Отправлено: 01.08.06 21:35. Заголовок: Новое приключение
Некогда удачливый моряк… капитан, что уж говорить, Веселый Роджер (он всем говорил, что уже и не помнит своего имени, так давно к нему прилипло прозвище) сидел в таверне и, о чем-то глубоко задумавшись, потягивал пиво. Если бы его сейчас увидел кто-то из знакомых – не узнали бы. Потрепанный камзол весь в заплатах, от былой черноты тканей его костюма остался лишь глянцевый блеск шелковой повязки на лбу. Даже капитанская шляпа с пышным, когда-то давно, павлиньим пером выглядела серой, никому не нужной матросской шапкой… Небрит и грязен порядком. Если б ему сказали раньше, что он будет так выглядеть, капитан заколол бы нахала не задумываясь... А каким он тогда был… еще два года назад, отплывая из этого порта на «Екатерине»! В глазах блеск! Команда его уважала, даже Безымянный – колдун и вообще не Бог весть что. Корабль был новехонький, мощно вооруженный. Сколько же денег вложил в него тогда молодой плантатор… Пара авантюр ему удалась. Но третье приключение оказалось фатальным. Испанская эскадра, окрестившая его пиратом, все же выследила его. «Екатерина» шла на дно… Скрипели снасти, трещали доски и бруса. И только когда рухнула грот-мачта, капитан покинул судно. Все это время команда не осмеливалась покинуть свои места. Они бились до последнего. Половине команды это стоило жизни. Некоторые пропали. Немногим удалось тогда спастись. Веселый Роджер сам пролежал в койке три месяца, пока достаточно окреп, чтобы пуститься в новое плавание, но уже рядовым матросом на торговом судне… Теперь он снова все в той же таверне «У Гарды», пьет все то же кисловатое пиво. Только вот знакомых лиц не видно… *Неужто за 2 года все может так измениться… не может быть…* - на глаза невольно наворачивались слезы. это был крайне учтивый человек. Он всегда пытался, сперва, разобраться в сути дела. Был… Предпринимая тщетные попытки взять себя в руки, он даже не обратил внимания, как в кабак завалился некто. Для капитана этот человек был таким же, как все здесь – незнакомцем. Но для остальных этот дядька был скорее сродни Веселому Роджеру, ведь, как и капитана, его здесь никто не знал… Капитан достал из «лягушки» шпагу и положил подле себя на лавку. А вот шпага не поменялась. Все так же начищена, блеск клинка ослеплял отражениями сотен свечей, позолоченное навершие переливалось тысячами оттенков желтого и красного. А огонька в глазах капитана как не было, так и нет. Веселый Роджер вернулся совершенно разбитым и раздавленным. Его не прельщали сейчас ни красавицы, в избытке подрабатывавшие здесь известным делом, ни молоденькие пиратки искавшие морских приключений, романтики и прочего (хотя как раз они сейчас послали бы капитана к дьяволу, больно уж хреново моряк выглядел). Его не тянуло сейчас даже море, о котором он так долго мечтал, ради которого отдал все, что имел, из-за которого все потерял… Молодец, недавно вошедший в таверну, залихвацки выпил кружку пива, поднесенную пухленькой официанточкой, встал из-за стойки и подошел к капитану. Ну что, собака! Нажрался? Какого черта ты ловишь в моем порту? Ты не торговец, судя по всему… на матроса с нормального судна тоже не тянешь! Как твое имя?! Давай! Катись отсюда! Пёс!» - с этими словами задира толкнул капитана подошвой, не очень сильно, так что подпивший моряк даже удержался на лавке. *Веселый Роджер…* - тихо произнес капитан, оправляясь от удара и заправляя шпагу за пояс. Он не произнес больше ни слова. Встал из-за стола, звякнул по нему парой медяков и медленно вышел из кабака… Зрелище было откровенно жалкое… *за два-то года…* - подумал капитан, удаляясь от таверны. Он шел к себе домой. Точнее он надеялся, что там все еще ЕГО дом. Хоть в этом Веселому Роджеру повезло. Ключ, что хранился у него в шляпе подошел к замку, да и гувернантка узнала его (единственная из всех!), подметив, что ждала с нетерпением, когда же вернется горячий молодец… Капитан прошел к себе и, не раздеваясь, завалился на койку. Сейчас он был дома. Не нужный никому, зато дома…
Душно. Душно и темно. Вокруг меня – множество людей. Они… они бродят полусогнувшись, - здесь очень низкие потолки, сидят на полу, опершись на распорки и стены. Некоторые – просто лежат. Мертвы? Болит голова и грудь. Одежда на мне – не моя. Какая-то рванина. Парусиновые штаны да рубаха с одним рукавом. Мы явно в трюме. В… торговцы! Черное дерево! Вокруг меня – черное дерево! Работорговцы. Ия… я среди товара. Почему же так болит все тело… Проснулся. Опять бред всякий снится… надо меньше пить. Я перевернулся на другой бок и опять уснул.
Очнулся в какой-то подворотне. Ночь... И что я здесь делаю? Поднялся отряхнулся. Раздели. В буквальном смысле. Благо штаны оставили. Уж благо не позарились - штаны оказались латаные-прелатаные. Ну да ландно. Пойду прогуляюсь. Ночной городишко этот производит не столь приятное впечатление, как накануне... стоп. А что было накануне? Ничего. Пустота. Зияющая пустота на месте того, что было. Это невозможно! Я забыл. Вот ещё один переулок, так похожий на тот, в котором я очнулся. Какой-то нищий подковылял, начал просить милостыню... как-то непонятно мигнул.... Я успел развернуться. Их оказалось двое. За спиной. Они вынырнули аки суслики из норки. Один бросился на меня, но на пол пути остановился... Присмотрелся... Его глаза округлились и он начал пятиться... Он знал меня? Нельзя дать ему уйти! Он знает! Знает меня! Он бросился наутёк. Дорогу заслонили ещё двое. Они видимо передо мною такого трепета не испытывали. Они бросились слажено, вместе, как будто репетировали это лет пять. Двои пропустить вышло - но из-под них как раз на третьего я и выскочил. Руказ ножём пошла в нескольких сантиметрах от моей руки... Ну вот и здорово. Рука, хорошо, вот и те два развернулись... Повалить того, которого прихватил за руку оказалось несложно, самое сложное впереди - их всё ещё двое на ногах и один на земле.... Они попытались обойти меня. Делать нечего - скоро возможно подойдут и остальные.... Нож, которым меня пытались уколоть, валялся на земле... Руку владельца ножа я всё ещё держал. Он как раз уже пытался вывернуться и встать. Ладно, так просто с ними не совладать. В руках одного - блестит короткий меч. В руках другого - увесистого вида дубинка... А если... Я сжал руку разбойника-уже-без-ножа покрепче, перехватил за предплечье и рванул. Послышался хруст выскакивающего сустава и звук рвущихся мышц. Теперь я был вооружён. А их оставалось всего двое.... Один из них оказался послабее духом, выбросил дубину и как можно скорее скрылся в темноте. Тот же что с мечём.... Он погиб. От руки собственного товарища, как бы нелепо это ни звучало. Но эта рука была в моей руке... И сейчас я бросил её на труп. Незачем ходить с таким экзотическим оружием здесь. Я сделал шаг, второй. Бок взорвался резкой болью. Таки достал.... Надо быстро искать приюта... Иначе недолго и кровью истечь... Вот. В этом доме всё ещё горит свет. С трудом поднялся на невысокое крыльцо, некогда роскошное, сохранившее в своём роде следы былого величия... Постучал в дверь... Ещё постучал... Мне сейчас нужна помощь. А потом - будь что будет...
*кого черти принесли среди ночи?* - подумал я поднимаясь с постели. *Дьявол! Я думал ты тогда утоп, браток!!!* - воскликнул я, увидев Безымянного, своегу штурмана с «Екатерины» на пороге - *Хреново выглядишь* «себя-то видал?» - он болезненно усмехнулся, опираясь одной рукой на дверной косяк, а другой держась за рану. Я провел его в дом и уложил на кровать, с которой сам недавно встал. *щас все будет…* - прохрипел я и вышел готовить все необходимое для перевязки. Вернувшись со всем необходимым (кроме каких-либо мазейю. Откуда они здесь меня не было дома больше двух лет!), я обработал рану товарища. *не стану даже спрашивать – кто тебя так и за что. Вечно ты вляпаешься куда-то, а потом ничего не рассказываешь.* - с этими словами я достал из сундука бутылку коньяка и припал к ней, забыв обо всем… «а... ты меня знаешь? » - с надеждой взглянул на мнея собеседник. *иди к дьяволу…* - прошептал я и вновь отхлебнул. опять эти его идиотские номера. "ничего не помню... ничерта не знаю..." пусть отсыпается. корабельный врач поставил ему диагноз.. .как же это... амнезия, что ли... забывает он все. я привык. черт с ним. *будешь?* - я протянул ему бутылку. собеседник, бывший штурман, старпоми просто друг, в очередной раз забывший даже собственное имя (хотя его-то он как раз и не вспоминал никогда) лишь смотрел на меня с надеждой... *ну, как хочешь... а я выпью, что мне еще остается!!! гляди на кого я стал похожь!!! что теперь делать – не знаю. Поля я продал… сбережения дома есть, но их хватит лишь на скромную жизнь, а я так не умею. я продал даже костюм!!! ты помнишь, как я всегда следил за внешним видом?! а как я вас гонял драить судно со всех сторон!!! да... натерпелись вы от меня... че глазами хлопаешь? опять не помнишь ни черта?! а... катись к дьяволу...* - я снова отхлебнул и добавил - *морскому...* Я не знал что делать. Оставалось только пить дорогой коньяк, что подарил мне отец на совершеннолетие... моим единственным другом был человек, который даже не помнил меня... нет, так дальше нельзя, а то стану таким как он. Надо приводить себя в божеский вид и искать работу… завтра надо пойти и заказать свежий костюм... и шляпу.
Душно. Душно и темно. Вокруг меня – множество людей. Они… они бродят полусогнувшись, - здесь очень низкие потолки, сидят на полу, опершись на распорки и стены. Некоторые – просто лежат. Мертвы? Болит голова и грудь. Одежда на мне – не моя. Какая-то рванина. Парусиновые штаны да рубаха с одним рукавом. Мы явно в трюме. В… торговцы! Черное дерево! Вокруг меня – черное дерево! Работорговцы. Ия… я среди товара. Почему же так болит все тело… Проснулся. Опять бред всякий снится… надо меньше пить. Я перевернулся на другой бок и опять уснул.
Видимо после пламенных тирад моего случайного спасителя я отключился. Последним, что я запомнил, был этот бывший моряк. Почему моряк? Он носил серьку в ухе... На нём всё ещё были сапоги, хотя судя по всему он был дома уже продолжительное время... Хотя это меня волновало меньше всего. С горем по полам он мея перевязал и, поблагодарив его за всё хорошее, что он смог мне сделать за последние пол-часа..... я уснул. Просто провалился в сон, как в пропасть. Я проваливался в синюю бездну. Вокруг проступают очертания каких-то зданий... Болезненно-тонкие шпили, стены унизаные всевозможными шипами и лезвиями.... Передо мною расстилался город из стали и камня. Кривые улочки, и единственная площадь. Через площадь беременной паучихой вздулось ещё одно здание, крупнее, округлее остальных. Я почему-то знаю - оно ещё больше. Оно простирается далеко вниз, там царит неизменный запах формальдегида и люди с серыми лицами бесстрастно оживляют мёртвые тела. И лишённые посмертного отдыха, тела эти будут служить Серым, пока не распадутся прахом.... Я здесь был...
Проснулся я уже наутро. У противоположной стены за столиком, обняв недопитую бутылку коньяка спал приютивший меня... моряк? А я ведь даже не потрудился узнать как его зовут... Я сел на кровати и подошёл к мирно посапывающему случайному моему благодетелю. -=Мил человек.... Ау....=- - я лёгонько потряс его за плечо...
*ну… чего надо?! А… это ты, бестолочь. Че смотришь? Да! Я тебя знаю. Но, поверь, ты мне в свое время рассказал не больше, чем сам сейчас помнишь. Ты периодически все забываешь…* - я осмотрел стол и подхватил с него бутылку с остатками поила *брюхо болит?* - ответа все не было. *хм… надо умыться и привести себя в божеский вид, насколько это возможно… гости, как ни крути…* - пробормотал я сам себе, будто посоветовал. Я вышел в ванную бриться, а мой гость остался в комнате. Я не боялся оставлять его одного. Я ему в некоторой степени доверял… где мои деньги он не знает, убить меня – зачем ему это. Он мог либо ждать меня, либо исчезнуть так же внезапно, как появился. Выйдя из ванной я обнаружил его сидящим на кровати. Он, вроде, размышлял, как-то уж очень глубоко погрузившись в себя. *Эй! Даже сейчас не вспомнил? Я так, вроде больше похож на Веселого Роджера. Ладно… я щас ухожу искать знакомых, если таковые остались. Ты можешь либо идти со мной, и мы познакомимся заново, либо – ступай своей дорогой.* - я достал из двойного дна сундука кошель с деньгами – если красотка Сью еще шьет, то денег мне как раз хватит на мой любимый фасончик. Главное – чтоб у нее была кожа и… не было мужа. Эта красотка долго не давала моему воображению покоя. Кто знает, что я теперь буду делать, а вдруг осяду… ну да ладно, сейчас нельзя мечтать. Я вышел из дома и молча направился туда, где раньше была портняжная. Безымянный молча шел за мной. Он явно не знал с чего начать беседу. Мы молча дошли до мастерской. Войдя внутрь я обнаружил – о удача! –красавицу Сью, все так же элегантную, красивую, соблазнительную… и почему мужчинам море милее?.. *Здорово, подруга!!!* «Кэп?! Живой! Господи!!!» - девочка бросилась ко мне на шею (дурацкая привычка называть всех юнцами так и не остаивла меня, хотя самому-то было 28) «че такой потрепанный? А… потом расскажешь? Проходи… чего надо?» *у тебя остались мои размеры и те выкройки?* «а я уж думала – ты ко мне пришел…» *к тебе, милая, я прилетел бы с цветами и ожерельем из жемчуга… но ни на то ни на другое у меня нет ни сил ни средств. Так как на счет костюма? Сколько возьмешь с меня?* «по старому, оболтус ты засмоленный! Смотри, а то выскочу замуж, так и не узнаешь меня… иди сюда, щас мерки проверим… а это кто, кстати?» *да так… знакомый. Ты работай, не отвлекайся.* - Сью только фыркнула, скорчив забавную гримаску. Пока швея занималась своим нелегким делом, я поведал Безымянному о наших с ним похождениях и вообще о периоде нашего знакомства… *так ничего и не вспомнил?.. ох!!!* - я лязгнул себя ладонью в лоб. Ну как его заставить напрячь мозги! В команде, между прочим, поговаривали, что он колдун. И того спрута, что чуть нас не угробил после выхода из испанских колоний он из воды поднял… мало ли, что у этого парня на уме… а он все смотрел на меня и молчал. *ну, может хоть слово скажешь? А то я предпочту твоей компании – Сью… ай!* - обидчивое хрупкое, по сути, создание тут же ответила на мою колкость колкостью своей иглы…
Пока красотка-Сью, как называл её кэп (если всё-таки верить той эпической саге, что он мне поведал), занималась его костюмом, я подошёл к зеркалу.
Из зеркала на меня глазами, полными вековой усталости, смотрит мужчина неопределённого возраста. Его (тоесть моя) кожа бледна, даже со слегка сероватым оттенком. И всё тело испещрено шрамами и татуировками. Сначала татуировки казались просто орнаментом - все эти шипы, закорючки-завитки.... Я всматриваюсь в них и понимаю, что-то тут не так. И тут в голове начала насростать боль... Я вспомнил. Это не орнамент. Это письмо. Я весь ИСПИСАН. Я повернулся спиной к зеркалу и оглянулся. Спина тоже. На спине ещё гуще. Я вматриваюсь в символы и... читаю. Я знаю этот язык, хотя он и чужд этому месту. Наверное даже этому миру.
"Я готов убить их всех. Каждого. Каждого, кто на меня смотрит. Я знаю, что они не просто на меня смотрят. Они меня ЧИТАЮТ. Я их всех ненавижу. Я ненавиже эти татуировки. Я пытался выжечь их кислотой, раскалённым железом, ничего не помогает. Когда раны зарастают, татуировки появляются вновь. Каждый раз...."
Это кошмарно. Надеюсь, здесь этот язык никому неизвестен, во всяком сучае, никто ЧИТАТЬ меня не пробовал. Почему-то я уверен, что по чувствовал бы....
На сегодня хватит... Я вернулся к кэпу и начал невинный разговор о погоде, в надежде потом свернуть его опять на наши странствия, дабы узнать о себе побольше. Если он меня знал, то есть знал именно меня, то я просто нуждаюсь в этой информации. Так мы проговорили пока не подошла слегка уставшая Сью.
Я узнал о себе достаточно, хотя и не намного больше рассказаного капитаном во время примерки. Оказывается я был неразговорчив.... Ну что ж. Я что-то искал. Это интересно....
*вот... тык, ага! а этот - сюда! забыла чтоль? ну ты даешь! а вообще - красиво. молодчина, подруга!* - пока мы со Сью напяливали на меня все атрибуты нового костюма, крутили перевязь и застегивали многочисленные пуговицы (нахохотались, заметьте, изрядно) спутник мой вновь погрузился в свои раздумия. расплатившись с красавицей и дав ей чуть ли не кровную клятву заглянуть к ней просто "на чай", а не по работе, я выкатился на улицу быстрее урагана, увлекая за собой человека без имени. теперь осталось два вжных дела - покупка огнестрельного и визит к губернатору, уж он-то меня помнит, толстый болван... у кого еще я могу найти устраивающую меня работу, да еще с таким окладом, чтоб раскошелится вскоре хотя бы на ял и сделать первую вылазку с товарами на соседний остров... а дальше - лчше. шлавное - не влезть опять ни в какую авантюру, не испортить все, а жить спокойно и размеренно, максимум - разбивая раз в одну-две недельки чье-нибудь пьяное рыло. так, размышляя каждый о своем мы пришли к оружейной лавке. *жди здесь...* - сказал я Безымянному, а сам направился внутрь. в лавке никого не было. *эй! хозяин! а ну ка покажи гостю, из чего бы он мог тебя застрелить?!* - и тут из подсобки выкатился тот самыйнахал, что недавно пинал меня в кабаке. на маеня напал ступор. "чего изволит уважаемый сэр?" - стандартная фраза любого лавочника. видщимо он меня не узнал (вот что делает с людьми хороший костюм). немного прийдя в себяя достал деньги и приобрел все, что было нужно. *да... с презентом канонира это не сравнить...* - пробурчал я, крутя в руках новый мушкет. - *не помнишь? он мне после выхода из французского порта придарил... сказал: "кэп! такая пушка будет только у тебя! гарант!" бедолага. куда он запропастился? жив ли еще?* спутник мой по прежнему молчал, только как-то укоризнено посмотрел на меня... ну и бес с ним, его поди пойми! вечно у него какие-то тайны... а мне жизнь налаживать надо. теперь предстояло наведаться к работодателю... по крайней мере я надеялся, что вскоре губернатор придумает для меня работенку. направляясь с площади вверх по главной улице я все размышлял, как бы так получше подойти к нужной теме, учитывая что в свое время я изрядно подпортил нервов нашему губернатору...
Губернатор кэпа "отсрочил", мотивируя это наличием других дел. Что ж, резонно, судя по тому, что, как рассказывал всё тот же кэп, последняя их встреча закончилась мягко говоря не слишком корректно. Но судя по всему Весёлый Роджер не огорчился. Мало того, вполне уверенным шагом он направился в сторону приземистого здания с вывеской "У Гарды". Так как ничего в этом городе меня не интересовало (а что может интересовать в портовом городишке человека в одних штанах?), я пошёл с ним. Он расщедрился на две кружки пива (всё-таки ограниченность в средствах не могла стеснить его) И мы присели за один из добротных деревянных столиков. Он присел спиной к входу, я напротив него. Мы потихоньку завели разговор.
Мы уже более-менее разговорились, когда вошёл здоровяк в сопровождении троих солдат. Наверное у солдат здесь такая униформа. Не знаю. Роджер оглянулся. Судя по выражению его лица, и здоровяк, и униформа на солдатах (в том что эти мужчины - солдаты я уже не сомневался) были кэпу знакомы.
Я тихо сказал ему: -=Интересно за кем это...=- и улыбнулся. Видимо шутка на проверку получилась так себе. Роджер встревожился. Здоровяк оглядел столики, подошёл стойке, о чём-то побеседовал с трактирщиком. Потом повернулся и показал на нас пальцем. Трое в форме двинулись к нам... Судя по тому, как начал ёрзать Роджер, это ему явно не нравилось. Дело пахло дракой....
*испанцы… потом расскажу* - только и успел я сказать Безымянному, как к нам подошел один из офицеров, судя по форме. «сидеть – не дергаться!!!» - прозвучал низкий хриплый голос. – «Джонатан Скалл?» - на меня уставились три пары сосредоточенных глаз. *К вашим услугам, уважаемые…* - я подмигнул своему товарищу и встал из-за стола. затем поприветствовал «ребят» кивком. На каждое мое движение они отвечали легкими манипуляциями рук в сторону своего оружия, но драться пока не лезли. *чего изволите, господа?* - поинтересовался я… «Вы изволите быть арестованным за пиратство и разбой! «уважаемый сэр»!» - злорадно, с явной издевкой ответил один из солдат. – «пройдемте, высокопочтеннейши!! Ха-ха!!!» - все трое захохотали недобрым смехом… надо было срочно что-то решать. И я решил. Развернулся к ним спиной и медленно направился к двери. Безымянный наблюдал все это действо с явным недоумением. Один из солдат остановил меня, грубо дёрнув за плече. Я повернулся к нему. Меня обыскали – забрали шпагу и пистолет… связывать не стали. вот она – главная ошибка конвоиров, забравших оружие. Сделав два шага к двери я поравнялся со столиком за которым сидели две молоденьки куртизанки и попивали кислое дешевое вино (пробовал – знаю…). Бутылка вмиг оказалась у меня в руке, а затем со звоном разбилась о голову ближайшего ко мне солдата… (надо заметить что испанские солдаты военно-морского флота носили в качестве униформы стальные шлемы и нагрудники… что должно было спасти их в сабельной схватке). Осколки разбившейся о шлем бутылки обильно осыпали лицо солдата… его сабля тут же оказалась в моих руках. Здоровяк, пришедший с солдатами оказался тем самым торговцем из оружейной лавки, тем самым нахалом, что недавно пытался навязать мне драку… что ж – считай напросился! Он сидел один за стойкой. Я был прав в своих домыслах – у него не было друзей… корабельная крыса!!! Один взмах саблей, и… лезвие ушло в сторону и вонзилось в стойку в полуметре от цели. Я чуть не упал, но сумел устоять, опершись на стул возле стойки - второй солдат схватил меня за руку и попытался заломать, но тут подоспел мой друг, и внимание напавшего на меня полностью переключилось на человека без имени. Последний солдат тоже, судя по всему был занят по сходной причине, так как меня больше никто не останавливал. Я с силой дернул шпагу и под истошные вопли раненого солдата, визги куртизаноки матросское пьяное гиканье сделал поворот корпусом, чуть добавив силы удару махом руки… голова сдавшего нас… меня слетала с плеч. Бедолага даже испугаться толком не успел, а ведь до этого даже не понял, что я атаковал его – просто повернулся понаблюдать за дракой при первых звуках заворухи. Исцарапанное стеклом лицо всплыло снизу с невероятной быстротой. Оглушительный удал тяжелого кулака заставил меня отпрянуть назад. Я уперся спиной в стойку. На пол полетели сбитые мной бутыли и чарки. Все сидевшие за стойкой посетители внезапно испарились (хотя отрубленная голова их не особо напугала – пираты…). Я не видел иного выхода и перекатом через левый бок забрался на стойку. Еще секунда и я на ногах. Солдат с израненным лицом, брызжа слюной и ругаясь, подбирает с пола уроненную им мою шпагу… Он бил по ногам то справа то слева, иногда пытался рубить вертикальные. Я то парировал удары, то попросту пропускал, уворачиваясь. Шпага моя была на порядок легче абордажной сабли, поэтому в стойку не вонзалась, лишь оставляя зарубки. И тут (о, море!!!) он выхватил из-за пояса пистолет. Мой! *Дьявол…* - лишь успел промолвить я и, сделав полшага назад, скрылся под стойкой. Разъяренный солдат кинулся перелазить через нее, забыв обо всем. Выждав, пока со стойки свесился мой мушкет, я встал на одно колено, схватил ствол оружия свободной рукой и, вставая с поворотом (сидел-то я спиной к стойке), вырвал его из рук конвоира. Затем сильный удар навершием сабли по шлему – и солдат пятится несколько оглушенный. Раздался выстрел, и кабак наполнился пороховым дымом… солдат упал на пол, перевернув попутно лавку. Лица в шлеме уже не было – только кровавое месиво… чем этот оружейник заряжал пистолеты – стальными опилками?..
Я вышел из-за столика. Эти трое попытылись увести Роджера под белы руки... Да только он не так прост оказался. Как только бутылка разбилась об голову солдата, я быстро подскочил и дёрнул двоих за воротники кирас назад. Они сразу же переключились на меня.
Думать было некогда. В руках солдат сверкнули палаши. Прекрасно. Оружие. Я попытался оттянуть их подальше от Роджера, на пространство между столиками. Матросня, видя, что назревает драка, очистила соседние столики. У меня было место. Я с ходу опрокинул один, чтобы и себе места выиграть, и чтоб подход с фланга прикрыть. Думалось как никогда за это время складно. Невольно показалось, что я прошёл не одну такою потасовку. Интересно, правда? Вот они подошли. Один таки попытался обойти со спины. Дело сугубо его. Как только он достаточно отошёл, чтобы обойти стол, я кинулся на его товарища. Палаш свиснул с сантиметре от головы - вовремя присел. Чтож, похвально. Следующим движением прихватил его под коленки и дёрнул на себя, вставая. Теперь я его держал вверх ногами. Сзади замахнулся уже обошедший стол второй солдат. Я отшагнул в сторону и развернулся, отпуская удерживаемого. В итоге оба опрокинулись на пол. Я подобрал выпавший из руки подваченого за ноги палаш. Под рукой оказался стул - вовремя. Я швырнул стул во всё ещё вооружённого солдата. Удачно попал в ногу. Видимо уж сильно резво кинул - не успел солдат увернуться. Что было потом - сплошная пелена. Когда пришёл в себя - стоял над двумя трупами. В руках не было палаша. Он торчал из всё ещё не выпустившего из рук оружие солдата. Я повернулся. Второй, обезоруженый мною, вялялся, накрытый столом. Видимо, это я как-то удачно его пришиб. Столом. Со мною явно что-то происходит. Начинает болеть голова. Адская боль.... Последнее, что помню - стоящий рядом Роджер. Около него - труп.... Второе тело без движения лежало у входа....
Я уже собирался из таверны бегом бежать… только мой спутник подкинул очередной сюрприз – отключился от мира сего!!! Сперва я думал, что его убили – бросился к бездвижно лежащему телу, но никаких серьезных ранений не нашел – только старые шрамы… *Штурман!!! Эй! Очнись! Сто пьяных кашалотов, твою чертова сына мать!!! Открой глаза немедленно!* - я тряс валявшегося на полу Безымянного, бил его по щекам… даже приложил к животу горячий после выстрела ствол пистолета… но все тщетно. Мой спутник впал в своеобразную кому. Надо было его выносить. Но как? Небольшой портовый городок уже, скорее всего, кишмя кишит испанскими солдатами… Идея! Я подскочил к одному из солдат, лежавших на полу. *простите, уважаемый.* - сказал я трупу, стягивая с него форму и доспех. Обильно смоченная кровью рубаха и ворот панциря меня тогда не очень смутили. Я напялил свой новый костюм на штурмана, а испанскую форму – на себя. *спрячьте тело! И рот на замке! Трактирщик!!!* - из-под стойки вынырнул толстоватый, хотя еще не старый, дядька и испуганно взглянул на меня. Я залез в карман камзола, что был аккратно одет мной на товарища, достал оттуда несколько монет и, не глядя, швырнул хозяину заведения. - *это за выпивку и за то, что спрячешь тело! Если дело выгорит – получишь втрое больше. Там достаточно?!* - судя по тому, в какой улыбке расплылась толстая морда бармена, денег было более чем достаточно. Я взвалил на плечи тело шкипера и, открыв дверь пинком, вышел из кабака на улицу.
Был обычный вечер в приморском городе. Только вот повсюду сновали испанские солдаты. Небольшие группы военных по два-три человека, все хорошо вооружены. Увидев у меня на плечах тело несколько солдат сразу подбежали. Один из них, судя по всему, старший офицер (я в испанских знаках различия не силен…) вышел вперед. «кто такой?!» - спросил он кивком указывая на тело. *Джонатан Скалл, мсье! Он же – Веселый Роджер!* - отрапортовал я. «уверен?» - офицер приподнял голову Безымянного и осмотрел его лицо. – «тот, вроде был белым… а этот – толи мавр, толи помесь…» - он скорчил гримасу, выражающую явное отвращение. *не могу знать, мсье! В таверне «У Гарды» с ним завязалась драка. Двое наших сослуживцев и один гражданский пали, а я сумел его оглушить. Теперь, вот, надо доставить на судно. Устал я порядком – тяжелый, гад! Разрешите идти, мсье?!* - я подбросил тело на плечах, чуть приседая, якобы под большой массой. «а почему в крови, солдат?!» - довольно резко спросил офицер, преграждая мне путь, будто опасаясь, что я убегу. *кровь сообщника этого подонка, мсье!* - не растерялся я, хотя не совсем был готов к такому вопросу… проморгал я эту деталь. «что ж…» - офицер потер подбородок, прикидывая что-то в уме. – «а ну, ребята, примите этого гада у бойца!» - я несколько опешил. Если его сейчас заберут – неизвестно, что с ним станется, пока я смогу зайти на судно. Да и без тела нет уверенности, что вообще смогу! – «ты хорошо потрудился. Я сам доставлю тело капитану. Иди – выпей кружку пива – тебе сейчас дозволено. Если что – ссылайся на меня!» - он снял с пояса кошель, вынул оттуда несколько монет и протянул мне. Отказывать было нельзя. Я помедлил секунду, а потом сбросил Безымянного с плеч на дорогу и забрал протянутые мне серебряники. – «ступай! Свободен!» *Сукин сын!* - думал я удаляясь от места и заглядывая по закоулка, якобы в поисках продажной девки. - *вот вам и государственная служба! Делает карьеру на чужих поступках! Дьявол!* Далеко уходить я не мог – нужно было проследить - куда потащат штурмана, каким путем, как скоро доставят на судно… Я завернул в четвертый переулок от места беседы, заулюлюкав, на всякий случай –а вдруг он проверит куда я пошел. *иди сюда, моя пышечка! Гляди, что есть у папочки!!!* - я подбросил на ладони монеты и юркнул в темноту. «сам ты пышечка, пьяная ты обезьяна! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?! Тысяча чертей!» - раздался сильно пьяный голос из темноты… Не обращая внимания на подпитого морячка, я метнулся к углу дома. Поворот, другой… вот и освещенная улица. Я бежал по прямой не чуя под собой дороги – надо обогнать их. Срочно! Из-за меня бедняга штурман попал в переплет. Теперь я должен его выручать. Я несся минут пять. Затем остановился и затих, пытаясь прислушаться. Вечер был на удивление тихий – видимо испанцы навели какой-то свой порядок. Свиньи! Я протиснулся между домами к параллельной улице. По ней, как я предполагал, должны были волочь штурмана к кораблю. Но солдат видно не было. Патрули ходили, а интересующие меня вояки здесь не появлялись. Пройти быстрей меня они не могли. Значит, пошли другой дорогой. Надо перехватить их на пристани. Ж на судно они могут попасть только одним путем – с причала на шлюпках. До пристани я бежал довольно долго. Периодически приходилось переходить на шаг – патрули сновали по всем закоулкам и самым мелким улочкам. Добравшись до причала, я обнаружил одну-единственную шлюпку – остальные были в ходу. Одну из них даже можно было различить - невдалеке от испанской Каравеллы виднелся свет сигнального фонаря. Интересно – Безымянный в той шлюпке, или уже давно на судне? Одному плыть нельзя – заподозрят. Надо нарыть группу солдат, чтоб отплыть без проблем. Но как? Ничего дельного в голову не приходило. Чтобы не привлекать внимания я ходил по берегу с важным видом, периодически посматривая то на дома, то на судно. А мыслей все никаких… Единственная здравая идея, посетившая меня – дождаться смены караула на пристани – это должно было происходить раз в три, максимум четыре часа – испанцы берегли своих солдат от излишних нагрузок и сопутствующего риска, поскольку очень боялись пиратов, и каждый солдат был на счету при выходе в море. Не придумав ничего лучше, я продолжил свою «работу». Так я прошатался по берегу около двух часов. В конце концов, это свершилось – с корабля пришла шлюпка со свежим отрядом. Народ с пристани оживился и стал подтягиваться к воде поближе. Я тоже юркнул в толпу, натянув на рожу довольную мину. Через пару минут мы уже сидели в шлюпке, а двое молодых гребцов усердно трудились, подгоняемые нецензурной бранью командира отряда. Оказавшись на судне я сразу промчался на корму – оттуда наилучший обзор и на палубы и на остров. Там стояла пара постовых. Еще один дозорный сидел на фок-брам-мачте, придерживаясь за снасти. На ней же висел сигнальный фонарь, подвешенный за крюк на корпусе… *ну что – поймали этого крысеныша? Или ищут еще?* - спросил я у постового. «да черт его знает! Пока никого не привозили. Проторчим тут, небось, дня три – а в итоге – ничего не найдем! Надоело гоняться за этим чертом. Сукин сын удачлив – его непросто достать… только вот капитан уперся – хочет изловить пирата, во что бы то ни стало. Сколько это продлиться – одному Господу известно…» *да еще Морскому Дьяволу!* - перебил я добродушного солдата (такого жалко было бы бивать). - *я так думаю – утонул наш беглец. Не добрался домой. Еще когда посудину его топили – сгинул. Ладно – пошел я отдыхать! Спокойной вам вахты…* «спасибо.» «иди… счастливчик!» *его еще нет…* - подумал я, спускаясь с кормы на основную палубу. - *хорошо бы поскорей все решить. И, желательно, по-тихому.* - я подошел к бочкам, стоявшим у борта. Несколько были открыты – фрукты. Я нарыл себе здоровенный апельсин, оперся на борт и, поглядывая на пристань острова, стал счищать оранжевую кожуру. Ждать… больше ничего не остается. Где же ты, дружище?
Очнулся я от того, что сверху меня чем-то придавило. Открыв глаза, я понял, что. Я лежал в середине горы трупов. Судя по тому, что тела я не чувствовал, со мною приключилось что-то, по причине чего я теперь считаюсь тоже трупом. И тут гнёт тел начал становиться всё легче, трупы перекладывали. Когда очередь дошла до меня, я увидел, что перекладывают нас (тоесть трупы) на внушительного вида телегу, и судя по всему я опять окажусь всередине кучи. Удивило то, кто перекладывал нас. Это был один худащавый мужчина в пыльном сером балахоне... второй был несомненно трупом. Во всяком случае запах от него исходил ни с чем не сравнимый запах формальдегида. И судя по всему, после третьего после меня трупа, у этого "живого мертвеца" отвалилась рука, потому, что его хозяин (а мне показалось, что мужчина в сером был как раз хозяином этого...... этого) шёпотом выругался, сказал тчо на сегодня с него хватит, усадил совего, хм, слугу рядом с кучей, у селся на повозку сам.... Чем приводилась в движение поврзка я не увидел, неудачно меня бросили. В итоге я наблюдал удаляющуюся прямо таки исполинскую площадь, заваленую трупами. Мы заехали на пригорок... панорама исполинской горы трупов на ещё большей площади просто подавляла. Или это давили на меня лежащие сверху трупы... Тут повозка подпрыгнула на кочке, у меня поломалась какая-то кость (рёбра что-ли?) и я опять отключился...
Я сел. Ну конечно. Как оказалось я лежал на столе. Судя по тому, что делалось на соседнем таком же, это были столы, на которых препарировали трупов... перед чем? Перед тем, как оживлять? Судя по всему меня отпрепарировали тоже. Во всяком случае, на животе виднелась пара свежих швов.
Стол был испещрен желобками. Судя по их цвету - это были стоки для крови. Я оглянулся. Стол позади меня был пуст... За исключением черепа, что на нём лежал. Однако эта черепушка и привлекла моё внимание из неё на меня вполне осмыслено смотрели два глаза просто потрясающего изумрудного цвета. И тут игнорируя все законы здравого смысла череп медленно поднялся в воздух, подплыл ко мне, посмотрел так на меня вопросительно, раскрыл рот....
-=Эй, ну чего, очнулся?=- - всё. Здесь здравому смыслу нет места....
Я очнулся на куче соломы в какой-то тесной клетушке. Ну конечно. Заперли. Я поспешил стянуть с себя костюм Роджера. Кроился он на него, а у нас сложение слегка отличалось. Так что от греха подальше.... Приятно, что он не додумался стянуть с меня мои штаны, а натянул всё поверх. Я всё сложил и припрятал под солому - авось пригодится, и не только мне. По ту сторону решёток мерно расхаживал караульный. Судя по всему... а как его.... о! испанец. Во всяком случае, он был так ожет, как те солдаты, которых мы покрошили в таверне.
Тут вбежал ещё один, они оживлённо о чём-то переговаривались, потом новоприбежавший сменил караульного.
-=Эй! Псст! Эй татуированый! Обрати на меня внимание!=- - в клетушке напротив сидел ещё один пленник. Судя по всему он заведомо знал, что я его пойму... Однако разговаривал с каким-то акцентом.
-=О чём они разговаривали?=- - спросил я у него. Кроме того, что я не разобрал их речи, они могли разговаривать на каком-то языке мне неизвестном, а мой "сосед" производил впечатление человека бывалого.... И бывалого подолгу и в разных местах.
-=Они... Кажется у них.... у нас на борту "заяц". Или шпион. Или чёрт его знает кто. Но то, что они кого-то недосчитались - это явно=- - сказал они и обнажил жёлтые, местами подгнившие зубы в оскале, должном означать улыбку.
Прекрасно. Это может быть Роджер. Судя по тому, что я находился в его костюме, приоделся он по последней.... ёлки-палки.... о! испанской военной моде. Предстояло покинуть эту клетушку. Но как? Я подошёл к тому, что должно было быть здесь дверью. Пассивные петли, увесистый замок... Хм... Такую высадишь несразу, а если и высадишь, то сбежится пол-экипажа поспрашивать, как это вышло.
-=Эй зубастый! у тебя иголки с ниткой не будет!=- -=Не ха-ха! Будет. Какой-то хмырь уронил. Есть тут одна баба в шлеме, тоесть мужик, но он баба. Шьёт тут всякие рюшики да кружева. Вот и посеял. Там нитки с метр. И чего он там такой ниткой шить собирался?=- - судя по всему мой собеседник если и зарабатывал разбоем, то технологические ньюансы изготовления товаров он вполне знал. А значит от такого пирата можно было хоть закупиться приличной одёжкой... -=Давай сюда!=- -=А тебе это ещё зачем?=- -=Давай говорю!=- - видимо я на него не так как-то глянул. В общем, этот заключённый выгвал лоскут из сввоего засаленного тряпья, воткнул туда иголку, обмотал вокруг ниткой, кинул мне, и забился куда-то в угол своей клетки, спать наверное. Вот и здорово....
А принялся осматривать свой живот на предмет следов тех швов, которые я на себе наблюдал в бреду... Они отыскались. Конечно, шов уже давно зарубцевался... но если... Я приложил к рубцу три пальца, резко надавил... Ну конечно. Всё уже давно срослось... а что если.... Я не верю, чтоб Роджер не припрятал чего-нибудь в своём костюме. Зря они что-ли с той красоткой-портнихой битый час обсуждали все пуговички-ремешки-застёжки? Так.... Вот что-то твёрдое под подкладкой.... Ну конечно. Однако повезло. Я разорвал шов напротив подозрительного обьекта, запустил в дыру руку... Вытянул я оттуда небольшую треугольную заточенную со всех сторон пластинку. Что-то типа метательного оружия... Здорово. Но не для того оно мне надо.
Я прилёг и медленно начал делать разрез по рубцу... Когда дырка оказалась дастаточно штрокой, запустил туда руку. Конечно, нестерильно, но, демается, переживу. Межде прочим, что есть у каждого в животе, обнаружился небольшой мешочек. Я вытянул его, зашился (вполне неплохо, замечу... неуж-то приходилось?). Полежал с часок, пока стало получше. А то после ковыряния в собственном брюхе нахлынуло не самое приятное состояние. В мешочке бнаружился мелаллический шарик и записка. -=Это - часть Лимбо. Ты можешь придать ей любую форму. Ты можешь изменять её, как сам хочешь. И чем твёрже будет твоя воля, тем твёрже он станет.=-
Это итересно... А что если.... Шарик вытянулся, принял форму клинка. Значит твёрже... Я примерился, замахнулся.... Без шума не вышло, но пару прутов я перерубил. Сразу прибежал охранник, посмотрел, потом убежал... Видимо за подмогой. Надо вырубить хоть какое-то окошко....
Я таки прорубил себе окно на свободу... Но в это время уже застучали шаги. Они успели. Предстояла нешуточная драка.
Обожравшись апельсинов я решил исследовать судно. Все-таки испанские каравеллы хороши – красивы, быстроходны, да и огневая мощь, зачастую, велика. На баке, к моему удивлению, никого не оказалось, с кормы тоже исчез один постовой. На палубе резко опустело… *что за черт?..* - прошептал я сам себе. Испанское снаряжение оказалось крайне неудобным. Хотя, может, просто не мой размер. Все терло, давило и ужасно стесняло движения. Надо срочно забраться в кубрик и раздеться… иначе эти доспехи меня доконают. Заодно разведаю, сколько тут народу. Подходя мерным, спокойным шагом к спуску в обиталище матросни и солдат я услышал какой-то треск, сменяющийся то грохотом чего-то тяжелого, то звоном стали. я свернул ко входу в трюмы (там, по крайней мере на классической каравелле должны быть трюмы). Я оказался почти прав – там были склады и несколько тюремных камер – клетки, по сути. Перед одной из них – явно раскуроченной чем-то тяжеленным, стоял Безымянный, уже без моего костюма. а напротив него – семеро солдат. В руках штурмана блестел длинный клинок – и где он раздобыл такую «махину»? времени размышлять не было – на моего спутника были готовы накинуться семеро до зубов вооруженных бывалых вояки. Безымянный, конечно, и сам не промах – но, все же, количество на такой небольшой площади играет важную роль. Я без разговоров накинулся сзади на одного из солдат и уколом кортика, что висел на поясе каждого испанского вояки, пробил ему шею насквозь. У меня было преимущество – я стоял на лестнице, выше их всех. Несколько человек вмиг бросились на штурмана, остальные повернулись ко мне. Сверкнули сабли. Делая шаг вперед, я подвернул ногу на неудобных ступенях и покатился вниз кубарем. Сбив с ног одного из противников (который, кстати, сильно смягчил мое падение, хоть и был в доспехах), я рухнул на пол трюма. Шлем слетел меня с головы. «это он!!! Это пират! Он пробрался на судно! Полундра!» - завопил тот, что стоял слева от меня. Правый кинулся ко мне, но был остановлен секущим ударом моей сабли. Парируя его, солдат очень широко взмахнул рукой, открывая щель между передней и задней пластинами доспеха. Туда-то и вонзился все тот же кортик. Добил я его секущим ударом сабли по горлу. Второй вояка несколько оторопел. Но, вовремя очнувшись, занял защитную позицию. Я сделал выпад, второй, третий – умелец все отражал, но контратак, почему-то не делал. Я стал сыпать на него беспорядочные, на первый взгляд, удары, пытаясь то подловить под ругу, то прорубить прямой в голову – все тщетно. И тут, отскочив к стене, увешанной чьими-то пожитками – в основном разноплановым оружием, испанец подхватил второй рукой какую-то малопривлекательную шпагу – хитрец! Теперь стало интереснее. На этот раз мой противник стал осыпать меня ударами, не давая мне атаковать. И тут он выбил у меня из руки саблю. Какая оплошность! Моя, к сожалению. На меня уже летит боковой удал его сабли. Мне ничего не остается, как шагнуть внутрь позиции, прихватывая его за руку. Второго удара испанец нанести не успел. Я с диким ревом (такой маневр действенен, но его страшно выполнять) делая шаг вперед ударил его гребнем шлема в разрез на личине его доспеха. Противник растерялся, уронил оружие, упал на колени. Травма, судя по всему была серьезная. Он сорвал шлем и закрыл лицо ладонями. На миг мне даже стало его жаль… но я подхватил с пола саблю и рубанул наотмашь – голова раненого раскололось. Тяжелое, задоспешеное тело с грохотом рухнуло на пол. Бросив короткий взгляд на стену, я обнаружил там мою шпагу и мушкет. Отлично! Молнией подскочив к стене я снал с нее свое оружие. Шпага в правой руке, пистолет держу за ствол в левой – не успел я его зарядить после драки в кабаке. Взглянул на клетки – возле них Безымянный сдерживает двух оставшихся. Подбегаю к ним и с нечеловеческим криком бью одного по шлему увесистой рукоятью пистолета – шлем спасает от оглушения, однако солдат явно теряет на мгновение пол под ногами. Это было последнее, что он ощутил перед смертью. Моя шпага, которой я владел намного лучше, чем саблей, вонзилась в смотровую щель шлема, пробив череп противника. Последнего Безымянный укокошил сам. Теперь оставалось добить тех, что остались наверху, а насколько я помнил, их там было всего двое – на корме. Правда один на мачте. Значит надо зарядить мушкет…
для бывалого вояки, тем более аристократической крови (ведь сыновей аристократов с детства таскают на охоту амбициозные отцы), зарядить мушкет - минутное дело. но этих минут Безымянному хватило, чтобы рвануть к двери с огроменным мечем в замахе... *стоять!!! образина, чтоб тебя перекосило!!!* - завопил я, пытаясь ухватить товарища за штунину, стоя при этом на одном колене и не твыпуская из рук ни пороха ни мушкета - *какого черта ты туда летишь?! если мы поднимем на верхней палубе гвалд - сразу соберутся все солдаты!!! из трюмов почти ничего не слышно - здесь можно хоть колесом ходить!!! а наверху надо по-тихому сработать...* - Безымянный замер и вперил в меня безцветные, глубокие, словно Адская пропасть, глаза. сейчас он внимал. - *на палубе осталось 2 человека, но они, скорее всего, предупреждены о нас. я даже не знаю... можно ли выстрелить на палубе, хотя это - самый удобный вариант. два мушкета - Бац!-бац!..* - я опустил взгляд в пол и задумался. ничего более толкового в голову не приходило. *погоди, штурман... давай-ка рискнем. надо пошариться здесь. где-то должно быть огнестрельное. мы сделаем 2 выстрела. но делать их надо как один... и еще - сквозь что-то мягкое. неплохо бы подушку для этого дела... но до постельного нам не добраться - для этого надо идти через верх к офицерским каютам. значит так - один из них сидит на мачте, второй стоит у самого борта. наша задача - не дать им добежать до "тревожного" колокола. тихо вышли, прицелились, пальнули...* "а потом?" - тихо поинтересовался мой спутник. я молча, осмотрелся. в том углу, где висела на крючке моя перевязь с оружием, стояло несколько винтовок. я подошел к оружию, взял одну, проверил - заряжена. протянул ее безымянному. *молиться, чтобы нас не услышали.* и мы направились наверх...
темно... холодно и сыро, будто только что дождь прошел. *почему дозорный не засветил фонарь? странно... надо быть на чеку, смотреть по сторонам. у нас всего один выстрел. если обнаружат - расстрел. Баста! даже судить не станут. на нас как минимум 9 испанских солдат, а может и десять... я не уверен на счет потасовки в таверне. ну где же этот чертов фонарь?! неужели заметили и уже ждут, пока выберемся на корму, а потом сцапают горяченькими и тогда все - пиши, пропало!* все время, пока мы тихонько, на цыпочках крались от трюмов к корме, где незадачливый дозорный, задремав на мачте, до сих пор не засветил сигнальный фонарь. Его товарищ отошел по нужде… а я пока об этом не знал, а потому душу пронизывал холодный, липкий отвратительный страх. Я увидел на мачте темный силуэт. Вскинул винтовку, прицелился. Прогремел выстрел. В нос и глаза ворвались клубы едкого порохового дыма. Тело солдата слетело с мачты и, ударившись о кормовые перила, плюхнулось в воду. И в тот же миг раздался второй выстрел. Безымянный толи закричал, толи рыкнул – неважно, он оказался лежащим на ступенях, ведущих к корме. Из руки текла темная кровь. Солдат, вернувшийся с гальюна оказался метким стрелком – так попасть навскидку в кромешной тьме… *но ты же – пират!* - на лице возникла та самая улыбка, нет… скорее это оскал, за который его и прозвали Веселым Роджером (когда он улыбался, лицо походило на ухмыляющийся череп пиратского знамени, да и фамилия у него как ни крути - Череп). Винтовка Безымянного оказалась у меня в руках мгновенно. Я выстрелил в бежавшего на меня с саблей в руках солдата так же, как до этого он – навскидку. Безжизненное тело рухнуло на палубу. *ты как?* - раздраженно бросил я Безымянному, не отводя глаз от береговой линии, даже не повернув головы к раненому. «жить буду… уже свертывается…» - он поднялся и подошел ко мне, придерживая левую руку возле самого плечевого сустава. Из-под ладони все еще сочилась кровь, но уже гораздо меньше, чем сразу. *они за нами придут. И тогда пощады не жди. Надо приготовиться. Нас всего двое. Тем более этот обеспамятевший, сумасшедший старпом вряд ли что-то помнит о военном или морском деле* - меня бросило в дрожь от этих мыслей. Сейчас я был готов просто спрятаться куда угодно и просто отсидеться. Я позорно трусил. *на канонирскую! быстро!!!* - коротко скомандовал я и метнулся к спуску на канонирскую палубу. Безымянный поспешил за мной, не сказав ни слова. *что же ты собираешься делать – дать им залп? Но нас только двое!* - подумал я, ведь на каждую пушку надо по двое, для быстрой работы. - *вот именно поэтому мы спустились сюда заранее – чтобы приготовить как можно больше пушек!!!* - ответил я самому себе, а потом повернулся к Безымянному: *Делай все четко как я скажу!*…
зарядить вдвоем 27 пушек левого борта каравеллы - дело не из легких. к тому же безымянный был ранен и только подносил шрапнельные бомбы, катречь и порох. тягать пушки туда-обратно и заряжать их пришлось мне. я объяснил своему спутнику наш дальнейший план, который сулил нам либо мировую славу среди пиратов либо верную гибель среди солдат испанского флота. мы вдвоем должны были поднять гвалт, когда будем готовы, а затем начать обстрел испанцев, подходящих на шлюпках к судну, после этого, если конечно монета ляжет нужной стороной, надо еще умудриться смотать удочки... *не стоит забывать еще и про форт, так что щас пойдем заряжать кормовые орудия, да и перетащить туда пару пушек из трюма не помешало бы... Дьявол!.. на каравеллах не делают подъемных дорожек для груза, все делают через кран... нам бы еще человек пять - тогда бы справились... ладно - будем исходить из того, что имеем. давай - на корму! живо!* на то, чтобы зарядить кормовые орудия ушло еще с полчаса. Мы изрядно устали. Испанцы проявляли неслыханную халатность. Уже почти три часа не поступало сигналов с судна, а они не соизволили даже просто проверить, не то чтобы тревогу бить! *подозрительно все это… так не бывает. Так никогда не может повезти…* - я сидел на ящике почти в центре главной палубы, пододвинув к себе бочку с апельсинами, и прикидывал наши шансы, возможный ход событий и вообще занимался всякой бесполезной ерундой. Меня окутала давящая, абсолютная тишина. Казалось – даже море перестало издавать звуки. Безымянный куда-то пропал. *что же с нами будет?..* И тут я услышал шаги. Я был уверен, что это штурман. Но он шел не один. Неужели – конвоиры! Неужели мы прозевали! Неужели все вот так просто и глупо закончится!!! Но тут на палубе появились де молодые девушки, несколько потрепанного вида. В явно матросской рванине. Единственно, что подчеркивало их женственность – огромные красивые серьги. У одной на пальце поблескивал золотой перстень с довольно большим рубином. Выглядели девицы довольно странно, учитывая сочетание рваной обожженной одежды и дорогих, на первый взгляд, украшений и того, в каких обстоятельствах они были найдены… Я оторопел. Безымянный молча стоял за спинами найденышей и ехидно ухмылялся. *какого Дьявола?* - тупо, не выказывая, так и норовившее выплеснуться возмущение и любопытство спросил я - *откуда вы здесь?* «нашел в кубрике. Привязаны там были. Черт его знает, что с ними тут творили. А они молчат, даже имен не называют. Боятся – аж косточки стучат» - насмешливо закончил Безымянный. *да… слышу зубы клацают* - я подошел ближе, обвел девушек оценивающим взглядом. Явно – морячки. Какой безумец согласился взять их на судно? Как они сюда попали? Какая судьба их тут ждала? Что им пришлось пережить? Ладно – пусть пока меня боятся. Будут, по крайней мере делать – что говорю. Нам сейчас не помешают лишние руки. - *ну что – рассказывай, красивая…* - я нагло ухмыльнулся в лицо одой из них, потом неспешно опустил взгляд на внушительный бюст, который тут же был прикрыт, насколько возможно, изорванной рубахой. - *черт!* - хихикнул я - *береги честь смолоду! Вот уж воистину бред! Ты думаешь мне сейчас до тебя дело, подруга!? Мне надо было спасти две шкуры! А теперь – четыре!!! Или вы собираетесь смотать отсюда удочки? Если так – скатертью дорожка! А заглядываться я на тебя потом стану – когда шею из петли вытащу!* - на глазах одной появились слезы, другая же – наоборот, казалось, разозлилась: взгляд ее стал пристальным, кулаки сжались. Больше всего она сейчас походила на разъяренного скорпиона, готового осуществить фатальный бросок. Но выдавать свое истинное состояние я не мог. Если дам слабинку – потом они не станут меня слушать. Я должен внудить их остаться, желательно – добровольно. - *чего молчишь?! Довольно всхлипывать! Рассказывайте – откуда вы тут!!!* - я сел на ящик, выудил из бочки апельсин (как же они мне надоели за сегодня!) и приготовился слушать…
Стоя посреди грязного трюма корабля и одетые чёрт знает в какие лахмотья, нам с подругой приходилось сносить довольно непристойные взгляды этих не то бывалых пиратов, не то просто позорно бежавших заключённых. Согласна, они освободили нас, но то не делает им большой чести. Ещё пара мгновение, и пока солдаты копашились на верхней палубе, мы бы точно осободились, к тому же верёвки были не так крепки, как то думали наивные испанцы. Но раз уж тут оказались двое этих странных типов, почему бы не принять помощь от них? Только вот пока не ясно - ожидают ли они чего-нибудь взамен? Если даже ожидают, то предётся им поумерить свой пыл. Тот, что вальготно расселся на ящике, скорей всего был главным из них двоих. По крайней мере, мне так казалось. Потому что другой - молчиливый, что стоял позади него, явно был не в себе и даже был несколько угрюм, наверное, не легко ему пришлось в жизни, раз он такой настороженный. Впрочем, рассевщийся на ящике тоже не отличался дружелюбным настроем. И как нас только угораздило попасться в лапы этим испанцам? Уж кому-кому, но только не им. Было противно и мерзко в одночасти, а тут ещё эти двоё! Я дала себя схватить проклятым испанцам, но на этот раз этот номер со мной не пройдёт! Шпаги у меня нет, но и то не беда - в случае чего обойдусь подручными средствами! Ну, что подруга, не подведёшь меня?
я оценивающе пробежалась по ним вглядом:крепкие,сильные,у обоих шпаги.мы же с катриной ни ростом,ни телосложением.у нас не было ни ножа,ни шпаги.даже шпильки у нас отобрали.они видели ЧТО мы можем сделать даже шпильками... -а мы успеем?у нас похоже неприятности... -давайте.только быстрее. -хорошо.мы прихали из Сингапура.некоторое время жили на Тортуге.там же научились фехтовать.позже нас наняли на корабль.мы были обычными матросами.а потом...в общем нас захватили на этот корабль...-я пнула какую-то деревяшку, и та упала в воду.мне даже вспоминать не хотелось что там с нами делали солдаты.да и солдаты ли это были?...
*как-то все не вяжется...* - я сорвал последний кусочек кожуры с апельсина - *зачем ехать в такую даль, чтобы научится махать клинком. за соответствующую плату вас научил бы любой мало-мальски толковвый моряк...* - мне очень хотелось, чтобы они остались, но держать их силком я не мог. не позволяло воспитание. умолять их помочь я тоже не собирался. - *руки!* - бросил я найденышам. меня никто не понял. пришлось подниматься и самому рассматривать их ладони. Слава Богу они оказались не холеными фифами в поисках романтики. похоже на судне они трудились на равне с остальной матросней. *будете помогать! сейчас идем на канонирскую палубу и раскаляем два запала...* - дамочки удивленно посмотрели на мненя, мол: а с чего бы нам тебя слушаться? я не отвел взгляда, не запнулся, я продолжал говорить, медленно переводя взгляд от одной из них на другую: *сейчас мы дадим тревогу. испанцы пойдут к судну на шлюпках, другого пути для них нет. унас заряжен левый борт. мы обстреляем их картечью. но действовать надо слажено - нас не достаточно много. поможете?* "а что нам за это будет?" - надменно спросила одна, задирая подбородок... *жизнь* - спокойно ответил я и, кивнув Безымянному направился ко входу на канонирские палубы. я был уверен, что они последуют за нами, елси все что они рассказали - правда, то их так и тянет на опасности... и я оказался прав. у самого спуска мне на плече опустилась хрупкая девичья ладошка. "погоди. что нужно делать? давай поподробнее." мы остановились и я принялся растолковывать всем троим тот безумный план, что пришел мне в голову... ведь иного выхода я не видел...
Роджер был настроен решительно. И мне стало ясно, что он - бывалый моряк и вояка, наверное, побывал ни в одной передряги, но, как говорится, родился в рубашке. И благодоря своей силе и везению всегда уходил от преследователей. И сейчас всем своим видом он выражал уверенность в том, что всё у нас должно получиться. Чего не скажешь обо мне с Shishtuchko'й. "Да... - думала я, глядя на него - ввязались мы во что-то крайне неприятное. На само деле нам с shishtuchko'й хватило того унижения, которое мы испытали, оказавшись в лапах у испанцев! А теперь вот Роджер предлагает нам выстоять с ними бой! Хотя, чего душой-то кривить - у меня руки просто чесались отомстить им! Только нет у меня той же уверенности в нашей победе, которая есть у Роджера. В любом случае, выбора у нас с ней нет - придётся нам попотеть на пути к нашей свободе!" Shishtuchka посмотрела на меня немного настороженным взглядом. Ясное дело, ей не нравилось сложившееся положение вещей. Быть на корабле, который вот-вот будет окружён испанскими солдатами - это, поверьте мне не то, о чём мы с ней мечтали. -Ладно, если другого пути нет, то мы поможем! - внезапно резко сказала она. Роджер внимательно посмотрел на неё, потом перекинулся взглядом с Безымянным, лицо которого выражало полную боевую готовность к предстоящему сражению.
*всем все ясно?!* - осведомился я, закончив излагать свои мысли - *тогда по местам! я даю тревогу!!!* - мои спутники метнулись вниз быстрее шального книппеля, а я побежал к "тревожному" колоколу. пробив сигнал я тоже спустился вниз. Безымянному отводилась роль главного канонира - он должен был поддерживать нужную температуру запалов и стрелять из уже заряженых орудий. помогать мне с зарядкой и наводкой он не мог, ведь был ранен... я должен был готовить к повторному выстрелу уже "горячие" (выстрелившие) пушки. одна из девушек (мы, кстати, так и не познакомились до сих пор...) должна была помогать мне, другая - наводить пушки на цель - ругулировать угол подъема ствола. *поднесите мешки с картечью и выложите по две пригоршни слева от каждой пушки!!! безымянный стой на месте! Давайте, подруги! живее!* - я знал, что обеим девушкам не понравился мой тон, но сейчас не было времени на вежливость... а штурману вообще было плевать. о уже усвоил, что когда-то ходил под моей командой и сейчас не перечил, ведь слабо помнил морское дело и не мог рпедложить других вариантов... возможно позже... но об этом и думать будем потом. тем временем пиратки приволокли тяжелый мешок и принялись насыпать картечь в углубления для снарядов подле каждого орудия. *потом притащите вон те мешочки в углу! в них порох! так что кладите нипротив пушек возле другого борта!!! а нето всё вспыхнет! и приготовьтесь. ты - ко мне, а ты* - надо было все таки узнать их имена - *к безымянному! пошивеливайтесь!!!* "все будет в порядке..." - тихо сказал мне штурман и отошел к лампе - накалить запалы. когда все былоо сделано и мы заняли свои места наступили те самые подлые секунды, когда начинаешь сомневаться в правильности своих решений. но не повещло - довольно скоро показались фонари плывущих к нам шлюпок, груженных солдатами. они двигались довольно быстро... *ждем. еще немного... приготовились... первая - огонь!!!* - завопил я и отскочил вправо, затыкая уши. прогремел выстрел. нам повезло, что картечь летит россыпью - пушки были не совсем правильно отколибровани и мы убили всего пару солдат. *наводи ниже!!! быстро!* - девушка метнулась к следующей пушке. Безымянный ждал команды. - *за таль тяни!!!* - я подскочил к той же пушке и помог скорее нацелить орудие. - *давай к следующей! а ты - засыпай порох в желоб!* - скомандовал я своей помощнице. когда наводчица нацелила следующую пошку я дал команду безымянному стрелять. *пли!!!* *третья - огонь!* *четвертая!!!* *наводи ниже!!! скорей!!!* *разогрей запалы!!!* *порох!!! порох!!!* после пятого выстрела слаженность наших действий возросла многократно. толи шок сказался, толи найденыши быстро схватывали - тогда это было не важно. я метнулся выполнять свою работу. моя помощница уже прочистила и зарядила 2 пушки. молодца! быстро пошла. моя задача заключалась в том, чтобы задвинуть пушку обратно в бойницу. канонирская наполнялась едким дымом. *стрелять по готовности!!!* - отдал я последнюю команду прежде чем приступить к собственным обязоннастям. закатить пушкуна место водиночку - непростое дело. я намотал обе тали (канаты) на руки, уперся ногами в борт с двух сторон от бойницы, намотал веревки еще сильней - так, что уперся пальцами в блоки на стене и резко распрямил ноги и спину. *а-а!!!* - от напряга хотелось не то что кричать - грязно ругаться. моя помощница услышав меня тоже перестала сдерживать крик. бедняжкебыло нелегко - пушка ужасно накалялась от первого же выстрела, и девушка, должно быть, получала серьезные ожеги на руках. да и дышать ей там было тяжело. я подскочил к следующей пушке и задвинул ее. к тому моменту, как я закатил 12-ю пушку на место усталость стала одолевать упорство. ябыл готов упасть на месте. хотелось расслабиться. у наводчицы, похоже возникла та же проблема и безымянному пришлось ей помогать. выстрели раздавалитсь все реже. моя помощница не могла уже даже простонать, настолько она была истощена и обожжена. я удивлялся как она еще не рухнула без сознания от отравления дымом. когда выстрелила последняя на борту пушка мы сделали минутную паузу чтобы осмотреться и передохнуть. рана штурмана расширилась, из нее вновь потекла темная кровь. наводчица передвигалась немного кособоко, ее правая рука бессильно висела, словно отказывалась слушаться хозяйку. похоже она вывихнула плече. моя помощница не могла ни согнуть рук, ни сжать кулаки - настолько сильны были ожоги. у меня ломило спину и мутилось в глазах от дыма... хотя последнее, судя по состоянию происходило с каждым. я выглянул в бойницу - три шлюпки все еще упрямо прили к судну. полные. еще четыре удалялись от нас к берегу. наверное увозили раненых. *у нас заряжено 15 пушек...* - не сказал даже, простонал я. - *мы должны их убить. иначе нам - крышка! рукопашной схватки нам не выдержать... огонь!!! штурман стреляй по ним!!!* Безымянный с натугой приблизился к третей пушке, посмотрел в бойницу, четь отошел и вставил запал в гнездо. раздался грохот выстрела. вновь пахнуло бымом. густые едкие клубы заполнили тесную канонирскую. то же самое Безымянный проделал еще с тремя пушками - из одной, похоже выстрел был неудачным. все это время мы втроем просто наблюдали за действиями штурмана, аже не закрывая уши. нам было уже все равно, настолько мы были измождены... *вы все молодцы.* - сказал я, когда Безымянный развернулся к нам и, отбрасывая в сторону запалы произнес усталое "баста!" - *теперь нам надо уматывать. если они заставят местные военные объединения встать на их сторону - на мне сдобровать. против форта нам не выстоять. сами видите - не в том мы состоянии.* мои спутники устало кивнули. было тяжело даже думать. нам надо было на свежий воздух - прочистить легкие, иначе мы действительно свалимся с отравлением. и мы вышли на палубу. было тихо. испанцы явно не ожидали такого отпора. теперь они собирают оставшиеся силы в кулак. они не оставят нас в покое... надо думать - как убраться с этого острова. управлять каравеллой вчетвером, да еще с такими травмами... Безымянный занялся лечением своей помощницы - вправлял ей плечеи приводил в чувства... моя помощница сидела на ступенях, ведущих на корму, уперев обожженные руки локтями в коленки и держа их так, будто просила у Господа чуда. она пристально смотрела на форт. ждала атаки. молодец - не забывает о деле даже в такую минуту. я достал из бочки апельсин (интересно - они там закончатся когда-нибудь?), счистил кожуру и протянул ей. я не знал как сейчас иначе выразить свою признательность незнакомому человеку...
-спасибо.-я взяла апельсин, и начала его очищать.оранжевая толстая кожура отчищалась плохо, и пришлось помогать себе зубами... -вы не сказали нам ваши имена. -а...я -shishtuchka, она катрина.все?а как тебя?а твой помощник? -можешь звать меня Веселый Роджер.его зовут безымянный. -хым...а чего так?ладно.проехали. наконецто апельсин был очищен,и я просто впилась в него зубами...нас не кормили 2 дня.так что неудивительно...ч-черт.как руки то болят...зараза!ладно.ничего.нас еще не то ждет... вдруг небо прорезало зарево.ГРОЗА?!этого нам еще не хватало...и правда.по борту запрыгали теплые капли.я подставила под дождь руки.какое наслаждение!дождь был мелкий и колючий.он почти не мешал...
Тёплые капли стекали по коже, даруя покой каждой клеточке организма. Да. Нешуточно постреляли. Несмотря на тот ад, из которого все выбрались на палубу, несмотря на всю ту усталость, что своим недюжинным весом навалилась на меня (да и на остальных похоже тоже), дождь вызвал улыбку. Девушка со странным шипящим именем с наслаждением ела любезно предоставленый кэпом апельсин, вторая видимо всё ещё не могла прийти в себя поле пережитого. Во всяком случае выглядела она соответствующе. Пока в котелке Роджера (чем дальше тем больше я его узнавал и вспоминал, всё-таки знал я его судя по всему давно и пережили мы вместе много...) булькал и смачно пах план нашего героического побега (сколько я его помнил (а сколько и не помнил...) он всегда находил лазейку в казалось бы безнадёжных раскладах), я приглядывался к девушкам. Да... Обеим было что прятать от мужеского глаза. Хороши, ничего не скажешь. Но всё же интересно как вчетвером мы сможем справиться со всеми снастями... Хотя поглядим ещё кто кого. Тут уж или те содаты нас достанут, или нам таки удастся убежать. Третьего на данный момент не предвидится. Судя по выражению лица кэпа, план уже почти был готов. Я насколько мог не шатаясь подошёл к Рожеру, выудил и себе апельсин, и тихонько поинтересовался. -=Ну, что дальше? Отмечу, что на апельсинах долго не протянем... Да и друзья наши бронированые скоро хватятся своих собратьев...=-
После того, как Безымянный помог мне с моим раненым плечом, я почувствовала некоторое облегчение, но оно быстро сменилось уже привычным для меня волнением, когда усталость вновь накатила волной, и я, силясь, пыталась не поддаться её натиску. - Спасибо – только и успела сказать я Безымянному, когда он уже шёл по направлению к Роджеру и Shishtuchke. Оглянувшись, он слегка улыбнулся мне, отозвавшись: - Не зачто! Казалось, этим бывалым морякам и воякам всё не почём! Будто бы они каждый день вступают в подобного рода стычки с испанскими солдатами, и для них это столь же естественно, как для нас с shishtuchko’й просыпаться по утрам. Я дивилась их выдержке и силе воли. И хотя сама я не из робкого десятка, и в случае чего, не стану отсиживаться в подполье в ожидании конца сражения, но всё же не каждый день я участвую в таких масштабных действиях. Начавшийся дождь был почему-то как нельзя кстати. Он остужал разгорячённую кожу и немного успокаивал расшалившиеся нервишки. Будто своими каплями отбивал какой-то расслабляющий ритм. И каждый из нас четверых был по-своему рад этому явлению природы, даже, наверное, Роджер, который производил впечатление человека с сильным и сдержанным характером. Пока Роджер и Безымянный о чём-то беседовали, ко мне подошла Shishtuchka, устало улыбнувшись: - Ничего выдался денёк! - Да уж, верно – усмехнувшись, ответила я. Внезапно, опустив глаза, я увидела её обожженные ладони, которые она почти не опускала, держа на весу так, чтобы капли дождя попадали на израненную кожу. Осторожно взяв одну из её ладоней, я оторвала кусок тряпки от края своей рубашки, перевязав её, то же самое продела и со второй рукой. Shishtuchka улыбнулась моей заботе: - Спасибо тебе. - Всегда пожалуйста – ответила я. И внезапно её «усталая весёлость» сменилась серьёзностью. И она спокойно спросила: - И что будет теперь? «Что будет теперь? Хороший вопрос, милая! Я бы тоже хотела знать ответ…» - подумала я, снова глядя в сторону Роджера и Безымянного, которые уже о чём-то живо переговаривались. Не знаю, входим ли мы в их дальнейшие планы, но в любом случае, испанцы не дремлют, и нам всем желательно бы убраться отсюда ко всем чертям, пока есть такая возможность. Так как второму такому натиску нам будет противостоять очень нелегко…. Знала я лишь одно, что с ними или без них, нам с Shishtuchko’й прежде всего нужно рассчитывать на свои силы. Ведь рано или поздно нам придётся распрощаться с нашими случайными знакомыми, и тогда снова всё будет так, как прежде. Но покуда мы, Роджер и Безымянный считаем себя одной командой – будем думать за себя и друг за друга. Я снова посмотрела на Shishtuchk’у, ответив на её вопрос: - Поживем, увидим… Мы в очередной раз переглянулись. А дождь постепенно начинал стихать...
четыре человека на испанской каравелле. двое мужчин и две девушки. один с кровоточащей раной. пиратки не в состоянии даже котенка задушить - настолько травмированы руки. я не мог ничего придумать. в голове крутилось только одно - нам нельзя здесь оставаться. надо убираться с острова как можно скорее. но как?! мы смогли бы с горем пополам управиться с судном, будь мы все целы и со свежими силами, но... *нужны люди...* - я мотался взад-вперед по палубе, постукивая пистолетом по ладони - *нам нужно человек шесть... ну, пять! Отчаянных. верных. где их взять?! члены старой команды либо погибли, либо разъехались по разным уголкам света, а найти за час – максимум за час! – таких людей нереально! Рисковать мы не можем… я не могу рисковать… жизнями этих троих…* - я размышлял с самим собой вслух. «…на одних апельсинах долго не протянем. Чего дальше-то делать будем?» - раздался за спиной тихий голос Безымянного. Я хотел, было, ляпнуть что-то вроде: «будем биться до победного конца!», но осекся еще на вдохе, тяжело вздохнул и развел руками: *я не знаю…* - осознавать собственную беспомощность – самое страшное для человека. Тем более, когда на тебя положились товарищи. *На судне еще кто-то есть?* - спросил я у Безымянного чуть-слышно. «сидит тут один в клетке. Можно посмотреть – может еще кого найдем?» - он кивнул в сторону лестницы, ведущей в тюремный трюм. *идем* - решительно сказал я. У меня закралась хрупкая надежда, что мы найдем хотя бы четверых - *ждите здесь! Мы будем через минуту!* - крикнул я девушкам, уже спускаясь в трюм. Безымянный неслышной тенью следовал за мной. Внизу было темно и тепло. Мы засветили лампу возле двери. На полу валялись зарубленные нами испанские солдаты. «здесь вот сидит один» - Безымянный подошел к соседней с его клетке (по развороченным прутьям было видно – где сидел мой спутник) и крикнул сквозь решетку – «эй! Зубастый! Вылезай! Дело есть!» «чего надобно?» - послышался довольно высокий скрипучий голос. Из-под дряхлого покрывала высунулся сонный мужчина лет сорока, с виду. Он был грязен и небрит. Одет в какие-то лохмотья. Сидел он здесь, похоже, долго. Увидев нас заключенный слащаво улыбнулся. Я сразу понял, почему штурман называл его «зубастым». Зубы у этого бандита были редкие, но какие-то длинные и неправдоподобно кривые. *с морским делом знаком?* - раньше я бы, возможно был с этим отребьем даже учтив, но сейчас было не до того. «еще бы, почтенный» *мы тебя выпустим, но ты должен будешь сослужить мне службу в качестве матроса.* - я сказал это с определенным нажимом, чтобы собеседник понял 0 третьего не дано - *но говорю сразу – мы все под страшной угрозой и служба будет более чем опасной и сложной.* «все ж лучше, чем тут гнить!!!» - зубастый подскочил на ноги и прильнул к решетке – «выпускайте, джентльмены – все сделаю, как прикажете.» Дальше пошли втроем. За клетками была еще одна дверь. Она оказалась заперта. Судя по замочной скважине, механизм там был внушительный. «эй! Есть там кто? Народ!!! Кто-то есть внутри?!!!» - зубастый прильнул к двери и то стучал сапогом, то кричал, то прислушивался. «живы… отопри дверь!» - послышался приглушенный ответ изнутри. Я взволновался. «живы». Значит их там много. Неужели мне повезло, и мы найдем толпу обозленных на испанцев матросов?! Зубастый выглядел не особо мощным, а Безымянный был серьезно ранен, поэтому мне пришлось ломиться в дверь самому. Как я ни прыгал – дверь не хотела поддаваться. Дошло до нервной ругани. Остановился я после того, как чуть не выбил плечо после очередного удара в дверь. *Дьявол!* - я накрыл рукой ноющий сустав и принялся его массировать - *надо найти что-то вроде лома.* Мы осмотрелись вокруг. Ничего лучше багра нам найти не удалось. *так… вы вдвоем подпирайте багор а я попробую ударить* - мы вставили острие импровизированного лома в щель двери со стороны петель. - *раз… два… напряглись!* - с этими словами я со всего размаху влепился в дверь плечом. С первого раза вынести ее не удалось. Только после третей попытки раздался жалобный скрип – погнулись держаки замка. Следующий удар сорвал замок. Он, правда, так и остался на месте – торчал в стене, зато дверь открылась. Внутри меня ждало жестокое разочарование – всего два полузамучаных заключенных. *у нас всех проблемы. Слушать внимательно и не перебивать!* - я не дал им сказать ни слова. Их надо было сбить с толку. Убедить, что у них нет иного выбора, кроме как помочь нам. Иначе нам – каюк! - *вы нам нужны. Судно вот-вот атакуют снова. Вы слышали стрельбу? Это мы давали отпор испанцам. У нас не достаточно народу, чтобы отплыть. Без вас не справимся. После того как мы уберемся отсюда, вы сможете сойти в ближайшем порту. А до тех пор вы нам обязаны. Выбирайте – клетка или свобода…* «мы согласны.» - как-то обреченно ответил один. Второй закивал в подтверждение, правда – тоже без особого энтузиазма. *ну тогда… штурман и ты, кстати как тебя?* - спросил я у зубастого. «Гаррис, сэр» - ответил бандит и уставился на меня, ожидая указаний. *обыщите судно. Проверьте – есть ли здесь кто-то еще.* - я повернулся к новообретенным матросам - *свистать всех наверх!!!*
Роджер и Безымянный резко сорвались с места, направившись в трюм. Роджер кинул нам: *Ждите здесь! Мы будем через минуту* «Ждать здесь? – подумала я, глядя вслед удаляющимся Роджеру и Безымянному – Интересно чего? Что опять осенило этих ребят? Или лучше спросить, что осенило Роджера? Ведь инициатором всех идей являлся именно он!» - я нахмурила лицо, скрестив руки на груди. Мне почему-то стало казаться, что эти двое нас совсем не воспринимают в серьёз. Может, мне это только казалось? Ладно, время покажет, кто чего стоит на самом деле. Но если они так скоро куда-то убежали, наверное, Роджер продумывает очередной план? Потому что, пока мы shishtuchko’й говорили на палубе, он всё ходил из стороны в сторону, о чём-то живо рассуждая… сам с собой! Ну, надеюсь, это были рассуждения по поводу плана? - У них есть какой-то план? – даже не спросила, а как-то утвердительно сказала shishtuchka, глядя в сторону трюма, где пару секунд назад скрылись Роджер с Безымянным. Я обернулась на неё, раздумывая над тем, есть ли у кого-нибудь из нас хоть какой-нибудь мало-мальски план отпора или же, чего таить, побега? Ох, и скверно же я себя ощущала. Естественно, у меня не было ни малейшего желания вступать в бои с испанцами, но и трусливо бежать было тоже не по мне. Хотя если у Роджера возник какой-то план, в чём я была больше, чем уверена, то, нам, возможно, ещё удастся дать отпор солдатам? А, возможно, и нет… - Я думаю, что Роджер что-то придумал! – отозвалась я. Со стороны трюма послышались голоса. Причём то были голоса не наших давешних знакомых, а какие-то новые, незнакомые… Я стала внимательно прислушиваться. И вправду в трюме что-то лязгало, стучало и падало. Внезапно, меня осенило: - Заключённые! – воскликнула я. Shishtuchka недоумённо спросила: - Что заключённые? - Ты не помнишь? Там же за решёткой сидели пару человек. Нас проводили мимо них, когда только схватили!? - Ты имеешь в виду тех калек, которые и с койки слезть не могли? Вот этот вопрос shishtuchk’и меня немного смутил. Да, в тот раз они мне тоже показались уж больно замученными, но опять же, если посмотреть с другой стороны, то выбора у нас нет. А, значит, будем довольствоваться тем, что имеем! - Кто знает, на что они могут быть способны! – улыбнулась я ей, подмигнув – К тому же, если Роджеру удастся уговорить их помочь нам, то, вполне возможно, что не мы будем удирать от испанцев, а они от нас! Shishtuchka, похоже, была обрадовано перспективой в очередной раз лицезреть, как испанские солдаты удирают в сторону берега, поэтому она весело усмехнулась.
я поднялся на палубу. за мной следовали двое (теперь уже) подчиненных. *живо на снасти! подымайте грот и бизань!!! живо!* - скомандовал я горе-матросам (выглядели они крайне вялыми и хилыми, хотя за работу принялись наредкость резво...). я повернулся к нашим дамам - *чего бы вы могли сейчас сделать... как руки?!* "терпимо!" - огрызнулась Шишточка - "ты, товарищ дорогой, давай лучше колись - придумал чего!?" *етсь маленько.* - я усмехнулся, будто и не заметил ее грубости - не до того сейчас - *тогда давайте - одна - за штурвал, вторая...* - я не успел закончить фразу - в фок-мачту с грохотом влетел книппель, обламав брам-вставку. - *Дьявол!* "атака! все к оружию!!!" - Шишточка подскочила на ноги, явно намереваясь куда-то бежать. *стой! полоумная!!!* - я схватил ее за плечи и тряхнул, за что чуть не получил оплеуху. - *ты за штурвалом стояла когда-то?! нам сейчас надо отстреливаться! ты,с такими ожогами, помочь нам не сможешь!* "уйди с дороги, кретин!!!" - она пыталась вырваться из моих "обьятий", но все же мужская хватка давала о себе знать - "отпусти! а нето тебе не жить! кем ты себя возомнил?!" *капитаном...* - тихо, низким злым голосом ответил я, надеясь, что такая манера ее проймет и она выслушает меня, но куда там! девушка не собиралась утихать, а только злилась все больше *заткнись и слушай!! Ты можешь успокоиться на миг! Что ты собираешься делать?! Броситься на берег с саблей наголо и сдохнуть бессмысленно?! У тебя есть какой-то мало-мальски трезвый план действий!!!* - девушка несколько оторопела – похоже стала отступать ражь - *я ожидал атаки с форта!* - в этот момент мимо просвистел еще один книппель, а пара ядер врезались в кормовые балконы и задний борт - *мы зарядили кормовые пушки и сможем сбить их атаку на время! Нам нужен толковый рулевой! Ты справишься?! Прошу – не надо самодеятельности! Мы спасемся только командой! Потом можешь шагать на все четыре стороны! Но сейчас – послушай меня! Прошу!* Мои слова, все же, подействовали. Она подскочила ко мне одним быстрым движением. «так что конкретно нужно?!» *разворачиваешь судно через правый борт и выходишь в открытое море! Берешь командование всеми, кто на верхней палубе на себя!* - еще несколько ядер врезались в судно и проломили корму. Хорошо, что город был не военный, и пушек в форте было от силы полтора десятка - *уходи под всеми парусами!!! Следи за этими двумя олухами! Вернется Безымянный – шли его ко мне! С ним будет еще один матрос – он остается под твоим началом!!!* «А Катрин?! Что она?» - в голосе девушки звучали злоба и отчаяние. Как же она переживает за подругу… *она пойдет со мной! На корме всего восемь пушек! Все!!! Приступай!!!* «ладно!» - шишточка сорвалась к штурвалу, словно ошпаренная. Тем временем нас продолжало осыпать ядрами, крошившими корабль. Хорошо еще, что картечью не стреляют. Я подскочил к давно поднявшейся Катрин: *за мной – бегом!!! Мы дадим им бой!!! Это будет Ад!!!* - и мы ринулись к пушкам на нижней палубе кормы. Задняя канонирская платформа располагалась под балконом каравеллы. Несколько глупая конструкция – зато действенная – именно до этой палубы долетало меньше всего ядер. Мы подскочили к запалам, что лежали аккуратными столбиками в углу комнаты. Катрин понимала все без слов. Мы схватили по два запала и метнулись к лампе – накалять их (горн для накалки не был разогрет). Еще мгновение и мы начнем стрелять…
На корабле больше не было людей, полезных нам. Бесполезных тоже. Только мы. Всемером. Я шарил по каютам и трюмам, но бесполезно - остальные пленники в попытке воспользоваться созданным нами замешательством были перебиты своими тюремщиками.... которые в свою очередь были перебиты нами. В очередной раз осматривая трюмы и не найдя никого, услышал забористую речь Роджера. Потом дала знать и причина такой манеры разговаривать. На корабль обрушился град ядер. И хотя пока корпус ни одно не прошило, шатать наше судно начало основательно. Надо возвращаться. Встретить этого, как его.... Тьфу. Матроса... Ай-й-й - ладно. Сейчас подойдёт. Ну сколько можно? Я обыскал и его часть. Испарился. Ну конечно. Я поднялся на палубу. Тут уже раздался от борта и до борта хаос. Одна девушка боролась со штурвалом, пытаясь маневрировать под свинцовым дождём, вторая на пару с Весёлым Роджером давала канонады. Два матроса судя по маршруту их беготни вообще слабо понимали что происходит, несмотря на увещевания Роджера. Мой же горе-напарник испарился. Куда ж он денится отсюда? Я подошёл к борту и понял. Таки делся. Удрал. В пылу боя (а мне было как-то и не до него, пока рыскал по помещениям) никто не заметил как этот дезертир прыгнул в шлюпку - и был таков. Теперь его от нас отделяло значительное расстояние. Жаль. Недосмотрел. Сейчас он досберётся до берега, а потом из двух одно - либо скроется восвояси, либо накапает на нас местному правительству. Тогда на нас устроят облаву помасштабней... Да... Девушка у штурвала махнула мне рукой, привлекая внимание и сквозь грохот пушек жестами передала мне просьбы Роджера. Пора посетить капитана.... Когда я до него добрался - ему было не до меня явно, хотя я ему для чего то был нужен. -=Всё глухо и пустынно. Один убежал. Если он нас сдаст - будет жарче. Ты звал?=-
к тому моменту как прибыл штурман мы уже выстрелили из всех орудий. долго ли с четырьмя-то запалами!!! но наше судно двигалось. и теперь мне пришлось прицеливать каждую пушку вотдельном порядке. *ч-чер-рт!!!* - не отрываясь от наводки пушки выругался я вместо ответа Безымянному. - *стреляй, родная! готово!!!* - Катрин подбежала к пушке и произвела выстрел. особых повреждений мы не наносили - я былдалеко не первоклассным канониром. но, по крайней мере мы обкорнали форт и не давали врагу часто стрелять - *Как твое плече? новодить сможешь?* "выбора нет!" - прокричал Безымянный, прикрывая голову рукой, почти синхронно с нами - в балкон над нашей палубой попало ядро, начиненное порохом и гулко разорвалось. в полу каюты (потолке нашей канонирской) образовалась дыра. началс\я пожар. *Дьявол! чтож все так все по-дерацки!!! а-а-а!!!* - я с размаху ударил кулаком в распорку между пушками (хорошо по пушке не угораздило ударить...) - *ненавижу!!! Безымянный - наводи! Катрин, стреляй по его команде!!! вы стработаетесь!!!* мои друзья принялись за работу, не обращая внимания на раны, травмы и ужасный жар, быстро распространившийся на корме - пламя бушевало в своем, наверное, самом разрушительном и ужасном обличии. я принялся заряжать и откатывать пушки для новых выстрелов. теперь меня ждали отвратительные ожоги. но это все же лучше чем погибнуть. я успел приготовить три орудия, когда в пушку, к которой я подошел врезался книппель. крутящийся с неимоверной скоростью металлический убийца перевернул тяжеленный чугунный ствол, разворотил вщепки лафет, после чего сломал распорку между пушками... меня ударило по голове. я даже вскрикнуть не успел, как оказался сбит с ног... пушкой. лицо залила кровь. я оказался на четвереньках. сврхе на спину упал обломок деревянной колонны (той самой распорки). дико больно. ломит спину и правую ногу. ужасно "трещит" голова. все, будто где0то далеко. кровь уже не дает нормально смотреть, а руки не слушаются - утереться никак. встать не могу. кровь стала затекать в нос - трудно дышать. открываю рот, чтоб облегчить свое состояние. пытаюсь крикнуть и не могу. придавило. а Безымянный из-задыма, наверное, еще не видит - что со мной случилось... *помоги же мне, дружище...* - слабый шепот. настолько слабый, что даже сам не услышал. шрохот. дым. ужасный жар. и... боль... сознание, не уходи... но оно меня не слушалось. я медленно умирал...
Дым щипал глаза и щекотал нос. Вокруг творилось что-то несусветное. Мы с Безымянным слажено работали вместе, стараясь не обращать внимания на тот хаос, что творился на корабле. Разбежавшиеся кто, куда недавно освобождённые Роджером и Безымянным, люди, шныряли то туда, то сюда по палубе, хватаясь за то, что валялось под ногами или же лежало под руками, но, в сущности, их помощь нам не приносила никакой пользы. Shishtuchka лихо управлялась со штурвалом, хотя ладони её, наверняка, сильно болели. Но она девочка стойкая, стерпит, и ещё будет ухмыляться, что, мол, всё было «раз плюнуть». А вот о себе бы я такого не сказала.… Тягать раскалённые пушки – не самое лёгкое занятие, но делать этого больше было некому. И по очередной команде Безымянного пушка вздрогнула и оглушительно выстрелила. - Да что же эти черти никак не отстанут от нас!? – со злостью выругался Безымянный. Я уже даже думать не хотела о том, когда всё это кончится, а уж и рассуждать подавно. Сегодняшний день уже казался для меня целым столетием одного большого боя. Корабль набирал ход, всё-таки shishtuchka неплохо обучена, и вместе с тем, как мы всё дальше уходили от форта, едкий дым, который казалось, заполнил всё пространство вокруг нас, стал постепенно рассеиваться. И внезапно сквозь тонкую пелену я кинула взгляд в сторону, увидев Роджера, придавленного обломком распорки. Он был без сознания, лицо залито кровью…. Не знаю почему, но мне стало жутко страшно. Такого страха быть не должно, тем более в такой ситуации, как сейчас. Страх не давал сосредоточиться и мыслить рационализаторски. Но я ничего не могла с собой поделать, ведь мне прекрасно известно, что бывает с командой, когда она в самый ответственный для неё момент, остаётся без капитана…. Машинально, я бросилась в сторону Роджера, не обращая внимания на жгучее пламя и постоянные атаки со стороны испанцев. Безымянный, который было крикнул: - Куда тебя чёрт понёс! Кто стрелять-то будет!? – кажется, тоже понял, что было причиной моего поведения. Он метался пару мгновений между тем: ринуться ли на помощь Роджеру или продолжать отстреливаться, - но в одиночку ему будет это сложно, и он на полусогнутых ногах прибежал ко мне, когда я растерянно сидела на палубе, быстро соображая, как поступить дальше. - Нужно его вытащить! – крикнула я, пытаясь перекричать всё и вся. Безымянный быстро подскочил к деревянной колонне, которой был придавлен Роджер и попытался сдвинуть её с места. Та, как назло, никак не поддавалась. - Катрина, а, ну, помогай! – мы вместе взялись за эту злощастную деревяшку и, что были силы, попытались сдвинуть её в сторону. И, наконец, она поддалась, с грохотом, опустившись на палубу около Роджера. Я уже хотела, было ринуться помогать Роджеру, как вдруг Безымянный, схвативший мою руку, остановил меня: - Испанцы - сказал он, глядя мне в глаза. Я сначала не поняла, что он имеет в виду. «Испанцы? Что ещё за испанцы!?» - на меня, как ступор нашёл, но, услышав очередной залп испанских ружьев, я мигом сообразила, что бой ещё не окончен. Но Роджеру нужно помочь, кто знает, какие у него повреждения. Я дёрнулась, выпалив: - Ему нужна помощь! Ты разве не видишь? - Вижу. Только нас осталось выстоять совсем немного. И мы должны с этим справиться! – его голос был на удивление спокойным. Я посмотрела на Роджера. Мне не терпелось помочь ему, но я не могла всё бросить и оставить Безымянного сейчас одного заканчивать начатое мною с Роджером дело. К тому же я уверена, будь он в сознании, то пригрозил бы нам пулей в лоб, если мы бросим позиции, усевшись оказывать ему помощь. Безымянный был прав – осталось немного, тем более что мы уже порядочно отплыли. - Ладно – нехотя согласилась я – Только перенесем его отсюда… Безымянный одобрительно кивнул головой.
{{ стрельба. грохот орудий. крики команды идущего на дно фрегата. "Екатерина" шла на дно. на корме у штурвала стоит молодой темноволосый моряк в черном костюме. из черной, аж блестящей, шляпы торчит павлинье перо. в одной руке у мужчины пистолет другой он держится за штурвал. не пытается управлять кораблем, а именно держится за штурвал, не желая выпускать из рук свое сокровище - корабль. рядом с капитаном стоит его старпом - до крайности странная натура как внешне, так и в душе. Безымянный... все тело покрыто татуировками, которые имели свойство меняться причудливыми переплетениями узоров. многочисленные шрамы сейчас, кажется, пульсируют, наливаются кровью. старпом просто стоит и молчит. он не боится умереть. не боится потерять судно. он просто еще не знает - чего хочет. он даже еще не совсем вспомнил - кто он такой. но в глубине души чувствует, что сейчас произойдет что-то такое, отчего ему снова придется все забыть. придется... команда мечется взад-вперед по палубе. вот канониры высыпали на верхнюю палубу, не в силах терпеть того ужаса, что творился во время трёхчасовой битвы и продолжался до сих пор. "Екатерина" шла на дно. вокруг испанские суда. флагман преспокойно лежит на дне, но только флагман. Еще два линейных судна ведут постоянный обстрел. неспешно, как бы наслаждаясь каждым моментом мучений своего врага. "кэп! там все горит! и вода уже подступает! надо драть когти!!!" - заорал Годсхэнд - главный канонир. *никто не покинет судно пока я не позволю!!! а ну все назад!!! живо!!! жалкое отребье!!! гроту спускай!!! всю!!! бегом! псы помойные!!!* - в сторону канониров "взглянул" ствол мушкета - *я же сказал - * - одними губами произнес Веселый Роджер, а потом заорал во всю глотку - *ПО МЕСТА-АМ!!!* никто из матросов даже не шевельнулся. они понимали капитана, но погибать в столь безнадежной ситуации они не собирались. "ты бредишь, кэп..." - прозвучал тихий голос у самого уха Роджера - "убери пистолет." - теперь за матросов вступился Безымянный. *и всё...* - капитан бессильно опустил руки. судно накренилось - форштевень уже начала захлестывать вода. Роджер закричал. крик бессилия и отчаяния. не желающего сдаваться, но вынуждаемого к этому человека прокатился над палубами. команда замерла. казалось этот вопль заглушил даже грохот выстрелов. Мужчина в черном рывком перемахнул через перила кормы и приземлился на основной палубе, чуть присев (высота-то серьезная). он прошелся по палубе. остановился возле грот-мачты. пистолет из рук он так и не выпускал. *все...* - он, толи всхлипнул, толи просто напряженно вдохнул стиснув зубы. затем - глубокий выдох. капитан зажмурился. приложил левую руку к стволу мачты - *к шлюпкам. живо...* - но толи прозвучала команда настолько тихо, что никто не услышал, толи матросы прониклись к его переживанием слишком сильно - никто даже не пошевелился. все так и стояли недвижимо. - *Я СКАЗАЛ - ОСТАВИТЬ КОРАБЛЬ!!! К ШЛЮПКАМ!!! ПОШИВЕЛИВАЙТЕСЬ!!! ПСЫ ШЕЛУДИВЫЕ!!! ИЛИ СОБИРАЕТЕСЬ СДОХНУТЬ ЗДЕСЬ?!!!* - Веселый Роджер отвернулся. сейчас, казалось, отвернулся не от команды, не от врага - от всего мира. - *второй раз теряю тебя...* - он грустно улыбнулся глядя на уходящий под воду форштевень. команда забиралась в шлюпки и отплывала от судна небольшими партиями. они смогут скрыться на островке, а оттуда доберутся до нормальных земель с торговцами или браконьерамиили еще кем... не важно. суматоха на судне постепенно стихала - народу на нем становилось все меньше. испанцы прекратили стрелять - поняли, что попеда и так за ними,а заживого Джонатана Скалла им дадут куда больше, чем просто за голову... а может и повысят в звании. от испанских судов отплывали шлюпки с солдатами. они направлялись к ЕГО судно, к ЕГО единственной цели, к ЕГО единственной тогда любви. рука судорожна сжала рукоять мушкета. вторая не отрывалась от грот-мачты. *А-А-А!!!* - он оскалился. теперь было ясно, откуда взялось его прозвище - когда этот, по сути, юноша (даже Безымянный выглядел лет на 20 старше капитана) скалился - становился невероятно похожим на пиратское знамя - обнаженный от кожичереп - *ПРОЧЬ ОТ НЕЕ!!! ВСЕ ПРОЧЬ!!!* - крича, не ругаясь, не проклиная - просто крича, капитан ринулся прямо на испанцев, уже выбирающихся на полупогруженный под воду бак. в паре метров от оторопевших солдат он вскинул пистолет и выстрелил. один протовник упал. пистолет полетел в лицо второму... и тут грудь капитана пронзила холодная сталь. через миг еще одна сабля разрубила живот. шальная пуля прошила плече. *А-Агрр-р-р...* - не было сил даже кричать, поэтому из груди вырвался рык. стало невыносимо тяжело дышать. казалось - этот миг длится уже несколько столетий. миг перед смертью. и неизвестно - как долго эта мука будет висеть на его плечах. как вдруг... }}
*а-а-а!!!* - я кричал. стало вдруг легче дышать. как будто с меня сбросили невероятно тяжелую... точно! распрка! испанцы!!! почему же так болят ноги?! не двигается рука. во рту привкус крови. лицо мокрое. на полу - кровавое пятно и развороченая распорака. обломки лафета и ствол пушки... о Боже!.. я делал глубокие вдохи. Безымянный и Катрин таскают взад-вперед пушки - отстреливаются от форта. пахнет порохом, кровью... а еще страхом и смертью.
Корабль шёл на полном ходу. Мы уже отплыли так далеко в открытое море, что постепенно звуки атаки со стороны испанцев стали стихать, и уже совсем скоро их бесконечные пушечные залпы перестали причинять какой-либо вред нашему судну. Мы с Безымянным устало и несколько отрешённо смотрела вслед всё дальше и дальше удаляющемуся от нас форту, в надежде, что на сегодняшний день для нас закончены «морские баталии». Безымянный тяжело дышал, придерживая больную руку. Я посмотрела на его рану и сказала: - Тебе нужно осмотреть руку! – Безымянный только усмехнулся, лениво улыбнувшись. - Ерунда! – он посмотрел на Роджера и, кивком головы указав на него, продолжил – Сейчас лучше подумать о Роджере! С меня будто какое-то оцепенение спало! Конечно же, как я могла стоять так долго, ничего не предпринимая и не делая, пока Роджер истекал кровью!? Я быстро подбежала к нему: Роджер был неподвижен, глаза крепко закрыты – я проверила, есть ли пульс. И пока я с замиранием сердца нащупывала пульс, во мне переворачивалось буквально всё. В голову лезли всякие страшные мысли: вдруг Роджер не сможет выкарабкаться, что будет тогда? Безымянный, конечно, мог бы взять командование на себя, но нет…. Роджер справится! Мы поможем ему в этом! Я пыталась всеми силами отделаться от дурных мыслей и нешуточного страха, которым я была сковано в данный момент. Всеми силами я старалась уверить себя в том, что с Роджером всё будет хорошо! Ведь судно без капитана практически немыслимо, что уж говорить про команду… Безымянный присел на корточки возле меня, когда я обернулась к нему: - Пульс есть, но слабый. Безымянный предложил перенести Роджера в одну из каюту, которая уцелела после обстрела нас испанскими солдатами. Я согласилась, и мы вместе перенесли Роджера. Тем временем Shishtuchka лихо управлялась со штурвалом, чувствуя себя, как рыба в воде, управляя таким большим судном. Но, тем не менее, она была обеспокоена не меньше моего, может, это волнение ей просто передавалось как-то телепатически или же она всё ещё было под впечатлением от произошедшего сражения? Когда мы с Безымянным осторожно перенесли и положили Роджера на койку в каюте, я присела возле него, но если честно я пока не могла сообразить с чего начать. Я оказывала первую помощь пострадавшим на торговых судах, но то были ссадины и порезы. А, кто его знает, что у Роджера? Я обернулась к Безымянному, может, ища подмоги или же какого-то наставления – сама не знаю, как внезапно в каюту ввалился один из недавно освобожденных пленных и окинув нас бешеным взглядом почти что завопил, что корабль горит! И огнём охвачена уже почти четверть судна, Безымянный кинулся на верхнюю палубу, сказав мне: - Помоги Роджеру, пока я с ребятами займусь пожаром! Я посмотрела на Роджера, потом кинула взгляд куда-то в сторону…. Мне необходимо было сконцентрироваться и взять себя в руки. Потому что без этого мне никак не удастся сделать то, что от меня требовалось – а именно не дать капитану погибнуть….
сознание вытворяло с воспоминаниями невероятные трюки - те "виденияЭ, что мне являлись пока я валялся без сознания имели много общего с реальными событиями, но были настолько искажены... взять хотя бы мою смерть на "Екатерине". на самом деле я спасся и скрылся от испанского преследования, правда некоторое время был в плену у работорговцев, но это - отдельная история. вобщем в голове у меня творился невообразимый хаос. такой, наверное, только у Безымянного. когда мы с ним "познакомились" казалось - он умолишенный. постоянно пытался скрыться от меня. однажды бежал в лес - думал, что я хочу его сдать властям. там он нарвался на местных уголовников и чуть было не расстался с жизнью...
{{"он в лес пошел." - заявил Годсхэнд - "зуб даю - в лес!" *что ж... тогда нам туда же. он мне нужен. такой человек никогда не помешает среди приближенных.* - человек в черном костюме уверенно зашагал к опушке леса. за ним, угрюмо понурив голову, топал коренастый, широкоплечий силач - Эндрю Годсхэнд, в будущем - главный канонир "Екатерины". нынче, к сожалению - покойный. "такой псих?" - раздраженно буркнул он, однако Веселый Роджер ничего не заметил... или просто решил не подавать виду. они постепенно углублялись в лес. Безымянный не умел заметать следы - всуду виднелась то примятая трава, то надломленные ветви кустарника,то просто отпечатки босых ног. темнело. через некоторое время появилась луна. в лесу наступила таинственная, мистическая тишина. гротэскное спокойствие. умиротворение. однако сколько же опасностей таит ночнойь лес... разбойники. здесь у них на каждом шагу укрытия. они частенько устраивают здесь засады - не все же за добычей в город выбираться. вот небольшая полянка. с одной стороны - густой кустарник. деревья там намного дальше от свободного пространства. *надо бы проверит - что там.* - Роджер указал канониру на заросли. но тут их планы целиком и полностьюпоменялись - на поляну выскочил всклокоченный и перепуганный порядком Безымянный, а с двух сторон от него вышли пятеро вооруженных короткими мечами (именно мечами!) мужчин. внешне эти ребята сильно напоминали недавнго бежавших заключенных. человек без имени принял боевую позиции. оружия у него не было, однако сдаваться он не собирался. Роджер медлил - помочь этому странному типу, подвергнув себя опасности, чтобы потом, скорее всего, снова бросится на его поиски, или подождать в стороне - может ему суждено сегодся погибнуть? *черт возьми...* - прошептал капитан, зажмурившись и качая головой - *идем - обходи их слева, а я оттуда зайду. убивай сразу - не церемонься. потом разберемся - кто прав...* и они начали свой нехитрый маневр. бандиты тем временем медленно, играючи, наслаждаясь издевками над зажатым в кольцо Безымянным, приближались к своей жертве, словно гиены, крутящиеся вокруг умирающего льва, что будет рычать и скалиться, пока не испустит дух. Годсхэнд выскочил первым. он с рзмахуударил одного разбойника своей абардажной саблей. Затем сразу метнулся ко второму. этого не удалось взять врасплох и завязался поединок. темвременем подключился Роджер. один из противников получил удар ногой в живот. и тут же - поворот и боковой удар шпаги. противник умудрился заблокировать атаку и попытался ответить косым ударом. в это же время сзади уже летел укол первого разбойника. Роджер нырнул под косой удар и оказалсяза спиной противника. повернувшись он обнаржил, что тот который колол не успел остановить удар и убил своего товарища. пока он стоял, оторопело глядя на испускающего дух, капитан с силой толкнул умирающего в сторону. клинок, торчащий из груди нещасного вылетел из рук убийцы. продолжая движени корпусом Роджер рубанул врага правым косым ударом, затем на противоходе - левым боковым и в заключение - проколол бедолаге живот, провернул в нем своб шпагу и рывком вынул. безжизненное тело рухнуло наземь. в это время Годсхэнд отрубил голову второму противнику, а Безымянный как раздобивал и без того пришибленног непонятно откуда взявшейся дубиной разбойника, что-то приговаривая. и тут что-то сильно дарило Роджера по затылку. его спутники застыли в ужасе. разинули рты и даже выронили оружие. кпитан качнулся. шпага зазвенела, ударившись о камни на земле. его повело. он беспорядочно ступал то в одну сторону, то в другую, пытаясь не упасть. и тут по спине сильно рубануло чем-то тяжелым и плохо заточенным. это оружие не резало - рвало плоть. Веселый Роджер буквально взвыл от боли, словно раненый волк. он упал на колени, попытался повернуться, но что-то придавило его к земле и пришлось совсем распластаться - навероное наступили на спину. что-то щелкнуло. капитан ощтил на затылке холод металла - мушкет... заряженый. "идем?" - услышал он приятный женский голос. голос этот сильно напоминал... Сью?! *не может быть* - думал Роджер - *как же так?!* - закричал он вголос. "постой - ему еще рано умирать! не тронь! не смей!" - второй голос звучал строго, но при этом как-то успокаивал. он тоже был женским, но принадлежал... Катрин. *Дьявол...* - прошептал Роджер лежа лицом вниз - *что же это творится?* - говорить вдрг стало трудно. его перевернули на спину. стало вдруг все равно... однако уже в следующий мир безумно захотелост жить - тем самым полу-затупленным клинком ему пробили живот и стали медленно поворачивать там ржавую железяку. "смерть - не так жестоко. я же говорю - он выживет. мы с ним потом потолкуем..." - слышал Роджер, постепенно теряя сознание. - "ничего... потерпи. потом будет легче..." Годсхэнд и Безымянный куда-то пропали...}}
я очнулся от жестокого приступа рвоты. живот болел будто его упорно ковыряли ржавой железякой. меня буквально скрутило пополам. рвало кровью и... апельсинами. ужасно болела голова и ноги. левая рука не слушалась и потому бессильно болталась взад-вперед, когда я в очередном приступе перекатывался на бок. рядом стояла Катрин и таким же успокаивающим голосом повторяла: "ничего... потерпи. потом будет легче... потерпи. мы тебя выходим." было ужасно больно. тяжело. в голову лезли мысли - а не останусь ли я калекой? лучше уж умереть... больше я не терял сознания в ту ночь. уснуть мне тоже не удалось.
Роджер был совсем плох. Я пыталась облегчить его мучения, как могла, но не всё давалось мне с лихвой, учитывая произошедшие события и моё нынешнее состояние. В каюту время от времени забегал Безымянный справится о здоровье капитана. Я знала, что двое этих ребят уже не первый год знакомы, что вместе они, вероятно, прошли сквозь много бурь, штормов, провернули не одну авантюрную сделку с каким-нибудь адмиралом. И судя по волнению Безымянного, он не хотел терять ни друга, ни капитана. Это придавала мне сил и уверенности в том, что Роджер справится, и снова встанет «у руля». Он метался по койке, то бредил, то приходил в сознание, то снова погружался в какое-то полусонное, бредовое состояние. Роджера часто рвало, причём рвало кровью, что волновала меня больше всего, так как если сильно повреждены внутренние органы, мне вряд ли удастся ему помочь чем-то существенным. В конце концов, медицинских навыков у меня было не так уж и много, как и практики. - Ну, как он? – спросил запыхавшийся Безымянный. Я обернулась к нему и увидела уставшего человека, который буквально с ног валился от усталости. Один из рукавов его некогда белой рубашки засален кровью, которая нет-нет да проступала из не затянувшейся раны. Лицо Безымянного было засалено и измазано сажей – результат тушения пожара… - Пока без изменений – тихо отозвалась я. Безымянный кинул взгляд на Роджера и сказал: - Нам нужно, чтобы он снова встал на ноги! - Я стараюсь сделать всё возможное… - я снова обернулась к нему и, жестом указывая на соседнюю койку, позвала его присесть – пока Роджер спит - сядь я осмотрю твою рану. Безымянный окинул меня немного настороженным взглядом, но спорить не стал. Он сел на предложенное место и сняв рубашку, моему взгляду предстала довольно большая рана. Не думая ни минуты, я промыла её и быстро перебинтовала, надеясь, что в последствии нам не придётся бороться с заражением крови…. Что было бы уже совсем лишним! - Спасибо – поблагодарил он меня. Я в ответ лишь кивнула головой, отдавая ему назад его рубаху. В этот момент Роджер снова проснулся, застонал. Я быстро переместилась от Безымянного к нему, присев на край его койки. Роджер был бледен, под глазами виднелись болезненные чёрные круги, лицо и тело покрыто холодным потом. Не знаю почему, но мне было страшно видеть его в таком состоянии. Было страшно ощущать ту неизвестность, перед которой мы все сейчас стоим. Я, Безымянный, Shishtuchka и в первую очередь Роджер. Эта неизвестность того, что нас ждет сковывала каким-то звериным страхом всё вокруг. И хотя никто из нас не подавал виду этому чувству, но каждому было известно, что оно есть… Приложив компресс на его лоб, я еле улыбнулась Роджеру, когда он как-то пространственно смотрел на меня. Было не ясно: в сознании ли он или же ничего не видит вокруг!? Безымянный смотрел на Роджера, но ничего не говорил, наверное, боялся нарушить повисшее молчание…. Я крепко взяла Роджера за руку, стараясь хоть как-то придать ему силы и уверенности в том, что он не один борется против свалившейся на него и на всех нас напасти. И к моему удивлению, в следующее мгновение рука Роджера сомкнулась на моей, крепко обхватив её своей прохладной ладонью….
в моей ослабшей ладони тогда, казалось лежала не хрупкая девичья ручка, а будто надежный упор - мост в реальный мир. *поднимай...* - тихо сказал я. Безымянный нервно хихикнул. Шиштучка фыркнула. Катрин же смотрела на меня полубезумным взглядом. "тебе лежать надо! ты вообще соображаешь - в каком ты состоянии?" *поднимай!* - преодолевая боль рявкнул я и попытался прирподняться на кровати. А черта с два! левая рука и обе ноги так и не слушались. ко мне подошел Безымянный и, аккуратно отстранив от меня Катрин, подал руку. "ну?" - он вопросительно взглянул мне в глаза. я ухватился за руку товарища, и тот поднял меня. какой ужас я тогда испытывал - невозможно описать словами. меня не слушались ноги. если бы Безымянный и Катрин не подхватили меня под руки я бы рухнул на пол... бессилие - какая же это пытка. теперь Катрин должна была сказать - что со мной. *** через несколько дней мне все-таки поставили толковый диагноз - сотрясение мозга, ушиб внутренних органов, а главное (этот вопрос волновал меня больше всего) - разрыв связок на ногах. все это время Безымянный таскался со мной как с ребенком. бессилие... черт! это отвратительно. благо рука стала вновь слушаться через пару дней. сперва, правда, плохо, но со временем разработал. Катрин каждый вечет ощупывала мои ноги пытаясь определить - нет ли переломов. так продолжалось около недели. *** в четверг второй недели плавания (по моим подсчетам) я проснулся от ощущения пульсирующей боли в ногах. последнее время ноги были совершенно онемевшие и я ничего не чувствовал. а теперь... Черт!!! я просто должен был попробовать. хватаясь за спинку кровати я сперва сел. было ужасно больно. но сейчас это было не важно. я дотянулся до стула, стоявшего неподалеку от кровати, пододвинул его к себе и, упираясь в его спинку руками... ВСТАЛ!!! держась за подсвешники на стенах, перила, двернуе ручки и прочую торчащую из стен ерундк я поднялся на палубу. это заняло у меня с пол-часа... свежий прохладный ветер ударил в лицо. как же это приятно! вот она - СВОБОДА!!! на палубе суетился народ. матросов было мало и управяться со снастями они не совсем успевали, а потому все время "теряли ветер". Безымянный все время прикрикивал на подчиненных. Катрин управлялась с фок-мачтой, точнее тем, что осталось от фок-мачты. Шишточка, судя по всему до сихпор стояла за штурвалом. "ну и какого черта вы там сидите!!! а ну живо на гроту, оболдуи!!!" - распинался безымянный. рука его была перевязана. судя по всему- рана загноилась. "если мы так будем идти, то потеряем ветер через пол-склянки! надо курс менять!" - послышался голос Шишточки с кормовой палубы. *а вы встаньте на бадэвинд!* - выкрикнул я. на меня уставились три пары удивленных глаз. все молчали... и только Безымянный нервно гоготнул.
Пока Роджер приходил в себя и поправлялся после серьёзной травмы, Безымянный без особого труда взял управление на себя. Мы неплохо уживались с ним и его манерой отдавать приказы, указания, просчитывать ходы и оценивал обстановку на корабле. Правда, с shishtuchk'ой ему не всегда удавалось сладить, что вполне понятно, зная её нрав и характер, я не удивлялась его рычанию и ворчанию... Но так или иначе, Безымянный справился со своей задачей. Сегодня, в четверг, Роджер настоял на том, чтобы мы перестали удерживать его и настаивать на том, чтобы он "лежал, ни о чём не волновался и набирался сил". Впрочем, я уже давно бросила всякие попытки удерживать Роджера на койке, зная, как ему не терпиться занять подобающее ему место в команде. И вот, видя то, с каким удовольствием он снова стоит на палубе, когда ветер дует ему в лицо и трепет непослушные волосы, я снова обретаю какую-то уверенность с завтрашнем дне и, наверное, даже в самой себе. Роджер появился как раз в тот момент, когда Shishtuchka и Безымянный спорили на счёт управления корабля... И его неожиданное предложение не много не мало, но заставило всех нас на мгновение остановиться и оторваться от всех своих дел.... Я посмотрела на Роджера, а потом на Безымянного, который кажется немного был... эммм... взволнован? ...
Время шло. Мне постепенно становилось все лучше. Жизнь на нашем судне кипела. Нам оставалась неделя пути до пиратских портов. Там можно будет обменять нашу каравеллу на что-нибудь более мобильное. Бриг, к примеру. Припасов у нас было достаточно – команда из 6-ти человек ела мало. Пить я не позволял никому. Руки у девушек постепенно зажили. Я понемногу расхаживал ноги, хотя было еще тяжело и довольно болезненно ходить. Рана Безымянного все не затягивалась. Загноилась. Вечерами, после очередного тяжелого дня, он позволял себе пожаловаться на боль, сидя «у меня» в каюте за чаем. От избытка я занимался разработками плана дальнейших действий, прокладывал курсы возможного следования. Однажды выискал обломок перил подлиннее и с помощью боевого кинжала вырезал себе довольно сносную трость. Ходил постоянно с ней, тяжело опираясь на импровизированный костыль. Все время тешил себя мыслью, что смотрюсь, наверное, солидно… На последней неделе плавания я, не без скандала, правда, сменил Шиштучку у штурвала. Как же приятно снова стоять, в буквальном смысле, у руля. Свобода – вот она где!!! Мы шли спокойно, без происшествий, если сбросить со счетов одну махонькую проблемку – наше судно разваливалось буквально на кусочки. Ремонтом мы заниматься не могли – людей не достаточно. Безымянный в свободное время, то бишь, когда стоял на вахте, обшаривал один трюм за другим и нарыл таки деньги, хранящиеся для выплаты жалования, покупки боеприпасов и прочих расходов. Сумма была приличной – несколько сот тысяч фунтов. Золотом… Катрин все пыталась залечить рану Безымянного. Ему становилось все хуже. Стало периодически бросать в жар. Он чувствовал постоянную слабость. Мне пришлось сменить его на ночных вахтах (но это, как раз, было не самым страшным – ночное море – прелесть. Я очень любил стоять на вахте после полуночи), затем – я стал подменять его в работе со снастями, хотя лазать по мачтам пока не мог (да и не знал смогу ли когда-нибудь). В общем, жизнь становилась все тяжелее. Вечером субботы третьей недели с мачты донесся радостный голос Шиштучки: «ЗЕМЛЯ!!! ВИЖУ ЗЕМЛЮ!!! ПЛЯШИТЕ, МОРЯЧКИ! ПЛЯШИТЕ! МЫ СМОГЛИ!!!» Я бросил беглый взгляд на Катрин, помогавшей одному из освобожденных нами матросов тянуть брас. *неужели теперь она просто исчезнет из моей жизни так же внезапно как появилась?* - думал я - *она меня почти что с того света вытащила. Даже в бреду явилась… Жизнью.* так я некоторое время стоял у левого борта на кормовой палубе, тяжело опираясь на трость. Я думал. Не прикидывал очередной план со скоростьюмолнии, а медленно и чинно рассужда обо всем, что предстояло. Известие о приближающейся суше было радостным, но я не был уверен, что в дальнейшем наша жизнь сложится совсем гладко. Надо было приготовиться ко встрече с… пиратами.
Вот, наконец, и земля... Я оглянулась в ту сторону, куда с такой страстью в глазах смотрела моя подруга. Она нервно покусывала губы, явно предвкушая то, как снова пройдётся по твёрдной почве. В конечном счёты мы все уже подустали от морских приключений за время нашего не столь длительного, но такого насыщенного плаванья. Да и корабль, на котором мы проплыли весь этот путь, оставлял желать лучшего. Ещё совсем чуть-чуть и нам пришлось бы плыть на щепках в буквальном смысле слова... Роджер молчаливо смотрел на "эту самую землю", и мне почему-то казалось, что он не рад ей. Конечно, ему - бывалому моряку, нет иной свободы, кроме как ходить под парусами, просыпаясь утром, не зная куда направится на этот раз, и, наверное, ему не свойственно такое чувство, как счастье семейного очага... Он не жалеет о том, что остаётся позади него, стремясь лостичь то, чего никто прежде не сумел. Я понимала его. Понимала прежде всего потому, что сама была и есть такая. Как и ему, мне грезятся какие-то туманные, заманчивые дали, где на горизонте солнце сливается воедино с ровной морской гладью, и мне так же хочется ринуться навтречу невидомой свободе, безудержному ветру и свету, который манит и манит... Только одна беда: нет предела - ничем не можешь насытиться. И не знаю, как Роджеру, но мне всегда этого было мало!.... Так или иначе, я понимала чувства Роджера, оттого и не смела в чём-либо винить его. Он, конечно, мог казаться слишком строгим с виду, но живее его я не встречала человека... Глядя на него, пока я стояла на палубе, мне вспомнился наш давний разговор с Shishtuchk'ой, когда я сказала ей, что нам только бы добраться до "земли", а там всяко будет поспокойнееи полегче. "Вот земля - подумала я теперь - а у меня внутри всё словно переворачивается, с чего бы?" - тут Shishtuchka подбежала ко мне, обхватила за плечи и мечтательно сказала: - Теперь-то мы, наконец, слезем с этой посудины! Обновим прикид - она звонко рассмеялась у самого моего уха - а то сама видишь, мы стали походить на каких-то бродяжек! Это не дело... - Да, скверно мы выглядим! Как руки? Она отмахнулась от меня, не желая вспоминать о минувших событиях. - Да ерунда, уже и не помню, что болели когда-то! - Хорошо - улыбнулась ей я, снова посмотрев на капитана. shishtuchka похоже уловила мой взгляд и лукаво шепнула: - Что? Не хочешь оставлять "своего" капитана? - С чего бы это он был "моим"? Она прыснула смехом: - А то я не вижу... И она быстро куда-то понеслась в свойственной ей манере, закричав то-то Безымянному. А я осталось смотреть на то, как приближается земля, а вместе с ней и время говорить "прощай" капитану...
*ох-х... Дьявол быпобрал испанцев... и вас, господа - джентельмены удачи...* - прошептал я глядя в пол. я все еще стоял на палубе, время от времени бросая беглый взгляд на неумолимо приближающуюся землю. вокруг сновала и суетилась не в меру возбужденная Шиштучка. ей не терпелось сойти не сушу, по видимому. Безымянный не проявлял никаких эмоций. просто делал все необходимое. ему стало легче - наверное болезнь отступала, хотя это могло быть временное облегчение. Катрин стояла, словно приросшая к палубе. смотрела вдаль. выглядела она довольно подавленой. она ежилась и, скрестив руки на груди, растирала ладошками плечи. создавалось впечатление, что ее кто-то обнимает. одет я тогда был не самым подобающим образом. по крайней меремне, с присущей моей натуре педантичностью, казалось именно так. рубаха мятая - я спал и отдыхалв ней. холщевые штаны какого-то непонятного цвета - мы обнаружили их в каюте. единственная моя вещь - накинутый на плечи кмзол, чтоб не замерзнуть. волосы распущены и давно нечесаны. вобщем - похожя тогда был скорее на рядового матроса, чем на капитана Веселого Роджера, что никогда не явился бы в подобном виде даже перед Безымянным. не самое лучшее амплуа, чтобы подойти к даме с откровенным разговором, но... сердце упало куда-то в пропасть. я хотел тихо подойти к Катрин сзади и начать беседу, но кудатам! я настолько еще прлохо ходил, а потому так сильно опирался на трость, что гроходпри моем передвижении стоял невозможный. когда мне оставалось несколько шагов до Катрин, девушка, похоже убедилась, что я направляюсь именно к ней. она обернулась. е сразу - сперва только повернула голову. посмотрела на меня мгновение, потом развернулась сама. честно говоря, я ожидал увидеть слезу. но, видимо льстил себе... этотнемного сбило с толку. я молчал и мялся. *вам нужны будут деньги...* - хрипло промолвил я, а сам подумал - *Дьявол! какого черта ты - Веселый Роджер, не можешь сказать ей одно только слово!!! никто не требует от тебя пламенных признаний в любви! просто попроси ее остаться!!! идиот! или хочешь, чтоббыло как тогда со Сью?!* - воспоминания ударили в голову. к горлу подступил ком. тогда я долго убивался по красавице Сью. я оставил ее на берегу. просто не хватило смелости сказать - "а погнали с нами!" никто не был против женщины на корабле. а моя первая Катерина. в честь ее я назвал тогда судно. Бросила меня только потому, что я собирался стать моряком. по ней я тоже убивался не одну бессонную ночь на корабле. "да... наверное. было бы неплохо. а то пока мы найдем сносную работу - может пройти много времени" - ответила Катрин, отводя взгляд в сторону - наверное ожидала услышать как раз то, что я должен был сказать. Неужелимомент упущен и теперь она уйдет, и на этом - точка? от этой подлой мысли у меня внутри все перевернулось. Катрин не смотрела на меня. она о чем-то думала, не мигая глядя туда, куда отвела грустный взгляд. *а работать на меня - достойно вас, барышня?* - я отбросил все глупые мысли о пршлом, что только что заполнили сознание, сумел таки вернуть трезвость рассудку. только успокоившись я спросил это у нее. - *оплата приличная. и подруга ваша тоже получит предложение...* "моя сестра." - несколько раздраженно, не меняя позы ответила Катрин. *отлично! сестра!* - я немного подошел, опираясь на трость и улыбаясь. того, что девушки родственницы я не знал, но сейчас это волноваломеня меньше всего. я прикидывал всевозможные варианты ее реакции, но как можно предугадать женщину и решил рискнуть. яже искател приключений, в конце концов. переживший немало! подойдя к ней, встав рядом и взглянув ей прямо в глаза, я вдруг стер улыбку с лица и сказал то, что еще минуту назад не мог из себя выдавить - *останься со мной... прошу.* Катрин не реагировала. и мне стало страшно. точнее - я сильно взволновался. но это ощущнение было сродни страху. я ждал. шли секунда, а казалось - минуты. она молчала не дольше мгновения, но за это мгновение я пережил столько... вот она где чувствуется полнота жизни. я ждал ответа от девушки, которая первой за два последних года понравилась мне не просто внешне. я даже успел привязаться к ней. но теперь она медлила...
… Ждала ли я того, что Роджер попросит меня остаться? И действительно ли я хочу остаться, понимая, что он предлагает мне место в его команде не столько из-за того, что нам с shishtuchk’ой некуда и не к кому пойти, сколько по причинам того, что… Я закусила нижнюю губу, стараясь скрыть от прозорливого капитана своё волнение и ту неловкость, которую я почему-то стала испытывать в последнее время. Моё молчание затягивалась - я знала, что Роджеру не терпится получить от меня ответ. Но, несмотря на это, я не смела, вымолвить и слова. А он ждал, стоя рядом, совсем близко ко мне, чем ещё более смущал меня, и странно, но заставлял моё сердце биться чаще. …Ладно, нужно взять себя в руки, и мыслить рационализаторски, последовательно, в конце концов, я уже совсем не та пугливая девчушка, которая не могла и глаз поднять на мужчин, вроде Роджера. И я не могу думать только лишь о себе, со мной моя сестра, о которой мне также необходимо думать и заботиться, хоть она и всячески избегает этой сестринской заботы.… А лучше для нас обеих в данном случае будет остаться с Роджером, быть частью его команды, получать хоть какое-то жалование, благодаря которому мы сможем вести более менее достойное существование. Хотя, shishtuchka, конечно, предпочла бы поступить иначе – затащить меня на борт очередного неизвестного судна, чтобы плыть к Бог знает каким берегам неизвестно для чего и зачем!?... Она – авантюристка, но я думаю, что сейчас для нас опасны разного рода авантюры, и поэтому… Я решительно обернулась к Роджеру, который, кажется, немного не ожидал, что я так резко и скоро что-то надумаю. Роджер несколько растерянно и взволнованно смотрел на меня, а я почему-то снова оторопела. «Да что я совсем не в себе – подумала я про себя – скажи «да» и закроем на этом наш неловкий разговор!» Я набрала в лёгкие побольше воздуха, замечая, что Роджер начинает глядеть на меня с неподдельным интересом. Да, на то он имел полное право, я, видимо, и впрямь выглядела смешно и неуклюже. - Ну, так что? – торопливо выпалил он – Останешься? И неожиданно даже для себя самой я расплылась в какой-то кошачьей улыбке, прищурив глаза. - Почему нет? Коли не шутишь, что оплатишь нашу работёнку, то… я думаю, мы с shishtuchk’ой могли бы здесь задержаться! Обстановка немного разрядилась, чему мы с Роджером были очень даже рады. И он, и я почувствовали себя вольготнее и раскованнее друг с другом, более того мне удалось, наконец, заметить у Роджера ту крохотную улыбку, которая играет на его губах лишь в каких-то особо знаменательных и понятных ему одному моментах. И эта улыбка говорила мне гораздо больше, чем могли сказать любые слова… - Отлично, тогда решено – бодро произнёс он. - Решено! – подхватила я. Мы снова посмотрели друг на друга, одобрительно переглядываясь, и чувствуя что-то новое между нами. То, чего ни ему, ни мне не приходилось испытывать уже очень давно…
я зашел в свою каюту. о том, что только что случилось на палубе старался не думать - слишком сильные эиоции. сейчас они могут сыграть губительную роль. собрав волосы в "хвост" я стал переодеваться - сейчас надо будет сойти на берег. то есть - выступить. причем так, чтобы те, кто слыхал о Веселом Роджере сразу поняли - вот он! я отыскал в шкафу чистую рубаху, остальные детали костюма были моими. заряженый заранее мушкет сунул за пояс. шпага - в "лягушку". через несколько часов в малоизвестном порту на небольшом островке с покрошеной каравэллы сошли трое - две девушки в изрядно потрепанных одеждах с несколькими шрамами на руках и уймой ссадин на лице и шее. за ними следовал молодой человек в черном костюме. он сильно хромал и постоянно тяжело опирался на трость. *ну что, первым делом - вас надо приодеть, по-моему...* - я улыбнулся спутницам достав из кармана кошель с деньгами. испанские запасы начинали расходиться. "еще чего! раз уж мы на тебя работаем - на заработанные оденемся!" - гордо фыркнула Шиштучка. Катрин, казалось, была с ней согласна. *ладно! тогда идемемте к портному - сделаем заказ, а стоимость я вычту у вас из жалования!* - я улыбнулся и направился в толпу. девушки пошли за мной. жизнь в порту кипела и выплескивалась... всюду сновали полупьяные грузчики, торговцы, приезжие, уезжающие, бандиты, солдаты, черные, белые, азиаты, в общем - полный набор народа на любой вкус. по одну сторону мощеной камнем дороги стояли магазины и приемные пункты, а так же - пост охраны и столь заказов верфи. с другой стороны - пристань. судов не так много. учитывая наше - четыре. хотя, для такого городка... мы довольно долго пробирались сквозь толпу к швейной мастерской. наконец пришли. девушки и думать забыли про гордость и, что-то живо обсуждая просто-таки влетели вмагазин вперед меня. я, улыбнувшись, зашел следом. и тут началась съемка мерок, прикидка костюмов и прочая ерунда, о которой я, не без помощи красотки Сью давно забыл, пережив всего единожды. девушки крутились у зеркала и послушно подставыляли портнихе то ножку, то бок, поворачивались и так и эдак, потом убегали куда-то, прибегали, хихикали, снова мерялись... я стоял, оперевшись на трость. ко мне подбежал мальчуган, видимо - сын портнихи и предложил присесть в кресло. и как это я его не заметил? парень осведомился по какому поводу я пришел и, узнав, что я пришел с этими молодыми дамами, предложил мне чаю. я согласился. вскоре я наблюдал эпопею девичьего переодевания сидя в мягком кресле и потягивая горячий чай. не могло не радовать так же то, что пиратки выскакивали кзеркалу то полуголыми, то в чисто символических платьях... или как там это у них называется... мужчинам то знать обо всем не положено. девушки увлеклись, будто изабыв, что рядосижу я...
А мне казалось, что я уже совсем позабыла, что, значит, стоять посреди просторного магазине у добродушного и улыбчивого портного, который почти обхаживал нас с shishtuck’ой, предлагая померить то один костюм, то другой, демонстрируя ткани со всего мира и расхваливая свой магазин, как то и положено порядочному портному. …Это было приятно, и меня даже охватила некая ностальгия по каким-то тихим и давно ушедшим временам, когда мы на пару с Shishtuchk’ой вот так же прибегали в какой-нибудь магазин, и наши глаза блестели от обилия товаров на прилавках. Мы радовались всему вокруг нас, даже не зная о том, как мимолётно и быстротечно то время.… А сейчас, мы благодаря Роджеру, как будто заново переживаем все те эмоции и чувства. - А как вам этот цвет? – shishtucka не дала портному договорить, выхватив у него из рук мягкий бархат и, обмотавшись им, играючи стала демонстрировать древних римлян. Которые облачались в тоги и рассуждали о чём-то высоком и таком далёком от реального мира… И я от души смеялась, слушая её глупости, ценя эту возможность никуда не бежать, не сражаться с остервенелой армией испанцев, не нервничать и не волноваться по поводу того, что нас вот-вот и подстрелят. Когда ещё выдастся такой момент? Конечно, нужно в первую очередь поблагодарить Роджера. И хотя нам с Shishtuck’ой было немного неловко, когда он предложил купить нам новую одежду, всё-таки мы привыкли всё зарабатывать своими руками. Но дабы мы успокоились, Роджер пообещал вычесть эти деньги из нашего заработка, что же? Раз так, то почему бы и не позволить себе немного повеселиться и построить из себя каких-нибудь напыщенных светских дам, крутясь перед широкими зеркалами в залитом солнечным светом магазинчике портного? - Посмотри на меня! – звонко расхохоталась Shishtucka, нацепив на голову огромную шляпу с пышным пером, которое странным образом свисало через поля шляпы, прямо на её нос – ну, что? Похожа я на грозного пирата испанского мена? Я сдёрнула с её головы оляпистый головной убор, улыбнувшись ей: - Ещё бы ты не была похожа! Пока мы стояли возле зеркала, слушая разговоры портного о том, что сейчас лучше носить и какие расчудесные материалы были доставлены ему буквально два дня назад, и что нам непременно нужно на них взглянуть, я украдкой поглядывала на Роджера. Не знаю – замечал ли он мой взгляд или же делал вид, что не видит!? Он сидел в мягком кресле, которое было оббито красным бархатом, свет заливал спинку этого кресла, чуть-чуть касаясь плеч Роджера. От чашки чая, которую он подносил к губам, исходил чуть уловимый пар, струясь вверх и растворяясь где-то в пространстве комнаты. Он был спокоен и даже умиротворён, Роджер улыбался нашему визгу и скаканью возле зеркала, бросая на меня с shishtuchk’у беглые взгляды. Его взгляд блуждал то по потолку, то по стенам, которые были сплошь и рядом увешаны картинами изысканных дам в не менее изысканных платьях и статных джентльменах, одетых по последней моде. Но иногда взгляд его сосредотачивался на чём-то таком, никому неизвестном, и он вмиг становился задумчивым, серьёзным, и я всегда гадала…. что же такое может его тревожить в такие моменты? - Всё – расплылся портной в довольной улыбке – ваши барышни готовы! Роджер поднял на нас глаза, когда портной, наконец, оставил в покое дошивать последние стежки… Роджер медленно поднялся из своего уютного кресла, опираясь на свою трость, и усмехнувшись посмотрел на нас двоих снизу вверх. «Отлично – подумала я – дай мне сил пережить этот оценивающий взгляд!» …
*Довольны?* - спросил я девушек, хотя это и так было видно – они просто сияли - *сколько?* - обратился я к портному. Да… погуляли девушки на славу. Расплатившись мы вышли из магазина. Девушки впереди, я – за ними. Передо мной теперь были не матросы, не подчиненные и даже не боевые подруги, а две прекрасных дамы, так что пришлось вспомнить о правилах хорошего тона. «куда дальше? Что будем делать? Какие планы?..» - затараторили сестры наперебой. Я отмахнулся от них – мол: «дайте сказать». *я хочу зайти вон в ту лавку* - я указал тростью на вывеску «Аксессуары всех мастей». Подружки переглянулись, хмыкнули, и мы направились к магазину.
Назвать это заведение стоило «Разное…». Здесь было все, что только душе угодно: от заморского фруктового табака и иже с ним, до невероятно изощренного оружия, как коллекционного, так и боевого. У кассы стоял немолодой продавец в черном жилете с множеством кармашков, в каждом из которых что-то лежало. От груди к боковому карману тянулась внушительная золотая цепь для карманных часов. Чистейший, аж блестящий ворот его рубашки был стянут элегантным бантиком. На носу торговца закреплено тоненькое пенсне. Девушек я попросил заняться пока чем-нибудь, и не подходить к нам – разговор предстоял, мягко говоря, деликатный. Подруги направились рассматривать всякую всячину, лежащую на прилавках, а я направился к торговцу. *Добрый день, уважаемый.* - приветливо сказал я, подходя все ближе к прилавку - *не найдется ли у вас трости о красного дерева с увесистым навершием в форме головы какого-нибедь «благородного» зверя?* «господина интересуют конкретно трости или…» - он усмехнулся, помедлил, осматривая меня оценивающим беглым взглядом, прикидывая можно ли предлагать мне то, что он собирался – «или оружие с секретом?» *вообще и то и другое. Я, видите ли, хром. Да и механизмы скрытого оружия очень люблю и уважаю создавших его мастеров, так что с удовольствием взгляну…* Торговец лишь молча кивнул и юркнул в подсобку, вход в которую был прикрыт крсными шелковыми занавесками. Посреди подсобки стоял большой стол, а под стенами по периметру всей комнаты до самого потолка возвышались шкафы с множеством полок, на которых лежали еще более причудливые товары, чем те, что можно было увидеть на витринах. Торговец выложил на стол охапку тростей, завернутых в парусину, перевязанную единственной веревочкой. Когда хозяин развернул сверток, я просто оторопел – такого я не ожидал увидеть нигде и никогда. Здесь были трости на любой вкус: с пистолетами, кинжалами, шпагами и ножами всех размеров, трости-булавы, со специально заостренными и утяжеленными навершиями. Но я остановился на одной. Навершие в форме черепа без нижней челюсти, на «нёбе» которого спрятана кнопка, высвобождающая полноразмерный, хотя и мелкокалиберный пистолет. Древко трости обито стальными кольцами, на конце его – тоже стальная набивка, из которой выдвигается прямое лезвие, длиной в пол-ладони. Трость выполнена из красного дерева с резьбой. Полторы сотни фунтов… Не раздумывая отдаю деньги. Принимаю от улыбающегося торговца воск для начистки, коробочку с пулями подходящего калибра и бархатный чехол для трости. Я вышел к девушкам довольный как слон. Они даже не сразу поняли – отчего я так доволен. Мы вышли из магазина и направились к судну – денег у меня осталось непозволительно мало. Надо было взять еще сотни три фунтов, чтобы спокойно уладить дела на верфи. Мы взошли на корабль, и девушки сразу принялись хвастать Безымянному и Эвару с Бэртом новыми нарядами. Наконец, когда все налюбовались, Безымянный подошел ко мне: «на верфи был?» - тихо, как обычно спросил он, хотя минуту назад хохотал и аплодировал танцующим подругам. *нет. Передохну – и пойду. Нога разболелась. Сам-то как?* «сегодня легче. Пойду в кают-компанию – ужин стынет. И вы идите. Эвар готовит потрясающе. Стоит попробовать, поверь.» - и он направился к корме. Шиштучка, выплясывая, последовала за ним, зазывая остальных моряков с собой, на последок подмигнув, Катрин. Женщины! Имя вам – коварство! Я подошел к оставшейся на палубе девушке. *замечательно выглядишь* - прошептал я. Она улыбнулась, повернувшись чуть боком. Сейчас она была воистину прекрасна. Мне не хотелось думать ни о чем. Я вновь становился по-настоящему свободным. «спасибо… и что же будет дальше? Куда направимся? Что станем делать?» *а куда бы хотелось?* - я оперся на перила борта рядом с Катрин, достал из внутреннего кармана камзола трубку, табак и огниво (наконец-то можно спокойно закурить) - *деньги есть. Наберем команду…* Я стал рассказывать ей о том, что мы теперь можем сделать все, что захотим, поплыть куда угодно и когда угодно. Что мы свободны. Вольны делать все, что вздумается! В общем – рассказывал ей о том, о чем сам мечтал, когда отправлялся в свое первое плавание. А она слушала и боялась перебить – настолько приятными для нее оказались мои мечты, мои обещания и предположения. Но я окончил свой рассказ о невиданных далях, неограниченной свободе… наступило нелегкое молчание, а я, как назло, иссяк – настолько эмоционально рассказывал Катрин о предстоящих приключениях. Я не знал что сказать… а надо что-то было нужно, и я… просто взял ее за руку, привлек к себе и обнял. Она была нежна и хрупка. И тогда я никак не мог поверить, что когда мы познакомились, эта девочка наравне со мной управлялась с пушками, снарядами и пламенем…
Роджер крепко держал меня в своих объятиях, и я чувствовала себя уверенно, и, прежде всего, защищённой от всего, что могло бы угрожать мне, когда бы то ни было. Сейчас мне не хотелось думать о дне завтрашнем и о тех возможных бедах, невзгодах и трудностях, которые поджидают нас с восходом солнца. Не хотелось мне вспоминать и день ушедший, со всеми минувшими переживаниями – а был лишь этот день, это мгновение и этот час, когда вот так легко можно стоять рядом с человеком, который совершенно случайно вошёл в твою жизнь и так моментально стал для тебя буквально всем. Сейчас мне внезапно подумалось о том, что стало бы с нами с Shishtuck’ой и что стало бы со мной, не арестуй нас испанские солдаты, не освободи нас Роджер и Безымянный!? Стало быть нашей с Роджером встречи я должна быть обязана испанцам и собственной нерасторопности!?... Стоя в объятиях Роджера, мне внезапно стало казаться, что я могла бы простоять вот так с ним всю мою оставшуюся жизнь… «И что только за бред творится у меня в голове? Разве же это когда-нибудь может быть со мной? С Роджером?!» - я отчётливо понимала всё, но когда его глаза встретились с моими, ни о чём не думая и ничего не говоря, я просто потянулась к нему… И в следующее мгновение коснулась его губ своими. Губы Роджера были немного солёными и сухими, но в тоже время мягкими и чувственными на моих губах. Но когда он внезапно отстранился от меня, я почувствовала странный холодок, пронёсшийся по коже и закравшийся в душу. Взгляд Роджера сначала метался по сторонам, как вдруг снова остановился на мне. А я вся смущённая стояла, всё ещё крепко обхватив его широкую спину своими руками, и думала о том, что, возможно, я слишком поспешила с выводами, и мне совсем не стоило этого делать? Я наклонила голову вниз, не смея взглянуть на капитана, который ничего не говорил, чем ещё более заставлял меня сомневаться в моём поступке.
девушка, казалось, испугалась. по крайней мере смутилась не на шутку. не важно... я хотел тогда быть сней. ТОЧКА! я приподнял полусжатыми пальцами ее голову за подбородок. она, казалось, не хотела смотреть на меня, будто это доставляло ей нето боль, нето вызывало отвращение. она снова отвела грустный взгляд, но все еще не вырывалась из моих обьятий. а я просто сделал то, что было нужно, а главное - чего хотел: рывком накрепко прижал ее к себе и, чуть приподняв (больная нога не давала сильно напрячься) страстно поцеловал. не знаю - менялась ли она тогда в лице... думала ли о чем-то. мне было все равно. я долго не мог оторваться от нее. даже не то чтобы не мог - чего таить - НЕ ХОТЕЛ! я поставил ее на палубу и только послеэтого прервал поцелуй и взглянул на нее. она была мила и безумно красива. она все еще смотрела в пол, на личике проступил стыдливый румянец, но сейчас она смущенно улыбалась каким-то своим, одной ей известным, мыслям. и все-таки она - не воин. а самая что ни на есть женщина. красивая, хрупкая, требующая к себе любви и заботы... *моя...* - прошептал я. в ответ - лишь кокетливая улыбка. *идем ко всем. я голоден и порядком устал.* "я тоже. идем..." - она еще раз коротко поцеловала меня, и мы медленно направились в кают-компанию.
ужин выдался воистину вкусным и... не менее веселым. впервые задве недели мы достали из тюмов вино. Шиштучка все не отставала от Катрин. Эвар с Бэртом играли в кости. Безымянный вскоре после ужина лег спать. рана отбирала у него много сил, к тому же он трудился весь день. онвсегда находил - чем заняться. просто не умел сидеть сложаруки. а если нечего было делать - впутывался в какие-нибудь неприятности. Я сидел в кресле и примеривался к новой трости. тренировался резко доставать пистолет, рывком выбрасывать лезвие ножа в боевое положение. так прошел весь вечер. к полуночи все разошлись, что называется "по койкам". Катрин, к сожалению ушла с Шиштучкой. а предложить ей остаться у меня я не рискнул - слишком много лишних ушей. Безымянный уснул у меня на кровати, поэтому я постелили себе теплый плед на полу, достал из шкафа подушки для кресла (и кто, интересно, их туда забил?) и унул, укрывшись камзолом. *** проснулся я рано. Безымянный мирно спал. ну и пусть. нам пока некуда спешить. Одевшись и приведя себя в порядок я вышел на палубу. Эвар был на ногах. Бэрт, сдавший ему вахту два часа назад дрых в кубрике, судя по всему. забив кошель подзавязку испанским золотом я вышел в город. там жизнь уже во всю кипела. всюдусновал народ. шла торговля, что-то грузили, что-то таскали туда-обратно... жили, в общем. я направился на верфь. там меня встратили три здоровенных плотника и местный набольший. (описывать всюбумажную тягомотину и долгие попытки сбить цену на обмен я не стану. поверьте - это вас только утомит) скажу только, что за триста пятьдесят фунтов предопалты идолговую расписку еще на шестьсот я обменял нашу развалину на средних парамтров бригантину. в ближайшие четыре дня ее должны были подготовить к отплытию: погрузить провизию, покупку которой на верфи взяли на себя, боерпипасы, порох, проверить судно на поломки и отремонтировать все, что требуется и еще много всяких мелочей... с верфи я вышел в отличном расположении духа. теперь хотелосьодного - скорей вернуться на каравеллу и увидеть Катрин. а еще лучше - остаться с ней наедине. по пути решил заскочить на рынок - купил цветы (Шиштучке тоже, для проформы) и фруктов. и все бы ничего. но рынок - он рынок и есть - всякого сброда хватает.
их было двое. один дородный, даже толстый, я бы сказал. второй - спортивного телосложения. оба в рабочей одежде. один стоял уприлавка с рыбой, другой шел ко мне. он прошел мимо, лишь зацепив меня плечем. ясперва не придал этому значения - слишком хорошее настроение у меня тогда было, чтобы обращать внимание на такие мелочи. а зря... в следуещее мгновение тот, что стоял у прилавка метнулся ко мне, вытянувшись в каком-то нечеловеческом, кошечьем, прыжке. он тянулся к кошельку, высящему на поясе. если бы в нем были только деньги - черт с ними! легко пришли - уйдут так же. ног там лежали документы по поводу судна, долговые расписки и квитанции обоплате услуг. а это немного больше тысячи фунтов, между прочим и пол-дня споров и прериканий с жадным начальником верфи. моя трость взметнулась вверх для удара, но опуститься на грабителя не смогла - сзади за нее схватился тот, что минуту назад зацепил меня в толпе плечем. я успел только нажать заветную кнопку на нёбе черепа, как меня сильно ударили по шее сзади. я упал. тот грабитель, что прыгал оказался недурным акробатом, потому, что пока я падал он умудрился сорвать у меня с пояса кошель и, перекатившись через плече броситься наутек. второй, выбросив мою трость последовал за товарищем. я перевернулся на спину. догнать их я не смог бы даже будь у меня здоровые ноги. я не размышлял ни секунды, жертвовать судном я не мог. пистолет-трость выстрелил. пуля прошила голень акробата. он взвизгнул и упал. кошелек выпал у него из рук. в этот момент у меня закралась подлая мысль - не позарится лиеще кто на мое добро? дородныйдядька даже не обернулся. наоборот - прибавил ходу. к счастью никто не сообразил сразу, что подхватить сейчас выброшеный кошель - более чем выгодное и простое действие. я поднялся и, не отряхиваясь и не оправляясь первым же делом подобрал мешочек и сунул его впо внутренний карман камзола. потом подобрал трость и заправил в нее пистолет. только теперь оправился и отряхнул грязь с костюма. упав наземь я разбил нос и поставил серьезнуюссадину на щеке и виске. я подобрал свою шляпу и подошел к стонущему вору. он держался за раненую ногу, громко стонал и перекатывался с боку на бок. уперевшись ему в грудь тростью я взглянул обидчику прямо в глаза. *никогда, тварь, так не делай.* - спокойным ровным голосом сказал ему я - *а то ведь на кого порезвей меня попадешь - выстрелят не в ногу - в задницу мушкет вставят и на курок нажмут* больше я не счел необходимым что-либо говорить раненому грабителю. я развернулся и направился к прилавкам за новыми букетам и фруктами. сделав покупки я направился на судно. благо теперь добрался без проблем. когда я взошел на палубу меня встретили Безымянный и Катрин. "УЖе умудрился где-то!" - хохотнул Безымянный, увидев мое разбитое лицо. Катрин подскочила ко мне. "что случилось?" - не то чтобы сильно переживая (морячка, все-таки, пиратка, а не придворная малодушная барышня) спросила она - "все в порядке?" *Глупость людская не знает границ.* - ответил я, улыбаясь - настроение снова было на высоте. я снов авидел ее - *вот...* я протянул ей букет красных роз, в центре которого была одна белая...
Я немного удивлённо взяла из рук Роджера букет ярко красных роз… «Оказывается, капитан ещё тот романтик!» - подумала я, глядя на букет, который Роджер подарил мне. Я люблю розы, особенно красные, они – символ страсти, любви. Признаться, мне не так часто за всю мою жизнь дарили цветы, уж не знаю, почему так сложилось, но к цветам я не слишком была приучена, хотя всегда любила их. В центре подаренного Роджером букета красовалась одна белая роза, которая вновь указывала на романтическую натуру Роджера. Я улыбнулась, вдыхая сладкий и чуть дурманящий аромат красивых цветов. Приятно, когда кто-то делает для тебя что-то такое – незамысловатое, простое, но нечто такое, что способно согреть твоё сердце, поднять настроение и вновь заставить поверить в то, что не всё нам мотаться по свету по одиночке… Я подняла на Роджера глаза, которые должно быть сейчас выдавали меня и все мои чувства. Но мне было всё равно. Я быстро кинула взгляд на рану, которая «красовалась» на его мужественном лице, и осторожно прикоснувшись к его лицу, притянула его ближе и легонько поцеловала щетинистую щёку. - Спасибо, они очень красивые – Роджер быстро окинул взглядом палубу, наверное, он всё ещё думал о том: раскрывать ли перед членами своей команды наши с ним отношения!? Но спустя пару мгновений, видимо, убедившись, что вокруг никто не толкается и не перешёптывается, придвинулся ко мне ближе, словно старался обнять, и тихо сказал: - Они достойны тебя – и снова отпрянул назад. В руках он держал ещё один букет, я взглядом указала на него и спросила, улыбаясь: - Для отвода глаз? Роджер повертел букет в руках и, снова посмотрев на меня, ответил: - Думаю, с моей стороны было бы неприлично так поступить с твоей младшой!? Что скажешь? Я усмехнулась: - Скажу, что Shishtuck’е больше по душе вовсе не цветы… - Тогда ей придётся смириться с ними, поскольку мне жертвы пока не нужны! Я легонько толкнула Роджера в бок: - Слава Богу, она тебя не слышала! Роджер только рассмеялся в ответ, вытирая с лица остатки крови. Я аккуратно отложила букет в сторону и потянулась осмотреть его рану, когда его рука остановила мою. - Я только посмотрю – спокойным тоном сказала я. - Не стоит беспокоится, заживёт. Спорить с Роджером было практически не возможно, и я уже однажды усвоив этот урок, не стала сопротивляться в очередной раз, применяя безнадёжные попытки переубедить его. - Ладно, упрямец, будь по-твоему. Он вяло улыбнулся, вертя в руках замысловатую трость. Я сразу обратила на неё внимание, как только Роджер вернулся. Наверняка, она была вовсе не обыкновенной, зная пристрастие Роджера к различного рода оружиям, замаскированных под привычные для всех предметы, я была готова узнать «истинное» предназначение этой трости-выручалочки. - Интересная трость. - Ты даже не представляешь насколько! - Ну, так скажи мне. Роджер прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня, потом изучающе оглядел свою трость и снова глянул в мою сторону, ответив: - Как-нибудь потом. Главное, что она уберегла меня от одного незадачливого воришки, который, впрочем, мог неплохо меня покалечить. Я взяла в руки букет с целью пойти и поставить его в воду, и, удаляясь от Роджера, кинула ему напоследок: - Пожалуй, ты бы справился с ним и без помощи своей палочки-выручалочки!
Долгие дни ожидания закончились. Мы распрощались с разбитой вдрыск каравеллой. На новехоньком бриге мы отплыли с небольшого островка. Это было прекрасно. Быть капитаном… снова. Я чувствовал невероятный прилив сил. Команда была самой обыкновенной. Мы набрали порядка двадцати человек. Мы пока плохо друг друга знали, но матросы выполняли приказы, причем выполняли хорошо, так что жаловаться было не на что. Шиштучка таки прогнала меня из-за штурвала. Безымянный взялся командовать канонирской группой. Катрин постоянно наводила порядок на палубе, командовала то теми, то этими, в общем , была полноценным старпомом. Годсхэнда только не хватает… Мы вышли в открытое море. Никто пока не знал – куда мы направляемся. Я не говорил по этому поводу ни слова. Я завел, наконец, судовой журнал. Я любил коротать вечера с чашкой горячего чая, заполняя эту книгу. Старший состав (т.е. мы четверо) ужинали в кают-компании. Вечером третьего дня пути вопрос о направлении встал ребром. Первой (кто бы сомневался) вспылила Шиштучка. «какого черта! Ведем тут светские беседы! Любовь разводим!» - при этих словах Катрин как-то потупила взгляд – «а куда мы направляемся?! Кто-то мне может сказать?! Капитан! Уж извольте уведомить команду о цели нашего плавания!» - последнюю фразу она произнесла нарочито вежливо, с явной издевкой. «слушай, кэп,» - отозвался Безымянный – «вообще… она дело говорит. Было бы неплохо предствалять хоть примерно – куда, если не говоришь – зачем.» Опять эти его витиеватые, сложные фразы… утомил. *что ж…* - я положил столовые приборы на стол и вытер губы салфеткой. - *если вы настаиваете… мы направляемся…* - я сделал паузу. Господи, какое же наслаждение наблюдать эти лица, эти жаждущие взгляды! Прелесть!!! - *туда, где можно…* - я рывком встал и ударил ладонью почти в самый центр стола - *отомстить!* После этого «выступления» я просто развернулся и вышел на алубу, достал из внутреннего кармана трубку и закурил. Я знал – почему они все еще сидят внутри. Они думают. Ведь там, где только что о стол ударила моя рука осталась испанская офицерская бляха.
«Отомстить? Должно быть мне послышалось?!» - это было первое, что пронеслось у меня в голове. Но, глядя на испанскую офицерскую бляху, оставленную Роджером на нашем столе, я понимала, что это вовсе не шутки, и всё это не напускное. Роджер и, правда, собирался снова вступить в бой с испанцами. Shishtuchka и Безымянный сначала впали в такое же оцепенение, как я и, но уже вскоре Shishtuchka расплылась в одной из своих довольных улыбочек, которая в общем-то ничего хорошего не сулила. Она вышла из-за стола, вертя в руке обеденный нож, подошла к вазе с фруктами и, взяв из неё спелое зелёное яблоко, села в кресло, стоявшее в полушаге от неё и, закинув ногу на ногу, с важным видом стала отрезать от яблока по кусочку, запуская их в рот. - Наконец-то достойное для нас дело! – усмехнулась она, и я с опаской смотрела на неё, понимая, какой азарт просыпается в ней – Надоело уже плыть чёрти куда, возимся как мыши, а порядочной работёнки так и не выдалось! Безымянный оглянулся на неё, потом посмотрел на меня, но ничего не говорил. Он, видимо, снова погрузился в свои извечные раздумья. Я резко встала, сделав несколько больших шагов, приблизилась к Shishtuchk’е и, вырвав из её рук яблоко и нож, строго сказала ей: - Ты думаешь, что это забавно? Она сощурила глаза, пристально посмотрев на меня, и потом попыталась отобрать яблоко и нож, которые я держала в руке. - Да перестань ты! Что на тебя нашло? – спросила она, сквозь смех. Но уже через мгновение до неё, наконец, стало доходить, что я вовсе не расположена, шутить в данный момент. Она откинулась на спинку кресла, всем своим видом показывая мне, что не желает больше со мной разговаривать. - Это не забавно и не весело, как тебе может показаться! Ладно? Забыла, что было в прошлый раз? Ну, забыла? Она ударила меня по руке, выбив злополучный фрукт и нож, встав передо мной: - Нет, не забыла! И что с того? За что ты печёшься, сестричка? А точнее - за кого больше? А? Мы смотрели друг на друга, испепеляя взглядами, и мне было не очень приятно осознавать то, что Безымянный стал свидетелем этой ссоры. Он внимательно смотрел на нас, и должно быть думал: завели бабьи споры… Тут внезапно вошёл Роджер. Мы все втроём обернулись на него, а он, не понимающий, что именно произошло за время его отсутствия, во все глаза смотрел то на Безымянного, то на нас с shishtuchk’ой. - Ну, и что здесь произошло, пока меня не было? Я молча отошла от Shishtuchk’и, сев за стол. А она подобрала с пола нож и яблоко и, улыбнувшись Роджеру, непринужденно заговорила: - Да всё нормально! Мы, наконец, найдём себе достойное применение? Да, Катрин? (она легонько толкнула меня локтём, сев за стол возле меня) Думаю, за это нужно выпить!? Как тебе идейка, капитан? Shishtuchka лихо плесканула вина по нашим бокалам и, подняв вверх свой, с горящими глазами окинула всех присутствующих возбуждённым взглядом. Но никто из нас не поддержал её инициативы, мы с Безымянным молча сидели за столом, а Роджер подозрительно наблюдал за всем происходящим. - Ну, и чёрт с вами, тогда я пью одна! Она осушила свой бокал, потянувшись за кувшином с вином в очередной раз. Но Безымянный во время убрал его от неё: - Думаю, нам лучше будет оставаться в трезвом уме. Shishtuchka рассмеялась, но спорить не стала: - Ладно, ладно. Всё нормально. Не знаю, как вы, а я порядочно устала за этот день, так что… - она поднялась из-за стола, на показ полезла обнимать меня, поцеловал в щёку, - сестричка, спокойной ночи! И всем остальным: спокойной ночи! - Тебе тоже – улыбнулся в ответ Роджер. - Всенепременно! – и она быстро вышла из комнаты, оставив нас троих сидеть в молчании. - Ну, так что? Кто-то имеет возражения против моей команды? - А это команда? – сверкнула я глазами на Роджера, он подался вперёд и тихо, но настойчиво сказал: - Приказ. Если потребуется…
Дерзость – главная черта моряков нашего времени. Тем более – вольно наёмных. Меня это не вполне устраивало, однако совладать с этим было невозможно. Я снова вышел на палубу. Прошелся вперед-назад, просто наслаждаясь приятным вечером в открытом море. Нам нужна была разминка. Нужно было на кого-то напасть. Мы же, все-таки «пираты», по крайней мере так утверждали испанские власти. Отомстить… я хотел крови. Крови того мерзавца, что первым именовал меня пиратом. Испанского адмирала. Даже имени его не знаю… но в лицо запомнил накрепко. Никогда не забуду его довольную улыбку, когда тонул мой галеон. НИКОГДА!!! Мразь. Он ответит мне за все. Еще и выдаст мне каперскую грамоту. Никто теперь его не спасет. Я создам собственную флотилию, если понадобится. Среди пиратов это – не редкость. В подобных размышлениях я встретил глубокую ночь. Никто так и не вышел ко мне. Видать решили крепко поразмышлять о предстоящем. Что ж, пускай. Полезно. Шиштучка… она, похоже, погибнет первой. Задор… нет – глупость, скорее. И никто ее не оградит от нее самой. Самоуверенность. Излишняя. И ничего тут не попишешь. Мрачный и задумчивый я отправился спать. Нам предстоял долгий путь. Я хотел преподнести испанцам маленький сюрприз – атаковать пару мелких колоний. Разжиться парой дополнительных судов, по возможности. По моим подсчетам нам предстояло не менее шести недель пути, при нормальной погоде. *** Долгое время мы шли спокойно. Ссорились и мирились. Гуляли и настораживались. Пережили небольшой шторм. Но в целом – ничего необычного. На четвертой неделе пути на горизонте показалось судно. Я напрягся. Стоя на корме, не далеко от правящей судном Шиштучки я прямо-таки вцепился в перила – под каким же флагом идет судно? Военный это корабль, или торговец? Может – контрабандисты, пираты… несколько часов понадобилось, чтобы мы смогли разглядеть знаки различия. Флаг был британским, но настолько потрепанным и засаленным, что сразу стало ясно – пираты. Фрегат. Сорок с лишним пушек. Гроты в четверть больше наших. Он обойдет нас при лубом ветре, под любым углом. «что насторожился, капитан?..» - прохрипел Безымянный в самое ухо, как всегда, незаметно подкравшись. Я уже даже не удивлялся, не то чтобы пугаться – настолько привык к этой дурацкой манере… *я хочу боя.* - твордо, но вполне спокойно ответил я, даже не поворачивая головы. Я стоял, опершись обеими руками на перила, чуть сгорбившись. Трость стояла рядом. «стоит ли…» - усомнился вслух канонир. *поверь, друг. Нам нужна разминка. С испанцами предстоят бои потрудней.* - я все так же пристально глядел на потенциального врага. Тем временем на том судне, нас, похоже восприняли не совсем дружелюбно. Фрегат пошел на разворот, через пол часа его курс установился – около трех градусов в сторону от нас – почти лобовое столкновение. *хитрец…* - прохрипел я себе под нос, оскалившись, нов се так же стоя, опершись на перила. «курс, кэп?» - выкрикнула Шиштучка. *погоди. Идем прежним направлением. Жди команды. Будь готова в любой момент!* - я оторвался от перил, подхватил трость и похромал на основную палубу, покручивая в руке подзорную трубу. *Безымянный! Хватай за шиворот своих бойцов! Готовьте оба борта и мушкеты! Будем воевать!* - гаркнул я, спускаясь по лестнице с кормы. Канонир не спорил. Лишь вздохнул и стал громко и злобно отдавать своему отряду команды. Пятнадцать человек сорвались от снастей к пушкам, некоторые из них ринулись на нижнюю палубу. Закипела работа. Подготовка к бою… *абордажные крюки отложить! Мы пустим их на дно! Идем на всех парусах! Поднимите боавентуру! Когда он будет близко, пойдем на ней и фоке! Выполнять! Лодыри!!! Живо! Живо! Бегом!* - я распалялся. Меня начинал просто-таки разрывать азарт. Сейчас я жаждал одного – боя! Я окинул палубу пристальным взглядом. И где же милая?.. *Катрин!!!* - рявкнул я. «да, Роджер!?» - послышалось сзади. *во-первых – капитан!* - выкрикнул я, лишь повернув голову – сейчас было не до нежностей, нам предстоял сложный и рискованный маневр. - *во-вторых – быстро приводи в порядок своих обалдуев и передавай команды! А то эти олухи не слышат меня!!!* Девушка, выкрикнув короткое «есть!», кинулась наводить порядок в команде. Ее, похоже, несколько обидело подобное обращение. Но тогда так было нужно. Разберемся после. Тем временем суда все сближались. До расстояния выстрела оставалось около часа. Подготовка шла полным ходом. И вот он наступил… момент истины. Начало схватки. Враг выстрелил первым. Семью носовыми пушками. Мелкокалиберными и не достаточно дальнобойными, чтобы достать нас. В этот момент надо было «светить» карты. Теперь – наш черед. *ЛЕВО РУЛЯ! НЕМЕДЛЯ! ПОЛНЫЙ РАЗВОРОТ!!!* - неистово завопил я. Шиштучка беспрекословно выполнила приказ. Мы начали довольно быстрый разворот – преимущество короткого борта. Противник поступил вполне предсказуемо и стал медленно подставлять нам свой правый борт, наверняка полностью заряженный. *Канониры, готовсь!!!* - я стоял на баке и орал будто ошпаренный. Надо было выждать еще перу мгновений, когда покажутся первые пушки, тогда – стрелять, чтобы снести вражью артиллерию. И вот показались черные дула… - *ЗАЛП!!!* Мы дали разрозненный залп правым бортом. Вражеский фрегат зазиял множеством дыр. Ближайшие к баку пушки были сметены напрочь. Прелесть. Теперь предстояла контратака. *канониры – на левый борт!!! Живо!!! Книппелями и картечью!!! Остальные – за мушкеты! БЕГОМ!!!* Матросы, словно акробаты в цирке, ловко спрыгнули со снастей и расхватали оружие в считанные секунды. И тут случилось то, чего не ожидал никто… с палубы фрегата раздался оглушительный грохот. В нашу сторону высыпал фонтан шрапнели. Несколько человек упали. Первая кровь. Следом – второй залп. Книппели. Шесть или семь. Благо – цели достиг только один. Зацепив рею на фоке, он сорвал брус вместе с парусом и швырнул о палубу. Рея разлетелась в щепки. *ПОЛНЫЙ СТОП!!! Спустить паруса!!! Право руля!!! Немедля!!!* Парусов не стало. Будто и не было никогда. Судно остановилось. На мгновенье воцарилась тишина. Мы медленно поворачивались носом к противнику, постепенно направляясь параллельно его курсу. «борт готов, кэп!» - раздался снизу приглушенный голос Безымянного. *огонь…* - тихо, самому себе сказал я. Канонир сам знал – что надо сразу стрелять. Но субординация требовала предупредить меня. Я стоял, чуть наклонившись вперед, пристально глядя на вражеское судно. Правый борт снова выстрелил. Последний раз за этот бой. Как я и приказывал – картечью и книппелями. Наши канониры, к счастью, оказались несколько искуснее, чем у противника. Наши книппели сорвали под корень бизань. Только два не попали вообще. В это время капитан фрегата принял отчаянное решение – он пошел на сближение. Он не собирался дать мне развернуться заряженным бортом, готовым дать залп в любой момент. Суда все сближались… точнее, мы разворачивались, а противник к нам приближался. В какой-то момент мне казалось, что мы таки успеем повернуться. Я оказался почти прав. Наша бонавентура вошла между перилами их палубы. По мере того, как мы поворачивались, мачта сминала их перила, переворачивая попутно стоящие на палубе пушки. *отлично…* - прохрипел я, довольно скалясь. «пли!!!» - раздалось с фрегата. Прогремел выстрел, за ним – второй, третий. Матросы стреляли с ружей. Зазвенели абордажные крюки. Они готовились перебраться к нам. А черта лысого! Мы повернулись градусов на сорок к противнику. Сейчас толково могли выстрелить далеко не все пушки – около трети. *левый борт!!!* - я немного выждал – дал канонирам навести орудия. - *минутный залп на треть!* Это значило, что будет сделано по три выстрела в минуту, по мере разворота, зато сперва даст залп треть всех орудий борта. Загремело. Повалил дым. Раздались вопли раненых, умирающих. Ликующий рев моей команды. противник даже не успел дать толкового залпа – зря пошел на сближение. Рассчитывал, похоже, врасплох застать, а сам попал в просак – не ожидал, что мы станем не месте поворачиваться, думал, наверное – классический прием применим – через левый борт пойдем по большему радиусу… *добивай с ружей!!!* - я был готов сейчас сам броситься в атаку. Но здесь все должны были решить пушки. Противник предпринимал попытку за попыткой. Пытался отбиться. Гремели единичные выстрели лобовых пушек, но это не причиняло особого вреда. Я выпрямился. Гордо задрав подбородок, я смотрел, как прощается с жизнью незадачливый капитан, как идет на дно его фрегат. *стрелять по готовности!!! Убейте всех!!!* - это была моя последняя команда в том бою. Мы уже добивали противника. Удача улыбнулась нам – мы успели повернуться левым бортом и зацепили его мачтой, изрядно обездвижив и не дав выстрелить по людям на верхней палубе. Наши пушки все еще стреляли «минутный залп». Это давало серьезное преимущество – заставляло противника обороняться, не давало атаковать. Началась резня. Мы буквально ударились борт в борт. Мои матросы ринулись на вражью палубу. Зазвенела сталь. Раздавались резкие выстрелы. Я выхватил из-за пояса мушкет, достал второй из трости и стал играючи, с довольной улыбкой прицеливаться в оставшихся на фрегате матросов. Кто-то завопил. Показалась отрубленная голова капитана в руке какого-то норовистого бойца. Это значит – все. Судно наше. Я прицелился-таки кому-то в голову и нажал на курок. Цель поражена. Блеск!! Я довольно засмеялся и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. Повернул голову – на палубе стояла Катрин, пристально глядя на меня. С каким-то ужасом и… отвращением…
...бой есть бой, я понимала, что у меня нет времени ни на ошибку, ни на сантименты. И у нашей команды есть только два пути: победить или проиграть. Роджер толково и грамотно командовал сражением, я знала, что с таким капитаном, у команды вражеского корабля крайне мало шансов. И вот, наконец, раздались последние залпы, матросы схватили в руки клинки, ринувшись на палубу противника, я ухватилась за мушкет, дабы быть готовой, хотя и без того было ясно, чья это победа. И тут внезапно мой взгляд остановился на Роджере… Я никогда не видела его таким раньше. Он, с явным упоением и наслаждением, нажал на курок, радуясь свой окончательной победе. В его взгляде плясали не добрые огоньки, и в следующее мгновение довольно засмеявшись, он стал серьезным на миг, а потом резко обернулся в мою сторону. Наши взгляды встретились. Не знаю, что больше испугало меня: его азарт ведения сражения или то, что невозможно было не заметить, - жажда крови, жажда отмщения. Мы безмолвно смотрели друг на друга, пока на палубу не ввалились матросы, в просаленных и замызганных в крови рубахах. Они громко кричали, хлопая друг друга по плечам, улыбались Роджеру, и их лица не были похожи на лица людей, достоино одержавших победу. Самое страшное было то, что им было абсолютно безразлично для чего, и зачем они убивают. Что с них было взять? Они просто выполняли приказы своего капитана!... Эта толпа ликующих людей разделила нас, а, может, нас стало разделять что-то другое, не высказанное вслух!? Я не знала ответа на этот вопрос, в любом случае, мы остались живы, что, несомненно, являлось в данный момент главным. Ко мне подскочила обрадованная shishtuchk’а, вертя в руках ещё разгорячённый от выстрелов мушкет: - Видела, как мы их? Ха, они думали, что сумеют совладать с нами, черти! – и, погрозив куда-то в сторону оружием, она легонько толкнула меня в бок, - что это с тобой? Ты в последнее время как-то странно себя ведёшь? Я усмехнулась, забрав из её рук мушкет, отложила его в сторону: - Всё нормально. Просто немного устала… Shishtuchk’a стала выглядывать кого-то сквозь толпу матросов, а потом вновь одарив меня одним из своих хитрых взглядов, сказала: - Не думаешь, что тебе стоит поздравить капитана? - Поздравить? - Неужели ты не согласишься с тем, что он был бесподобен сегодня!? Я потупила взгляд, вспомнив Роджера, нажимающего на курок своего мушкета…. Но я не хотела, чтобы сестра что-либо заподозрила и стала расспрашивать меня о чём-либо, поэтому, улыбнувшись ей в ответ, ответила: - Да. Ты права. Но мы все сегодня постарались на славу, верно? Она вытерла пот со лба, подмигнув мне: - Это уж точно! Shishtuchk’а отошла от меня, оставив меня наедине со своими мыслями. Я не чувствовала себя уставшей или измождённой, как то бывало раньше или в тот раз, когда мы отражали атаку испанцев. Но, несмотря на отсутствии физической усталости, меня всю буквально трясло, и плечи мои то и дело вздрагивали от неизвестного холода. Я понимала, что нужно прояснить всё. Прояснить, прежде всего, для самой себя, и именно поэтому я почти машинально, но крайне решительно, стала шагать по направлению к каюте Роджера. …конечно, он был там. Я вошла внутрь каюты, хлопнув дверью, прислонилась к ней, удерживая руки на дверной ручке. Роджер стоял ко мне спиной, и когда я вошла он, не обернулся, лишь чуть повернул голову в мою сторону: - Что случилось? – спросил он у меня почти безразличным тоном, словно, я была одним из матросов, чьё имя он никогда бы не постарался запомнить. - Ничего – ответила я, стараясь придать своему голосу ту же холодность и безразличие, которыми встретил меня Роджер. - Ты же не просто так сюда пришла? Может, хочешь что-то сказать!? Роджер обернулся ко мне, и взгляд его был уставшим, хотя он и пытался сохранить на лице ту маску безразличия, которую он натянул на себя неизвестно для чего. Я осторожно приблизилась к нему, мне было необходимо спросить его – для чего всё это? И если это его конечная цель, то будет ли место для меня в том плаванье, в которое он отправился? И мне хотелось просто обнять его, потому что я ощущала, как эта простая близость сейчас нужна нам обоим. Но Роджер был сдержан и совершенно не пытался податься мне навстречу…
*у каждого – свои недостатки… странности.* - медленно и негромко заговорил я, обходя Катрин и садясь в кресло. - *присаживайся…* «постою.» - раздраженно бросила она в ответ и скрестила руки на груди. *тогда…* - немного с натугой сказал я вставая, легко улыбнувшись, глядя ей в глаза. Я направился к небольшому каминчику капитанской каюты и повесил на крюк над огнем чайник. - *в том, что сегодня я убивал нет ничего сверхъестественного. К тому же эти люди напали бы на нас сами, не опереди я их. Это были пираты. Видно же за милю- кто они такие.* - я снова вернулся в кресло, поставив рядом трость. «ты… ты видел себя?! Если б видела тебя тогда в первый раз, я бы решила, что ты – маньяк ненормальный!!!» - на глаза девушки стали наворачиваться слезы. Последние слова она выкрикивала навзрыд. *О, Боже…Иди сюда, милая…* - я наклонился к соседнему креслу и толчком повернул его немного. Катрин не реагировала. Она вообще отвернулась и смотрела в окошко, вероятно, пыталась совладать с собой. Я понял – МНЕ надо что-то делать. Она сейчас мечется между двух огней. Я встал, подошел к ней. Обнял за плечи, положил ей подбородок на плече. *на пугайся ты так. Война – это война. И то, что я страшен и жесток в бою…хорошо звучит…* - «мда…» - чуть усмехнулась на эти слова Катрин, утирая непослушную слезу, выкатившуюся таки из ее прекрасных глаз - *…это совсем не значит, что я в повседневной жизни такой же.*- я отступил от нее и направился к камину за чайником. Весь дальнейший мой монолог звучал, пока я подавал на стол - *да, я чувствую некоторое удовлетворение, убивая. И что? Я мужчина, в конце концов. Мне нужны победы, власть, превосходство. Никогда не думал, что кто-то настолько остро отреагирует на мое поведение в бою. А ведь, знаешь, может быть страшнее. Многие потом еще и скальпы снимают, или, к примеру, собирают уши, носы…* - при этих словах Катрин чуть поежилась. Честно говоря, мне самому было не по себе, когда я представлял себе ожерелье из людских ушей - *я же получаю удовольствие не столько от факта убийства, сколько от осознания своей победы над кем-то. Вот – что мне нужно. Победа.* - я сверкнул глазами в ее сторону. - *стол накрыт. Присаживайся.* Мы сели за небольшой столик и принялись пить чай. Я похоже, сумел-таки убедить Катрин в том, что я не самый страшный человек в мире. Мы потом еще говорили на тему цели нашего плавания. Что мол, многим это не нравится. Катрин заявила, что ей вообще не понятно – зачем, и несколько страшно – все ли будет в порядке в остальных аспектах нашей (хех! Уже нашей!!!) жизни. *пойми…во-первых: у меня с этим мерзавцем личные счеты. Этот ублюдок* - я просто таки бросил ложечку в чашку с чаем, настолько во мне все вскипало при одной мысли об этом негодяе - *охотился за одной реликвией, которую искал и Безымянный. Какая-то колдовская чертовщина. Я не вникал, но… пообещал ему помочь добыть треклятый кинжал.* - я поймал заинтересованный взгляд Катрин. В ответ – скривил недовольную гримасу и стал отмахиваться - *не спрашивай. Одна из дурацких легенд о кладах. Кинжал был ключом от чего-то, что лежит где-то… бред, короче. Безымянному клад был не нужен. Дело было в самом клинке. Зачем – на знаю.* - я соврал. Не мог же я сказать любимой, что помогал другу найти оружие, чтобы совершить самоубийство! - *в общем, испанцы купились на эту сказку. Там чуть ли не священникам Ангелы нашептали, мол – правда. Ищите. Так мы и встретились с моим «другом». Этот подонок всеми правдами и неправдами пытался меня извести, потому, что я взялся за поиски раньше и все время на шаг его опережал. К тому же у меня был Безымянный, который периодически вспоминал всяческие мелочи, который изрядно помогали. Не важно, в общем… это все – сказки. И кинжал все равно – где-то глубоко. Во-вторых – я хочу получить либо помилование, либо каперскую грамоту. Испания – сильная, пока что, держава. Мне не улыбается провести в бегах всю жизнь. Испанский адмирал объявил меня пиратом, назначил за мою голову награду, надеясь, что меня изведут. В итоге, правда сам меня достал. Да, ты уже, наверное, слышала про обстрел форта Орагэ. Как там смогла спрятаться эскадра – не представляю… ладно. В-третьих – это никак не повлияет на нас с тобой. Можешь быть уверена. У меня просто есть цель, и я просто буду ее достигать. А потом найду себе другую задачу. Ты ведь не стала бы переживать, реши я плыть не весть куда за призрачным кладом ну, скажем, Моргана… не волнуйся. Все будет просто отлично. Когда в жизни случается перелом, она, обычно, потом налаживается.* - я наклонился к ней, посмотрел прямо в глаза, провел ладонью по нежной щеке…
Я знала, что он успокаивает меня, просто успокаивает, пытаясь заставить поверить в то, что, поквитавшись с врагами из прошлого, всё встанет на свои места, и наша жизнь наладится, что тогда и вовсе ничто не будет стоять у нас на пути. На пути у него. Я слушала Роджера, и его рассказ был таким слаженным, всё было у него продумано, разложено по полочкам, он, вероятно, даже не допускал мыслей о том, что что-то может пойти не так. И что его заветная каперская грамота может стоять ему гораздо больше, чем он предполагает. Сейчас Роджер смотрел нами глазами полными нежности, теплоты, и образ того безжалостного убийцы постепенно таял, исчезал, пока не исчез совсем. И как только Роджер умеет так хитро управляться с моим сознанием!? Я улыбнулась, чувствуя его горячую ладонь на своей щеке и, взяв его за руку, тихо сказала: - Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… или случилось с shishtuchk’ой, или вообще с кем бы то ни было. - Мы уже бывали в тяжёлых передрягах! Я перебила его, не удержавшись: - Не хочу, чтобы это стоило кому-либо жизни. Мне казалось, Роджер не понимал меня или не хотел понимать. Возможно, он привык к опасностям, привык биться с врагами, кидаясь грудью в самую гущу сражений, и привык выходить победителем из очередной кровавой битвы. Да, вероятно, для него всё осталось по-прежнему: война – это война.… Но для меня теперь всё по-другому. И именно это я пыталась донести до Роджера. Он встал со стула, присев на корточки около меня и, сложив скрещенные руки на мои колени, улыбнулся, ободряюще подмигнув мне: - Успокойся. Никто здесь умирать не собирается. И тем более я! Я провела рукой по его волосам, чуть взъерошив их, ответила ему: - Тогда, наверное, испанцы не особо-то обрадуются твоему визиту! – отшутилась я, Роджер усмехнулся, поддерживая разговор о недовольных испанских солдатах: - Им придётся смириться. Уж ничего не поделать! Я хочу получить то, чего заслуживаю по праву. Наверное, Роджер был прав. Получив помилование, он смог бы свободно выходить в плаванье, не ожидая, что в каком-нибудь порту его скрутят под руки и кинут за решётку. С помилованием или грамотой, Роджер бы снова обладал гражданскими правами, а, значит, мы, вероятно, могли бы хоть какое-то время пожить спокойно. И, кто знает, может, со временем бы и обосноваться где-то, если всё пойдёт так, как запланировал Роджер… «Но пока об этом рано думать. Впереди у нас ещё долгий путь» - подумалось мне, когда я смотрела на улыбающееся лицо Роджера. - Я люблю тебя… Внезапно вырвалось у меня. И я замерла, не веря тому, что сказала это вслух. Роджер, казалось, тоже замер на мгновение и немного подался назад, вероятно, тоже стараясь поверить в слова, которые я только что произнесла.
простые по сути слова. но какую силу имеют! словами просто не описать... я немного замешкался. не ожидал, честно говоря, такой откровенности. решил не отвечать... словами. я просто подошел к ней, в тот момент такой хрупкой, нежной. просто обнял ее, накрепко прижав к себе и поцеловал, так нежно, как только умел. думаю - она поняла, что я хотел этим сказать... да и как тут не понять.
***
нам оставался еще, по меньшей мере, месяц пути. разграбить пиратский фрегат мы не успели - он стремительно шел на дно. никто не рискнул сунуться туда. в ту ночь я устроил матросам вольную. все гуляли как могли. немного было страшно за Шиштучку, поэтому ее я чуть ли не силой потащил в кают компанию. мы вчетвером провели неплохой вечер. Безымянного уже кто-то научил играть в карты. он оказался довольно азартным парнем, и я просадил ему пол-сотни фунтов за ночь. никогда больше не стану с ним играть. девушки то прибегали к нам, то убегали в другой угол, болтали о чем-то своем. не важно... сегодня все потрудились славно и заслужили отдых по нраву.
***
но все не может длиться слишком долго. и всему, к сожалению хорошему - в особенности, приходит конец. следующим утром мы проснулись от диких воплей вахтенного. "капитан!!! судно!!! на горизонте судно! каравелла!!! сэр! у нее флаг черный!" я вылетел на палубу с такой скоростью, будто у меня и не болела нога никогда, правда трость, все-таки, держал в руке. выглядел я тогда смешно: мятая рубаха, подштанники, растрепанные волосы, прищуренные глаза смотрят в море. *дьявол...* - прошептал я. сон как рукой сняло. я понял - что нам предстояло. этого боя точно не миновать. *бей тревогу!!! свистать всех наверх!!! канониры - заряжай правый борт разрывными, левый - на мачты!!! кормовые и лобовые - картечью! всех в ружье!!! НЕМЕДЛЕННО!!!* Безымянный тоже, кажется, понял - в чем дело. он ринулся вниз, уже находу отдавая команды подчиненным. на палубу выскочили Катрин с сестрой. "что случилось, кэп?" - завопила Шиштучка. *вчерашний враг путешествовал не один. у них - эскадра!!! готовьтесь к бою! живо!!!* -Шиштучка рванула к штурвалу. Катрин - к матросам на главной палубе. вновь закипела подготовка к бою. я метнулся в каюту - переодеваться. закончив приводить себя в порядок, зарядив оба своих пистолета я вышел на палубу. теперь уже чинно и медленно. "пушки готовы!" - заявил один из канонироов и скрылся внизу. я вышел на корму. враг шел поперек нашего курса, намереваясь, похоже, перехватить нас через полмили. *что ж ты не стреляешь...* - я прищурился. каравелла была довольно близко. - *что ж... тогда - держи! НАВОДИ!!!* канониры отозвались через минуту. пушки были готовы. *огонь!!!* - я зачем-то махнул рукой, будто полководец на поле брани. раздался грохот орудий. повалил едкий дым. - *уничтожьте их!!!* - этих слов, кроме меня, никто не слышал. все заглушили пушки. вообще наше положение было куда как плохо. полупьяные матросы, почти полная неготовность... ужас. нам нужен был хороший маневр. *выворачивай влево. круто выворачивай.* - сказал я на ухо стоящей у штурвала Шиштучке. и пошел вниз. враг приближался слева. я хотел успеть стать справа от него и обстрелять разрывными. мы немного потрепали их мачты. сейчас они потеряют в скорости. но надо уничтожить их быстро. пустить на дно... развернуться мы не успели. враг стал поворачивать зеркально нам - направо, не давая пристроиться к борту. мы уже не могли остановиться и упрямо продолжали идти прежним курсом. раздался первый залп - противник выстрелил носовыми, обдав наши палуби стальным дождем. картечь. с пяток моих матросов рухнули замертво. *РВАНИНА!!! ЧТОБ ТЕБЯ ПЕРЕКОСИЛО!!!* - я начинал звереть. тем временем мы все поворачивались. противник - тоже. мы уже почти встали борт к борту. сейчас все зависело от того - кто раньше поймет - пора стрелять. я решил - что понял. *правый залп!!!* - заорал я. мы выстрелили. попали. да! мы разорвали борт противника просто в щепы. но... ЭТО БЫЛИ РАЗРЫВНЫЕ СНАРЯДЫ!!! взрывной волной наше судно накренило на левый борт. многие из моих матросов повалились, не устояв на ногах. пара сорвалась со снастей. на канонирских палубах вспыхнул пожар. ото всюду доносились крики. вопли раненых, просьбы о помощи. я ошалел. схватился за мушкеты. *на абордаж!!! убивайте! убивайте!! убивайте!!!* - звякнуло железо каленых крюков. нехитрые приспособления полетели в сторону судна противника. однако же там остался кто-то живой. когда мои бойцы стали перебираться к врагу на корабль, раздался разрозненный залп. около десяти - двенадцати выстрелов. наш бриг содрогнулся. раздались уже не крики раненых - рев. сколько же народу я сегодня потерял? *смерть!!!* - единственное, что выкрикнул я, подхватывая потерянный кем-то канат. обмотав его вокруг руки я толкнулся здоровой ногой от перил кормы и перемахнул на вражеское судно. "стой!!!" - раздалось сзади. это была Катрин. *даже не думай оборачиваться.* - зло сказал я сам себе. и через мгновень приземлился на баке противника. правда - не совсем удачно - на больную ногу. *А! черт!* - я присел, не замечая пока - что твориться там - на основной палубе. а там был сущий ад. пожар, разорванные тела, кровь. и на всем этом бушует рукопашная схватка. прийдя в себя я ринулся в бой. сейчас каждая шпага была на счету. я сзади заколол одного моряка шпагой. в левой руке я держал трость. на меня кто-то с криком кинулся. я отбил выпад, правда опять став на больную ногу. резкая боль пронзила тело - эта вспышка чуть не стоила мне жизни. благо я успел вытряхнуть из трости пистолет и выстрелить прямо в лицо нападавшему. чуть придя в себя - не больше секунды, я продолжил сражение. матросов на каравелле было минимум - вдвое больше, чем у нас, но мы многих убили залпом разрывных снарядов. так что бой предстоял почти равный. всюду крики, смерть, торжество побед и горечь поражений. Последняя горечь, предсмертная... жажда жить... как в этом всем ужасе я сумел разглядеть Безымянного - не представляю. лучше бы не сумел. я видел, как его возле кормы взяли в кольцо трое. как он зарубил одного, отпихнул другого, как к нему подбежал еше один... я выхватил из-за пояса пистолет. *стоять!!! мразь!!!* - зачем я это кричал - не знаю. просто от волнения, наверное. в тот момент мой друг был в беде. он нуждался во мне, наверное... ко мне подскочил еще один матрос. я, даже не поворачиваясь отмахнулся от него шпагой, попав в висок. враг рухнул мешком. я пробирался к бьющемуся Безымянному, пытаясь выцелить хоть одного из его противников. но там завязалась такая потасовка, что было трудно понять - кто есть кто. Безымянный снова дрался с тремя. я выстрелил - один из его протиивников упал. я попал ему под лопатку - верная смерть. и тут... замешкавшегося на миг Безымянного ударили в спину абордажной саблей. он пошатнулся. попытался повернуться. вторым ударом враг проколол канонира со спины. жутко было наблюдать, как из его живота показалось окровавленное острие клинка. изо рта вырвался кровавый плевок. Безымянный упал на колено, выронил оружие, затем совсем повалился. *мра-азь!!!* - я совсем забыл про хромоту. пулей метнулся к корме. быстрей, быстрей! пока эти двое не успели смешаться с толпой. пока их не убил кто-то еще. Я! должен это сделать! выскочив к телу Безымянного я быстро оглянулся. вот они! оба! *тварь!!!* - выкрикнул я, подскакивая к ним. один повернулся сразу с ударом. я парировал, ответив уколом, в этот же миг приставляя ко лбу второго, уже повернувшегося, трость. противник криво усмехнулся. я даже злорадствовать не хотел. просто нажал заветный рычажек. клинок из трости прошиб череп матроса. тот даже удивиться не успел. за тот бой я успел убить еще троих. но это не имело уже никакого значения. Безымянный... когда последний вражеский боец пал, и мои солдаты отправились выносить все ценное с каравеллы я направился к корме. он все еще лежал там. описать то отчаяние, что я испытывал невозможно. фя надеялся, что Безымянный сейчас встанет, лишь жалуясь на рану, пускай и тяжелую, но ЖИВОЙ!!! но нет. я подошел к телу. перевернул его лицом вверх. он был весь измазан собственной кровью. на лице - полное безразличие. эти глаза... всегда такие загадочные, глубокие, задумчивые, сато грустные... сейчас в них не было ничего. я сидел на корточках рядом с телом. я не знал - что делать. да и сделать-то ничего было нельзя. он лежал передо мной сейчас открытей, наверное, чем когда-либо. у него уже не было никаких тайн, никаких целей, никаких мыслей. теперь просто... не было его. через секунду я понял - что позорно рыдаю. я поднялся. встал, что называется, в полный рост. и заорал. просто бессмысленно заорал. *А-а-а-а!!! падаль!!! все выносите!!! слышите?! все!!! добейте всех!!! растопчите их!!! ублюдки!!!* - я с силой ударил кулаком в дверь, ведущуюккормовым каютам. и тут она распахнулась. на пороге стояли две девушки. одна перепуганная до полусмерти, вторая только шепчущая: "папа... папа...". обе рыдали. я резко отвел взгляд. осмотрелся. увидел недалеко от Безымянного двуствольный мушкет. *какая удача.* - тихо сказал я. таким голосом обычно говорят маньяки, умалишенные или просто извращенцы. я поднял мушкет. взял поудобней. повернулся к двочкам (им было, с виду, лет по семнадцать, если не меньше) и... выстрелил. после этого я даже не посмотрел на два молодых тела, упавших в узком коридорчике, ковер которого тут же залила кровь. я не улыбался, не скалился, не кривил лицо горестными гримасами. лицо мое вообще ничего не выражало. по совершенно каменному лицу текли слезы. слезы отчаяния и бессилия. я стал на колено перед мертвым товарищем. стер руками кровь с его лица. поднял его на руки и, хромая направился к нам на судно. матросы уже положили дощатые мостики, чтоб легче было выносить добычу. *с дороги.* - тихо, грубо и жестко бросил я бойцам, направляющимся к одному из таких переходов. видя меня, никто даже не подумал жаловаться, а тем более - перечить. никомуц не пришло в голову поздравить меня с победой. все, кто видел меня как-то умолкли. перестали даже друг с другом переговариваться. я похромал к нашей кают кампании. до чего же болит нога. такое впечатление, что сейчас сломается. по пути мне попался молодой паренек, вероятно подхватили на острове в довесок. может - сын кого-то из команды. *мальчик* - холодно сказал я - *принеси с того судна мою трость и лежащую рядом шпагу. знаешь - как выглядит?* парень лишь молча кивнул и пулей полетел искать мои вещи. я зашел в каюту Безымянно и положил его на кровать. только сейчас я снял шляпу. через секунду в каюту ворвались наши дамы, обе перепуганные, испачканные сажей и кровью - вероятно помогали тушить пожар. они не решались что-то сказать, а я... я стоял... смотрел... и рыдал.
Мы с Shishtuchok’ой влетели в каюту, не совсем понимая, что происходит. Но представшая перед нами картина заставила нас обеих содрогнуться: на кровати лежал окровавленный Безымянный, а рядом с ним с буквально каменным лицом стоял Роджер. Shishtuchka негромко вскрикнула, закрыв рот руками, уткнулась в моё плечо, подрагивая от всхлипов. Я почувствовала, как земля практически уходит у меня из-под ног. И, хотя всякий раз, вступая в сражение, каждый готовится ко всякому, даже к самому худшему. Но одно дело готовится, а другое – столкнутся…. Бездыханное тело нашего друга и развороченная рана на его теле – были кошмаром, с которым никто не был готов столкнуться. В моих глазах дрожали слёзы, я перевела поражённый взгляд с тела Безымянного на Роджера. И мне было даже страшно представить, что творилось в душе у капитана в этот момент.… А ведь казалось, только вчера мы сидели за одним столом, и ничто не предвещало беды…
*- Ты жульничаешь! - обиженно завопила Shishtuchka, заглядывая в карты к Безымянному. Он с хитрой усмешкой на лице переглянулся с Роджером, и невозмутимым голосом сказал: - Но ты же проиграла!? - Конечно, потому что ты постарался! – shishtuchka толкнула Безымянного в здоровое плечо, отчего он только шире заулыбался. Мы, вчетвером, сидели за большим столом, после сытного ужина, играли в карты, пили вино и постоянно говорили о всяких мелочах, а, порой, даже и глупостях. Сначала в игре принимали участие и мы с сестрой, но после предложения Роджера сыграть на деньги, от этой затеи, нам пришлось отказаться, оставив мужчин наедине. Мы с shishtuchk’ой уютно устроились на небольшом потёртом от времени диване, напротив Роджера и Безымянного. И пока те двое, развлекались в сугубо мужской компании, мы с ней болтали о разных пустяках. Так, мы с ней давно уже не разговаривали, так просто и легко, открыто. Я чувствовала, что всё вновь встаёт на свои места. И мир вокруг становится таким, каким он и должен быть. Просидев в уютной каюте какое-то время, наблюдая за игрой Роджера и Безымянного в карты, я решила освежиться и выйти на палубу, подышать свежим ночным воздухом. Ведь в открытом море он такой особенный… Выйдя наверх, я тут же почувствовала, как ночная свежесть заполняет мои лёгкие и заставляет меня проснуться от было навалившегося на меня сна. Сцепив руки на груди, я стала всматриваться в ночную темноту, и в ярком свете Луны, море блестело и было передо мной, как на ладони. Невероятно, как спокойно всё вокруг этой ночью. Мне уже стало казаться, что я забываю о таких вот простых вещах, потому что они так скоротечны и так зыблемы. Внезапно, чьи-то руки оплели мою талию, и я знала, что Роджер, вероятно, не удержался, чтобы не отдохнуть от карточного поединка с Безымянным, и не присоединится ко мне, наслаждаясь тихими минутами спокойствия. - Красиво, да? – спросила его я, вглядываясь в небо над нами, Роджер взглянул в небо, потом уткнулся мне носом шею, щекоча кожу своим дыханием. - Очень – тихо шепнул он. - Не часто выдаются такие мгновения. - Поэтому нужно ценить их, пока есть возможность. Я повернулась к нему, посмотрев ему в глаза. Всё было так идеально, так красиво и романтично, что не верилось в реальность происходящего. И всё-таки это происходило. Мы здесь, рядом, оба живы и здоровы, не важно то, что случится с нами завтра, мы справимся со всем, чтобы то ни было. Главное – это сегодняшнее, а сегодня мы вместе…. Голос Безымянного нарушил наше уединение, когда он окрикнул Роджера присоединится к нему в новой партии. - Кэп, ты идёшь или как? А то одна дамочка так поколдует над картами, что мы оба будем не рады! Роджер улыбнулся, крикнув Безымянному, что придёт через пару минут: - Наверное, стоит его послушать – улыбнулся он мне. Я обняла Роджера, подарив ему быстрый поцелуй, выпустила его из своих объятий. - Тогда иди. - А ты? - Я ещё постою здесь немного, и потом присоединюсь к вам. - Ладно. Теперь была его очередь поцеловать меня и, улыбнувшись, он быстрыми шагами удалился. А я, постояв ещё какое-то время в тишине на палубе, тоже направилась в сторону каюты. Сегодняшний вечер был чудесным, и я надеюсь, что завтра он повторится вновь…*
- Этого не должно было произойти – ледяной голос Роджера вернул меня в реальность происходящего. И лучше бы мои глаза не видели этого. Мёртвое тело человека, ставшего мне и shishtuchk’и другом за столь короткий срок, всё так же бездвижно лежало на кровати, чьи простыни пропитались багровой кровью. Я закрыла глаза, не желая больше видеть весь этот ужас и, повернувшись, к сестре, обняла её, еле сдерживаясь от того, чтобы не закричать от отчаяния. По щекам моим катились слёзы.
В каюту вбежал перепуганный, взъерошенный Эвар. Этот парень оставался предан не смотря ни на что, как и его товарищ Бэрт. «ка…» - он замялся. Видимо не знал еще – что случилось. – «капитан…» - теперь уже спокойно, немного зажато проговорил он, будто провинившийся мальчишка перед родителями. *ну что там еще!!!* - взревел я. Резко повернулся, но перенапряженная больная нога отказалась слушаться, и я чуть не рухнул, еле успев ухватиться за стул. Эвар подскочил ко мне, помог подняться. Я на мгновенье смог собраться. Уже более спокойным тоном спросил - *так, что случилось?* «сэр, команда… они… у них такие настроения… кажется, назревает бунт. Они обсуждают ваше состояние. Считают Вы – не способны на серьезные дела…» Отчаяние мое вновь вернулось. Накатило, нахлынуло кипящей волной… боли и ненависти. Из глаз вновь хлынули слезы. Слёзы бессилия и злобы. Я постепенно зверел. Постепенно, но довольно быстро. Я принял от Эвара свои вещи и, тяжело опираясь на трость, жестоко хромая, вышел на палубу. Команда стояла в полном составе (я имею в виду выживших, а их было довольно много) на главной палубе. Увидев меня все притихли. Кроме одной пары где-то в толпе. Я слышал их насмешки: «…а потом понес его на руках. Да-да! Того самого… и рыдал, словно девка. Нам такой нужон?! Да любой из нас в сто раз лучше моряк!..» То, что команда теряла ко мне уважение было заметно – мне приходилось буквально расталкивать матросов, чтоб пробраться вглубь толпы. При этом многие еще и огрызались. Эвар нашел в сборище Бэрта, и оба направились за мной. Пытались догнать, но слишком уж им преграждали путь. И вот я оказался возле говоривших. Говорил толстоватый дядька, небритый, в мокрой от пота рубахе. улыбка его вызывала желание расстаться с жизнью немедленно – настолько ужасный кошмар творился у него во рту. Я подошел как раз на словах «в сто раз лучше моряк!..». просто подошел, остановился и посмотрел на моряка. Он осекся, но не потерялся. оскалился остатками зубов. Он был лет на пятнадцать меня старше. «я ж говорю – ревет, словно шлюшка обиженная!!! Может, у них там любовь была?! Ты нам поведай! ка-пи-тан» - он сделал особый акцент на моем звании. Он был немного выше меня, к тому же я опирался на трость, поэтому мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть в лицо обидчику. Но в тот момент я тупо уставился прямо перед собой… вышло – ему в шею. *возможно ты, собака безродная не знаешь – что такое субординация?* - тихо, дрожащим от истерического состояния голосом сказал ему я. А потом… сорвался. Завопил во всю глотку, вперив совершенно безумный взгляд в его прищуренные подлые глазки. Голос срывался и скакал – то выше, то ниже. Но мне было все равно - *так я тебе сейчас поведаю! Ублюдок!!! Чтоб знал – на кого можно возмущаться, а на кого – даже мечтать запрещено! Ты сейчас говорил про шлюх! А ты хоть знаешь – кем была твоя мать?! Ее небось пол-Тортуги перетрахало в свое время!!! Восемь ударов плетью!!! Чтоб знал!!! Плеть мне!!!* - я выставил руку в ожидании орудия наказания, но никто не шевельнулся. Эвар решил, было, принести, но ему грубо преградили путь двое матросов. Он остановился и посмотрел на меня, всем видом демонстрируя готовность выполнять приказы. «ты, малец, язык-то придержи» - ехидно заговорил матрос – «а то ведь отрезать можем…» - этот подонок с упоением переживал те секунды. Он считал, что для него настал момент становиться капитаном, бунтовать, а потом жить свободно и разгульно, не починяясь какому-то там щенку – «помалкивай и мы тебя не убьем. Высадим где-ибудь по-тихому и ступай. Мы добрые пираты… гы-гы-гы-гы-ха-ха-ха!!!» - он и вся команда разразились отвратительным хохотом. – «сучек своих позови. Парни развлечься хотят. Второй месяц без баб. А шлюхи твои хороши. Сам-то, небось, развлекаешься с ними! и дружок твой размалеванный тоже развлекался… так? Чего молчишь?» - он осмотрел лица товарищей и гоготнул. Послышались возгласы из толпы, типа: «тащи девок!», «за борт щенка!» и тому подобные мерзости, в основном в адрес моих подруг. Народ уже предвкушал, как ворвется в их прекрасные тела и как будет их истязать, а развлекшись вдоволь- выбросит, будто ненужные вещи… Я смотрел в пол, поставив здоровую ногу на ступеньку правой лестницы у бака, упершись предплечьем о колено. Слезы отступили. Подступала злость, но не та, от которой теряешь рассудок и метешься драться, сломя голову, а та, которую так уважал Безымянный. Расчетливая, жестокая, изощренная. Я поднял руку в знак того, что хочу говорить. Мой «собеседник», вновь решив позлорадствовать, нарочито вежливо дал мне слово, заткнув товарищей моей фразой: «тихо! Образина, чтоб тебя перекосило!» не к месту, зато все поняли, над кем издеваются… *сегодня на этом судне, падаль* - это слово вырвалось чеканно, жестко - *трахать будут только одно существо* - матрос насторожился, немного отпрянул, оскалился, намереваясь меня грохнуть – чтоб не возится. Надо было сразу это сделать, коли собирался бунтовать - *это будет кастрированный ублюдок, решивший, что может тягаться с капитаном Веселым Роджером, грозой испанского мена, сыном Сэра Габриеля Скалла.* Он хотел, было, завопить что-то, возмутиться, но… мужику трудно возмущаться без яиц. Трость уже который раз показывала, что стоит заплаченных за нее денег. На то, что лежащая на ноге хромого щенка-капитана она была направлена прямо в причинное место, моряк не обратил никакого внимания. А рычажок на трости срабатывал безоговорочно, мгновенно. Матрос завопил, стал ругаться, ухватил себя там, где недавно было его достоинство (или его срам, кто знает… кроме шлюх), упал на палубу и стал кататься, забрызгав все вокруг кровью. Команда заволновалась, они не стали долго мешкать… благо, Эвар с Бэртом – тоже. Они лихо вырубили двоих матросов, выхватили из-за поясов сабли и метнулись ко мне. Они стали по обе стороны от меня с оружием наголо. А я лишь картинно с красивым металлическим звуком вернул лезвие ножа обратно в трость, легким нажатием на рычажок. При этом я не шевельнулся – только палец, нажимавший секретную кнопку. Что уж говорить – я любил выступить, и это часто меня выручало. Люди засматриваются на подобные сцены. *Бэрт – бегом принеси со склада бочонок пороха. Быстро… давай, давай!* - прошептал я, все так же не двигаясь. Команда терялась в догадках – что делать?! «порвать!» «да! Их трое только!» «потом к сучкам его пойдем! Чур – я первый!» «не! Он задумал что-то!» «ба! Какой спокойный!» «как пить дать – план у него!» «не дрейфь!» «рискнем!» Раздался шелест клинков, вынимаемых из ножен. Матросы стали медленно подступать, скалясь и ехидно хихикая. Несколько пошли к каютам, но девушки уже, видать поняли – что происходит и забаррикадировались в каюте. Матросы пытались вломиться к желанной добыче, но вынести дверь у них не очень-то получалось. Похоже, сестры подперли ее шкафом. Тем временем прямо передо мной из дверей выскочил перепуганный Бэрт с бочонком пороха в руках. *вверх!* - коротко и негромко скомандовал я, сам при этом собирая последние силы для прыжка. Мне удалось – я преодолел всю лестнице на бак одним прыжком и встал у перил. Эвар метнулся за мной, попутно отбив пару сабельных атак. Как сумел просочиться Бэрт, я не представляю, но нам повезло. За две секунды мы втроем оказались на баке. Мои бывшие подчиненные уже ломанулись, было, к нам, но… *стоять, безродные ублюдки!!!* - я сбросил крышку с босенка, поставленного Бэртом на перила и приставил к самому пороху взведенный боек мушкета. - *Жалкое отребье! Висильники! Чего вам не хватало?! Слабинку увидели?! Власти захотелось?! Я вам деньги плачу – чтоб не хотелось!!! Так вот! Слушать всем меня: мне здесь все равно – сдыхать! Так что если сейчас же не успокоитесь – отправимся на тот свет вместе! Товарища меня поймут и простят. Они, в отличие от вас, суки, держат однажды данное слово. у вас десять секунд, чтоб решить – хотите вы проверять – блефую я или нет!!! Раз!* - я считал до десяти медленно. Осматривая лица матросов, и начинал понимать – они не ринуться на меня. Слишком им дороги их никчемные шкуры. *десять! Я понимаю ваше бездействие как перемирие. Так?* «да!» «да-а!» «да, кэп!» *в ближайшем порту вы все получите отработанное жалование, заберете то, что сегодня награбили и покинете мое судно! Я не желаю иметь с вами дела! Ближайшие три недели не рассчитывайте на выпивку. Теперь у нас сугубо деловые отношения. дружбы у нас не вышло!!!* - это я, конечно рискнул. И зря. Матросы разозлились и… кинулись ко мне. С воплями – «порвать щенка!», «Да что ты себе думаешь, мразь!»… много еще эпитетов полетели в мой адрес тогда. *ложись!* - коротко выкрикнул я. Прямо, как тогда, когда запрыгивал на бак. Эвар и Бэрт поняли меня. Они отпрыгнули как можно дальше и повалились на палубу. В это же время я швырнул от груди открытый бочонок. Порох полетел густой россыпью, но большая часть его еще была внутри, поэтому… Я вскинул мушкет и выстрелил. Хорошо – стараюсь оставлять в трости патрон. Пригодилось. Я присел и накрыл голову руками. Черный порошок вспыхнул ярчайшим пламенем, разнесся над командой, обжигая тела. Раздались истовые вопли. Матросы бранились. Тушили себя и друг друга. *Бэрт! Еще одну! Живо!* - матрос перемахнул через перила и скрылся на складе. мгновение спустя он стоял передо мной и открывал очередную бочку. Когда матросы оправились от огня и перевели на меня разъяренные взгляды, то совершенно обалдели. Я стоял на баке с новым бочонком в руках, держа над горючим порошком взведенный боек. Рядом Эвар заряжал мушкет, что я носил за поясом. * так будет долго продолжаться?! У меня много пороху! А вот хватит ли у вас, господа, здоровья?! Как долго вы готовы прорываться ко мне? предупреждаю – в следующий раз бочонок полетит не над головами, а в толпу. Стреляю я хорошо – не сомневайтесь! Так что решаем?! Сдаем оружие?!* Матросы повиновались. На это раз – безоговорочно. О палубу зазвенели шпаги и сабли. *теперь все – на корму!!!* - команда, вздыхая и охая, повиновалась - *Эвар! Собери клинки и запри на складе!* Разобравшись с командой (растолковав им ближайшее будущее и отправив под присмотром своих двоих соратников работать) я метнулся к каюте. *Катрин! Открывай, милая! Все в порядке!*
***
Команда теперь была под постоянным присмотром. Когда матросы уходили спать, я запирал кубрик на здоровенный замок, потом Эвар с Бэртом подпирали дверь ящиками. Мы сами запирались в своих каютах. Ночные вахты дежурили только мы впятером. Это был минус, но ничего не поделаешь. Эвара и Бэрта я назначил в офицерский состав. Повысил им жалование. Естественно, ведь если бы не они – бунт состоялся бы…
Чуть было не разразившийся на корабле бунт, заставил нас всех переволноваться. Прав был кто-то, сказав, однажды, что беда не приходит одна. Благо, Роджеру удалось предотвратить выступления озлобленных матросов, а то страшно подумать, что бы было сейчас со всеми нами, и в частности со мной и shishtuchk’ой… Нам ничего не оставалось, кроме, как доплыть до ближайшего порта, где Роджер сможет рассчитаться с ними и отпустить этих бунтовщиков на все четыре стороны, а пока приходилось сносить их огрызания и сальные шуточки, которые они отпускали в нашу с сестрой сторону. Shishtuchk’е особо пришлись они не по нраву, и поэтому мне постоянно приходилось приглядывать за ней, как бы она не сцепилась с каким-нибудь здоровенным матросом, уж такая она была своевольная по нраву. Роджер велел вести себя сдержано, и стараться не реагировать, но это было не так-то легко сделать, хотя я и прелагала к этому достаточное количество усилий. … мы всё ещё не знали, как будем хоронить Безымянного. По просьбе Роджера мы с shishtuchk’ой помогли ему завернуть его в чистую простыню, до того момента, пока Роджер не распорядится на счёт тела. Я видела, как мучительно всё это для Роджера. Он стал ещё более замкнутым, всё время о чём-то думал про себя, и почти не разговаривал ни со мной, ни с shishtuchk’ой, если дело не касалось курса или судна. А когда у нас и всё-таки выдавалась свободное время или маленькая передышка между слежкой за горе-матросами и собственными проблемами, то он обычно просто уходил в каюту, чтобы остаться одному. Я волновалась за него, и он знал об этом, но так же мы оба понимали, что ему нужно время. Время, чтобы свыкнуться с мыслью, что его друга больше нет. Поэтому я не старалась давить на него или расспрашивать его о чём-либо, надеясь, что когда придёт время, Роджер сам захочет поговорить со мной…
*десять плетей кастрату!!!* - заорал я, после того, как собравшиеся на корме матросы были взяты на прицел моими двумя соратниками. "было восемь, парень!" *пятнадцать!* набольший бунтовщиков стоял во втором ряду, с ужасно жалким видом. поделом... девушки подали мне плеть. *иди сюда, мразь!* - матрос не двинулся, лишь злобно глядел на меня. - *к мачте, падаль!!! или тебе еще что-то отрезать?!* он повиновался. бурча проклятья в мой адрес подошел к мачте. *кандалы, Бэрт!* - матроса приковали к мачте за руки, сорвали с него рубаху, показалась волосатая, пухлая спина. я отошел. нарочито встал спиной к матросам, мол - не боюсь я вас. я размахнулся. раздался громкий щелчек. матрос взвыл.. наспине показалась кровавая полоса, из которой потекла густая красная кровь, постепенно заливая спину. я замахнулся повторно. второй щелчек - крик. еще... еще... еще... пятнадцать ударов - более чем жестокое наказание. пятнадцатый удар. матрос обвис на цепях, застонал. на окровавленой спине не было живого места. я бил накрест - так больнее и заживает дольше. *так будет с каждым!!!* - рявкнул я, рывком поворачиваясь к команде. Эвар с Бэртом подошли к наказанному, намереваясь расстегнуть кандалы. *отставить! пусть висит. ведро воды и соль мне!!!* "кэп..." - глаза Эвара расширились от ужаса. он замер на месте, не зная что делать... *выполнять!* - бросил я через плече. Соль и вода были передо мной через минуту. я выплеснул на спину прикованному матросу воду. он немного прогнулся, громче застонал. я взял в руки мешечек ссолью. подошел к нему. *ты никогда больше не посмеешь выступить против своего капитана, кем бы он ни был... тварь.* - зло прохрипел я ему на ухо, набирая горстку соли. с этими словами я с силойхлопнул его по спине ладонью полной соли и стал растирать. по палубе прокатился нечеловеческий вой. это была ужасная пытка. я знал. но так было нужно. мне... и в назидание остальным. я закончил экзекуцию и спустился на основную палубу. *по местам, псы помойные!!! за работу! нам в путь пора!!! бегом!!!* - команда направилась по своим местам, с некоторой неохотой. матросы впоследствие вообще вели себя довольно мерзко. но ничего не поделаешь. они тогда были нужны. приходилось кое-что терпеть. ведь если так наказывать каждого - точно взбунтуют. матроса после казни оставили прикованным к мачте. ему было разрешено давать только воду. через два дня он умер...
Умерший матрос послужил примером для остальных бунтовщиков, чей настрой, впрочем, не стал более благосклонным для нас или Роджера. Обстановка всё более накалялась, и мы с сестрой уже не были уверены, что засовы на наших дверях сумеет удержать озлобленных мужланов, жаждущих не то крови, не то просто тупо поучаствовать в порядочной драке. Роджер приказал сбросить того истерзанного за борт, чтобы не морочить себе голову с ним. На том о нём все и позабыли. Вечером того же дня, shishtuchka попросилась спать со мной, она, если честно, всегда была маленькой трусишкой, и вся её бравада была делом напускным. Сидя на кровати и, поджав под себя ноги, она озадаченно посмотрела на меня, сказав: - Слушай, скорей бы уже причалить хоть в какой-нибудь порт да распрощаться с этими головорезами! Ты бы знала, как они мне надоели! Я их пристрелить готова. - Роджер просил не вступать с ними в стычки, нам не нужны ещё более серьезные проблемы! - Ещё более серьёзные!? – она картинно закатила глаза – А это, что, по-твоему? Я улыбнулась сестре: - По крайней мере, мы всё ещё живы. И это благодаря Роджеру. - Да, точно. Напомни мне, кто набрал этих идиотов в команду? - Ты не права. Ведь нельзя же всего предусмотреть. Shishtuchka перевернулась на спину, закинув ногу на ногу, заключила: - Ладно, чёрт с ними! Но если ещё хоть один из них полезет мне в штаны, клянусь, я отстрелю ему руку, и плевала я на всяки просьбы Роджера не накалять обстановку! Я ничего не ответила, мысленно думая о том, что сама с радостью бы перестреляла этих подонков.
*фрегат пустить на дно!!!* - я встал засветло и с самого утра раздавал распоряжения. "Роджер, мы же хотели его с собой тянуть! собирались потом продать!!!" *к черту!!! мороки много!!! к тому же...* - я задумался. перед глазами предстал Безямынный. весь в крови, с разорванным животом. я потряс головой, отгоняя видение. - *рассыпьте по периметру основной палубы порох, затем разлейте масляный круг, чуть меньшего диаметра. Бэрт!!! возьми троих матросов и - выполнять!* поручения мои сецчас выполнялись беспрекословно, как никогда. через пол-часа все было готово. *так... теперь будешь править фрегат* - сказал я Бэрту - *подгони его как можно ближе по левому борту. жду.* матрос пошел выполнять приказ. ему нужно было довольно много времени на это - сложный маневр. *спустить паруса, оболдуи!!! живо!!! полный стоп! бросить якорь!* после остановки брига я направился в каюту Безымянного. укутанное в простыню тело неподвижно лежало на кровати. как только я переступил порог в голову ударили воспоминания. на глаза навернулись слезы. руки задрожали. я подставил к кровати стул. сел. уперся локтями в колени, сложил ладони в молитвенном жесте. *ну... вот и все.* - голос дрожал. я говорил шепотом. во рту все слиплось. я позорно рыдал. и ничего не мог с собой поделать - *ты ушел... ты этого хотел и ушел. где ты сецчас? в том замечательном мире, о котором рассказывал? там, где живут лишь избранные? такие, как ты?* - напряжение мое все росло. я уже сглатывал даже с трудом, не то, чтобы ровно дышать - *почему так? откуда-то взялся... куда-то пропал... теперь - вот это...* дверь распахнулась. на пороге стояла взволнованная Катрин. *ВЫЙДИ!!!* - рявкнул я на нее, подскакивая со стула. и тут же осекся... от стыда. потом решу этот вопрос. надеюсь - бедут не поздно... такая ситуация. я слабо контролировал себя. я вновь подсел к Безымянному. *а теперь - пора прощаться...* - я взял из-под простыни татуированную руку. холодна как лед - *да что же это?... почему?* я укутал Безымянного как следует, подхватил на руки и вышел на палубу. на этот раз насмешек от матросов не было. толи не решились, толи совесть-таки замучила. от нас к фрегату уже был прилажен дощатый мостик. с Безымянным на руках я прохромал на второе судно. уложив его в центре основной палубы, я скинул с него простыню. поднявшись в полный рост, в последний раз взглянул не друга и... вернулся на судно. *три факела!!!* - Бэрт, догадавшийся о моих замыслах, уже заготовил несколько. мы с ним и Эваром подожгли их и забросили на палубу фрегата. *руби!* матросы разрубили держащие "на привязи" фрегат канаты. суда стали медленно удаляться. *поднять паруса!!! идем полным ветром! сняться с якоря!!! пошивеливайтесь...* я долго еще смотрел на удалявщийся фрегат. ка кна нем разгорался пожар, как его со временем полностью охватило пламя... на этом судне уплывал мой лучший друг... навсегда.
через два часа только я зашел в каюту Катрин. *прости... я...* - она не дала мне договорить. просто подошла и обняла. я понял - большеь ничего не нужно. она меня поняла и простила, хотя я и повел себя как свинья. "куда дальше?" - спросила она, не отпуская меня. *около материка, в районе вранции есть два острова. там легко обзавестись ТОЛКОВОЙ командой. там в основном вольно-наемные моряки, не пираты, не разбойники - наемники или рыбаки, ищущие наживы и приключений. поживем там недолго. я хочу набрать новую команду более скурпулезно.* "ладно... как скажешь." - она глядела не меня своими прекрасными, глубокими глазами. и я понял - тогда это было единственное, что удерживало меня от каких-то необъяснимых поступков. меня уже на сдавливали рыдания, на душе становилось спокойнее... *я тоже тебя люблю.*
...я не знаю, как хорошо знали друг друга Роджер и Безымянный, он никогда не говорил со мной о своём прошлом и не рассказывал, как и когда они с Безымянным познакомились, но я знала, что для Роджера этот человек был не просто очередным сотоварищем в новом приключении. Здесь было нечто большее, что касалось только их двоих. А вот теперь Безымянного не стало, и я была не столько поражена и огорчена из-за его несвоевременной смерти, сколько опасалась того, как она повлияет на Роджера. Мы с shishtuchk’ой провожали взглядом некогда быстроходный и красивый фрегат, который теперь был почти полностью охвачен ярко-красным пламенем. На неё смерть Безымянного повлияла очень сильно, она привязалась к нему, я даже не подозревала о том, ведь shishtcuhka всё держит в себе. Когда мы стояли там, на палубе, не скрывая слёз, она сказала о том, как ей жаль, что всё сложилось именно так, и как бы ей хотелось изменить это. Но нам обеим было известно, что то было вовсе не в наших силах. Я чувствовала себя несколько неловко, если не сказать, что я корила себя за то, что вошла сегодня в каюту к Безымянному, когда там был Роджер и прощался со своим другом. Просто в тот момент я думала, что Роджеру очень трудно быть одному, что ему нужна поддержка, о которой он, конечно, не стал просить. И когда он выгнал меня, я почувствовала себя очень не комфортно и виновато. Поэтому больше я не стала пробовать как-либо, ободрить его или сказать какие-то слова. Ведь, по большому счёту, сейчас ничто не способно помочь. Сразу после того, как корабль удалился от нас на порядочное расстояние, я ушла в свою каюту: подумать обо всём и немного перевести дух после таких печальных процессий. И когда Роджер пришёл ко мне, я вовсе не удивилась. Ведь к кому-то же ему, всё-таки, нужно было прийти, верно? Я сразу обняла его, стараясь не напоминать о минувших событиях. И мы стали говорить о том, куда отправимся дальше – ведь так или иначе жизнь продолжалась, и у нас оставалось много нерешённых задач. Роджер говорил о каких-то островах, находящихся неподалёку от Франции, где он смог бы нанять новых матросов, с которыми, как он предполагал, у него не будет подобных проблем, как с нынешними. Он говорил тихо, почти отрешенно, что немного напугало меня, но я во всём соглашалась с ним – ведь он говорил толковые и разумные вещи. Хотя мне в принципе было всё равно, куда плыть, и какую команду набирать, главное для меня было знать, что Роджер в порядке. Вот, что было важное. Ведь без него – и путь не путь, и корабль вовсе кораблём перестанет считаться, да и о какой команде тогда может идти речь!? И когда в следующее мгновение наши взгляды встретились, то он тихо сказал мне: - Я тоже тебя люблю. Я улыбнулась ему, закрыв глаза, прижалась к нему крепче и тихонько прошептала: - Я знаю…. И в этот момент я почувствовала, именно почувствовала, как его губ коснулась маленькая, даже крохотная улыбка, хотя я и не могла её видеть, но я знала о её существовании, и она вселяла в меня уверенность в том, что всё будет хорошо. И как бы трудно не было Роджеру сейчас, он всё сможет, потому что не бывает по-другому. И я буду рядом с ним, всегда. … а потом я поцеловала его. И когда наши губы снова разъединились, он признался мне: - Я устал от всего этого. Надоело! И об этом я тоже знала. И я бы хотела сказать ему, что будет легче, что всё пройдёт, но честно – я сама в этом сильно сомневалась…. Несмотря на все свои сомнения, я снова посмотрела ему в глаза и, улыбнувшись, сказала: - Всё наладиться, и я буду рядом. Ты же знаешь, что всегда можешь довериться мне. Он ничего не ответил, лишь одобрительно качнул головой. Так мы еще стояли вдвоём какое-то время в тишине, не говоря ни о чём. Да и к чему были слова? Теперь всё было сказано.
Беда никогда не приходит одна. Я-то думал после бунта мои проблемы пойдут на спад. Куда там! По всем расчетам до пункта назначения нам оставалось два, максимум – три дня пути. По погоде… А погода в море – штука непредсказуемая… *** Раскат грома. Где-то вдалеке блеснула молния. Сверкнула, будто трещина на небе, откуда на миг пролился яркий Райский свет. Погасла. С неба лилась вода. Лилась в прямом смысле, будто кто-то бесконечно выжимал насквозь мокрую одежду там, наверху. Из-за сплошной водной стены с кормы невозможно было разглядеть паруса фоки. *паруса спустить!!! Оставить бизань!!! Шиштучка, пусти!!! Я сам! Иди помогай сестре!!!* - я подскочил к штурвалу. Девушка повиновалась. Я даже удивился на мгновение. Но быстро отогнал изумление – сейчас оно может стоить жизни. И не только мне. Палубу периодически заливало чересчур высоко поднявшейся волной. Матросы ругались, суетились, пытались править при помощи снастей. Несколько человек поддерживали крепление оставленного паруса, чтоб не сорвало вдруг. Сильный ветер бил по лицу, гнал крупные дождевые капли и брызги соленой морской воды. *отпускай, идиот!!! Не держи!!! Унесет! Полоумный!!!* - кричал я незадачливому матросу, схватившемуся не за крепления, а за сами снасти, сейчас ослабленные, бизань-парусов. - *вправо дай!!! Я сказал – вправо!!! Живо!!! Налетим же! Налетим!!!* - во вспышке молнии блеснули мокрые камни рифа. Земля недалеко. Наверно какие-то острова. «сорвалась! Дура! Сказали же – отпустить… ой!» - послышалось с палубы. Сорвалась? Которая?! Не дай Боже… *прими штурвал!!!* - я кинулся на основную палубу сломя голову - *куда упала?!* - заорал я первому попавшемуся моряку. «с правого борта! Недалеко, вроде! Можем пришибить! Ты ее не достанешь, парень!!!» *капитан!!! Собака… запомни – капитан!!! Брас мне!!! Бегом! И троих крепких парней!!! Живо!!!* «есть, кэп!» - матрос бросился к мачте за канатом, попутно зазывая товарищей на помощь. Я обвязался страховкой. *закрепили?* - я сунул трость в петлю внутри камзола - *дам сигнал – вытаскивайте!!!* «Роджер! Не надо!!! Сгинешь!» - ко мне подбежала Шиштучка. Вся в слезах. Было понятно – она плачет, не смотря на то, что лицо от дождя было все мокрое. *айда!* - я махнул через перила и в следующий миг оказался в ледяном штормовом море. Вынырнув, сразу стал оглядываться. Недалеко обнаружил барахтающуюся фигуру. Рванул к ней. Волны бросали в разные стороны, но мне повезло – попал в течение, плыл, по большей части, куда надо. Минуты через три только добрался. Катрин была уже вся синяя. Плескалась она там из последних сил. *я здесь!* - хотел нежно сказать, а вышло – заорал ей в самое ухо. Я обхватил девушку за талию, трижды с силой дернул страховку и… на третий раз выдернул. Я почувствовал, что канат уже не натянут. Уроды! Подонки! Грязное быдло! Я выживу! Я вам отомщу. Ох, как отомщу! Не рады будете, что жизнь вам вообще была дадена, в такой кошмар она скоро превратится. Ублюдки! Катрин не подавала почти никаких признаков жизни. А я… я просто плыл. Плыл, поддерживая девушку одной рукой. Куда? Сам не знал. Я тогда думал только об одном – ее спасти и самому не сдохнуть. Да-да. Именно не СДОХНУТЬ. Гибелью это не назовешь. Шторм все не стихал. Я уже начал выбиваться из сил. Как вдруг – прямо перед глазами очередным валом швырнуло куда-то в сторону шлюпку. Откуда? Не важно. Я гонялся за спасительной лодкой еще с полчаса. Догнав, наконец, с трудом погрузил туда Катрин. Залез следом. Весло только одно… да и не важно, собственно. В такой шторм нам сильно повезет, если не налетим на тот самый риф. Мало ли куда нас выбросил штормовая волна. Худо – если в открытое море. И тут меня осенило – Берт! Эвар! Это они! Их подарок! Они, видать, поняли, что произошло и бросили в воду шлюпку!!! Черт! Ребята молодцы!!! Надеюсь – они справятся… или хотя бы останутся в живых. Мало ли что теперь отчебучат наши морячки… Наверное, часа два еще нас кидало туда-обратно. Катрин была жива. Просто наглоталась воды и обессилела совсем. Замерзла. Я накрыл ее своим камзолом. Сейчас она была без сознания. Пару раз мне пришлось спрыгивать в воду и цепляться за лодку то с одной то с другой стороны, чтобы предотвратить ее переворот. Ночь выдалась более чем веселая, и что дальше делать – я не знал…
***
Шторм утих. Показалась луна, неярко, лениво освещая успокаивающееся море. Вдалеке я увидел рифы, что чуть не стоили нашему судну целости, и, кстати, паруса удаляющегося судна… *Падаль!* - бросил я вслед, затем развернулся, осмотрелся. Я был прав в своем предположении – мы недалеко от земли. Остров. Не знаю, пока, какой, но выясню. В любом случае – нам туда. Я взялся за весло и медленно, но уверенно погреб к земле. Вытащив лодку на каменистый берег, я просто упал на мелкую гальку. Завтра будем думать – что делать, куда бежать, кого искать… сейчас надо отдохнуть. Посмотрим еще – как себя будет чувствовать Катрин после пережитого… С этими мыслями я уснул на холодных камнях.
…проснулась я от ярко сияющего солнца, лучи которого безжалостно жарили всё и вся, и от странного ощущения, что я лежу… «Где кстати я лежу?» - я подскочила, резко сев в том, на чём я сидела, и тут же ухватилась за голову – почему-то она страшно болела, даже не болела, а ныла. Сумев, наконец, сконцентрироваться, я поняла, что нахожусь не в привычной для меня каюте, а в совершенно неожиданном месте. На острове. «На острове? Как я могла оказаться здесь, если была на….» - и тут воспоминания встали вспыхивать в моей голове одно за другим.
…мы попали в шторм. И хотя у нас уже был опыт борьбы со стихией, в этот раз шторм был каким-то особенно зверским: волны бушевали, смывая и сметая всё на своём пути, людей бросало по палубе, как щепки от одного борта к другому. Я помнила, как помогала одному из моряков, когда очередная волна… сбила меня с ног и я, в буквальном смысле слова, вылетела за борт корабля, упав в чёрную, ледяную воду. Какая же она была ледянющая! Даже сейчас, изнемогая от жары, я поёжилась, вспомнив о несчастном случае. Волны, волны, волны – вода повсюду, я ничего не видела перед собой. И, наверное, по всем правилам, я уже должна быть мертва, потому что последнее, что я помню – были мои жалкие попытки победить водную стихию, безнадёжно перебирая руками и ногами, в поисках спасения. «Но я всё ещё жива…» - я огляделась по сторонам, и, конечно, РОДЖЕР! Он лежал неподалёку от лодки, в которой я находилась. Я кое-как вывалилась из старой посудины, хотя ноги меня и плохо слушались, но координация движений быстро восстановилась, и я подбежала к Роджеру. Осторожно присев возле него, я прислонилась к его спине, слушая, с замиранием сердца: дышит ли он…. Роджер размерено дышал, это сразу сбросило мне груз с плеч. Я посмотрела на линию горизонта – корабля не было. Видимо, Роджеру, из-за моей неосторожности, пришлось спасать меня, он прыгнул следом за мной.… И я не знаю, что могло случиться, неужели опять предательство? Неужели матросы оставили нас умирать? Конечно…. они должны были отыграться, вот и отыгрались. Что же тогда будет с Shishtuchk’ой? На мгновение меня обуял дикий страх, я даже подумать боялась о том, что там будет происходить, в наше с Роджером отсутствие! Я закрыла лицо ладонями, стараясь сдержать подкативший к горлу комок слёз и, утерев, нос рукой, я посмотрела на Роджера. Жаль, что всё вышло именно так. «Нужно признаться, что мы с ним здесь по моей вине. А матросы… что они? Подвернулся шанс избавиться от капитана – вот они и не упустили его. Проворные, оказались» - подумала я. Я тихонько прикоснулась к щеке Роджера ладонью, потом взяла его за руку, и почувствовала, как его тело чуть вздрогнуло, пробуждаясь от крепкого сна. Уже через несколько секунд его веки приоткрылись, и вскоре он сам уже, сидел напротив меня, оглядывая меня таким взглядом, словно, видит в первый раз. - Роджер, ты цел? – спросила я его, когда, пробудившись, он таки не сказал ни слова, - ты в порядке? Что ты молчишь? Но вместо ответа, Роджер накинулся на меня, заключая меня в объятия, а потом поцеловал: - Я думал, что потерял тебя. Я смущённо покраснела и произнесла: - Благодаря тебе, я всё ещё жива…. Ты спас меня. - Я не мог поступить иначе – тихо сказал он мне. - Знаю. Но где мы сейчас? Роджер быстро оглянулся на горизонт, видимо, вспомнив о том, что произошло, и что его корабль скрылся в неизвестном направлении. Я сидела рядом, наблюдая за тем, как выражение умиротворённости и спокойствия на его лице сменяются чувством гнева и злобы: - Сукины дети забрали мой корабль! – вскочил он на ноги, зло, процедив сквозь зубы. Я встала вслед за ним. Мне было неловко, и я чувствовала свою вину за случившееся: - Роджер, извини, если бы со мной этого не случилось, то всё было бы иначе. Мне жаль, что так вышло… Роджер окинул меня нахмуренным взглядом, и я не знала, что он сделает в следующее мгновение. Потерять корабль, оказаться обречённым на гибель в открытом море – что могло быть хуже этого? - Они только и ждали повода, чтобы извести меня, ну, а вместе со мной и тех, кому я доверяю. Я снова вспомнила о сестре, и мы с Роджером опять сели на тёплые теперь уже камни, глядя куда-то вдаль. - Я волнуюсь за Shishtuchk’у – тихо сказала я. Роджер посмотрел на меня, потом отвёл взгляд в сторону, видимо, понимая, что мои волнения имеют под собой вполне твёрдые основания. - Она – девчонка боевая, не даст себя в обиду. Я еле улыбнулась: - Да, вот только она там совсем одна, и даже меня нет рядом…. Роджер приобнял меня, и я, положла голову на его плечо, загрустив. Я не знаю, что теперь ждало нас. Теперь есть только я, Роджер… и совсем не романтичный остров…
Давит кашель. Болит травмированная нога. Положение отвратительное… Сапоги и рубаху я разложил на большом камне, чтоб просохли, камзол неплохо лежал и в лодке. Катрин раздеваться постеснялась, к сожалению, и сохла просто развалившись на земле. И все же она прекрасна. Как мокрая одежда облипает прекрасное тело. Она так молода, так соблазнительна. но тогда были более критические моменты, хотя заставить себя не думать о ней я не сумел. Ходил взад вперед по берегу, заложив руки за спину, поминутно хватаясь за голову, и рассуждал с самим собой вслух: *они шли вдоль береговой линии. Штормом нас вполне могло забросить куда-угодно, хоть к самой Франции, чтоб ей… у меня где-то была…* - я подошел к шлюпке, где все еще лежал мой камзол, достал трость, мушкет, обшарил карманы – есть! Мои заметки карта побережья в районе пункта назначения. - *так… север…* - я выудил из внутреннего кармана камзола компас. Хорошо быть капитаном – всегда найдешь при себе нужные вещи - *север… так.* - я встал на четвереньки, положив карту наземь, радом разместил компас - *черт. Никаких приборов… что тут у нас с масштабом?* - отмерил расстояние по карте, провел пальцем вдоль отмеченного пунктиром пути следования. Черт, как же давит кашель. - *Угу… ясненько… черт!! Ха-ха!!! Черт возьми!!! Провалиться мне вот прямо здесь и сейчас, если это – не удачное совпадение!!! Ха-ха-ха!!!* - я сел рядом с картой, рассмеялся, правда, тут же закашлялся. Кажется – простудился таки… «что там? Что-то обнаружил?» - Катрин подобралась, села напротив меня. Ее взгляд меня буравил просто насквозь, а я смотрел на нее и зло улыбался – «ну что там?» - на ее прекрасном личике взыграло настоящее детское любопытство. Именно любопытство, не волнение. Она на четвереньках подползла ко мне вплотную. Как же она изящна, словно кошка. Черт! Не о том! Вон, дурные мысли! Вон! *мы плыли к Франции?* - Катрин ответила кивком, все так же не отрывая от меня взгляда. *там было два острова, помнишь? Так вот один из них – свободная земля. Там порты, склады и куча бесхозных матросов. В общем – то, что нам нужно. Второй – частная собственность. Здесь охотничьи угодья одного Пэра и небольшие посадки сахарного тростника. Откуда знаю про частные владения? Это были мои земли. Я их продал… потом расскажу. Давно это было. Так вот…* - я выдержал паузу. Она так заслушалась, я не мог удержаться, не мог не подшутить. Но шутка не удалась. Ее лицо было так близко к моему, что я чувствовал ее дыхание. Она смотрела, не отрываясь, ожидая продолжения, боясь пропустить самую мелочь. Я не удержался – просто схватил ее за плечи и потянул на себя, падая на спину. «ай!!!» - коротко вскрикнула она, падая на меня. В то же мгновение я закрыл ей рот поцелуем. Когда я отпрянул, она подскочила на колени и принялась колотить меня по плечу и груди – «Дурак! Говори уже! Говори, говори, говори… ну…» - она грустно посмотрела на меня, повернув голову на бок. *мы на втором острове. На том, где плантации… так что, нам надо просто дойти до другого берега, а там договоримся с кем-то, чтоб подкинули. Между островами около пяти миль…* - я говорил на вставая, заложив за голову руки. «ты уверен?» *да чтоб мне на этом самом месте сдохнуть!* «не говори так. А то ты уж много раз чуть не сделал это…» - черт. Как же она хороша. Как же я хотел обласкать ее. Как хотел ее познать. Почувствовать ее нежность, страсть. Но тогда мне казалось, что еще очень долго между нами ничего подобного не произойдет.
Неужели Роджер прав и нам действительно так крупно повезло? Просто не верится! Хотя, признаться, после всего того, что с нами приключилось из-за бунтующих матросов и отвратительных подарков матушки-природы, заслужили же мы, наконец, то, чтобы удача повернулась к нам лицом! И вот тебе, пожалуйста! Если верить расчётам Роджера, который я больше, чем уверена, не мог ошибиться – мы находимся вовсе не на необитаемом острове, обречённые на гибель, а на земле – именно земле! И стоит нам только приложить усилия и дойти до другой стороны острова, и всё – мы спасены! Я так была рада тому, что всё вышло именно так! И, признаться, этот остров становится всё более и более похожим на некий райский уголок для двоих! Ведь только посмотреть сейчас на нас: мы лежим на тёплом, золотистом песке, разгорячённые полуденным солнцем, вокруг нас на сотни миль простирается море, а в дополнение – здешние джунгли уже и вовсе не кажутся непроходимыми зелёными стенами, и я даже кое-где могу различить то здесь, то там яркие точки тропических цветков. Обняв Роджера и опустив голову ему на грудь, я почти на распев сказала: - А что, очень даже милое местечко! Роджер хмыкнул, обнимая меня за плечо одной рукой, а вторую всё ещё держа под своей головой: - Несколько минут назад ты, как мне кажется, так не считала! Я усмехнулась в ответ, а потом повернулась в его руках так, чтобы видеть его глаза, которые сейчас были именно такими, какие я так любила – нежными, полными тепла и любви. - Ну, теперь-то я знаю, что мы не обречены, скоротать остаток своих дней на Богом забытом клочке земли. - А это было бы так плохо? Если подумать… Не знаю, сколько иронии, а сколько правды было в его словах, но они на мгновение заставили меня задуматься о том, хотела бы я вот так просто провести с ним остаток своих дней, чтобы не было больше бунтов на корабле, чтобы не волноваться за то – подстрелят ли меня в очередном сражении или нет. Ответ не заставил себя ждать. Эти мысли, пожалуй, были самыми сладостными и лучшими, хоть Роджер и не знал о них. Ведь он – капитан своего корабля, и этим всё сказано. Тогда я поцеловала его, медленно, трепетно. Мне хотелось, чтобы это был поцелуй, который бы сумел показать ему - насколько сильно я дорожу им, насколько сильно я люблю его. Но Роджер, видимо, нетерпеливый по своей натуре, быстро перевернул меня на спину, увлекая меня в более страстный и пылкий поцелуй. Его дыхание было горячим, оно обжигало и без того горячую кожу, и мне начинало казаться, что между нами слишком много одежды – все эти рубашки и штаны, почему я просто не могу почувствовать его таким, каков он есть, если я так хочу этого! Пожалуй, говорить об этом Роджеру было абсолютно ненужно, потому что он, видимо, всё это время только и думал о том, как бы поскорее сбросить с меня, ну, и естественно, с себя все эти лоскутки, именуемые одеждой. Мы целовались миллион раз, я совершенно не замечала ничего вокруг. Будто не было больше ни времени, ни даже пространства, есть только «сейчас» и только он и я. Я перестала бояться, перестала волноваться за что-либо, с Роджером я забывала обо всём на свете. Его руки были мягкими, такими мягкими, что не верилось, будто то были ладони моряка, который не один десяток лет провёл в морях. И эти руки были прекрасными – они скользили по моему стану, нежно и плавно огибая все изгибы моего тела. Я ещё никогда прежде не была так счастлива и настолько свободна, как сейчас с ним. И не знаю, какими чарующими силами обладал этот капитан, но когда он целует меня – я дрожу, когда он прикасается к обнажённому телу своими ладонями – мне кажется, я теряю сознание. Роджер держал меня крепко возле себя, не давай возможности избежать ни единого его поцелуя, а я и не пыталась куда-либо убежать. Мне было приятно ощущать то, что он делает со мной, и как он это делает. И чувствовать его тело рядом с моим – было, наверное, самым лучшим, из того, о чём я мечтала. И только крепче обхватив его бёдра ногами, я позволяла ему делать со мной всё, что ему хотелось…
Солнце окончательно заняло своё господствующее положение на лазурном небе, был слышен шорох волн, которые пеной разбивались о прибрежные камни, изредка по небу проплывало какое-нибудь тонкое, почти прозрачное облако, но тут же где-то таяло и исчезало. По берегу лениво кружился ветер то, пропадая то, возобновляясь с новой силой, которая, впрочем, была такой же размеренной и ленивой, как и былая. Я осторожно поглаживала голову Роджера, когда он мирно и спокойно лежал на моей груди, размеренно дыша. Вокруг, словно, воцарилось какое-то безмолвие, всё замерло для того, чтобы позволить нам двоим насладиться этим моментом, как можно дольше. Я тихонько улыбалась из-за счастья, которое переполняло всю мою душу и сердце в данный момент. И затем я тихо позвала его, закрыв глаза: - Роджер… - Мммм – протянул он в ответ. - Я всё-таки рада, что мы оказались здесь. Роджер чуть шевельнулся, а потом, приподнявшись на локтях, посмотрел на меня немного смущённым взглядом. А я просто смотрела на него и улыбалась, вот только на глазах у меня почему-то стали дрожать слёзы. Но то, наверное, от счастья и от всей той безграничной любви, которую Роджер мне подарил. - Я люблю тебя. Очень люблю – все, что сумела вымолвить я сейчас. Роджер снова обнял меня и сказал мне: - Я тоже люблю тебя. Сильно. …так мне казалось, что у нас теперь, у меня, есть что-то своё. То, что никаким бедам и невзгодам не отнять. Это было что-то новое, что-то светлое, трепетное. Я не знала, как назвать это, как выразить в словах, я просто чувствовала это где-то глубоко внутри себя. И Роджер, я уверена, тоже чувствовал…
Стихия бушевала. Я пытался не отходить от Бэрта, или по крайней мере держать его в поле зрения. Мы выполняли все требующееся от нас, при этом не забывая приглядывать за командой – мало ли что им вздумается вытворить, шторм, все-таки, довольно удачная ситуация для повторения бунта. «Бэрт!!! Подай таль! Пушка щас покатится!» «держи!» - брошенный канат я поймал с большим трудом, затем привязал его к креплениям. Больше орудие не двинется с места, даже от выстрела, разве что тали порвет. «Эвар! Эвар!!! Смотри!» - Бэрт указывал к правому борту. Та стоял Веселый Роджер и разговаривал с каким-то матросом. Затем моряк отскочил в сторону. Вернулся еще с двумя, держа в руках страховку. Мы с Бэртом просто стояли и смотрели, не совсем понимая – что происходит. Вот к нему подбежала младшая из сестер. Роджер сунул под камзол трость, что-то выкрикнул и перемахнул через перила. Мы заволновались – неужели он доверил себя этим подонкам? Но матросы пока держали канат крепко, упирались во все, во что могли, подпускали понемногу. Но… через несколько минут выпустили его из рук и с громким хохотом направились помогать товарищам править судном. Один ушел к штурвалу, подзатыльником прогнав оттуда молодого паренька, оставленного Роджером. Я чуть не подавился от такой подлости. Надо было что-то делать, но что? «за мной! Быстро!» - выкрикнул Бэрт, срываясь с места. Я последовал за ним. Мы подбежали к правому борту, где висела на снастях шлюпка. – «мы сбросим ее! Хоть какой-то шанс для капитана.» «а дальше что?» «разберемся…» Мы принялись отвязывать канаты. Судно постоянно бросало из стороны в сторону, заливало водой палубы, ужасная качка на позволяла устойчиво держаться на ногах. Но мы все же сумели сбросить шлюпку в воду. Правда сразу после этого послышались крики… крики девушки. Наглый гогот матросни разнесся сквозь шторм по всей палубе. Мы метнулись на звук – к баку. Шиштучка. Она визжала и вырывалась из лап двух матросов. А тем временем с нее уже сорвали рубаху, обнажив красивую грудь и стройную талию. Моряки хохотали и играючи боролись с отчаявшейся девушкой. «подонки! Вы что чудите!!! Совсем ополоумели!!! Твари!» - с этими криками Бэрт кинулся к насильникам, выхватывая саблю. Я рванул за ним, обнажая свой клинок. Первого зарубил Бэрт, я подскочил ко второму. Но он прикрылся девушкой, приставив к ее горлу стилет. И где этот подонок раздобыл офицерский кинжал? «стоять на месте! Не рыпаться! Тоже мне герои!» «ты не посмеешь!» - процедил я сквозь зубы. «я не против насиловать и мертвую девку!» - матрос зло захохотал прямо в ухо младшей из сестер. «Эвар! Давай живее! Проблемы, черт возьми!» - крикнул сзади Бэрт. К нам приближалось еще несколько матросов, заметивших – что происходит. И тут Шиштучка сделала свой ход. До этого она просто стояла и дрожала от страха и холода. Мне, между прочим, стоило больших усилий не смотреть на ее красивое тело… Мы давно заметили, что она – отчаянный человек. Девушка с громким «Ха!» пнула матроса пяткой в пах и попыталась отскочить, но сгибаясь от боли пират умудрился таки резануть ее по горлу. Девушка упала, поворачиваясь. Упала лицом вверх. Из шеи сочилась кровь. Не сильно. Толи из-за дождя, толи рана не очень серьезная… Я пригнул к насильнику, убив его одним ударом, почти располовинив. Затем сразу повернулся и бросился к Бэрту. Завязалась драка. Мы сумели убить еще троих, но… Бэрт как-то странно крякнул. Я повернулся. Изо рта у него сочилась кровь, заливая шею и ворот камзола. Еще два или три удара шпаг и сабель посыпались на еле стоящего Бэрта. Я даже кричать ничего не стал, просто бросился, очертя голову, в самый центр толпы, разбрасывая врагов во все стороны. Сумел убить двоих, но потом… ____
Когда я очнулся – был привязан к грот мачте, метрах в трех от палубы. Страшно болело лицо и ребра. Шторм уже утих. Тела Бэрта нигде не было. Шиштучки тоже. из трюмов вышел здоровенный детина, громко ругаясь. "посмотрим, дрянь мелкая - как долго ты там просидишь!!! вылезешь же! жрать захочешь - вылезешь!!! закрылась она!!! не спасет тебя клетка, тварь! тфу!!!" - он картинно плюнул на палубу и пошел к каютам. Шиштучка спряталась в тюремном трюме. умно. молодец. все же лучше, чем попасть в лапы пиратам, хотя условия там, конечно, еще те... зато она жива и невредима.
Рассвет начинал свой рисунок дня. За небольшим столиком в одной из комнат, сдававшихся в съём в этом постоялом дворе, уронив голову на сложенные руки спал неопределённого возраста человек. Судя по всему ему было безразлично, насколько жёсткой была столешница и многие другие факторы, там не менее не влиявшие на его спокойный сон. Как только солнце заглянуло в комнату, осветив кровать, усеянную какими-то бумажками, заплечный мешок, стоящий в углу и, наконец, полуобнажённую шпагу, которая наверное для своего владельца представляла огромную ценность, судя по тому насколько тщательно отполирован был клинок и насколько тщательно и аккуратно была починена обтяжка ножен, там, где она успела прохудиться. Он поднял голову. Огляделся, как будто бы вспоминая где он находится. Он встал, прошёлся по комнате, разминая слегка затёкшие ноги. Взглянул на кровать. Да-а-а-а. Работка предстояла нешуточная. Если его смогли достать и здесь... В этом портовом городишке, пропахшем рыбой и морем. Гадость. Но тем не менее – от его требовательных заказчиков ему скрыться не удалось. Прошлым вечером набольшая постоялого двора вручила ему пакет, скреплённый печатью Ост-Индийской Кампании. Три четверти содержимого сейчас валялось в кипе бумаг на кровати. Он провёл почти весь день и всю ночь в ознакомлении с условиями, которые ему в очередной раз поставили. Ну конечно... Он достал из заплечного мешка небольшое зеркало. Поглядел в него. Да... Из зеркала смотрели глаза всё ещё не проснувшегося человека, со слегка вытянутым лицом с достаточно тонкими чертами, орлиный нос, рот словно прямой росчерк пера (ну это в идеале, по жизни же на его устах играла полуулыбка, придававшая ему в глазах деревенских мужланов вид слегка придурковатый, но в глазах женщин отдававшая лукавством и тайной)... Венчала это всё средней длинны стрижка (удобства которой, увы никто из его знакомых не признавал) и тонкие усики. Этими усиками он дорожил. По его мнению, они придавали ему вид несколько утончённый... На них, во всяком случае охотно велись дамочки. Этого ему было достаточно для того, дабы холить их и лелеять. Однако это всё в идеале. Сейчас же его лицо слегка припухло, глаза смотрели не то чтобы уж слишком мутно, а причёска напоминала что угодно, но не то, что подразумевал парикмахер. «Да-а-а, родной. Ты – лучший по жизни. Но сегодня ты сам себя переплюнул» - с некоторой долей иронии промямлил он, глядя в зеркало. Пора было просыпаться. Он подошёл в угол к с прошлого вечера уготованному ушату с водой. Умылся. Полегчало. Пора ещё раз обойти город на предмет новостей. Деньги творили почти чудеса с местным народом. Вот совершенно незнакомый человек, но стоит в вашей руке появиться десятку франков, как сразу же он вам приветливо улыбается, как старому знакомому, спрашивая о вашем самочувствии и прямо таки предлагая вам свои услуги, аки продажная шлюха. Пол-города были для него шлюхами. В плане получения информации, естественно. Ибо в плане интимном он всё же предпочитал девушек. Даже не женщин. Девушек. Причём критерий отбора «грелки» на очередную ночь так и остался за семью печатями. Может просто он себе отчётливо представлял, кого ему хотелось, а может и нет. Но интимная жизнь этого человека пока не имеет ничего общего с нашим повествованием. Итак, он вышел из постоялого двора «Сьекль Дерниер», одного из немногих нормальных в этом порту (городишко хоть и был беден, а всё ж размером вышел приличен), и отправился в сторону причала. Там его ожидали новости о новоприбывших судах и их экипажах. Деньги покупают всех. Во всяком случае, здесь. Уже через два часа от компетентных лиц он узнал, что нужное ему судно ещё не приходило, а так же ещё целый ворох сведений о тех судах, которые ему не нужны были. Хотя случались и довольно интересные имена, в знакомстве с которыми, так сказать поближе, он бы себе ни в коем случае не отказал в иной ситуации. Но сейчас от него требовали раскинуть сети на рыбку достаточно крупную – некоего Скалла, по прозвищу «Весёлый Роджер». Через него нужно выйти на некоего Арчибальда Хайема. То, что Скалл с Хайемом знаком – известно достоверно. Они пересекались в одном из трактиров на Тортуге. И их пересечение было отмечено приличным количеством пива и мяса – значит ребята закадычные дружки. Это следует также из того, что в последующей потасовке они были за одно – это раз, к тому же, они в меньшинстве отдубасили всех, кто на них полез – это два. Короче – компашка интересная. А о «Весёлом Роджере» ходили достаточно противоречивые слухи, так что на него выйти – и для себя интереснее, и для дела полезно.
прекрасней женщины у меня еще не было. я наслаждался каждой секундой. целовал какждый дюйм ее прекрасного тела. гибкая, словно змея, изящная как кошка... она заставила бы упасть на колени любого. а мне доверилась. полностью, не скрываясь, не тая ни одного оскаолка своих чуств... не сдерживаясь. такой страсти я не видел в женищинах раньше. мы лежали на солнечном пляже, рядом плескался и шумел прибой. этот момент, самый замечательный момент за последние несколько лет... его, казалось, ничто не могло испортить... я просто наслаждался мгновениями с ней. не хотелось ничего говорить, только ласкать ее... вновь и вновь ощущать ее страсть... хотелось забыть обо всем, помнить только ее. забыть даже собственное имя... и я забыл. на время забыл обо всем. даже о том, что в моей помощи сейчас, скорее всего, нуждались друзья...
руки болели так, словно вот-вот отпадут. я не мог даже пошевелиться. ветер одувал израненное лицо. дышат было ужасно больно - похоже переломали ребра. мерзавцы... я думал об убитом Бэрте и истязаемой этими ублюдками девочке. мечтал отомстить. только эти мысли меня, похоже и держали еще в сознании. солнце пекло все сильней. хотелось пить. еще пара часов так и стал бы молить о смерти, настолько мучительно было весеть на той проклятой мачте. матросы периодически заскакивали в каюту капитана. я уже даже волноваться не мог. меня хватало на две вещи тогда: вынашивать мысль об отмщении и отгонять чаек, позарившихся на подыхающего... "вон! вон пошла!!! мерзкая тварь!!! а-а!!!" - одна все таки села на плече и несколько раз клюнула в щеку, вырвав несколько кусочков мяса. слава Богу - мой неистовый вопль спугнул птицу. это адская боль... меня пытадись заживо сожрать... проклятье. через несколько часов необжитые берега сменились невероятно застроенной набережной, переростающей в портовую площадь с огромной пристанью. наше судно причалило около трех часов по полудню. я так и висел на мачте, уже почти ничего не понимая от боли, жажды и упадка сил. Шиштучку так до сих пор и не выпустили из каюты... мерзкие... низкие тупые мерзавцы. моя злоба переростала в ненависть. матросы стали громко смеяться, радуясь земле, слышались обсуждения планов на вечер, пожелания счастливо погулять. пятеро или шестеро человек ушли в город. около дюжины осталось разгружать с судна то, что планировалось продать. работа кипела. моряки сновали с ящиками и мешками около двух часов... на пристань и обратно. как вдруг к кораблю подбежал отряд вооруденных людей в военной форме. команда была взята на прицел. "наказанного снять! обыскать все, до последней каюты! кубрик тоже!!!" - один из них раздавал команды. несколько человек ринулись на судно и через несколько минут вывели Шиштучку, укутанную в теплое одеяло. да... не очень-то ей приятно было коротать время в холодном трюме... меня довольно грубо сняли с мачты и поволокли к общей толпе. матросов построили в очередь и по одному заковывали в кандалы и готовили к отправке в тюрьму. быстро же здесь работают органы правопорядка. меня затолкнули в очередь, правда подали мокрую тряпку, чтоб кровь с лица утереть. и на том спасибо. Шиштучка посмотрела на меня, мутными, усталыми глазами, придерживая дрожащей рукой одеяло. бедная девочка... она хотела было сказать что-то офицеру, командиру отряда. но я отрицатнельно покачал головой. не хватало еще, чтобы ее повязали как соучасницу, а я по сути получал за дело, ведь до встречи с Роджером, небезуспешно пиратствовал. и даже однажды сиживал за решеткой. стрепится как-то... "кто капитан?!" - властным голосом спросил командир отряда, оглядывая нас и прижимая к себе одной рукой дрожащую Шиштучку. толпамолчала. никто не хотел получать высшую степень наказания. "Джонатан Скалл! он же Веселый Роджер!!!" - выкрикнул я, чуть подняв голову. - "эти мерзавцы взбунтовались и выбро..." "хватит! этотго довольно! слезных историй не нужно! расскажешь на суде, пират!!!" - он повернулся к солдатам, заковывавшим моряков - "живее!!! их еще оформлять в каталажку!!!"
и тут из собравшейся толпы зевак вышел, не выскочил, не протиснулся, а именно элегантно вышел человек, с виду лет двадцати пяти... а повернулся в профиль - так на все сорок смотрелся... странный в общем кадр. прическа какая-то необычная. лицо вполне красивое - тонкие черты, красивые узенькие полосочки усиков над верхней губой... такие любят французы... этот мужчина подошел к офицеру...
День был безнадёжно потерян в хождении по городу. Положительно, этот город становился ему всё более ненавистен. Люди, не просто продажные, а готовые за звонкую монету служить верой и правдой, как самые верные псы не служат, скользкие улицы, косые здания.... Ох-х-х... Это просто подавляло в нём любое желание к романтике. Всё. Вернуться в свою комнатушку в «Сьекль Дерниер», поесть и забыться сном. Хотя... Нужно как следует позаботиться о безопасности. Народ-то здесть не шибко надёжный, а главное – умом не блещет. Ещё исполнят какой-нибудь реверанс, и всё – дело швах. Он дошёл на постоялый двор, распорядился по поводу еды и пошёл в свою комнату. Всё находилось в том же состоянии, в котором было оставлено – даже бумаги всё так же были свалены на кровати, непотревоженные ничьей любопытной рукой. Ну и прекрасно. Он достал из заплечного мешка камзол, порылся в нём в поисках секретного кармана, о котором даже он иногда забывал... Вот он. Из кармана выпала небольшая книжица в кожаном переплёте, запертая достаточно массивным для неё замком. Если попытаться его взломать – замок взорвётся, оторвав руки незадачливому взломщику... Да и содержимое книжицы канет в лету. Тут всё было продумано до мелочей. Сел за стол. Легонько стукнул в центр книжицы. Послышался лёгкий щелчок. Под книгой тут же обнаружился небольшой ключик. Эта книга была его сундуком с сокровищами. За этой книжицей по всему свету гонялись как его наниматели, так и Ватикан, и многие другие. Здесь содержались выгибы его дерзкой логики, здесь были все схемы, планы помещений, набросанные настолько мелко и аккуратно, что, казалось лишь божественной руке присуща такая точность. Здесь были и планы резиденции Папы, и большинство тюрем, и резиденции правящих верхушек власти крупнейших империй... Эти данные не то, что не подлежали разглашению – эти данные не должны были у него оставаться. Но тем не менее... Он рисковал. И делал на этом прямо-таки невозможные деньги. Его охраняли все императоры разом, в надежде раздобыть эту проклятую книженцию... «16 сентября, 159N День утерян. Эффективно собранных данных нет. Расход – в общей сложности 200 франков.»... *** « 17 сентября, 159N Расход – 100 франков Прибыл «Страж», бриг, 28 пушек. Матрос,в итоге упоенный до поросячьего визга пивом на 80 франков, разболтал, что там у них свергли капитана. Каков повод нажраться... «Весёлый Роджер» был с ними. Выпал за борт. Где сейчас – не ясно. На бриге – 2 ближайших соратника. Один болтается cвязанный, вторая – не понятно. То-ли позабавился с ней вожак их нынешний, то-ли как. Положение помещений брига – стандартное.» Что должно предшествовать какому-либо мероприятию? Правильно – тщательное планирование и разведка. Нужно было немедленно отправляться на пристань, чтобы увидеть этот бриг воочию. Ступая по доскам причала, он отметил, что возме одного судна собралось приличное количество народу (не каждый раз видимо в эти края бриги заплывают...). Приблизившись, он отметил, что большинство составляли, как ни парадоксально – местные органы правопорядка. Что ж, благо приоделся он по случаю – «костюмчик» матроса добытый из недр памятного заплечного мешка. Рубаха, штаны, сапоги, пёстрый платок, серьга в ухе... Идеально. Пройдя толпу зевак и правоохранителей, он увидел офицера, пытающегося допросить одного крайне избитого вида человека. Офицерик был недурен собой, а главное – к нему жалась эффектного вида девушка, прикрывавшая свои формы покрывалом. Судя по тому, что матросов ещё (или уже) не было, избитый человек и был тем пресловутым «соратником», которого следовало заполучить к себе в распоряжение, а обнажённая нимфа - «соратницей»... да, такой РАСПОРЯЖАТЬСЯ не каждому дано... Предстояло пустить в ход всё своё красноречие... Каждый диалог рассматривался ним, как поединок... Сейчас же начиналось побоище... Для него во всяком случае. «Да здравствует Франция!» - он нанёс первый словесный удар. Офицер оторопело поглядел на него: «И вам не болеть, мсье» - только и смог он выдавить из себя, не понимая, какое отношение может иметь этот человек к делу охраны драгоценного отечества. «Позвольте отрекомендоваться – Жан де Ренальд, по назначению от его Величества!» - второй удар. За ним последовала грамота, добытая прям из-за пазухи . «Погодите... Гм... Да... Что ж...» - офицерчик выглядел не то, что растерянным. Он перестал контролировать обстановку. Молод... Эх... Войска, желание выслужиться перед монархом и родиной... «Извольте передать пленников в моё распоряжение именем светлейшего монарха!» - третий. Дуэль началась. «Однако позвольте, мсье, пройдёмте в жандармерию, уладим вопрос там» «Никак не могу, мсье офицер! Дело срочное и не терпящее отлагательств, служба безопасности высочайшего монарха требует присутствия этих двоих на очен важном процессе!» - четвёртый. Скорость увеличивалась. Ставки становились всё выше. Прикрываться именем короля кому попало мягко говоря не безопасно. «Извините не могу. Эти двое – мсье Скалл и его спутница...» - начал было офицер... «Позволю себе перебить вас, мсье, однако ваши данные не соответствуют действительности. Данный человек не имеет ничего общего со Скаллом. Более того, оговорюсь, что он даже цветом волос не напоминает человека, вами упомянутого.» «Ну это право нонсенс.... ВСЁ! Всем разойтись! Мсье! Именем светлейшего монарха, вынужден раскланяться с вами. Эти люди не будут переданы в ваши руки ни при каких обстоятельствах до подтверждения ваших полномочий!» - ну конечно, как я мог забыть. Это вечное оправдание... «Верные соратники» Скалла смотрели сейчас на выражением немого ужаса в глазах. «Хорошо. Через пол-часа я буду в жандармерии, с человеком, способным подтвердить мои полномочия... » - всё кончено. Дуэль выиграна. Отыскать мэра и выложить ему кругленькую сумму наряду с липовой вверительной грамотой было делом техники. Уж в чём-чём, в разговорах с бюрократами он был мастер. Вечером всё того же 17-го сентября в его комнате стало двумя постояльцами больше. Девушку он отправил прямиком в постель – пускай проспится, да и за ночь одёжку ей подложить можно будет аккуратно. Мужчине же пришлось оказать внимание с точки зрения медицины. Залатать снаружи, пощупать на предмет переломов.... К счастью, рёбра у него были не сломаны, как он пытался убедить, ссылаясь на боли при дыхании. Там красовались два здоровенных ушиба. А рёбра если и были повреждены – то максимум, были слегка надтреснуты. Хотя, при таком положении вещей, следующий серьёзный бой он мог и не пережить... Девушка уснула сразу, укутавшись в одеяла так, что её не было попросту видно. Бумаги с кровати перекочевали на стол, так что ей ничего не мешало. С мужчиной же предстоял разговор. Хозяин комнаты распорядился по поводу еды, усадил новоприбывшего на стул около стола, сам сел на пол. «Итак. Вы не Скалл. Не пытайтесь меня в этом убедить. Описание Скалла у меня есть. И я вам скажу – вам до него далековато. У меня к вам пока два вопроса. Первый – кто вы. То что вы остались ему верны – это понятно. Вы интересуете меня как личность. Второй вопрос – где, чёрт возьми, Скалл?»
День близился к концу. И по остывшему песку медленно и осторожно крались ярко-оранжевые и красные лучи заходящего солнца. Оно с каждым часов всё глубже и глубже утопало где-то в морской пучине, и отсюда, с острова мне казалось, будто вода проглатывает эту золотую звезду, для того, чтобы на следующее утро она возродилась вновь. Мы с Роджером целый день провела в объятиях друг друга, всего нам было мало. Но каждому из нас думалось только об одном, что этот незабываемый день был всего лишь мигом, мгновением, которое пронеслось столь молниеносно, а мы даже не успели привыкнуть к таким простым ощущениям, которые подарил нам этот день. Но никто из нас не спешил отпускать от себя сладость чувств. Близилась ночь, и нам было необходимо позаботиться о своём ночлеге, как бы это не тревожило нашего романтического уединения. Мы вместе с Роджером натаскали палок и сучьев для того, чтобы развести костёр, благо навыки Роджера по разжиганию костра в походных условиях были лучше моих. Поэтому вскоре мы сумели развести не очень большой, но зато ярко-пылающий костёр. Мы вовсе не мёрзли, жара от костра хватало сполна, да и чувства, что кипели в каждом из нас, не давали нам и на секунду почувствовать прохладного ночного воздуха. Роджер держал меня в своих объятиях, и я смотрела на огонь. Кто-то однажды сказал, что есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно – это то, как разгорается огонь и то, как льётся вода. Этот мудрый был прав. На это можно смотреть бесконечно, но, наверное, к списку названных им вещей я могла бы добавить кое-что, оказывающее на меня более расслабляющее действие. А точнее кое-кого. Этот кое-кто, мечтательно обратив глаза к небу, что-то изучает на нём. Я тоже посмотрела вверх, чтобы увидеть блестящее чёрное пространство над своей головой. - Красиво так. В море я редко замечаю это звёздное небо у себя над головой, а здесь… всё как-то иначе. Я осторожно приподнялась, чтобы дотянуться до загорелой шеи Роджера, и стала покрывать его чуть солёную от пота и морской воды кожу поцелуями. Роджер чуть усмехнулся, но не стал прерывать меня. Вскоре мои губы уже оказались напротив его, и я остановилась, чтобы посмотреть на его красивое лицо: на изогнутую полоску губ, на эти густые брови, между которых пролегает маленькая, ещё не совсем очевидная, морщинка, на эти глаза – глубокие, любимые глаза. Проведя пальцем по лицу Роджера, я дотронулась до его губ своими, обнимая его и привлекая ближе к себе. Звёзды, вольготно расположившиеся на тёмном небе, будто о чём-то перешёптывались. Или мне просто это всё уже, кажется. Но я даже не хочу пытаться уверить себя в том, что это всего лишь иллюзия, фантазия из моего воображения. Даже если так, это прекрасно. Я не хочу отпускать эту фантазию… Мы с Роджером снова были вместе, в объятиях друг друга. И снова его губы были слишком обжигающими на моём теле, его ладони были слишком мягкими, а мои, как мне казалось слишком холодными для него. Но это ничего, должно быть, ночь всё-таки взяла своё, чуть заморозив мои руки. Но сердце моё было горячем, оно, как мне казалось, вот-вот и выпрыгнет из груди, так сильно оно билось навстречу Роджеру. Определённо, эта ночь оправдает свою таинственность и загадочность. Ведь мы с Роджером ещё ближе. Мне казалось, ближе уже невозможно, но, к счастью, я ошибалась. Ни он, ни я не произносим никаких слов. К чему они, всё сделают за нас глаза, наши прикосновения, наши поцелуи и объятия. Мне хочется плакать и кричать от счастья, когда я чувствую Роджера рядом с собой, в себе. Так мучительно и сладостно растягивает он каждое ощущение. И только лишь вздох даёт мне возможность хоть немного передохнуть от приятной истомы, но уже через секунду, Роджер снова увлекает меня в новые и новые ощущения, и конца и края нет тому безоблачному спокойствию и любви, которые служат для нас тёплым одеялом этой звёздной ночью.
Проснувшись по утру, я не обнаружила Роджера возле себя. Я сразу почувствовала себя несколько напугано, поэтому накинув его рубаху, которая была мне велика и потому могла более менее прикрыть мою наготу, я окинула взглядом окрестности. Странно, но Роджера не было рядом. Лодка всё так же стояла на берегу, и в ней лежал камзол и мушкет Роджера. Тогда где же он сам? Пройдя вдоль кромки воды, я прошла дальше вдоль острова, как внезапно почувствовала, как его мокрые руки оплетают мою талию со спины. Это было неожиданно, и потому я вскрикнула, чуть не подпрыгнув. Роджер рассмеялся звонким смехом, подшучивая надо мной: - Ты что это? Испугалась? Я перевела дух, ответив: - Немного. Ты где был? Купался? Роджер окинул меня таким взглядом, будто я сказала какую-то невообразимую глупость. Потом он снова заулыбался и сунул мне под нос некогда мою белую рубашку, которая сейчас была завязана в крепкий узел, образуя не то какой-то кулёк, не то мешок, а внутри неё что-то барахталось. Сначала я была просто удивлена тем, что Роджер сунул мне под нос, но постепенно я стала понимать, что это именно и во что он это завернул, а точнее поместил. - Это моя рубашка? – скромно поинтересовалась я. Роджер расплылся в довольной улыбке, словно, смеясь, ответил: - Да… когда-то была. - А в ней…? - Да, в ней наш завтрак. Завтрак? Отлично. Я натянуто улыбнулась, а Роджер, похоже, был обрадован тем, что так весело подшутил надо мной. Ну, в конце концов, у меня осталась рубашка Роджера, которая вполне мне подойдёт. - Чудесно. Раз это была… хм моя рубашка, тогда теперь тебе придётся попрощаться с твоей! Роджер вопросительно поднял брови, будто пытался сказать что-то такое ироничное или саркастическое, но я успела предотвратить и закончить всю эту словесную дуэль, обняв его и поцеловав. - Я очень проголодалась, давай, скорее, приготовим твой улов, добытчик ты мой! Завтрак получился отменный. Мы были страшно голодные, учитывая то, что за вчерашний день мы практически ничего не ели, кроме здешних фруктов. К тому же нам было не до обедов и ужинов… Поэтому сейчас пища была просто божественным посланием. С аппетитом проглотив всё до последнего кусочка, мы с Роджером некоторое время просто сидели, ничего не делая и болтая о всякое ерунде. Мы шутили и смеялись, отдыхали. Но уже в скором времени Роджер внезапно стал более серьёзным, и разговор наш перешёл от лёгкого к более трудному, который мы пытались избежать все предыдущие сутки. - …нам нужно двигаться вперёд. Нужно выбираться отсюда. Роджер был прав. Нам нужно было выбираться. И хотя мне грустно и тяжело признавать это, но я понимала, что наша сказка подходит к концу, и ничего тут поделать нельзя. Я согласилась с ним. И снова в мою душу закрался некий холодок и волнение. Я ничего не знаю о том, что стало с shishtuchk’ой, не знаю того: жива ли она ещё!? Больше всего на свете я хотела, чтобы она не пострадала. Ведь она такая – гордячка, того гляди и накликает на себя беду, а меня не окажется рядом, чтобы помочь ей. Загрустив, я замолчала, и Роджер без слов понял, о чём я беспокоюсь. Он приобнял меня, чмокнув в макушку, сказал, что всё будет хорошо, что мне нет нужды волноваться за сестру, что он не глупая девчонка, и сумела где-нибудь спрятаться или бежать и теперь дожидается нас где-нибудь в одном из портов, быть может, даже на этом острове. Эти слова должны были вселить в меня уверенность, я знала, что Роджер пытается приободрить меня, но я не могла совладать со своими чувствами. И я никогда не смогу простить себе, если мою маленькую сестричку настигла смерть в лице грязного матроса, который, поиздевавшись над ней, отправил на дно морское… От этих мыслей у меня защемило в груди, и я почувствовала, как что-то внутри меня обрывается. Что-то предвещает большую беду.
Я поднялся в полный рост. Было немного не по себе. Хотелось продлить это прекраснее время… но там нас ждали друзья, попавшие в беду. Меня там ждал «Страж», много дел, серьезная разборка с пиратами и… кто знает – что еще. *порох в мушкетах уже просох. Можем выдвигаться. Здесь около пяти миль на юго-запад до ближайших плантаций. Там наймем лодку.* Катрин шла в моей рубахе, я отдал ей заодно и камзол. Сам шел с голым торсом… зато при оружии. Описывать то, что сделал со своими владениями местный Пэр лишено всякого смысла, поскольку элементарно невозможно этого сделать. Он насадил таких диковинных растений в своих лесах, что казалось, они просто не могут прижиться в здешнем климате… выкинул, наверное, уйму денег. Часа четыре мы шагали по лесным тропам. Изрядно уставшие мы вышли к плантации сахарного тростника. Хозяина, судя по всему не было дома, так как работники чувствовали себя довольно вольготно и работали даже не в полсилы. *ни на кого не смотри, ни с кем не разговаривай* - я взял Катрин за руку, другой я опирался на трость. Интересно – как поведет себя моя больная нога после подобных нагрузок. Она итак ноет уже третий день, не переставая… Мы шли по узкой тропинке между ровными радами растений. На нас разом уставились с полсотни любопытных взглядов. В основном негры… «черное дерево». А ведь во многих странах уже начинают нарастать антирабские движения… Франция, Франция… страна больших денег и маленьких возможностей, если оных нет. Но были среди рабов и белые, вероятно осужденные пираты, или матросы, плененные в боях против французских вояк. Мы прошли через плантацию поперек и вышли к небольшой пристани. Там стояло два яла. Мы подошли к тому, которым правил пожилой негр. *сколько?* «пятнадцать франков, сынок» - на ломаном английском ответил он. Да… на французском с ним объясниться было бы проще, но я, к сожалению, языком этим не владел. *мушкет.* - я достал из-за пояса пистолет и протянул старику. Он замялся. - *не бойся папаша, бери. У меня денег с собой нет.* «компас…» *чего?* - я чуть не подавился. «ты – Веселый Роджер. Тебя ищут. Компас… или пропадай.» - он мерзко улыбнулся. А с виду такой милый старикан. Я повернулся к Катрин, молча залез во внутренний карман камзола, достал компас. Протянул старику. Лодочник хрипло засмеялся, жестом пригласил нас на борт, поднял парус. Мы двинулись…
***
Прибыв в порт я даже не захотел взглянуть на старика, кричащего что-то радостное мне вслед на фрацузском. Потребовать у моряка компас. Какая наглость… Отвлечься от неприятных мыслей помогло только одно – надо было искать «Стража». Мы шли по длинной набережной. Странно мы, наверное, сейчас смотрелись. Молодой человек с голым торсом, при шпаге, тяжело опирающийся на изящную трость, в капитанской кожаной шляпе, пристально осматривающий все вокруг с более чем серьезным выражением лица. За руку его держит красивая девушка в явно мужской рубахе и черном кожаном камзоле, само собой принадлежащем ее спутнику. Девушка просто смотрит в землю, о чем-то глубоко задумавшись. А парень ее почти тянет за собой, периодически оттаскивая в сторону с дороги, чтоб не попала под едущий навстречу экипаж. При этом он довольно громко и зло выкрикивает: *осторожно, Дьявол!*, потом прижимает ее к себе и что-то шепчет на ухо, смотрит ей прямо в глаза, тяжело вздыхает, и они идут дальше. Так продолжалось, пока пара не вышла прямо к недавно прибывшему бригу. «Страж». Я увидел свое судно. Целое и невредимое. По крайней мере после подобного шторма могло быть намного хуже, а потрепанные паруса и пара мелких пробоин в борту – не проблема. Проблема в другом – зачем возле МОЕГО судна стоят военные, при оружии!!! да еще когда я подошел ближе, они вскинули винтовки, закричали что-то по-французски, вероятно какие-то предупреждения. я схватил Катрин за руку и грубо дернул в ближайшуюподворотню. похоже светить здесь лицом не стоило... мало ли какая ориентировка на меня у здешних властей. ситуация была крайне пакостная. ни денег, ни документов на судно... все там. все в чреве "Стража". надо было крепко помозговать. мы остановились в узком переулке. если б кто нас сейчас увидел - сразу появились бы пошлые мыслишки. я подошел к Катрин, достал из камзола трубку и табак. закурил. мысли все не лезли... точнее лезли, но все какие-то мелочные, дурацкие. нужно было достать денег... нанять несколько человек. надо попасть на судно, только как? Катрин молчала. просто грустно смотрела на меня имолчала. даже не верилось, что недавно мы так безмятежно, спокойно проводили время. я выкуривал одну трубку за другой. уже стало драть в горле. а план все не созревал.
неподалеку дурачились беспризорники. один из них вдруг остановился и уставился на меня. я поймал этот любопытный взгляд. мальчик уже открыл рот, видимо хотел что-то сказать, но я его несколько опередил. резко повернув голову я оскалился так сильно как только мог. оскалился настолько, что кожа почти вплотную прилипла к черепу. в дополнение ко внешнему образу я еще и зарычал. если учесть, что я был изможденн и несколько потрепан, то выглядела моя гримаса устрашающе. малыш вытаращил глазки и только ойкнул. обмер на мгновение, паотом повернулся и что-то выкрикивая на французском побежал прочь. остальные мальчишки бросились врассыпную, хотя судя по звукам шагов далеко убенать решили не все. я перевел взгляд на Катрин. улыбнулся. она одарила меня укоризненным взглядом, в котором, правдя читались скорее любовь и понимание, чем порицание. я заново набил трубку. закурил. мысли... мысли... где же вся моя находчивость, когда надо?..
Всю дорогу, пока мы с Роджером шли, я всё думала о сестре. Ничто сейчас не могло занимать мои мысли, кроме неё. Я жутко нервничала, мне хотелось скорее прибыть на место. Но чтобы не волновать и не раздражать лишний раз Роджера, которому, похоже, самому не терпелось вновь увидеть своё судно, вступить на борт, - я большую часть пути молчала, тихонько размышляя о своём. Но вот мы, наконец, в порту: измождённые, уставшие, но всё-таки, мы здесь. И я помню, как бешено у меня забилось сердце, когда нашим глазам предстал корабль, такой же, каким мы его с Роджером и запомнили. На удивление шторм почти не вовсе не причинил ему никакого урона: паруса всё так же чуть колыхались на ветру, стройные мачты и такая привычная корабельная обстановка… Я уже было вообразила себе, как забегу на палубу и позову shishtuchk’у, как внезапно Роджер резко потянул меня куда-то в темноту грязной подворотни. «Что такое? Зачем он затащил меня сюда?» - и уже в следующее мгновение я всё поняла. Корабль Роджера охранялся, причём очень даже надёжно. И с чего это у французских властей такой интерес к прибывшему судну, словно, оно чем-то отличается от остальных подобных ему, которые день ото дня то прибывают, то отчаливают от местного причала? Я, признаться, была в полном замешательстве. Скорей всего, всему виной были никудышные матросы, которых, либо повязали ещё при подходе в порт или же они сами нарвались на «дружелюбный» приём французской стороны!? Впрочем, за все их деяния – это, пожалуй, малое, что они заслужили. Роджер не торопясь достал из своего камзола трубку и закурил. Лицо его было сосредоточенное и напряжённое, ясно, что он не хотел светиться перед властями, пусть и французскими. Оказаться в тюрьме сейчас – не самая радужная перспектива, тем более, когда мы так ничего и не узнали про то, где Эвар, Бэрт и Shishtuchka. - Что будем делать? Тут повсюду французские солдаты!? И, как мне кажется, они настроены совсем не дружелюбно… Роджер серьёзно посмотрел на меня, потом чуть выглянул, чтобы держать в поле зрения положение возле корабля: солдаты всё так же стояли, замерев, как статуи и крепко сжимая в руках винтовки. - Надо подумать. Не хочу рисковать понапрасну – ответил Роджер, в очередной раз, прислонив тонкий край трубки к губам и выпустив клубы дыма из носа и рта. Да, рисковать было ни к чему. Но как же я хочу, чтобы всё поскорее прояснилось! Так невыносимо ждать… Я переглянулась с Роджером и он, как мне кажется, понял моё волнение. Неподалёку от нас играли местные ребятишки, и один из них почему-то оказался возле нас с Роджером. Он уставился на Роджера, вытаращив свои большие голубые глазёнки на капитана, с неподдельным интересом разглядывая его. Но Роджер не был бы весёлым, не подшути он над сорванцом. Да так, что уже через несколько секунд пацан бежал от нас так, что пятки сверкали… Роджер перевёл взгляд на меня, улыбнувшись, наверное, в его понимании это было – развеселить ребёнка!? Честно говоря, я не знала, но, одарив его не слишком-то одобрительным взглядом, я всё-таки не сумела сдержать своей улыбки, вспомнив сверкающие пятки сорванца… - Теперь он будет уверять всех в том, что встретил в подворотне вугимена! Роджер ухмыльнулся: - Что я такой страшный? Я потрепала его по голове и снова обратила свой взгляд в сторону корабля. Нужно было попасть на судно во, чтобы то ни стало. Я перебирала все возможные варианты у себя в голове, но надежда была только на Роджера. В, конце концов, он у нас капитан….
В средине повествования человека, которого, как оказалось звали Эваром (у спавшей девушки имя оказалось более экзотическим – Шиштучка), в дверь мелко затарабанили. Всё это время внимательно слушавший человек с тонкими усиками и несколько вытянутым лицом, на которо уже начала отражаться некоторая усталость (видимо, сказывалось недосыпание), открыл. На пороге стоял чумазый мальчик. Выражение его лица выдавало весь спектр эмоций от «сейчас мне дадут ещё пару франков» до «а всё-таки тот в подворотне меня напугал...». «Мсье, мсье!» - сразу же завопил мальчик. - «я видел того человека!» «Какого, маленький?» - открывший, видимо, любил детей, поскольку разговорил с сорванцом, как будто был четь ли не его родителем. «Ну, того, который...» - лицо мальчика вытянулось, он пытался вспомнить... «который весёлый!» - с видом человека, вспомнившего нечто жизненно важное, закончил он. «Вот тебе франк, дьяволёнок. Погоди нас около входа. Как приведёшь нас к тому человеку – дам ещё пять и вкусное красное яблочко...» Мальчуган весело затопал вниз по ступенькам, усатый прикрыл дверь и повернулся к сидевшему около стола. «Эвар,» - начал он, роясь в мешке и доставая оттуда костюм, подошедший бы скорее средней руки парижанину, нежели жителю этого городка - «сейчас вы оденете мою одежду, и мы пойдём прогуляемся». Эвар поглядел на него с некоторой долей скептицизма в глазах, видимо, его одежда его устраивала. «Это для чего?» - спросил Эвар. «В этой одежде вас жандармы уже видели, оденете мою. Я одену другую. Благо прихватил кой-чего на смену» - был ответ. После 15 минут уговоров Эвар наконец-то согласился. Хотя для этого и пришлось изложить ему цель прогулки. Нужно было встретиться с информатором. Эвар – страховка, пока усатый делает свои дела – Эвар стоит на стрёме. Естественно, об Роджере Эвару знать не полагалось. Пока. Они вышли из гостиницы. Человек, по виду одежды – только приехавший из Парижа, наклонился к стоявшему у входа мальчугану и вручил ему большое красное яблоко. За парижанином вышел колоритного вида моряк, видимо, только что вернувшийся с большого дела, поскольку на лице его виднелись три свежих шва. «Веди» - спокойно сказал он мальчугану. И мальчуган отвёл их. В подворотне, около портовой площади сидели двое – мужчина и девушка. Мужчина, бедечи с обнажённым торсом, поигрывал тростью достаточно ценного вида, девушка (на которой, судя по всему были рубашка и камзол её спутника) стояла оперевшись о стену. Они о чём-то тихо разговаривали. «Эй, Роджер!» - неосторожно позвал Эвар. Мужчина, поигрывавший тростью среагировал на зов. В глазах его было удивление. Тут к этому мужчине подошёл человек, одетый как парижанин. «Могу вас поздравить» - сказал на чистом английском подошедший. «Эвар только что всё испортил. Если не хотите, чтобы сейчас сдесь были жандармы, а они здесь судя по всему скоро будут, пройдёмте со мной». Судя по всему, жандармы оказались аргументом достаточно веским. А может сказалось то, что с Эваром тот мужчина был знаком. Сейчас это уже не важно. Важно то, что уже через четверть часа они сидели в комнате на постоялом дворе, где тихо спала девушка с необычным именем Шиштучка...
Мы вошли в комнату. На кровати мирно посапывала Шиштучка. Слава Богу - жива. Катрин сразу метнулась к ней. Раздались радостные крики+ в дальнейшее я не вникал. Незнакомец. Явно француз. Судя по внешнему виду - тот еще щеголь. Что ж... В комнате царил рабочий беспорядок. На столе - разбросанные бумаги, какие-то планы, грамоты, с краю стоит зачехленная печать. В остальном - самая обычная комната. Живет себе человек и живет. Только вот откуда он знает меня, зачем я ему - самый что ни на есть посредственный моряк? Ничего сверхвыдающегося я пока не сделал, да и не собирался. Я прохромал вглубь комнаты, остановился против окна. Эвар молчал. Про Бэрта я не спрашивал. Раз его здесь нет - все ясно. "чаю?" - предложил хозяин. *благодарю - нет.* - спокойно ответил я, всматриваясь в слегка вытянутое лицо собеседника. он не отводил взгляда и смотрел пристально, но совсем не так как я. Иначе. Не знаю, что чувствовал он (хотя других мой взгляд пробирал до косточек - факт), а вот у меня по телу пробежал неприятный холодок. Это была истинная дуэль. Мы молчали, глядя друг другу в душу. Буквально в душу, пытаясь нащупать там те ниточки, что нужны будут для манипуляций, определяя слабинки по движениям, дыханию, тому, как человек мигает... На мгновение даже сестры умолкли, наблюдая этот безмолвный поединок. Он первым нарушил молчание, сперва довольно улыбнувшись. Чуть заметно. Но слишком уж пристально мы смотрели друг на друга, чтоб не замечать подобных вещей. "как пожелаете... возможно - потом." - он подошел к столу, отодвинул стул со спинкой, положил на него свою дорожную сумку. Вновь повернулся ко мне. До чего же любопытный персонаж. Чего же тебе надо? Говори, не молчи. Не жди - я не спрошу. Ты скрываешь, очень многое скрываешь. Почему живешь на постоялом дворе один, хотя ты, как пить дать - француз? Где твои друзья, семья? Зачем тебе я? Откуда ты вообще обо мне узнал? Если тебе нужен я - зачем спас Эвара и Шиштучку? Или тебе нужны они, а я - их условие для сотрудничества. Сотрудничества в чем? Какие цели ты преследуешь? Откуда взялся и куда пропадешь, если пропадешь. Как долго пробудешь в моей жизни и какой вклад в нее сделаешь? Или ты будешь только брать? Уж вовсе погрузился в себя. Задумался. Сестры вновь разговорились обмениваясь впечатлениями, выводя меня из транса радостными возгласами (если честно мне на мгновение стало интересно знать - что Катрин скажет сестре по поводу нашего пребывания на острове - как это прозвучит из ее уст). Но тут же я присек эту мысль. Потом. Все потом. Сейчас - он. *у вас можно курить?* - спросил я, направляясь к Катрин, все еще не снявшей мой камзол. Хозяин распахнул настежь единственное в небольшой комнате окно. "прошу" - он с учтивой улыбкой отошел к столу. Хорош. Страх как хорош. Не раскусишь, не предугадаешь. Я занял освобожденное им место у окна и закурил. Выпуская дым на улицу, наблюдая, как ветер подхватывает сизые клубки и ленточки и, разрывая, разбрасывает в разные стороны, кружа их в невероятном танце, не поворачиваясь в комнату, чтобы не встречаться с "противником" взглядами пока я в раздумии, тихо сказал: *я Вас слушаю.*
Всё произошло так быстро, что я толком и не могла сориентироваться, благодаря чему кто-то так печётся о нашей с Роджером безопасности? Зачем кому-то нужно помогать нам выпутываться из положения, в котором мы оказались…. Роджер держал меня за руку, когда мы мелкими перебежками, стремясь не привлечь к себе внимание, следовали за Эваром, одетым в костюм какого-то достопочтенного гражданина и нашим новым знакомым. Оказавшись на довольно значительном расстоянии от французских солдат, мы с Роджером, наконец, смогли почувствовать себя более комфортно и свободнее. Видимо, незнакомец привёл нас в своё имение или что там может быть…. Мне было по большому счёту неважно, и уж тем более я позабыла практически обо всём, когда увидела сестру, которая мирно лежала на кровати. Живая. Целая и невредимая. Я сразу кинулась к ней, присев возле неё, крепко обхватила сестру за плечи, тряся и судорожно спрашивая только одно: «Всё нормально? Ты в порядке?» Она сначала стала звонко смеяться, немного удивляясь моей заполошности. - Я так волновалась за тебя… ты осталась здесь, совсем одна… мы с Роджером на острове… я даже подумать боялась, что могло произойти! – слова лились из меня рекой, вообщем, как и подступившие к глазам слёзы, которые я вовсе не пыталась сдерживать. Всю свою жизнь я привыкла заботиться о shishtuchk’е, понимая, что я несу за неё ответственность, и я всегда была в курсе того, что с ней происходит…. Поэтому произошедшие события так сильно выбили меня из колеи. Я крепко прижимала сестру к себе, и мне казалось, что за то время, пока мы не виделись, что-то изменилось в ней, она стала будто… взрослее!? Серьёзнее. Или, может, те мерзавцы так запугали её, что она теперь ведёт себя столь сдержано. - Ты точно в порядке? Shishtuchka прыснула смехом, отодвигая от себя мои руки – узнаю сестру, и это меня несказанно радует. - Да, точно! Точно! Что на острове было так жарко, что ты перегрелась и теперь решила заделаться мамочкой!? Нет уж, не надо, с меня одной хватило… Я не могла сердиться на неё за её дерзость и грубость. Я просто улыбалась, радуясь тому, что она снова рядом. Снова со мной, и ей ничто не угрожает. - Я рада, что всё хорошо… shishtuchka окинула меня несколько настороженным взглядом, а потом перевела взгляд куда-то в сторону, я тоже подняла голову и посмотрела туда, куда так пристально стало смотреть моя сестра. А смотрела она именно на незнакомца, по виду, он очень смахивал на француза, хотя, может, это всего лишь маскировка!? Во всяком случае пока я была занята разговором с shishtuchk’ой обстановка вокруг нас 5 присутствующих накалилась довольно сильно. А точнее обстановка между Роджером и этим мужчиной. Я посмотрела на Роджера, который, кажется, думал о чём-то своём, не выпуская из моля зрения этого загадочного человека… Мы с shishtuchk’ой переглянулись, и она тихо произнесла, дабы не привлекать особого внимания: - Я не знаю, кто он такой, но тем, что со мной всё хорошо, я отчасти обязана именно ему! Я снова внимательно посмотрела на незнакомца, но ничего не могла сказать о нём. Словно, он был каким-то «зашифрованным». И самый главный вопрос – зачем он помогает нам? Думаю, Роджера это тоже волновало в данный момент. Доверяй, но проверяй, верно? Возможно, всё это было сделано только лишь для того, чтобы заманить нас в какую-то очередную западню или потребовать что-то ценное взамен? Неужели же то был просто жест доброй воли!?... От своих мыслей меня отвлекла сестра, начав бодро говорить прямо возле моего уха: - Ты что-то упоминала про остров!?... Я окинула её взглядом, и тут же почувствовала, как мои щёки становятся пунцовыми. Я потупила взгляд, потом усмехнулась, стараясь спрятать волнение. Я, честно говоря, не была готова к каким-то расспросам. - Ну.. просто остров. Когда я выпала за борт, Роджер прыгнул за мной, спас меня… ну, а нас спасла лодка, выброшенная Эваром и Бэртом за борт. Кстати, где Бэрт? Shishtuchka заметно погрустнела, тихо ответив: - Сама, наверное, догадываешься… Жаль парня. Он был славным. Он многое сделал для Роджера, для меня…. Для каждого из нас. И этого не забудет никто. Жаль его… Искренне жаль. - Хороший был парень – отозвалась я. - Да… что поделать? Те уроды таки извели беднягу! Псы поганые! Я серьезно посмотрела на неё, ничего не сказав. Да, подпортили они нам дела.… А, может, и нет!? Ведь пока всё складывается очень даже неплохо: мы с Роджером здесь, не покалеченные, проведя чудесные мгновения на острове, я снова вижу сестру, и всё вроде бы нормально. И только лишь подозрительное молчание незнакомца и его взгляд не давали мне покоя. Что-то меня в нём настораживало. Только вот что!?
Он снял камзол и, аккуратно сложив, спрятал в заплечный мешок. Остался в одной рубахе. Скалл на него внимтаельно смотрел. Что ж, несомненно, приятно быть обьектом внимания такого человека. Усики слегка искривились, и тонкие губы растянулись в улыбке человека, владеющего предметом неописуемой ценности. Скалл хотел обьяснений. Что ж, он их получит. Другое дело, что обьяснить всё нужно так, чтобы это было, так сказать, приемлемо. Иногда, чтобы вызвать доверие, стоит сказать... правду. О себе, о своих намерениях... Как говорится, дать жаждущим массам того, чего они жаждут. "С чего бы начать..." "Да с чего угодно" - перебил Скалл. "Прошу вас, не торопите" - с улыбкой ответил владелец комнаты. Сейчас нужно было быть осторожным. То, что он их выдернул из-под носа у жандармов, ещё ничего не значило. Он улыбнулся самой располагающей улыбкой в его рарсенале и начал: "Видите-ли, почтенный мсье, Я осведомлён о вашем знакомстве с неким Арчи Хайемом. У меня есть, э... некоторые претензии к нему. Видите-ли, в последнюю нашу встречу, он увёз от меня нечто, для меня крайне ценное. Нет, ни в коем случае, не драгоценность. Но документ. Подтверждающий моё право на некоторые земли на материке. Поскольку родственников у меня, увы не осталось, замечу, что руку к этому приложил и Хайем тоже, этот документ - единственное, что может обеспечить мне нормальную жизнь..." «А я вам так и поверил, сразу и безоговорочно» - был ответ. Ну конечно, Скалл был не шибко доверчив. Само собой, что ему на руку было это неожиданное спасение. Однако доверяться своему спасителю он не спешил, что надо отметить, в достаточной степени было проблемой для последнего. Более того, это спасение совершалось с определёнными намерениями, отнюдь не с теми, о которых было сказано. Но Скаллу об этом знать не следовало. «Кхм... Что ж. Увы, больше мне сказать нечего, посколько это всё, что мне от вас нужно. В любом случае. Судя по тому, в каком количестве ваша команда была взята... В любом случае. Имею честь предложить вам свои услуги. В навигации я слегка соображаю, так что если что, могу помочь. Более того. Есть интересные мысли по поводу того, как вернуть вам корабль. Охотно поделюсь. Но – уже завтра. Сейчас вам нужно отдохнуть.» - сказал нежданный спаситель, уже было с намерением покинуть комнату, повернулся было к выходу... но, как буд-то что-то всповнив, оглянулся. - «Извините, я, кажется не представился. Меня зовут... Робер. Робер Фамьо... С вашего позволения, пойду вниз, перехвачу чего-нибудь. Чувствуйте себя как дома. Гарсона с едой я пришлю» - закончил он, и вышел....
ушел. просто взял - и вышел. силён. Эвар смотрел на меня, будто ожидая чего-то... я ничего не сказал. повернулся в открытое окно и вытряхнул трубку. потом сел за стол. нашел на нем несколько чистых листов, перо и чернила. *милая, во внутреннем кармане - карта - подай-ка мне ее* - девушка отыскала в камзоле затасканную бумагу и подала мне. развернув перед собой карту, выложив из кармана штанов компал я стал на глаз прикидывать курсы. куда? в места где мог сейчавс находиться интересующий моего спасителя Арчи. неужели парень стал таки тем самым злобным пиратом, которым так хотел быть, когда мы познакомилимь. а я так надеялся, что эта дурь из его головы выветрится... он сейчас похоже представлял собой эдакого меня, только с отрицательной стороны (себя-то я всегда считал весьма и весьма порядочным человеком). я сумел набросать четыре различных маршрута в самые близкие отсюда места. ничего гарантировать я не мог, но это - больше чем ничего. отдам этому парню информацию, в конце концов мне плевать на Арчи. к тому же, если все рассказанное - правда, то парень заслуживает наказания. а если нет? ты учел, Джонатан, что может пострадать невиновный? вдруг твой французский "приятель" - всего лишь искуссный лжец и преследует совсем иные цели? да... все равно нет другого способа узнать кроме как связаться с этим типом. так тчо придется нам "поработать" в паре. в любом случае - я ему обязан. он меня спас. в буквальном смысле. выдернул с улицы, где меня ждала лишь местная тюрьма. приютил. хотя бы за это уже стоило его поощрить. я настолько погрузился в рассчеты, что не заметил, как принесли ужин. все давно поели, а я все сидел над картой, покрывая бумагу все новыми и новыми строками цифр и слов, то зачеркивая их, записывая новые, то, хлопая себя по лбу, возобновляя записи, поняв, что они были верными... так прошло около часа. дверь в комнату открылась. вошел хозяин. я даже не поднял головы - если бы это был кто-то другой, товарищи бы уже подняли тревогу. француз подошелко мне, взглянул на мои записи, ухмыльнулся. *пытаюсь вас отблагодарить, милейший.* - сказал я ровным, спокойным голосом, не отрываясь от рассчетов. "что ж... я так понимаю, это - возможные места нахождения искомого мною пирата?" - он все так же стоял, чуть наклонившись, по левую руку от меня, переводя взгляд с моего лица на бумаги и обратно. *именно* - я выпрямился с довыольным видом, будто закончил что-то неописуемо важное, поднимая со стола лист с необходимой ему информацией - *здесь всего четыре возможных порта. больше япока не вспомнил. если что-то еще будет - обязательно сообщу* - слукавил я. а сам подумал - *да черта тебе лысого. даже думать забуду об этом. итак дал тебе больше, чем стоило. так что - будь доволен.* француз принял от меня исписанный лист, некоторое время всматривался в него, потом аккуратно сложил и сунул все в тот же, мешок, лежащий на полу неподалеку. уложив свое приобретение он снова подошел ко мне. "у меня есть к вам предложение, по поводу возврата судна. вам интересно?" *я слушаю.* - я поднялся вплотную к нему, нарочито серьезно глядя ему прямо в глаза. француз даже не подумал отвести взгляд, все так же добродушно смотря на меня. я отошел к окну, сел на подоконник - устопил хозяину место за столом, однако он не сел. просто оперся на стол обеими руками. "сегодня ночью мы проберемся на судно, чтобы заполучить все необходимые для бесприпятственного отплытия документы. если вы не возражаете - у меня есть план." - я кивнул - у меня самого мыслей по этому поводу сейчас не было, а убираться отсюда надо было как можно скорее, так что я был соглаесн сейчас на помощь. даже от такого странного персонажа, столь внезапно появившегося в моей жизни и начавшего оказывать почти неоценимые услуги. на мой кивок собеседник ответил легкой ухмылкой, а затем принялся излагать план будущих действий.
Мы вышли на улицу. *куда?* - коротко спросил я. Мне было трудно сориентироваться в новом месте еще и в полной темноте (света окон было явно недостаточно, чтобы осветить улицы, а фонари уже потушили – дорогое удовольствие). «Следуйте за мной» - так же коротко ответил Робэр и направился в один из переулков. Я последовал за ним. После всех нагрузок нога ужасно болела, и я не мог быстро ходить, приходилось изрядно напрягаться, чтобы поспевать за юрким товарищем. Мы проследовали к порту, попутно посетив небольшой кабак, где француз купил две бутылки дешевого поила. Выйдя на набережную, мы пожелали друг другу удачи, еще раз повторив условные сигналы, и разошлись в разные стороны. Я на правился ближе к морю. Я искал ближайшую пристань, идя по краю дорожки, возле самого парапета. Наконец – пристань. Пустая. Отлично – как и планировали. Неужто все так гладко получится?.. Я вышел на край дощатого мостика и грустно посмотрел на темную морскую воду. Как же там, должно, быть холодно… но делать нечего. Я заправил трость в петлю, внутри камзола и стал ждать сигнала. Прошло совсем немного времени и: «черт!!! Разбилась! Ну кто так делает?!» - «да не дергайся – пустая!!!» Я прыгнул в воду. Меня окутало холодное, проникающее всюду нутро океана. Всплыл. «Страж» стоял у соседнего причала. Не так уж далеко. Поплыл к судну. Из-за больной ноги, правда, быстро не получалось, но у меня было предостаточно времени. Мы все предусмотрели. Подбираясь все ближе к судну, я все отчетливее слышал пьяный хохот солдат и сальные шутки Робэра, над которыми так потешались его «собутыльники». Моя задача была проста – забраться через нижние канонирские палубы на судно и устранить, желательно оставив в живых, охранника на корме. Остальные, как предполагалось, должны были распивать по всем возможным поводам с французом на пристани. Я подплыл к крайней носовой бойнице и стал ждать волны, чтобы дотянуться до края отверстия. Пришлось несколько минут держаться на плаву – возле судна волна шла черти как, просчитать ее ход было невозможно. Наконец мне повезло – подбросило достаточно высоко. Я ухватился за нижний край бойницы, подтянулся. Затем одной рукой дотянулся до тали, другой – уперся в пушку. Забрался на судно. Поправив мокрые волосы осмотрелся, прислушался – не заметили ли меня… кажется – нет. Потихоньку направился к лестнице. Вторую палубу миновал спокойно. Но вот и выход наверх. Слышатся звуки пьянки. Солдаты заняты – хорошо. Остановившись на лестнице и приготовив на всякий случай трость, немного высунулся наружу. Нашел взглядом солдата. Он стоял на корме, глядя в море и уже, похоже, засыпая на ходу. Так себе вахтенный. Я поднялся наверх, стараясь не шуметь, однако с больной ногой не топать было куда как трудно. И тут я услышал шаги у себя за спиной. Резко обернулся – на главной палубе у второго трюма стоял еще один солдат. Благо – спиной ко мне. Он ходил из стороны в сторону и что-то напевал на французском. Дьявол!!! Нужно было немедля что-то предпринять. Я наклонился, вынул из голенища сапога кортик, в правой руке держал трость с готовым к бою ножом. Тут бродящий по палубе солдат стал поворачиваться в мою сторону. Беда… Я присел на здоровую ногу и выпрыгнул вперед, занося для удара оба кинжала: трость – на укол, а кортик – сверху. Повернувшись, солдат увидел только летящую на него черную фигуру, с блестящей стальной смертью в руках. Я нанес оба удара. Солдат упал, не издав ни звука. Я – тоже. Приземлился я крайне неудачно – больной ногой на ящики и тут же рухнул рядом с трупом. Нога на слушалась теперь вовсе и ужаснейше болела. В щель между ящиками я видел второго охранника. Он с некоторой опаской направлялся в мою сторону. Я притих, лужа за ящиками. Сжался, замер, насколько мог, крепко сжав оружие в руках. Все шло совсем нехорошо. Я слышал шаги, подсчитывая по громкости расстояние. У меня был единственный шанс его убить. И тут… шаги утихли. На палубу упало тело. Я приподнялся на локте, чуть выглянув из своего убежища. На люке трюма лежал труп в военной форме, а над ним стоял француз, платком вытирая от крови стилет. Дело сделано – раз он сдесь, значит солдаты на берегу уже видят цветные веселые сны. Надо спешить – доставать в каюте документы, судовой журнал прочее. А еще спрятать тела… в бочки что ли закатать? Я попробовал пошевелить ногой – ни в какую. Как отмерла, будто и не моя вовсе. Робэр вопросительно взглянул на меня. *нога. Я не могу ни встать, ни тем более идти…* - зачем-то шепотом сказал я.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме