тогда. *ложись!* - коротко выкрикнул я. Прямо, как тогда, когда запрыгивал на бак. Эвар и Бэрт поняли меня. Они отпрыгнули как можно дальше и повалились на палубу. В это же время я швырнул от груди открытый бочонок. Порох полетел густой россыпью, но большая часть его еще была внутри, поэтому… Я вскинул мушкет и выстрелил. Хорошо – стараюсь оставлять в трости патрон. Пригодилось. Я присел и накрыл голову руками. Черный порошок вспыхнул ярчайшим пламенем, разнесся над командой, обжигая тела. Раздались истовые вопли. Матросы бранились. Тушили себя и друг друга. *Бэрт! Еще одну! Живо!* - матрос перемахнул через перила и скрылся на складе. мгновение спустя он стоял передо мной и открывал очередную бочку. Когда матросы оправились от огня и перевели на меня разъяренные взгляды, то совершенно обалдели. Я стоял на баке с новым бочонком в руках, держа над горючим порошком взведенный боек. Рядом Эвар заряжал мушкет, что я носил за поясом. * так будет долго продолжаться?! У меня много пороху! А вот хватит ли у вас, господа, здоровья?! Как долго вы готовы прорываться ко мне? предупреждаю – в следующий раз бочонок полетит не над головами, а в толпу. Стреляю я хорошо – не сомневайтесь! Так что решаем?! Сдаем оружие?!* Матросы повиновались. На это раз – безоговорочно. О палубу зазвенели шпаги и сабли. *теперь все – на корму!!!* - команда, вздыхая и охая, повиновалась - *Эвар! Собери клинки и запри на складе!* Разобравшись с командой (растолковав им ближайшее будущее и отправив под присмотром своих двоих соратников работать) я метнулся к каюте. *Катрин! Открывай, милая! Все в порядке!*
***
Команда теперь была под постоянным присмотром. Когда матросы уходили спать, я запирал кубрик на здоровенный замок, потом Эвар с Бэртом подпирали дверь ящиками. Мы сами запирались в своих каютах. Ночные вахты дежурили только мы впятером. Это был минус, но ничего не поделаешь. Эвара и Бэрта я назначил в офицерский состав. Повысил им жалование. Естественно, ведь если бы не они – бунт состоялся бы…
Чуть было не разразившийся на корабле бунт, заставил нас всех переволноваться. Прав был кто-то, сказав, однажды, что беда не приходит одна. Благо, Роджеру удалось предотвратить выступления озлобленных матросов, а то страшно подумать, что бы было сейчас со всеми нами, и в частности со мной и shishtuchk’ой… Нам ничего не оставалось, кроме, как доплыть до ближайшего порта, где Роджер сможет рассчитаться с ними и отпустить этих бунтовщиков на все четыре стороны, а пока приходилось сносить их огрызания и сальные шуточки, которые они отпускали в нашу с сестрой сторону. Shishtuchk’е особо пришлись они не по нраву, и поэтому мне постоянно приходилось приглядывать за ней, как бы она не сцепилась с каким-нибудь здоровенным матросом, уж такая она была своевольная по нраву. Роджер велел вести себя сдержано, и стараться не реагировать, но это было не так-то легко сделать, хотя я и прелагала к этому достаточное количество усилий. … мы всё ещё не знали, как будем хоронить Безымянного. По просьбе Роджера мы с shishtuchk’ой помогли ему завернуть его в чистую простыню, до того момента, пока Роджер не распорядится на счёт тела. Я видела, как мучительно всё это для Роджера. Он стал ещё более замкнутым, всё время о чём-то думал про себя, и почти не разговаривал ни со мной, ни с shishtuchk’ой, если дело не касалось курса или судна. А когда у нас и всё-таки выдавалась свободное время или маленькая передышка между слежкой за горе-матросами и собственными проблемами, то он обычно просто уходил в каюту, чтобы остаться одному. Я волновалась за него, и он знал об этом, но так же мы оба понимали, что ему нужно время. Время, чтобы свыкнуться с мыслью, что его друга больше нет. Поэтому я не старалась давить на него или расспрашивать его о чём-либо, надеясь, что когда придёт время, Роджер сам захочет поговорить со мной…
*десять плетей кастрату!!!* - заорал я, после того, как собравшиеся на корме матросы были взяты на прицел моими двумя соратниками. "было восемь, парень!" *пятнадцать!* набольший бунтовщиков стоял во втором ряду, с ужасно жалким видом. поделом... девушки подали мне плеть. *иди сюда, мразь!* - матрос не двинулся, лишь злобно глядел на меня. - *к мачте, падаль!!! или тебе еще что-то отрезать?!* он повиновался. бурча проклятья в мой адрес подошел к мачте. *кандалы, Бэрт!* - матроса приковали к мачте за руки, сорвали с него рубаху, показалась волосатая, пухлая спина. я отошел. нарочито встал спиной к матросам, мол - не боюсь я вас. я размахнулся. раздался громкий щелчек. матрос взвыл.. наспине показалась кровавая полоса, из которой потекла густая красная кровь, постепенно заливая спину. я замахнулся повторно. второй щелчек - крик. еще... еще... еще... пятнадцать ударов - более чем жестокое наказание. пятнадцатый удар. матрос обвис на цепях, застонал. на окровавленой спине не было живого места. я бил накрест - так больнее и заживает дольше. *так будет с каждым!!!* - рявкнул я, рывком поворачиваясь к команде. Эвар с Бэртом подошли к наказанному, намереваясь расстегнуть кандалы. *отставить! пусть висит. ведро воды и соль мне!!!* "кэп..." - глаза Эвара расширились от ужаса. он замер на месте, не зная что делать... *выполнять!* - бросил я через плече. Соль и вода были передо мной через минуту. я выплеснул на спину прикованному матросу воду. он немного прогнулся, громче застонал. я взял в руки мешечек ссолью. подошел к нему. *ты никогда больше не посмеешь выступить против своего капитана, кем бы он ни был... тварь.* - зло прохрипел я ему на ухо, набирая горстку соли. с этими словами я с силойхлопнул его по спине ладонью полной соли и стал растирать. по палубе прокатился нечеловеческий вой. это была ужасная пытка. я знал. но так было нужно. мне... и в назидание остальным. я закончил экзекуцию и спустился на основную палубу. *по местам, псы помойные!!! за работу! нам в путь пора!!! бегом!!!* - команда направилась по своим местам, с некоторой неохотой. матросы впоследствие вообще вели себя довольно мерзко. но ничего не поделаешь. они тогда были нужны. приходилось кое-что терпеть. ведь если так наказывать каждого - точно взбунтуют. матроса после казни оставили прикованным к мачте. ему было разрешено давать только воду. через два дня он умер...
Умерший матрос послужил примером для остальных бунтовщиков, чей настрой, впрочем, не стал более благосклонным для нас или Роджера. Обстановка всё более накалялась, и мы с сестрой уже не были уверены, что засовы на наших дверях сумеет удержать озлобленных мужланов, жаждущих не то крови, не то просто тупо поучаствовать в порядочной драке. Роджер приказал сбросить того истерзанного за борт, чтобы не морочить себе голову с ним. На том о нём все и позабыли. Вечером того же дня, shishtuchka попросилась спать со мной, она, если честно, всегда была маленькой трусишкой, и вся её бравада была делом напускным. Сидя на кровати и, поджав под себя ноги, она озадаченно посмотрела на меня, сказав: - Слушай, скорей бы уже причалить хоть в какой-нибудь порт да распрощаться с этими головорезами! Ты бы знала, как они мне надоели! Я их пристрелить готова. - Роджер просил не вступать с ними в стычки, нам не нужны ещё более серьезные проблемы! - Ещё более серьёзные!? – она картинно закатила глаза – А это, что, по-твоему? Я улыбнулась сестре: - По крайней мере, мы всё ещё живы. И это благодаря Роджеру. - Да, точно. Напомни мне, кто набрал этих идиотов в команду? - Ты не права. Ведь нельзя же всего предусмотреть. Shishtuchka перевернулась на спину, закинув ногу на ногу, заключила: - Ладно, чёрт с ними! Но если ещё хоть один из них полезет мне в штаны, клянусь, я отстрелю ему руку, и плевала я на всяки просьбы Роджера не накалять обстановку! Я ничего не ответила, мысленно думая о том, что сама с радостью бы перестреляла этих подонков.
*фрегат пустить на дно!!!* - я встал засветло и с самого утра раздавал распоряжения. "Роджер, мы же хотели его с собой тянуть! собирались потом продать!!!" *к черту!!! мороки много!!! к тому же...* - я задумался. перед глазами предстал Безямынный. весь в крови, с разорванным животом. я потряс головой, отгоняя видение. - *рассыпьте по периметру основной палубы порох, затем разлейте масляный круг, чуть меньшего диаметра. Бэрт!!! возьми троих матросов и - выполнять!* поручения мои сецчас выполнялись беспрекословно, как никогда. через пол-часа все было готово. *так... теперь будешь править фрегат* - сказал я Бэрту - *подгони его как можно ближе по левому борту. жду.* матрос пошел выполнять приказ. ему нужно было довольно много времени на это - сложный маневр. *спустить паруса, оболдуи!!! живо!!! полный стоп! бросить якорь!* после остановки брига я направился в каюту Безымянного. укутанное в простыню тело неподвижно лежало на кровати. как только я переступил порог в голову ударили воспоминания. на глаза навернулись слезы. руки задрожали. я подставил к кровати стул. сел. уперся локтями в колени, сложил ладони в молитвенном жесте. *ну... вот и все.* - голос дрожал. я говорил шепотом. во рту все слиплось. я позорно рыдал. и ничего не мог с собой поделать - *ты ушел... ты этого хотел и ушел. где ты сецчас? в том замечательном мире, о котором рассказывал? там, где живут лишь избранные? такие, как ты?* - напряжение мое все росло. я уже сглатывал даже с трудом, не то, чтобы ровно дышать - *почему так? откуда-то взялся... куда-то пропал... теперь - вот это...* дверь распахнулась. на пороге стояла взволнованная Катрин. *ВЫЙДИ!!!* - рявкнул я на нее, подскакивая со стула. и тут же осекся... от стыда. потом решу этот вопрос. надеюсь - бедут не поздно... такая ситуация. я слабо контролировал себя. я вновь подсел к Безымянному. *а теперь - пора прощаться...* - я взял из-под простыни татуированную руку. холодна как лед - *да что же это?... почему?* я укутал Безымянного как следует, подхватил на руки и вышел на палубу. на этот раз насмешек от матросов не было. толи не решились, толи совесть-таки замучила. от нас к фрегату уже был прилажен дощатый мостик. с Безымянным на руках я прохромал на второе судно. уложив его в центре основной палубы, я скинул с него простыню. поднявшись в полный рост, в последний раз взглянул не друга и... вернулся на судно. *три факела!!!* - Бэрт, догадавшийся о моих замыслах, уже заготовил несколько. мы с ним и Эваром подожгли их и забросили на палубу фрегата. *руби!* матросы разрубили держащие "на привязи" фрегат канаты. суда стали медленно удаляться. *поднять паруса!!! идем полным ветром! сняться с якоря!!! пошивеливайтесь...* я долго еще смотрел на удалявщийся фрегат. ка кна нем разгорался пожар, как его со временем полностью охватило пламя... на этом судне уплывал мой лучший друг... навсегда.
через два часа только я зашел в каюту Катрин. *прости... я...* - она не дала мне договорить. просто подошла и обняла. я понял - большеь ничего не нужно. она меня поняла и простила, хотя я и повел себя как свинья. "куда дальше?" - спросила она, не отпуская меня. *около материка, в районе вранции есть два острова. там легко обзавестись ТОЛКОВОЙ командой. там в основном вольно-наемные моряки, не пираты, не разбойники - наемники или рыбаки, ищущие наживы и приключений. поживем там недолго. я хочу набрать новую команду более скурпулезно.* "ладно... как скажешь." - она глядела не меня своими прекрасными, глубокими глазами. и я понял - тогда это было единственное, что удерживало меня от каких-то необъяснимых поступков. меня уже на сдавливали рыдания, на душе становилось спокойнее... *я тоже тебя люблю.*
...я не знаю, как хорошо знали друг друга Роджер и Безымянный, он никогда не говорил со мной о своём прошлом и не рассказывал, как и когда они с Безымянным познакомились, но я знала, что для Роджера этот человек был не просто очередным сотоварищем в новом приключении. Здесь было нечто большее, что касалось только их двоих. А вот теперь Безымянного не стало, и я была не столько поражена и огорчена из-за его несвоевременной смерти, сколько опасалась того, как она повлияет на Роджера. Мы с shishtuchk’ой провожали взглядом некогда быстроходный и красивый фрегат, который теперь был почти полностью охвачен ярко-красным пламенем. На неё смерть Безымянного повлияла очень сильно, она привязалась к нему, я даже не подозревала о том, ведь shishtcuhka всё держит в себе. Когда мы стояли там, на палубе, не скрывая слёз, она сказала о том, как ей жаль, что всё сложилось именно так, и как бы ей хотелось изменить это. Но нам обеим было известно, что то было вовсе не в наших силах. Я чувствовала себя несколько неловко, если не сказать, что я корила себя за то, что вошла сегодня в каюту к Безымянному, когда там был Роджер и прощался со своим другом. Просто в тот момент я думала, что Роджеру очень трудно быть одному, что ему нужна поддержка, о которой он, конечно, не стал просить. И когда он выгнал меня, я почувствовала себя очень не комфортно и виновато. Поэтому больше я не стала пробовать как-либо, ободрить его или сказать какие-то слова. Ведь, по большому счёту, сейчас ничто не способно помочь. Сразу после того, как корабль удалился от нас на порядочное расстояние, я ушла в свою каюту: подумать обо всём и немного перевести дух после таких печальных процессий. И когда Роджер пришёл ко мне, я вовсе не удивилась. Ведь к кому-то же ему, всё-таки, нужно было прийти, верно? Я сразу обняла его, стараясь не напоминать о минувших событиях. И мы стали говорить о том, куда отправимся дальше – ведь так или иначе жизнь продолжалась, и у нас оставалось много нерешённых задач. Роджер говорил о каких-то островах, находящихся неподалёку от Франции, где он смог бы нанять новых матросов, с которыми, как он предполагал, у него не будет подобных проблем, как с нынешними. Он говорил тихо, почти отрешенно, что немного напугало меня, но я во всём соглашалась с ним – ведь он говорил толковые и разумные вещи. Хотя мне в принципе было всё равно, куда плыть, и какую команду набирать, главное для меня было знать, что Роджер в порядке. Вот, что было важное. Ведь без него – и путь не путь, и корабль вовсе кораблём перестанет считаться, да и о какой команде тогда может идти речь!? И когда в следующее мгновение наши взгляды встретились, то он тихо сказал мне: - Я тоже тебя люблю. Я улыбнулась ему, закрыв глаза, прижалась к нему крепче и тихонько прошептала: - Я знаю…. И в этот момент я почувствовала, именно почувствовала, как его губ коснулась маленькая, даже крохотная улыбка, хотя я и не могла её видеть, но я знала о её существовании, и она вселяла в меня уверенность в том, что всё будет хорошо. И как бы трудно не было Роджеру сейчас, он всё сможет, потому что не бывает по-другому. И я буду рядом с ним, всегда. … а потом я поцеловала его. И когда наши губы снова разъединились, он признался мне: - Я устал от всего этого. Надоело! И об этом я тоже знала. И я бы хотела сказать ему, что будет легче, что всё пройдёт, но честно – я сама в этом сильно сомневалась…. Несмотря на все свои сомнения, я снова посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, сказала: - Всё наладиться, и я буду рядом. Ты же знаешь, что всегда можешь довериться мне. Он ничего не ответил, лишь одобрительно качнул головой. Так мы еще стояли вдвоём какое-то время в тишине, не говоря ни о чём. Да и к чему были слова? Теперь всё было сказано.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме