Когда слуга объявил, что завтрак подан, Уилл спустился в зал и увидел, что Элизабет уже сидела за столом. Как только он приблизился к ней, открылась дверь, и вошедший слуга поставил на стол поднос с дымящимися и так ароматно пахнущими пончиками, потом разлил чай по чашкам и незаметно удалился. Элизабет не шевелилась, не произнесла ни слова, она смотрела на стену перед собой и видно было, что на душе у нее скребутся кошки. Уилл, перемешивая сахар маленькой ложечкой, наблюдал за своей женой.
-У тебя нет сегодня аппетита? - спросил он. Она очнулась от своих размышлений и поглядела на мужа. Есть ей очень хотелось, но притронуться даже к таким заманчиво дымящимся пончикам она не могла. «Ее он также любил как и тебя или по другому?» - вспомнились ей слова Уилла и ей стало не по себе, а чтобы скрыть замешательство, она взяла чашку с чаем и стала пить, не переставая, маленькими глоточками.
Уилл взял булочку и с видимым удовольствием стал ее есть. -Ты её уволишь? -Кого? - равнодушно спросила Элизабет. -Нашу кухарку - ответил Уилл и подумал, - «Интересно, она и к обеду не притронется и к ужину?»
Элизабет не сразу ответила. Уволить Мерилен означало бы доказать ей, Уиллу, самой себе то, что она ревнует к Джеку. «Поползут слухи по всему Порт Роялу, а может и сама Мерилен будет их распускать… Хотя она вроде не из таких. Но все равно, кто знает чем это кончится? Мерилен может и уехать, Джек благополучно смотал удочки, а мне же придется жить здесь всю жизнь».
-Ты - глава семьи. Ты и должен распоряжаться слугами, - спокойно ответила она. -Когда ты ее наняла, ты меня даже не спросила, а просто поставила в известность, - усмехнулся Уилл. Элизабет взяла колокольчик со стола и позвонила. Тут же открылась дверь и появился все тот же слуга. -Принесите мне еще чаю. -Слушаюсь, мадам, - и слуга удалился. Через пару минут дверь снова открылась и на пороге показалась Мэрилен с подносом в руках. Уилл еле удержался от того, чтобы не улыбнуться и посмотрел на Элизабет, ожидая её реакцию, но как это ни странно, она смогла совладать с собой, и он не прочел никаких эмоций на ее лице. -Добрый день, - произнесла Мэрилен и, боясь взглянуть на свою госпожу, стала наливать чай из высокого чайника. Уилл тоже подал ей свою чашку.
-Мерилен, где ты научилась так вкусно готовить? - вдруг по-дружески спросила Элизабет и с невозмутимым выражением лица посмотрела на нее. Но только бог знал что творилось в её душе, какая буря эмоций скрывалась за этой маской приличия, что стоило ей это спокойствие и как ей удавалось не расплескать горячий чай. И взяв самую большую булочку с подноса она добавила: -Никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее. -Спасибо, миссис Тернер, - покраснела от удовольствия девушка и осмелилась посмотреть на свою госпожу, - Говорят, что моя мама готовит очень вкусно, возможно мне это передалось от нее. «Эта та пожилая женщина значит», - подумала Элизабет и спросила: -Она живет с тобой? -Да, мадам. -И она тоже вкусно готовит? -Думаю, что лучше меня, мадам. -И у кого она работает? -Она нигде не работает, мадам. -Уилл, может мы наймем её? У нас будет самая вкусная кухня во всем Порт Рояле.
Уилл не верил своим ушам, - «Что это на неё нашло? Разве она не хотела уволить Мерилен?! Вот и пойди разбери этих женщин!» -Почему бы и нет, - в замешательстве ответил он. Элизабет, увидев его недоуменное лицо, довольно улыбнулась. -Благодарю вас, - поклонилась Мерилен. Но не ушла, а так и осталась стоять на месте с подносом в руках. -Что-то еще? - спросила Элизабет. -Миссис Тернер, могу я вас попросить… -О чем? -Поскольку моя мама будет здесь работать вместе со мной… Могут мои дети днем находиться здесь? Я не хотела бы их оставлять одних дома. Они у меня очень послушные, они из кухни шагу не ступят. Вы даже и не заметите их присутствия.
«Еще его сына тут не хватало!» - разъяренно подумал Уилл. -Мерилен, я прекрасно знаю твоих детей, они у тебя просто замечательные! - Элизабет краешком глаза взглянула на Уилла и, оставшись довольна, продолжила, - Я абсолютно не против их присутствия здесь, если конечно мистер Тернер не против? - и с дьявольским огоньком в глазах она посмотрела на мужа. -Нет, отчего же, пусть будут, - пробормотал он. -Благодарю вас, - Мэрилен слегка поклонилась и поспешно удалилась. А Элизабет и Уилл не произнесли больше ни слова за завтраком.
Солнечный зайчик плясал на лице Джека Воробья. И как тот не жмурился и не поворачивался, он ослеплял его и не давал спать. -Зараза! Джек открыл глаза, осмотрелся по сторонам и, увидев себя, лежащим в гамаке в трюме неизвестного корабля, не сразу сообразил как он сюда попал. Судя по ярким лучам солнца, отражающимся от поверхности моря и просачивающихся в трюм через всевозможные щели и через отверстия для пушек, время было уже близко к полдню. Он соскочил на деревянный настил, стал натягивать сапоги и вдруг, вспомнив события вчерашней ночи, расплылся в счастливой улыбке. Надев шляпу, накинув свой истрепанный китель и радостно посвистывая в усы, он пошел к трапу своей раскачивающейся походкой.
На палубе солнце ослепило его. Он сощюрился и оглянулся по сторонам, а, увидев за штурвалом знакомого старика, кивнул ему. -Ну ты и здоров спать, Джек! - рассмеялся тот. -Если бы твои ребята не грохотали у меня над головой своими сапогами, я бы еще поспал. -Бессонные ночи на суше, а? - улыбнулся пожилой капитан, - Ох, где моя молодость?
Он еще на рассвете, взяв Джека Воробья к себе на корабль, заметил, что у того не просто было хорошее настроение, а он в буквальном смысле был обалдевшим от счастья. Вот и сейчас он стоял, улыбаясь до ушей, и глядел на него смеющимися глазами. -Нечего тебя спрашивать, как идут дела, - улыбнулся Энди, - У тебя всё на лице написано. -Да, дела идут замечательно! Может выпьем по этому поводу? Что-то ты какой-то негостеприимный сегодня? Старик рассмеялся, махнул рукой одному из матросов, и, передав тому штурвал, спустился с Джеком в трюм.
Доставая ром и кружки капитан Энди размышлял, - «Отправился один без своей команды в Порт Роял как раз в тот момент когда там понаехало офицеров из Лондона. Зачем он так рисковал? Не ради той красотки, которая провожала его в порту, это как пить дать. Дело тут нечисто, он что-то замышляет как всегда. А вдруг он узнал что-то про Кокосовые острова?»
С упоением хлебнув пару глотков прохладного рома из кружки, Джек воскликнул: -Может ты меня еще и покормишь заодно? У меня такой зверский аппетит сегодня с утра. -С обеда, ты хочешь сказать, - усмехнулся старик и позвал кока. Через несколько минут перед Джеком поставили небольшой котелок. Энди внимательно наблюдал как тот уплетал за обе щеки дымящееся варево, - «Очень уж у него довольная рожа. Разрази меня гром, у него что-то на уме!» Откуда ж было знать бедному Энди, что как раз провожающая его в порту девушка и была причиной такого хорошего настроения у капитана Воробья.
-Так значит ты ездил в Порт Роял на бал? - хитро улыбнулся Энди. -На бале я тоже был, - неопределенно ответил Джек. -И им в очередной раз не удалось тебя повесить? -И не удастся… Выпьем за нашу пиратскую фортуну? - спросил он, наливая себе очередную порцию рома. -Я к пиратам себя не отношу, - улыбнулся Энди, но выпил. -Ну, конечно. Ты же служишь Ост-Индской компании и очень верно служишь, -засмеялся Джек. -Так ты ездил на бал? - пытался вернуться к теме разговора Энди.
«Хитрая лисица, так я тебе и рассказал зачем я туда ездил», - сощурился Джек. И задумавшись на секунду, пододвинулся поближе к Энди и таинственным голосом заговорил. -Ты же знаешь, я ничего не делаю просто так, - глаза его сверкнули дьявольским огоньком, - У меня есть один план, и в Порт Рояле я добыл нужную мне информацию.
Энди слушал, затаив дыхание, а Джек продолжал: -Если ты меня отвезешь сейчас не на Тортугу, как мы договаривались, а на другой остров, я буду тебе очень благодарен и буду иметь тебя ввиду когда мне надо будет сбыть товар, смекаешь? -Ты же знаешь, Джек, у меня самые выгодные цены, - еле выговаривая слова от перехватившего дыхания проговорил Энди. -Почему я и хочу воспользоваться твоими услугами … ну что, по рукам? -На какой остров тебя отвезти? «А теперь ты меня бесплатно доставишь на «Жемчужину» и еще спасибо скажешь» - ухмыльнулся про себя Джек. -Есть тут один неподалеку, Манго называется.
*** «Черная Жемчужина» плавно покачивалась на волнах неподалеку от маленького острова. Матросы, умирая от безделья, рыбачили или просто валялись на палубе в тени парусов. Вдруг один подскочил на ноги: -Корабль! Гиббс взял подзорную трубу и, заметив знакомые мачты «Елены», радостно закричал: -Все по местам! Поднять якорь! Поднять паруса!
И встав за штурвал, стал смотреть в трубу на приближающийся парусник, а когда заметил развевающиеся на ветру полоски темно-красной ткани у одного из стоящих на палубе, то весело воскликнул: -Джек! Радости Гиббса не было предела. -Бросить якорь! Приготовить шлюпку!
Капитан Энди, увидев умирающего от счастья Гиббса, стоящего в шлюпке и протягивающего руку своему капитану, подумал, - «И у этого радости полные штаны! Да, дело тут нечисто! Тут пахнет не одним сундуком сокровищ!» -Джек, ты знаешь где меня найти, - крикнул он на прощанье. -Конечно! - улыбнулся тот и соскочил на дно шлюпки.
Уилл и Элизабет и раньше-то виделись мало: только во время обеда и ужина, ведь вечерами Элизабет часто уходила в сад почитать или помечтать. Теперь же сам Уилл старался избегать ее, избегать ее взгляда и боясь заговорить с ней, чтобы вновь не поссориться. Элизабет же наоборот, чувствуя свою вину, хотела помириться с мужем, стала к нему более внимательна и ласкова, заговаривала с ним как ни в чем ни бывало, смеялась и старалась поднять ему настроение. В конце концов она добилась, что он перестал сторониться ее и сделал вид, что забыл измену, что простил ее, хотя на душе у него было черно и тошно как в то утро, когда Элизабет вернулась домой.
Одного он не мог понять: почему она ему изменила? В то, что она вдруг ни с того ни с сего полюбила Джека Воробья, в это он не верил. Ведь было так очевидно, что год назад Элизабет вышла замуж по любви. «И раз она любила меня, как она могла вдруг влюбиться в Джека, если она с ним больше не встречалась? А вдруг встречалась?!» И эта мысль не давала ему покоя.
Иногда он думал, что Элизабет изменила ему просто так, со скуки что-ли или ради любопытства, но от этого ему становилось еще хуже, даже хуже, чем если бы она сказала ему, что любит Джека. Он вконец запутался в своих мыслях, предположениях и догадках и понял, что сойдет с ума, если будет так изо дня в день из часа в час ломать голову, ища причину измены жены. Поэтому он заставил себя не думать, забыть, выкинуть все эти мысли из головы к чертям собачьим и продолжать жить как они раньше жили, хотя это не значило что он ее простил. Он не был уверен, что вообще когда-нибудь сможет простить ее.
Элизабет радовалась что Уилл стал с ней разговаривать спокойно как раньше, хотя и прекрасно видела, что прежних дружеских, искренних и доверительных отношений между ними уже не будет, что если он и смеется вместе с ней, то смеется сдержанно, а не от души, что старается показать, что он не забыл и не простил, и что часто у него на душе скребутся кошки.
Хотя она должна была признать, что ее волновало не столько состояние мужа, сколько отсутствие Джека. Проходили дни за днями, прошла неделя, вторая, пошла третья неделя, а он не показывался и не давал о себе знать. Элизабет поначалу надеялась, что он вернется, с нетерпением ждала наступления каждого вечера и каждый раз после ужина выходила гулять, прислушиваясь к шорохам в саду. Но он не приезжал, и она в конце концов отчаялась и поняла, что он больше не вернется, что для него это было простым развлечением. И как она сразу этого не поняла? «Как можно быть такой дурочкой?! - злилась она на саму себя, - Ведь я же знала, что накануне он ночевал у Мэрилен! Как можно быть такой глупой и на что-то надеяться?! - думала она в отчаянии, - Он и приехал-то наверное к ней, а, увидев меня на балу, решил и со мной попытать счастья, поскольку на том острове уломать меня ему не удалось».
Ей стало так тошно от этих мыслей, что она поклялась себе ненавидеть его до конца своей жизни. Но ее ненависти не хватало не то чтобы до конца жизни, а даже и на пару часов, по прошествии которых она вспоминала его поцелуи, его ласки и его улыбку и, бродя по комнатам дома или по дорожкам сада, в отчаянии понимала, что любит его и ничего с этим не может поделать.
Гиббсу надоело смотреть на очередную партию в кости, в которую играли пираты, и, поднявшись с лавки и захватив с собой масляный фонарь, он вышел на палубу. Открыв дверь в капитанскую каюту, он увидел Джека, сидящего за столом и склонившегося над картой. Капитан краем глаза заметил своего старшего помощника и, кивнув тому на стул, продолжал сосредоточенно изучать острова, нарисованные на пожелтевшей бумаге.
Гиббс сел и тоже уставился на карту: -Кэп, я спросить хотел… Ты все еще уверен, что мы найдем эти две проклятые пальмы? -Не знаю. Но думаю, что поискать стоит. -Мы уже две недели ищем! Джек поднял голову: -А тебе куда торопиться? У тебя есть какие-то другие планы? Гиббс вздохнул: -У нас вода пресная заканчивается… Да и жратвы не мешало бы прикупить. Джек взял стоящую рядом бутылку, откинулся на спинку стула, и сделав небольшой глоток, улыбнулся: -Зато у нас рому полно. Старпом печально вздохнул. Капитан выпил еще один глоток рома, еще раз взглянул на карту и, вставая из-за стола, сказал: -Завтра утром снимемся с якоря и возьмем курс на Тортугу.
На следующее утро не успела «Черная Жемчужина» отойти на пару миль от Кокосовых островов, как на горизонте показались паруса. Джек, заранее приготовившись к худшему, не стал менять курс, а подождал пока корабль приблизится к ним, потом раскрыл подзорную трубу и понял, что не ошибся в своих предположениях. Навстречу ему на всех парусах шел «Призрак». Джек решил ничего не предпринимать, а подождать что же будет делать капитан Хантер. Но каково же было его удивление, когда он увидел, что и тот не меняет курса, а проходит на довольно приличном расстоянии от «Жемчужины».
Всю дорогу до Тортуги Джек пытался выкинуть из головы Хантера, но ему это не совсем удавалось. Слишком странно вел себя капитан Фрэнк, для того, чтобы не думать о нем и не беспокоиться о его намерениях. «Знать бы что ОН знает о Кокосовых островах» - думал Джек, а когда увидел «Елену», стоящую на причале в пиратском порту, то с надеждой вздохнул, - «Может Энди чем-нибудь новеньким меня порадует».
Но то, что сообщил ему Энди, было далеко не радостной новостью, хотя Джек и рассмеялся, услышав ее. Настолько она льстила его самолюбию. -Ты сам лично видел Хантера? - спросил он, все еще посмеиваясь. -Нет. Но его люди интересовались тобой и пытались выяснить, не заключал ли я с тобой крупных сделок в последнее время.
Джек внимательно посмотрел на пожилого капитана. «Действительно ли Фрэнк уверен в том, что я уже нашел «тот самый» клад? Или Энди все выдумал ради того, чтобы проверить меня? Ведь он так боится, что я найду клад и ничего ему не скажу, а предпочту другого перекупщика, - задумался он, но снова улыбнулся, - Если этот старый пройдоха не врет, то и Фрэнк думает, что только я могу разгадать головоломку Кокосовых островов». -Когда люди Хантера были у тебя? -На прошлой неделе.
«Возможно он видел «Жемчужину», стоящую на якоре, пока я на шлюпке плавал между островами. Хотя Гиббс никого не видел… А может «Призрак» проплыл в сумерках без сигнальных фонарей? Мы-то фонари не тушили на палубе». Капитан Энди первал его мысли: -Я хотел тебя только предупредить, - совершенно серьезно, и даже с оттенком тревоги, сказал он, - Ты же знаешь Хантера. С ним шутки плохи. Джек посмотрел на обеспокоенное лицо перекупщика, - «Нет, он не врет. А значит Фрэнк действительно уверен, что я уже нашел заветные сундучки» , - и спросил с легкой усмешкой, - С какой стати ты стал так заботиться о моей шкуре? Старик улыбнулся и искренне ответил: -Я жду когда ты привезешь мне «кокосовое золото».
Джек улыбнулся, но ничего не ответил, а оглядел кабак в котором они сидели. Вид находящейся в нем публики сразу же поднял его настроение. Ему уже больше не хотелось думать ни об Энди, ни о Хантере, ни о Кокосовых островах. Беспечная атмосфера кабака, сопровождаемая веселой музыкой, пьяным хохотом и ругательствами, в один миг развеяла его тревожные мысли. Он уже не обращал внимания на капитана «Елены», а откинулся на спинку стула и, с легкой улыбкой на губах, стал наблюдать за всем происходящим вокруг. Как приятно было не беспокоиться ни о чем, а просто смотреть на гуляющий и веселящийся народ и, попивая ром, перебирать в памяти события той волшебной ночи, проведенной с Элизабет.
Как всегда после ужина Элизабет уходила в сад. Ей нравилось гулять одной по полутемным тропинкам, слушая сухой шелест колышащихся пальмовых листьев, вдыхать прохладный вечерний ветерок и ощущать терпкий сладковатый запах цветущих деревьев вперемешку с запахом моря. Она знала наизусть все тропинки, а потому не нуждалась в фонарях, чтобы дойти до своей любимой скамейки в конце сада.
В этот безлунный вечер не было видно моря, поскольку звезды, закрытые пеленой облаков, в нем не отражались. Но Элизабет не обязательно было видеть его, она знала, что оно - там, прямо перед ней, огромное, бесконечное, спящее, такое загадочное и такое темное и страшное, что ей вдруг захотелось окунуться в него, захотелось нырнуть в его черные волны. У нее дух захватило от страха и от возбуждения, стоило ей вообразить себя плывущей среди волн, поднимающих и опускающих ее, ласкающих ее тело и увлекающих ее за собой, уносящих ее невидимым течением в неизвестность. Она представила себе это как наяву и рассмеялась от нахлынувшего на нее дьявольского азарта, будоражившего ее нервы и овладевающего ей настолько, что не услышала чьи-то шаги за спиной, не услышала, как кто-то тихо позвал ее, а вскочила со скамейки и, скользя по траве, стала спускаться вниз.
Она хорошо знала этот пологий спуск, ведущий прямо к воде и уверенно шла вперед, не останавливаясь, хотя почти ничего не видела в темноте, кроме светлого подола своего платья. Внезапно темнота расступилась, растворяясь в серо-серебристом свете, и Элизабет остановилась и взглянула на луну, выглянувшую из-за облаков, которая в один миг как по мановению волшебной палочки осыпала морскую гладь миллионами серебрянных бликов и развернула широкий блестящий ковер лунной дорожки от самого горизонта до пляжа.
От такой божественной красоты девушка замерла и казалось боялась дышать, как будто могла спугнуть смотрящее на нее своими пустыми глазами небесное светило, заставив его вновь спрятаться за облаками. Потом она медленно подошла к самой кромке воды, дрожа от страха и от желания окунуться в темные волны.
Спустившийся следом мужчина остановился неподалеку, с любопытством наблюдая за неподвижно стоящей у самой воды Элизабет. Она повернулась, а он сделал пару шагов назад, боясь, что она его увидит, но она не заметила его, а, выйдя на сухой песок, с трудом стала стаскивать с себя платье, вызвав удивленную улыбку на лице мужчины. Элизабет помучилась пару минут прежде чем ей удалось снять платье, бросила его неподалеку, скинула туфли, одним движением сняла нижнюю сорочку и опасливо шагнула к воде.
Остолбеневший от ее вида мужчина открыл рот. Он конечно же не видел картин Ботичелли, но готов был поклясться, что перед ним была сама Венера. С распущенными развевающимися на легком ветерке длинными вьющимися локонами, она казалась древнегреческой богиней. Ее стройный силуэт, освещенный лунным светом, казался воздушным, невесомым и почти прозрачным, а бархатная кожа светилась серебристым оттенком. Волны неспеша и плавно подкатывались к ней и, лаская ее бедра, отступали, обнажая ее ноги и обволакивая ее ступни своей пушистой пеной.
Элизабет постояла немного, а потом плавно нырнула во встречную волну и быстро поплыла в открытое море. Отплыв довольно далеко от берега, она перевернулась на спину и, раскинув руки и устремив взгляд на луну, стала покачиваться на поверхности воды. Страх перед темной неизвестностью прошел, осталось только наслаждение от нежной ласки прохладной и мягкой волны, которая перекатывалась по всему ее телу, начиная от кончиков пальцев на ногах, проходила вдоль по всей спине и отпускала ее, а за ней накатывалась следующая, убаюкивая ее и успокаивая и умиротворяя ее душу.
Она не знала, сколько времени она так пролежала, может пару минут, а может и час. Но постепенно холод стал подбираться к ней, заставив ее почувствовать мелкую дрожь по всему телу. Вздохнув с сожалением, что ей придется возвращаться на берег, она перевернулась и быстро поплыла, но, согревшись в один миг, остановилась. Ей хотелось поплавать еще в этой прохладной и такой ласковой воде, которая завораживала своей неизвестностью и своей глубиной.
Но внезапно сердце у нее сжалось от ужаса, когда она почувствовала как что-то легко коснулось ее живота и, проскользнув вдоль всего тела, исчезло. «Водоросли, - попыталась она успокоить себя, - А может рыбки». Но ощущение страха и тревоги осталось и поэтому, услышав легкий плеск воды сзади себя, она резко обернулась и чуть не вскрикнула, увидев перед собой Джека. А он улыбнулся и с восхищеннием произнес: -Не знаю ни одного даже самого отчаянного пирата, который бы осмелился купаться ночью!
Она ничего не смогла ответить, а почувствовала только как у нее перехватило дыхание и как сладко защемило в груди. В один миг она забыла всю обиду на него за то, что не приезжал, за то, что не подавал весточки и заставил ее мучаться целый месяц. «Он вернулся!… Он вернулся!» Это было самое главное, и она, с замиранием сердца, смотрела на него и не могла наглядеться.
Подплыв к ней вплотную, он обнял ее одной рукой и прильнул к ее губам, и она прижалась к нему, отвечая на его поцелуй, но они тут же ушли под воду, а вынырнув на поверхность и, взглянув друг на друга, засмеялись как дети. Джек повернулся и, взглядом приглашая ее за собой, поплыл в сторону берега, Элизабет последовала за ним, но вскоре почувствовала как он похватил ее и сказал: -Здесь уже мелко.
И не успела она коснуться ногами дна, как в следующее мгновение оказалась в его объятиях и, прижавшись к его горячему гладкому телу, почувствовала как внутри все тает, как душа млеет радостью, как тело ослабевает и как будто растворяется в сладкой истоме. Стоило ему прикоснуться к ее губам, как она раскрыла их, потянулась к нему, обхватив его голову руками. Он поцеловал ее сначала нежно, а потом с неистовой силой и иступлением, давая своей страсти говорить за него и, чувствуя, как Элизабет отвечает ему яснее слов.
Потеряв ощущение реальности, забыв кто они и где они, забыв обо всем на свете в этом мире, утопая в необузданном желании принадлежать друг другу, слиться воедино не только в этом поцелуе, но стать единым существом, одним целым… они не удержались и потеряли равновесие. Накатившаяся волна сбила их с ног, и они вновь оказались под водой. В одну секунду Джек поднялся на ноги, подхватил Элизабет и вынес ее на пляж, аккуратно положил на песок и, улыбаясь, сказал: -Здесь мы точно не утонем.
Но стоило ему склониться над ней и поцеловать ее, стоило ему почувствовать вкус ее мягких нежных губ, как захлестнувшая его страсть обожгла его, полыхнув белым пламенем, и натянула до предела, до дрожи каждый нерв, сводя судорогой каждую клеточку, приводя его в бешенство и лишая рассудка. И он сорвался и овладел ею, безудержно, неистово, жадно, забыв про сдержанность, потеряв голову, потеряв контроль над собой, над своими эмоциями, над своим иступленным, ненасытным, непомерным, доводящим до безумия желанием обладать этой женщиной. Он хотел поглотить ее, раствориться в ней, насладиться ею сполна, взять от нее все, до конца, до самой последней капли. И вцепился в нее, сжимая до боли, и изливаясь в нее блаженством и восторгом, а вкоре замер в изнеможении и затих, не выпуская ее из своих объятий.
Элизабет, все еще не пришедшая в себя от его напора, улыбалась, гордая от того, что заставляет его так терять контроль над собой, упиваясь сознанием того, что он принадлежит ей. «Пусть не навсегда, пусть не как муж… но сейчас, в этот самый момент, он - мой! Полностью - мой! Его тело, его душа принадлежат мне, только мне!» И она нежно приподняла руками его голову, и увидев, что на лице его гуляла странная улыбка, тихонько рассмеялась. А он, не открывая глаз, стал целовать ее, неспеша, медленно, наслаждаясь каждой секундой этого поцелуя, пробуя на вкус ее губы и лаская языком ее прохладные зубки и ее горячий язычок.
Потом отстранился, улыбнулся лукавой улыбкой и поцеловал ее веки, ее бархатную щеку, спустился вниз, к шее и провел языком по пульсирующей артерии, отчего Элизабет вздрогнула и выгнула под ним спину, прикоснувшись грудью к его груди. Он медленно поднял голову, поймал на себе ее туманный взляд, улыбнулся правым уголком рта и вновь склонился над ней, целуя и лаская языком ее грудь. Она почувствовала, как зарождающее тепло внизу живота переходит в жар и вздрогнула от нежного прикосновения его руки к ее животу. Его губы упругие, горячие и слегка обветренные вновь прикоснулись к ее губам, его язык уже более настойчиво проник внутрь, а пальцы, нежно блуждая по животу, плавно спустилсь вниз и она вздрогнула, почувствовав прикосновение его руки там внизу, там где секунду назад жаждала его ласку.
Но он уже убрал руку и, услышав ее недовольный стон, отстранился от нее и улыбнулся. А потом не спеша провел языком огненную дорожку от самой шеи, вокруг сосков, до пупка, и стал целовать ее живот, ее бархатную кожу, плавно раскрывая рукой ее бедра и лаская их внутри. Элизабет задрожала мелкой дрожью и застонала: -Джек, пожалуйста… -Я весь во внимании, цыпа… - проговорил он, улыбаясь. -Джек, я хочу тебя… пожалуйста. Он улыбнулся, но не ответил, а вновь прикоснулся губами к ее животу. -Джек, я… я не могу больше… - еще глуше и сквозь зубы простонала она.
Но он уже закрыл ей рот нежным поцелуем, чувствуя как она запускает пальцы в его волосы, как отчаянно отвечает на его поцелуй, как судорожно рисует ногтями красные дорожки по его спине. Он не смог больше сдерживаться и вновь овладел ею, заставив ее вскрикнуть от удовольствия. Она стонала, рыдала и шептала «Джек!», загребая руками песок, хватая ртом воздух, задыхаясь и умирая от наслаждения, и чувствовала только как ее уносит, как стремительно нарастает высота и захватывает дух, и сердце казалось не выдержит и разорвется и вылетит свободной птицей. Она отдавалась ему со всей любовью, со всей страстью на которую была способна, с единственным желанием принадлежать этому мужчине, чувствуя, что больше не выдержит, что мир рассыпается на мельчайшие осколки, чувствуя только неописуемое счастье, невыносимую боль, непередаваемое наслаждение, полное отчаяние и любовь, бесконечную любовь к Джеку и полет, полет вверх, только вверх, пока мир не обрушился на нее, унося за собой вниз стремительным потоком, и не опалил обжигающим огнем, оставив только ощущение свободы, абсолютной свободы… без мыслей… без эмоций… без желаний… без сознания.
Тишина. Лишь глухие удары так часто бьющихся сердцец. «Значит я еще не умерла» - подумала Элизабет и улыбнулась, не открывая глаза. Но тут же услышала такой ласковый и такой любимый голос: -Моя русалочка… ты еще живая? И открыв глаза увидела его улыбку и невольно рассмеялась. Но в этот момент луна зашла за облака, и Джек с печальной усмешкой сказал: -Спектакль закончился, потухли свечи. Элизабет прижалась к нему, обняла крепко-крепко и так они лежали не шевелясь, пока их дыхание не стало ровнее и сердца не успокоились и не вернулись в свой прежний глухой ритм.
А когда облака вновь расступились, Элизабет взглянула в его глаза, блестящие при лунном свете и потянула его к себе, и поцеловала в усы, и снова засмеялась по-детски и безмятежно, а он вдруг вскочил на ноги и, протянув ей руку, помог ей встать, и они не спеша подошли к воде. -Ты не прочь охладиться? - спросил он. Элизабет не ответила, а, быстро перескочив через две-три мелкие волны, выкатывающиеся на пляж, нырнула и поплыла. Но Джек вскоре догнал ее и, подплыв к ней, легонько схватил за ногу. Она взвизгнула от испуга, а он рассмеялся: -Не такая уж ты и храбрая какой хочешь казаться.
Она нахмурилась и брызнула ему в лицо, а он в ответ так окатил ее водой, что у нее глаза защипало от соли. -Ах, ты! - кинулась она на него, но он тут же обнял ее и прильнул к ее соленым губам, но в следующую секунду они ушли под воду, а когда вынырнули, Джек воскликнул: -Оказывается не так-то просто целоваться с русалками. А потом спросил: -И как часто ты так купаешься по ночам? -Первый раз в жизни. -Значит я оказался в нужном месте в нужное время, - улыбнулся он, но вдруг задумчиво посмотрел поверх ее плеча.
Элизабет обернулась и увидела наверху косогора, примерно там где стояла скамейка, слабый луч двух фонарей. -Это меня ищут, - упавшим голосом сказала она. -И навряд ли найдут, - весело ответил Джек. Она внимательно посмотрела на него, пытаясь прочитать его мысли, пытаясь понять, что он собирается делать. Но он просто улыбался и смотрел на нее довольным ничего не выражающим взглядом.
Резко повернувшись, Элизабет поплыла к берегу. И вскоре, достав ногами дно, посмотрела наверх и заметила только один фонарь, который уже виднелся не около скамейки, а чуть в глубине сада, и услышала голос своей служанки, которая ее звала. Джек, подплывший к ней, тронул ее за плечо и спросил: -Цыпа, а как же поцелуй на прощанье? -Нас могут увидеть. -С фонарем в руках ничего не видно дальше света фонаря, - ответил он и прильнул к ее губам, подарив ей нежный и долгий поцелуй. А потом прислонился своим лбом к ее лбу, посмотрел на нее пристально и в упор, и, улыбнувшись, спросил: -Ты будешь меня ждать на лавочке? -Буду, - тихо сказала она и вышла из воды.
Подойдя к тому месту, где она оставила свои вещи, она надела свою нижнюю сорочку и, взяв в руки туфли и платье, стала подниматься наверх, не оглядываясь, пока не дошла до своей служанки. -Мистер Тернер просил вас позвать, - сказала Мария, удивленно оглядев свою госпожу с головы до ног, - Мне сказали, что он ждет вас в гостинной.
Войдя в гостинную, Элизабет резко остановилась. Она не ожидала увидеть там командора Норрингтона и лейтенанта Жилета. Уилл же не просто удивился, увидев свою жену в нижнем платье, босиком, с мокрыми и спутанными волосами, сопровождаемую служанкой, которая несла платье и туфли, а остолбенел и ошеломленно воскликнул: -Элизабет, что случилось? Она взглянула на гостей, потом на мужа и весело ответила: -Я ходила купаться. И, подходя к боковой двери, повернулась к гостям и слегка поклонилась на прощание.
Джеймс Норрингтон, заметив, что в ее мокрых волосах полно песка, сочувственно посмотрел на Уилла и подумал, - «Надо будет установить ночной патруль за домом Тернеров», - подошел к Элизабет и сделал ей такой реверанс, замерев с протянутой рукой, что ей ничего не оставалось делать, как подать ему руку для поцелуя. Увидев какое количество белого песка забилось под розовые ноготки миссис Тернер, один из которых был даже сломан, Джеймс усмехнулся про себя, - «Не слабо она покупалась». От нее же не скрылось ни его усмешка, ни то, как он уставился на ее ногти, и, резко выдернув руку, она еще раз поклонилась и вышла.
-Миссис Тернер, - услышала Элизабет знакомый голос и повернулась. -Джеймс, ты забыл как меня зовут? - улыбнулась она подошедшему командору. Он не сразу ответил, а тоже улыбнулся, потом взглянул на стоящие на якоре корабли и спросил: -Ты часто приходишь на причал, как я заметил… Элизабет? - делая акцент на ее имени. -Да, мне нравится здесь гулять. -Жаль, что здесь не покупаешься. Слишком много свидетелей… даже поздним вечером.
Он посмотрел на нее таким пристальным взглядом, что у нее холодок пробежал по спине, и, смущенно улыбнувшись, она ответила: -Да, ты прав, порт нельзя назвать уединенным местом. -И часто ты купаешься по ночам? -Нет, вчера это было в первый раз, - спокойно сказала она, а потом добавила, лукаво заглядывая ему в глаза, - А почему это тебя так интересует? Хочешь составить мне компанию? Командор не мог не усмехнуться: -Да нет, ведь у тебя уже есть компания, - и, заметив как в ее глазах вспыхнуло замешательство и загорелся румянец на щеках, подумал, - «Я не ошибался насчет Воробья».
Элизабет, почувствовав как у нее зарделись щеки, попыталась взять контроль над своими эмоциями, и, невинно улыбнувшись, как можно более спокойным голосом ответила: -Я попросила мою служанку составить мне компанию, ведь страшно купаться одной ночью Но вспомнив, что Джеймс накануне прекрасно видел, что ее служанка вернулась вместе с ней совершенно одетая и с сухими волосами, зарделась еще больше и, чертыхнувшись про себя, в ярости подумала, - «А что это я перед ним оправдываюсь?! Кто он мне? Муж что-ли?».
Джеймс смотрел на нее с легкой ухмылкой, но в глазах его читалось глубокое разочарование. И хотя не в первый раз Элизабет его обманывала, взять хотя бы так легко данное ею обещание выйти за него замуж, но ТАКОГО он от нее не ожидал. Не ожидал он от гордой дочки губернатора, которая выросла у него на глазах и которую, что и скрывать, до сих пор считал самой замечательной девушкой на свете, не ожидал он, что она будет изменять своему мужу, и не с кем-то, а со знаменитым пиратом… изменять Уиллу, за которого вышла замуж всего лишь год назад и явно не по рассчету, а по большой любви. «Кто она после этого как не пиратка?» - подумал Джеймс, а вслух сказал: -В следующий раз когда будешь купаться, имей ввиду, что здесь водятся акулы. И печально улыбнулся ей.
-Спасибо, что предупредил, - смущенно ответила Элизабет, с беспокойством думая что он имел ввиду под словом «акулы» . -До свидания, Элизабет. -До свидания, Джеймс, - ответила она и, глядя ему вслед, почувствовала как ей в душу закралась тревога. Но тревога не за себя, а за Джека, которому как-никак грозила виселица.
А стоило ей взглянуть на полуистлевшие скелеты пиратов, расскачивающиеся у входа в порт, как ее обуял невероятный ужас. Быстрым шагом напрявляясь к дому, она лихорадочно думала как предупредить Джека. Она предпочла бы скорее не видеться с ним никогда, чем видеть его повешенным на главной площади. Но с отчаянием понимала, что предупредить его нет никакой возможности, и даже если была бы, это бы его не остановило.
Прийдя домой, она взглянула на часы, - «Уилл уже скоро вернется», - и, не зная чем заняться, стала обеспокоенно ходить взад-вперед по комнате. Нервы были на таком пределе, что она заметила как у нее трясутся руки. «Так, надо успокоиться. Все равно я ничего сделать не могу… Да и чего я так распереживалась? Не в первый раз Джек приезжает в Порт Роял. Ему ведь наплевать, что по нему виселица плачет, - и, вспомнив как он в прошлом году увел «Перехватчик» из-под носа у Норрингтона, она улыбнулась, - Он-то уверен, что ему все с рук сходит. Чего я-то переживаю?». Но это убеждение не успокоило ее нервы. Мало того, она почувствовала легкое головокружение, и, чтобы не упасть, села на стоящий рядом диван.
«Проклятый корсет! При малейшей ерунде я падаю в обморок», - выругалась она про себя и, почувствовав как ей не хватает воздуха, откинулась на спинку дивана, - «Позвать что ли Марию? Пусть поможет мне снять его… Сегодня так душно». Она уже хотела было крикнуть служанку, но вдруг сморщилась от внезапно скрутившего ее желудка и от подступившей к горлу тошноты. «Корсет тут не причем! - задумалась она? и тут же внезапная ошеломляющая мысль мелькнула у нее в голове, - Не может быть!» - то ли с радостью, то ли с тревогой подумала она, но, почувствовав как ее опять замутило, вслух воскликнула: - Боже мой!… Неужели?! Она стала задыхаться от нахлынувших на нее эмоциий, ей хотелось смеяться и плакать одновременно, и, забыв про тошноту, она вскочила с дивана, но внезапно все поплыло у нее перед глазами и пол ушел из-под ног.
-Миссис Тернер, миссис Тернер, - услышала она и почувствовала что-то холодное на своем лице, а открыв глаза, увидела перед собой свою служанку, которая прикладывала к ее щекам и ко лбу мокрое полотенце. -Ну вот вы и очнулись, - обрадовалась Мария и помогла своей госпоже подняться и сесть на диване, - Миссис Тернер, может вам не следует надевать корсет в такую душную погоду? Элизабет увидела двух других служанок и обнаружила, что платье и корсет с нее уже сняли, а оставили только нижнюю сорочку. Она улыбнулась и, заметив на столике стакан с водой, сказала: -Пить хочется. А выпив до дна прохладную воду, проговорила: -Мне уже лучше, спасибо. Две служанки, слегка поклонившись, пошли к двери. -Мария, ты тоже можешь идти, я себя отлично чувствую. -Правда? - спросила та и, увидев как Элизабет весело кивнула ей, повернулась и вышла из комнаты.
Оставшись наедине со своими мыслями, Элизабет задумалась, - «Во-первых, нечего обольщаться. Еще ничего неизвестно. Надо сначало поговорить с доктором». Но несмотря ни на какие разумные доводы, она была уже абсолютно уверена в том, что у нее будет ребенок, уверена на каком-то внутреннем подсознании, как будто чувствовала это. «Хоть бы - мальчик! - восторженно подумала она - Такой же как сын Мэрилен! - но потом, немного подумав, забеспокоилась, - Нет, не надо чтобы он так уж совсем был похож на Джека… Все-таки я замужем как-никак…».
И только тут она вспомнила про Уилла и ее охватил ужас. Она представила себе как сообщает ему, что беременна, представила его взгляд, почувствовав как наяву как ему будет больно и тошно от такой новости и ей стало жалко его. «Ведь он не виноват в том, что я его разлюбила». Ей стало стыдно, в первый раз по-настоящему стыдно за свою измену. «Он не заслужил такую жену как я» - печально подумала она и в этот же момент услышала его голос в холле. Через минуту дверь открылась и вошел Уилл, так искренне улыбаясь и так тревожно глядя на Элизабет, что у нее сжалось сердце.
-Мне сказали, что ты упала в обморок, - сказал он, подходя к ней, - Тебе уже лучше? И заметив ее встревоженное лицо, сел рядом с ней на диван. -Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? - а, увидев ее смущенную улыбку, сказал, - Никто тебя не заставляет носить корсет. Понятно, если нас пригласят на какой-нибудь ужин… Но когда ты дома, это ведь совсем не обязательно, - и, ласково посмотрев на нее, он улыбнулся, - Ты мне и так нравишься.
Во время обеда Элизабет старалась придать своему лицу беспечный вид, натянуто улыбаясь мужу и утешаясь тем, что тошнота больше не возвращалась. «А может я ошибаюсь?» - думала она, желая только одного: чтобы Уилл поскорее закончил обедать и ушел на службу. А как только услышала закрывающуюся за ним дверь, позвала служанку и попросила ее сходить за доктором, который не заставил себя долго ждать и пришел в течении часа. Вежливо поприветствовав миссис Тернер, знающий ее с детства старичок заботливо поинтересовался ее самочувствием, а услышав ее предположения насчет беременности, улыбнулся по-отечески доброй улыбкой.
По окончании осмотра он взглянул на Элизабет, смотрящую на него с ожиданием и сказал: -Вы не ошиблись, миссис Тернер, у вас будет ребенок. И увидев, как ее глаза засветились счастьем, искренне обрадовался за нее и за ее мужа, - «Они ведь так долго этого ждали».
Когда доктор ушел, Элизабет выбежала в сад, и, задыхаясь от волнения, быстро пошла по шурщащей гальке до своей любимой скамейки, но, сев на нее, не могла успокоиться. Слишком сильные эмоции нахлынули на нее, слишком много мыслей кружилось в голове, не давая ей покоя, и она вскочила на ноги и спустилась вниз к морю, на тот самый пляж, где еще вчера вечером Джек целовал ее.
Сбросив туфли, она вошла в воду, ощутив приятную прохладу на ступнях и так и стояла, не обращая внимания на намоченный подол, не шевелясь, с закрытыми глазами, полной грудью вдыхая запах моря, прислушиваясь к своему так часто бьющемуся сердцу и ощущая как слезинки радости накатываются на глаза. «Я люблю его!… Люблю…» - повторяла она про себя, как будто пытаясь убедить в этом кого-то.
А потом повернулась, отошла на сухой песок и села, обхватив колени руками. -У меня будет ребенок, - проговорила она шепотом, все еще не веря в свою беременность. Конечно же, она считала абсолютно нормальным, что женщины беременеют и у них рождаюся дети. Но это касалось других женщин. А то, что она сама беременна, что внутри нее зарождается маленький человечек, который не только является частичкой ее, но и также частичкой любимого ей мужчины - это казалось ей каким-то чудом, чем-то сверхестественным, слишком прекрасным, чтобы в это можно было поверить.
Но постепенно в душу стала закрадываться тревога, встав неизбежным вопросом, - «А как Джек отреагирует на мою беременность?». И ей стало не по себе, когда она представила его насмешливый взгляд, его ухмылку, его ироничный голос, произносящий: -Цыпа, а ты уверена, что ребенок от меня? «И наверняка потом отпустит свою вечную шуточку про евнуха», - в отчаянии подумала она, чувствуя, что боится не столько реакции Уилла, с которым если и не так просто, но все-таки можно будет как-то уладить, сколько реакции Джека, которая не вселяла ей никакой надежды.
Она попробовала представить себе капитана Воробья, укачивающего грудного ребенка на руках, сюсюкающегося с ним и посылающего ему воздушные поцелуйчики или поющего ему колыбельную, и ей стало так смешно, что она невольно улыбнулась, но далеко не радостной улыбкой, а печальной и даже горькой усмешкой.
Ближе к вечеру поднялся ветер, а потом по стеклу забарабанили крупные тяжелые капли. Элизабет стояла у окна, глядя на пальмы, рвущиеся на ветру, на проливной дождь, белесой стеной заслонивший видимость, на быстро образующиеся лужи, которые сливались на глазах и превращались в ручейки, а затем и в небольшие потоки, вымывающие гальку с дорожек сада. Как завороженная, смотрела она на разыгравшуюся бурю, не думая абсолютно ни о чем, не тревожась и не беспокоясь, не чувствуя ничего и поэтому не заметив, как к ней подошел Уилл.
-Элизабет, - позвал он, отчего она вздрогнула и резко обернулась. -Ты меня напугал, - улыбнулась она. А он, увидев ее задумчивый, тревожный взгляд спросил: -Ты в порядке? -Да, меня уже не тошнит. Что-то было в ее глазах, что заставило Уилла почувствовать неприятное ощущение в груди, а слово «тошнит» отчего-то вызвало знакомую ноющую боль. -Тебя тошнило сегодня? - спросил он удивленно. Она не отвечала, но глядя на нее, он так ясно ощутил как огромное, уродливое, непонятное и необъяснимое чувство стало накатываться на него, угнетая и ужасая его своей чернотой.
Элизабет опустила глаза и поджала губы. -Приходил доктор сегодня. И, взглянув на мужа, выпалила на одном дыхании: -Уилл, у нас будет ребенок. Отчего-то вокруг потемнело в глазах, отчего-то стало трудно дышать и захотелось рассмеятся диким хохотом. Но Уилл всего лишь улыбнулся, улыбнулся едкой усмешкой и сарказмом спросил: -У нас?! Элизабет теперь уже не опускала глаза, а смотрела на мужа прямо, чуть ли не с вызовом, готовая добиться во что бы то ни стало того, чего хочет, а именно того, чтобы он не устраивал ей лишних сцен и истерик, чтобы принял новость как данную и чтобы оставил ее в покое. -У нас?! - переспросил он, чувствуя одновременно ярость и бессилие, отчаяние и такую запредельную тоску и боль, что он ясно осознал, как так происходит, что люди в порыве ненависти убивают, да еще с наслаждением. Он совершенно отчетливо понял это. Понял, что попадись ему сейчас Воробей, он бы уже не смог бы за себя отвечать.
И он вспомнил тот день, вспомнил как этот проклятый пират усмехался перед палачом и как потом спокойно дал надеть себе петлю на шею. «Зачем?! Зачем я спас его тогда?!» - подумал он, представив себе какова была бы его жизнь с Элизабет, не спаси он Джека от виселицы, и взглянул на жену, которая смотрела на него равнодушным взглядом, как будто ожидая когда ее муж перебесится и успокоится. И это равнодушие больно задело его. -Ты собираешься сообщить счастливому отцу столь радостную новость? - язвительно спросил он и воскликнул, - Представляю, как он обрадуется! - а, увидев, как Элизабет поменялась в лице, ужаснулся, - «Она его и вправду любит?!»
Он внимательно посмотрел на нее и хотел спросить… спросить любит ли она Джека, но не смог, не осмелился, потому что боялся услышать положительный ответ, боялся прочитать в ее глазах любовь к другому. И, увидев, как она вся внутренне сжалась, увидев, что ей тоже больно, как и ему сейчас, почувствовал к ней не меньшую жалость, чем к самому себе. «Значит Джек поматросил и бросил, а она осталась с ребенком… , - подумал он, а потом горько усмехнулся, - …и с мужем». И больше ничего не сказал, а просто повернулся и вышел из комнаты.
Элизабет осталась стоять, не в силах пошевелиться, не в состоянии понять, что у Уилла на душе, почему он с таким сожалением посмотрел на нее, вместо того, чтобы устроить скандал. «Представляю как он обрадуется» - повторила она мысленно его слова и, почувствовав как предательски защипало в горле, бросилась прочь из комнаты и из дома и выбежала в сад, не обращая внимания на проливной дождь, и побежала в сторону моря. А спустившись на пляж, повернулась лицом навстречу ветру и ливню и долго так стояла с закрытыми глазами, слушая грохот обрушивающихся на берег волн и чувствуя, как бессилие разобраться в собственной жизни между двумя мужчинами и невозможность найти выход из сложившейся ситуации приводит ее в отчаяние.
Штормовой ветер потоками проливного дождя нещадно хлестал по лицу, а соленая пыль, поднявшаяся в воздух, больно резала глаза. Но несмотря на это матросы сновали по палубе, рискуя, что с каждой волной их смоет за борт, и выполняли команды старшего помощника, пытающегося перекричать рев урагана.
«Черная жемчужина» летела большой птицей по океану, попеременно то проваливаясь в темную бездну между волнами, то снова взлетая на самый гребень. И казалось, что она вот-вот зацепится верхушками мачт за свинцовые тяжелые облака, обступившие ее со всех сторон и разорванными клочьями проносящиеся мимо. То натягиваясь, то резко ослабевая, намокшие и ставшие от этого еще чернее паруса ожесточенно хлопали по ветру, принимая на себя не только порывы ветра, но и постоянно меняющие направление потоки ливня.
Капитан, крепко вцепившийся в штурвал, с дьвольской улыбкой на губах приветствовал бурю, как бы приглашая ее потягаться с ним, бросая вызов каждой вырастающей перед ним волне и упиваясь таким неравным состязанием между маленьким корабликом, затерянным посреди океана, и ураганом, настигнувшим и поглотившим его. -Ну, малышка, давай! - шепнул Джек, увидев сощуренными от соли глазами огромный темный вал, медленно вырастающий и надвигающийся на него. «Черная Жемчужина» как будто в замешательстве остановилась на мгновение и вдруг, резко подняв нос, взлетела почти вертикально на высоченную волну, в следующую секунду ухнув с размаху вниз. Джек ахнул от такого прыжка и захохотал, глотая соленые брызги. И в этот момент он услышал как кто-то из матросов загорланил старинную пиратскую песню, слова которой тут же с азартом подхватили и остальные.
Возбужденные сражением с бушующей стихией мужчины громко пели несвязные куплеты, перемешивая их крепкими словечками. Забыв про усталось и боль, они уже не ощущали мокрой одежды, им казалось, что дождь льет не только сверху, но и сбоку и снизу, отовсюду, и будто воздух превратился в сплошной водяной поток. Они уже не соображали что надо делать, а работали автоматически на каком-то подсознании, машинально передвигая ноги, не обращая внимания ни на натертые на руках мозоли, ни на тупую боль в ноющих суставах.
Усталость в их мышцах достигла такой точки, когда перестаешь чувствовать не только ее, а перестаешь вообще чувствовать свое тело, когда появляется ощущение, что твой организм не знает предела, что тебя уже не остановишь, и что можно так продолжать бесконечно. Только тогда чувствуешь себя абсолютно легким и абсолютно свободным от физических границ телесной оболочки и забываешь обо всем: об оглушающем реве урагана, о страхе перед накрывающими с головой волнами, о скользкой палубе, уходящей из под ног, о ливне, холодными потоками стекающим за шиворот и о выскальзыващих из рук мокрых канатах. И только тогда хочется безудержно хохотать и горланить во всю глотку бесшабашную песню нестройным хором вместе с работающими рядом и захваченными таким же сумасшедшим азартом матросами.
Весело матеря на чем свет стоит волны, дождь и ветер, мужчины чувствовали на душе беспричинную радость, и им казалось, что они попали в какой-то нереальный мир, повисший между землей и небом, между беснующихся волн и ошалело несущихся неизвестно куда облаков.
А маленький черный кораблик, затерянный среди темно-фиолетовых волн и иссиня-черных облаков, несся вперед, оставляя за собой единственный след: обрывки совсем не мелодичных фраз старинной пиратской песни, которые ветер моментально уносил в открытое море…
Шлюпка медленно проплывала вдоль зарослей мангровых деревьев, преследуемая стайкой золотистых рыбок, которые были так хорошо видны в абсолютно прозрачной воде, и вспугивала больших белых птиц, шумно хлопающих крыльями и быстро удаляющихся вглубь острова.
Джек смотрел на облака, мелкими барашками застилавшими почти все небо и предвещавшими изменение погоды. «Надо будет сегодня вечером на всякий случай увести «Жежчужину» подальше от рифов», - подумал он и лениво бросил взгляд на сидящего перед ним Омана, который плавно греб, то и дело оглядываясь назад, чтобы не упереться в густо переплетенные ветки. Рядом с капитаном сидел Майкл и потихоньку дремал. «А может я ошибаюсь, может нам надо было начинать искать с южных островов? Недалеко от Буцефала…» - думал Джек, но какое-то подсознательное чувство подсказывало ему, что он не ошибся, бросив якорь у самого западного острова.
Обогнув очередные заросли, лодка вышла из узкого коридора мангровых деревьев и Джек увидел впереди два малюсеньких острова, вернее один остров, поскольку их соединял тонкий перешеек белоснежного песка. -Остановимся там, - сказал он Оману, подумав, что на пляже удобно будет сойти на берег и сделать небольшой привал. Бесцельное плавание под палящим солнцем между островами, похожими один на другой, надоело не только его матросам, но и ему самому.
Шлюпка зашуршала по песку и мужчины соскочили на берег. Джек огляделся. Два острова, соединенные узким перешейком, были похожими на все остальные какие они видели за эту неделю: плоские, песчаные, с растущими на них тонкими кокосовыми пальмами. Он вздохнул и не спеша пошел по песку, а дойдя до ближайшей пальмы, сел с той стороны, где было побольше тени, и стал смотреть на лазурную гладь воды. «Искупаться бы». Но жара и безветрие нагоняли такую лень, что не хотелось шевелиться. И Джек, прислонившись затылком к пальме, закрыл глаза и почти задремал, как вдруг услышал истошный крик Майкла: -Капитан! Он вздрогнул и аж подскочил, но, оказавшись на ногах, лениво оглянулся, ища своего матроса.
-Капитан! - снова услышал он теперь уже голос Омана и, повернувшись, увидел мужчин, стоящих на втором острове и размахивающих руками. -Мы нашли их! - кричали они. «Кого нашли?» - не сразу понял Джек, но, тут же сообразив, бросился в сторону песчанного перешейка. Добежав до своих матросов, он улыбнулся, увидев две так странно сросшиеся пальмы. -Ну что стоите? - весело спросил он, - Где лопаты?
Майкл кинулся к шлюпке и через минуту уже протягивал Оману одну из лопат. -Где копать, кэп? - спросил тот. Джек отступил назад и огляделся. Пальмы росли так близко, что казалось маловероятным, что между ними кто-то что-то закопал. «Ну если только малюсенький сундучок, вроде того, что мы нашли в сундуке с Буцефала» - усмехнулся он про себя. И, обойдя сросшиеся пальмы, указал на самое широкое место, которое было перед ними. -Попробуем здесь, - сказал он и отошел в тень ближайшей пальмы.
Оман и Майкл усердно заработали лопатами, откидывая в сторону сухой песок, пока не выкопали довольно глубокую яму, края которой постоянно осыпались. Майкл остановился и, взглянув на капитана, спросил: -Как глубоко копать? -Пока копается, - ответил Джек. И не ошибся, поскольку после двух-трех взмахов лопатой Оман наткнулся на что-то твердое. Не прошло и минуты как наверх был вытащен темный сундук, немного поменьше того, что они нашли на Буцефале, но такой же легкий. -Хоть бы камней в него наложили бы ради разнообразия, - воскликнул Майкл. -Откуда ж тут камни? Тут одни кокосы, - усмехнулся Оман, пнув носком сапога кокосовый орех, чтобы освободить место для сундука, который они вдвоем с Майклом бережно поставили на песок.
-Чем легче камень, тем он дороже стоит, смекаешь? - хитро улыбаясь, проговорил Джек, и взглянув на яму сказал, - Надо бы закопать ее, - и, подражая темнокожему пирату, пнул в нее ближайший кокос.
Оман, неправильно растолковав жест капитана, и подумав, что он ради шутки хочет закопать яму кокосами, стал пинать в нее лежащие повсюду кокосовые орехи, благо их было столько, что не надо было далеко ходить. Майкл, тут же сообразив что к чему, стал подражать ему, и уже через секунду трое взрослых мужчин, забавляясь как пацаны и смеясь, представляя как будующие искатели клада будут натыкаться лопатами на что-то твердое, думая про сундук с сокровищами, пинали и посылали друг другу кокосовые орехи как мячики, пока не закидали ими яму, но не доверху, а специально оставив примерно два фута, которые Майкл тщательно закопал песком.
Попрыгав сверху, чтобы уплотнить песок, Джек подумал, - «Надо будет подсунуть Хантеру этот медальон с пальмами… Пусть поищет этот островок как я - с неделю или с месяц, а потом пусть покопает, наткнувшись на кокосы.» И он улыбнулся, представив себе разъяренную рожу капитана Фрэнка, смотрящего на кокосовые орехи.
Но, идя вслед за своими матросами, которые несли сундук к шлюпке, он вспомнил про Анну и про данное ей обещание отдать медальон своей любимой женщине. «Зачем она меня об этом попросила? Был в этом какой-то смысл или она сказала это просто так?» - размышлял он, будучи твердо убежден, что медальон он Элизабет не отдаст. Не столько потому, что не видит в этом абсолютно никакого смысла, а по одной простой причине. Поскольку капитан «Призрака» охотится за «тем самым» кладом, как его назвал старик Энди и который наверняка не в том сундуке, что они сейчас раскопали, отдавать Элизабет медальон, имеющий какое-либо отношение к Кокосовым островам, было бы не просто непредусмотрительно, а очень даже опасно, зная Хантера и то, как он ценит человеческие жизни.
Они уже затемно вернулись на «Черную Жемчужину», но никто из оставшихся на корабле пиратов не обратил особого внимания на их возращение, понимая, что капитан наугад ищет неизвестно где закопанный клад. Но когда Гиббс, свесившись за борт с фонарем в руках и увидев сундук в подошедшей шлюпке, многозначительно присвистнул, все матросы как один сбежались и стали помогать поднимать сундук на палубу. Несмотря на его легкость, на этот раз никто не посмотрел с усмешкой на капитана, как в прошлый раз у Буцефала, поскольку все были абсолютно убеждены, что в прошлый раз Джек Воробей нашел именно драгоценные камни, так как золотые монеты, на которые он их обменял, за этот год все еще не закончились.
Пока относили сундук в капитанскую каюту, Джек с торжествующей ухмылкой на губах свысока поглядывал на своих матросов. Но когда он, плотно закрыв за собой дверь и оставшись наедине с Гиббсом, открыл тяжелую деревянную крышку сундука, то ему было не до улыбок. Среди старой и прогнившей парусины сверкнул золотом… кубок, точно такой же как тот, что он продал год назад старику Энди. -Старинный, португальский, не в ходу, - вспомнил свой предыдущий комментарий Джек. Гиббс порылся в парусине, потом вытащил ее полностью из сундука, встряхнув при этом с надеждой, что где-нибудь между складок закатилась монетка, и недоуменно уставился на капитана. -Что это значит? Я имею ввиду, смысл в этом какой? - спросил он.
Джек задумался, а потом улыбнулся и загадочно прошептал: -А смысл один: отбить у людей охоту искать клады на Кокосовых островах, смекаешь? -Кэээп, - протянул Гиббс, расплываясь в улыбке, - ты думаешь, что «тот самый» все-таки существует? -Теперь я абсолютно уверен в этом, - спокойно сказал Джек, а потом печально усмехнулся, - Если конечно же его уже не выкопали лет так пятьдесят назад, - и взяв в руки кубок и внимательно посмотрев на него, повторил, - португальский, старинный. А затем взглянул на Гиббса: -Кто знает, сколько таких кубков закопано по всем Кокосовым островам. Сколько их там вообще этих островов? -Да их там около тридцати! - испуганно проговорил Гиббс. -Только медальонов у нас больше нет… Ну и черт с ним! - как бы желая закрыть тему, весело сказал Джек и, закрыв сундук и положив кубок в шкаф, направился к двери: -А сейчас надо хорошенько отметить найденный клад! Но перед тем как выйти из каюты, он оглянулся на старпома: -Эй, выше нос! Разве ты не рад португальским стаканам? Гиббс понял, что тот имеет ввиду и принужденно заулыбался.
Когда капитан и его старший помощник вышли из каюты со счастливыми улыбками на лицах и Джек приказал отправляться, заметив при этом, что гуляние из-за этого не отменяется, матросы, радостно прокоментрировав данную новость, разбежались по палубе и стали подготавливать корабль к отплытию.
-Мы плывем на Тортугу? - спросил Гиббс, взбежав на капитанский мостик, после того как подняли якорь. Джек, слегка повернув штурвал и ничего не ответив, взглянул на него и ухмыльнулся. Старпом, боясь услышать подтверждение своим опасениям, в сердцах проговорил: -Не говори мне, что мы снова плывем в Порт Роял! И получив в ответ повторную ухмылку капитана, негромко чертыхнулся и, ворча себе под нос, стал спускаться по трапу.
***
Поздней ночью, переступая через пьяных пиратов, спящих прямо на палубе и обходя тех, кто еще держался на ногах и слонялся от кормы к носу, изрядно качаясь не только при каждой волне, но и в промежутке между ними, капитан разыскал своего старшего помощника, сидящего на носу корабля. И усаживаясь рядом с ним, весело спросил: -Ты еще соображаешь? Как это не странно Гиббс не только соображал, но и в состоянии был даже говорить, не запинаясь.
-Кэп! - расчувствовавшимся голосом произнес он, - Садись, выпьем. Нельзя быть такому трезвому! -Да я уже сижу. Ты не заметил? - усмехнулся Джек. -Теперь заметил, - поворачиваясь к нему и уже более спокойно сказал старпом и пивнул из кружки. Но она наверное была уже пустой, поскольку он чертыхнулся и стал шарить рукой около себя, - Где я ее поставил?
-Это не она? - улыбнулся Джек, подхватывая пустую бутылку, которая при очередном наклоне палубы подкатилась к нему. -Нет не она, - не глядя на него, ответил Гиббс и найдя наконец-то свою бутылку, налил себе ром в кружку, и вдруг спросил: -А что тебе Анна про этот медальон сказала? Джек пожал плечами: -Ничего. Потом взял у Гиббса бутылку с ромом и сделал пару глотков.
-Ну что-то она тебе сказала, когда отдавала медальон? Или так молча и отдала, не произнеся ни слова? - не отставал старпом. -Да нет, сказала кое-что, да только это не имеет никакого отношения к местонахождениею клада. -Ты уверен? Джек улыбнулся: -Ну если ты так любопытен… Она мне сказала отдать этот медальон одной женщине. -Какой женщине? -Гиббс, я же сказал, что это не имеет отношения… -Джек, - перебил его обиженно старпом, - с каких это пор ты перестал мне доверять? -Обижаешь, старина, я тебе всю дорогу доверял и доверяю! - Он повернулся к нему и в упор посмотрел на него. Но потом снова улыбнулся: -Она мне сказала, чтобы я отдал этот медальон моей любимой женщине. Если это имеет какое-то отношение к двум пальмам, то я - Барбосса, - и он снова улыбнулся, приложившись к горлышку бутылки, но поднеся ее ко рту, вдруг замер, и с сосредоточенным лицом зачем-то понюхал горлышко, а потом снова расплылся в улыбке: -Гиббс, а ты знаешь, что ром пахнет карамелью? -Карамелью? -Честное слово! - как будто сам удивляясь, сказал Джек и снова понюхал ром, - Пахнет карамелью!… Ну или жженым сахаром, если ты карамелей никогда не ел.
Гиббс поднес к носу кружку и удивленно поднял брови. -И правда, есть что-то… Ну у тебя и нос, кэп! Сколько рому я выпил за всю жизнь, но в первый раз слышу, что он пахнет карамелью. -Ты его пил, не нюхая, - рассмеялся Джек и, хлебнув немного рома, задержал его на языке, как бы смакуя, и сквозь терпкий противный вкус различил тонкий еле ощутимый, но очень приятный привкус, напоминающий собой аромат растопленного сахара. «Надо же!» - подумал он и, глядя в темноту, задумался, в один миг осознав, что за ту ночь, проведенную с Элизабет он не только узнал, что ром пахнет карамелью, но он сделал для себя такие открытия, которые изменили всю его жизнь, которые изменили его самого.
Он не мог их назвать словами, но он понял, что он открыл для себя новые ощущения, новые эмоции и чувства, о существовании которых он не подозревал вообще, не говоря уже о том, что никогда не думал, что он сам способен был пережить что-то подобное. Эта волшебная ночь настолько изменила и перевернула все его прежние понятия о жизни, что он понял, что он уже не будет смотреть на вещи так как прежде, что он стал совсем другим человеком, хотя и оставаясь внешне для других таким же бесшабашным, веселым и отчаянным капитаном Джеком Воробьем.
Элизабет очень плохо переносила беременность, ее тошнило почти каждый день и мутило не только при виде пищи, но и при малейшем запахе, доносящемся из кухни. Вместо того, чтобы поправиться, она так исхудала, что доктор ее предупредил, что если она не будет регулярно ужинать и обедать, то есть риск, что она потеряет ребенка. «Ну уж нет!» - думала она - «Этого ребенка я не могу потерять». И она стала через силу есть мясо и фрукты, а после ужина каждый вечер отправлялась в сад, где сидя на своей любимой скамейке, читала до самой темноты, где было посвежее, чем в доме и где она себя чувствовала хоть не намного, но лучше.
После долгого душного дня так приятно было насладиться вечерней прохладой, наблюдая как огненное небо постепенно тухнет и теряя краски становится серым, а потом вспыхивает звездным полохом, становясь таким близким и таким далеким. Она могла часами смотреть на звездное небо равно как и на разбивающиеся о берег морские волны. Но волны наводили на нее то трепет, то ностальгию, то тоску, а глубокое бесконечное небо звало всегда в какую-то сказочную даль и давало ощущение полета.
Запрокинув голову, замечтавшись и не сводя глаз с падающих то там то тут звезд, она вдруг услышала чьи-то шаги и весело спросила: -Кто тут? Мужчина приблизился и, вероятно не заметив скамейку в кромешной темноте, больно об нее ударился, потому что Элизабет услышала сказанное в сердцах: -А! Зараза! -Джек… - прошептала она. -Собственной персоной! - весело ответил он, садясь с ней рядом и пытаясь разглядеть ее лицо, но увидел только блеск устремленных на него глаз.
Она не могла произнести ни слова. Невидимая волна счастья охватила ее и заставила забыть обо всем на свете, кроме того, что он - Джек - ее любимый пират вернулся! Он рядом! Он здесь! -Значит ты и вправду каждый вечер ждешь меня на этой лавочке в полнейшей темноте? - спросил он, но не дождавшись ответа, весело сказал, - Буду иметь ввиду.
«Он как всегда острит!… Джек, знал бы ты как я соскучилась по твоим шуточкам?!» Она ничего не ответила, а только потянулась к нему, обхватив его шею руками, обняв его так крепко, будто не видела его многие годы, прижалась щекой к его щеке и прошептала: -Ты вернулся! -Цыпа, я всегда выполняю свои обещания, - сказал он и, подняв ее как пушинку, посадил к себе на колени.
Чувствуя приятное жжение в груди от его близости, чувствуя как вся горит от его прикосновений, Элизабет медленно сняла с него шляпу, положила ее рядом на скамейку, обняла его и поцеловала, раскрыв огненным язычком его губы, проведя им по его зубам, а, ощутив прохладу золота, тихо хихикнула. Потом притронулась к его языку, к нёбу и, услышав его приглушенный стон, почувствовала как он весь напрягся и сжал ее в своих объятиях. Тогда она просунула левую руку в разрез на его рубашке и стала гладить его горячую грудь, щекотать ее ноготками и удовлетворенно улыбнулась в ответ на его мелкую дрожь и снова прошлась язычком сверху вниз по его небу. Он отпрянул от нее и глухо простонал: -Я же не железный, Лиззи! Элизабет не успела и сообразить, как он вскочил на ноги и как они оказались вдвоем на земле. -Малышка моя… - только и прошептал он, охваченный неистовым пламенем, которое он уже не мог сдерживать и Элизабет закрыла глаза, не в силах вынести собственное счастье, которого было слишком много, так много, что она теряла рассудок и ощущение реальности.
Она захохотала как безумная, вцепившись в его спину ногтями. Слишком неземным было наслаждение охватившее каждую клеточку ее тела, слишком огромным было счастье, растворяющее ее душу и заставляющее трепетать ее сердце, слишком нереальными были ощущения натягивающие нервы до предела, слишком горячими и возбуждающими были волны, рассылаемые по ее телу при каждом его движении, обжигающие каждую клеточку ее организма, заставляя Элизабет изогнуться и задрожать и застонать и умирать от счастья. И почувстовав как он отпускает себя, как их обоих уносит водоворот неописуемой безудержной страсти, как рассудок затуманивается, она стиснула его в объятиях что было силы и, приподняв голову и прижавшись щекой к его щеке, сквозь нахлынувшие на нее слезы проговорила: -Я люблю тебя, сумасшедший! Как ты этого не понимаешь? Я люблю тебя! Возьми меня с собой, Джек! Увези меня! Забери меня с собой! Я люблю тебя, Джеееек! - рыдала она то ли от счастья то ли от отчаяния.
Он отпрянул, взглянул на нее, но в кромешной темноте увидел только еле заметные черты ее лица. Глаза ее были закрыты. -Лиззи? - прошептал он. Но она уже не шевелилась, только было слышно ее частое дыхание и гулкое биение сердца. Он повернулся на бок и прижал ее к себе: -Крошка моя, - позвал он, и тогда она тихо по-детски рассмеялась и поцеловала его в нос. Он улыбнулся, прижал ее к себе и долго лежал не двигаясь, не дыша, не произнося ни слова, а только крепко сжимая ее в своих объятиях так, что она не могла пошевелиться.
-Элизабет! - вдруг услышала она и, тут же открыв глаза, резко подняла голову и из-за плеча Джека увидела спускающегося по тропинке с фонарем в руках Уилла, - Элизабет, где ты? -Джек, - прошептала она, - уходи! -Только с тобой, - тихо ответил он, не двигаясь. -Элизабет, ты здесь? - уже ближе раздался встревоженный голос Уилла. Она на миг представила, что он увидит их сейчас и ужас охватил ее! «Они же поубивают друг друга!»
Она попыталась высвободится, но тщетно. -Уходи, Джек! - чуть не плача, но твердым голосом сказала она. Но он не двигался. -Уходи! - прошипела она сквозь зубы так, что это прозвучало как пощщечина, как «пошел вон». Джек, оторопевший от тона ее голоса, в одну секунду оказался на ногах и, только и успел отскочить в сторону, как увидел бросившегося на колени перед Элизабет Уилла. -Элизабет! Что с тобой?! - в его голосе слышалась такая тревога, словно он увидел ее мертвой, - Тебе плохо?! «Ты и представить себе не можешь, как ей было хорошо!» - злобно усмехнулся про себя Джек, поправляя штаны и ремень на поясе.
Уилл поставил фонарь на землю, взял осторожно жену на руки и быстро зашагал по тропинке, а потом побежал, пока не добежал до дома, где у двери выходящей в сад стоял слуга с лампой в поднятой руке. Последнее, что увидел Джек - это спина Уилла и рука Элизабет, обнимающая за шею своего мужа. Он громко чертыхнулся, поднял оставленный Уиллом фонарь, взял свою шляпу со скамейки и, надев ее, стал спускаться к пляжу, где он оставил шлюпку. Поднявшись на палубу «Жемчужины», он так злобно рявкнул на Гиббса : «Поднять якорь!» и так резко захлопнул за собой дверь в каюту, что старпом не осмелился спросить «по какому курсу плывем?»
Поставив фонарь на стол и бухнувшись на кровать, Джек протянул руку к стоящей рядом бутылке с ромом и на одном дыхании выпил чуть ли не половину ее. «Уходи!» - продолжал звенеть в ушах голос Элизабет. «Еще ни одна дамочка меня так не посылала!» - в не себя от ярости подумал Джек. Но какой-то внутренний голос попытался успокоить его, - «Она любит тебя! Она же сказала!» «Как же! - возразил Джек этому голосу, - Жизель тоже в порыве страсти клянется в безумной любви и наверняка не только мне!»
Ром начал потихоньку свое действие и Джек, скинув сапоги, завалился на спину. Приятное тепло разливалось по всему телу, расслабляя напрягшиеся мускулы и успокаивая натянутые нервы. И он улыбнулся, вспоминая с каким отчаянием Элизабет целовала его и с какой болью в голосе умоляла увезти ее с собой. «Она любит меня! - торжественно заключил он и, повернувшись лицом к стене, засыпая, прошептал: -Лиззи, я еще вернусь за тобой.
Элизабет смотрела в книжку, но не читала ее, а лишь глядела на черные буквы, задумавшись о своем и прислушиваясь к своим ощущениям, которые накатывали на нее то волнами неописуемого счастья, стоило ей вспомнить моменты близости с Джеком не в силах поверить, что это был не сон, то волнами беспредельной тоски, стоило ей представить, как отреагирует Джек на ее беременность.
Тяжелое чувство уныния сдавило грудь и заныло, заныло, разгораясь единственным безудержным желанием, от которого нельзя было избавиться, которое нельзя было просто так выкинуть из головы, которе было как наркотик, которое изо дня в день все больше и больше разъедало душу. Хотелось одного: видеть его, сейчас, сию же минуту, хотелось просто смотреть ему в глаза, слышать его голос, хотелось просто быть с ним, просто находится рядом, и хотелось так сильно, что казалось невозможно было больше выдержать, хотелось броситься сломя голову и бежать, бежать хоть до края земли, лишь бы найти его.
«Да что это за наказание такое!» - с досадой подумала она, вставая со скамейки, и спускаясь по пологому склону, подошла к воде. «Нет, он не любит меня, - думала он с тоской, почувствовав что больше не выдержит, поняв, что готова броситься в море и плыть к Джеку, - Если бы он так любил как я, он бы давно бы приехал за мной».
Чувствуя безысходность, и грусть и печаль, угнетающую ее, она в отчаянии подумала, - «Да разве это любовь? Разве так можно любить? Любовь - это же счастье, - и вспомнила каким светлым и радостным чувством была ее первая любовь к Уиллу, - Мне тогда не было так плохо… А сейчас что?… А сейчас столько радости, что от нее повеситься хочется! - и пройдя взад-вперед по мокрому песку не обращая внимание, что морская пена заливает ей туфли и что подол платья давно намок она продолжала разговаривать сама с собой, - Так и с ума сойти недолго!»
«Стою тут как дурочка. Пялюсь на море… Все глаза проглядела… Можно подумать он так и приплывет посреди бела дня…» - думала она и, подняв голову, стала смотреть на маленькие кучевые облачка, но вскоре снова посмотрела на горизонт, притягивающий ее взгляд как магнит, и не потому что ожидала, что из-за него появятся черные паруса, ведь прекрасно знала что днем никак не появятся. Она просто не могла отвести глаз от этой узкой полоски, потому что знала, что где-то там плывет «Черная Жежчужина», а Джек стоит за штурвалом и, так же как она, смотрит на горизонт. И она вновь почувствовала как сердце заныло и сжалось и тогда она резко сказала сама себе, - «Хватит… дальше некуда… надо с этим что-то делать, я так свихнусь!» И резко повернувшись, Элизабет стала подниматься наверх а, пройдя по саду, решила сесть в беседку и попробовать почитать.
Но буквы плыли перед глазами, строчки двоились и она, вздохнув, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать, хотя ей это плохо удавалось. «Что-то меня сегодня ни разу еще не тошнило… странно…, - и улыбнулась, - А может это только в первые месяцы тошнит, а потом проходит?… Было бы здорово!… Я сегодня себя так хорошо чувствую, - потом горько усмехнулась, - Если это конечно можно назвать «хорошо чувствую» … Уж лучше бы тошнило… И правда говорят, что лучше физическая боль чем душевная, тогда хоть доктора можно вызвать, он хоть порошки какие-нибудь пропишет, а когда душа болит, какие ж порошки помогут-то»
Тут ей пришла в голову мысль, от которой она улыбнулась, - «А может напиться и забыться? - но потом она вспомнила, - Нет, с ребенком же нельзя, - и вздохнула, - Не будь я беременна, вот я бы напилась бы…, - замечталась она, - Напилась бы до чертиков! До посинения! Чтоб ничего не видеть и не слышать, чтобы ничегошеньки не чувствовать… Если б можно было управлять своими эмоциями так как хочешь» И она попыталась намеренно перестать ощущать что-либо, но тут же почувствовала, как сердце ноет и стонет себе потихонечку, не переставая, как будто играя на нервах нудную, длинную и такую тоскливую мелодию, от которой действительно хоть вешайся. «А ведь достаточно только, чтобы он был здесь рядом, чтобы эта тупая боль прошла» - с тоской подумала она и вдруг услышала рядом тихий, но такой знакомый голос, который позвал ее: -Миссис Элизабет Она тут же открыла глаза. Рядом с ней на скамейке сидел сын Мэрилен и как-то очень тревожно и печально на нее смотрел. -Что-то случилось? - спросила Элизабет и подумала, - «Боже! Как он все-таки похож на Джека!». И вновь почувствовала как сердце сжалось и заныло.
Мальчик немного помолчал, уставившись на свои босые ноги, потом набравшись храбрости спросил: -Миссис Элизабет, вы умрете? Это вопрос был таким неожиданным, что она рассмеялась: -С чего это ты взял? -Вам все время плохо, Энни говорит, что у вас смертельная лихорадка. Элизабет ласково положила руку на плечо мальчика: -Джек, я не умру. И никакой смертельной лихорадки у меня нет. -А что у вас за болезнь?
«О, боже! - подумала она, - Надеюсь его мама просвятила его насчет того, как появляются дети на свет… Сказать правду или придумать что-нибудь?… Хотя ему уже девять лет, большой мальчик» -Знаешь… у меня будет ребенок. -Ребенок! - у мальчишки от удивления расширились глаза, - Настоящий?! -Ну не игрушечный же, - улыбнулась она. -Мальчик или девочка? -Этого я пока не знаю. -А разве нельзя выбрать как хочешь? Элизабет рассмеялась: -Нет, нельзя. -Значит вы правда не умрете?
«Ну и вопросы он задает», - улыбнулась Элизабет, с беспокойством подумав о том, что от родов-то как раз можно умереть. -Нет, Джек, не умру, - старалась как можно спокойней и ласковее ответить она. Мальчик заметно повеселел и расцвел в улыбке, увидев которую Элизабет не могла не улыбнуться, а потом нежно обняла его, как своего сына и спросила: -А ты за меня так сильно переживал? -Да нет, не совсем, - стал отпираться мальчик. «Ну точно - копия своего отца. Ни за что не признается в том, что чувствует, - улыбнулась Элизабет, - Ведь минуту назад переживал, что умру, а теперь пытается показать, что ему на меня наплевать». И увидев, что он собирается уходить, спросила: -А как твоя «Черная Жежчужина» поживает? -Сохнет. -Как сохнет? - не поняла Элизабет.
-Мы сегодня гонки устраивали и ее волной накрыло, она и перевернулась. Все паруса намокли, я ее домой отнес сушить. -Устраивали гонки на корабликах? -Ага. -И «Черная Жежчужина» конечно же пришла первой, - улыбнулась Элизабет. -Нет, - печально ответил мальчик, - я же говорю, она перевернулась. -А где вы играли? -В порту. Элизабет представила себе если бы Джеймс Норрингтон увидел маленького Джека играющего с «Черной Жежчужиной» в порту на виду у всех солдат и невольно улыбнулась. «А может и видел уже… Ведь уже прошло почти три месяца как я ее ему купила» и ради любопытства спросила: -А тебе никто из взрослых ничего не говорил насчет твоего корабля? -Нет, ничего не говорили, - ответил мальчик, вспомнив как пару недель назад тот господин, которого зовут командором, встретился им по дороге в порт и как он удивился, увидев в руках у него кораблик, и как потом едко усмехнулся, так взглянув на него, что у него мурашки по коже побежали.
Тут он вспомнил одну вещь и не мог не удержаться, чтобы не похвастаться. -А моему отцу моя «Черная Жемчужина» тоже очень понравилась! Элизабет не сразу пришла в себя от такой фразы, лихорадочно думая, когда это Джек виделся в последний раз с Мэрилен. -Ему тоже понравилась? - с натянутой улыбкой спросила она. -Очень! - восторженно воскликнул мальчик, - Он сказал, что она точь-в-точь такая же как настоящая! Элизабет улыбнулась, представив Джека, разглядывающим свою обожаемую «Жемчужину» в миниатюре, но потом с беспокойством спросила: -Когда ты видел своего отца в последний раз?
Мальчик замялся и не отвечал. Элизабет почувствовала, что ей становится не просто плохо, а очень плохо. «Он и после той нашей первой ночи продолжает навещать Мэрилен?!!… А что если он каждый раз когда приезжает ко мне, перед этим ночует у нее?… Нет, этого не может быть! Джек не может так поступить со мной! Наверняка он у нее был только в ту ночь после бала» И видя, что мальчик не отвечает, он переспросила: -Ты недавно его видел? -Мама сказала никому не говорить, - глядя на землю, ответил он, но, взглянув на Элизабет, в тревоге спросил, - Вам опять плохо?
Элизабет вновь почувствовала тошноту и недомогание, возможно оттого, что весь этот день была в таком нервном напряжении, что одна только мысль, что Джек навещает Мэрилен привела ее в такое состояние, что у нее все поплыло перед глазами. Но глубоко вздохнув, она постаралась совладать со своими эмоциями и вцепившись руками в край скамейки, взглянула на мальчика и через силу улыбнулась: -Нет, ничего, сейчас пройдет.
Глядя на его встревоженное лицо, она решила поменять тему разговора и спросила: -Ты ждешь не дождешься когда тебе будет двенадцать лет? Тот ничего не ответил, а только улыбнулся и посмотрел на нее такими сияющими от счастья глазами, что она обняла его одной рукой за плечо, слегка склонилась к нему и тихо сказала: -Я уверена, что когда ты вырастешь, то станешь самым лучшим пиратом в мире. «И разобьешь кучу женских сердец» - добавила про себя. Маленький Джек вдруг повернулся к ней и, крепко обняв ее за талию, восхищенно проговорил: -Миссис Элизабет, вы тоже - самая самая лучшая!
Внезапно он отпрянул, соскочил на землю, и смущенно посмотрел в сторону дома, Элизабет повернулась и увидела Мэрилен, стоящую у двери, выходящей в сад, и с удивлением смотрящую на них. -Ну я пошел, - сказал мальчик. -До свидания, Джек, - ответила она, а потом обменялась взглядом с Мэрилен, которая дождавшись, когда сын подошел к ней, слегка поклонилась Элизабет и вместе с мальчиком скрылась за дверью.
До самого вечера Элизабет была не в себе и никак не могла успокоиться и отогнать от себя мысль, что, приезжая в Порт Роял, Джек навещает ее кухарку. Она понимала, что это всего лишь ревность, что надо выбросить эти глупые мысли из головы, но ничего не могла с собой поделать. Она даже обрадовалась когда услышала шаги Уилла на лестнице. Его присутствие могло хоть как-то сгладить ее одиночество и отвлечь ее от черных мыслей.
Уилл, зайдя в комнату, поприветствовал Элизабет и спросил: -Ужин сейчас просить накрывать или попозже? Элизабет улыбнулась: -Я не голодна. Делай как хочешь. Ты, наверное, проголодался? От ее улыбки и ласкового голоса Уиллу стало так хорошо на душе, что он весело воскликнул, - Тогда сейчас поужинаем. Я пошел переодеваться. - и чуть ли не бегом вышел из комнаты.
Элизабет вздохнула, положила раскрытую книгу на диван и вышла на балкон. Облокотившись о перила и взглянув на луну, она себя почувствовала такой уставшей от всех этих переживаний за последние три месяца и такой опустошенной словно сомнамбула. На душе было грустно, тихо и печально, и хотелось вообще ни о чем не думать, ни о чем ни переживать, ни о чем не беспокоиться. Умиротворение и покой разлились по всему телу, и Элизабет впервые за этот месяц почувствовала, что ее ничто не тревожит, что сердце не ноет, а в груди не жжет от тоски.
«А может я так устала от этой любви, и дойшла до такого предела, что дальше некуда… может я разлюбила его?» - с надеждой подумала она, представив как наконец-то перестанет мучиться и думать об одном и том же с утра до ночи, как наконец-то освободится от мыслей о Джеке и как сможет зажить спокойной жизнью, наслаждаясь простым семейным счастьем с Уиллом. «Неужели мне удалось выкинуть Джека из головы?» - улыбнулась она, но стоило ей представить его глаза, его улыбку, как в ту же секунду тупая, ноющая боль засвербила, застонала в груди и защемила сердце.
-Зараза! - проговорила сквозь зубы Элизабет, почувствовав как тугой комок подкатил к горлу, и, чтобы не разрыдаться, она вцепилась пальцами в перила и в отчаянии громко выругалась, - Дьвол тебя подери!!! И увидев как на площади трое солдат с удивлением уставились в темноту, пытаясь понять что за женщина так ругалась в доме мистера Тернера, она рассмеялась и, сделав шаг назад, прислонилась спиной к теплой каменной стене и, подняв голову, уставилась на луну. А потом закрыла глаза и представила себе бескрайнее море, освещенное той же самой луной и маленький кораблик, медленно плывущий по серебристо-свинцовой глади. «Он сейчас за штурвалом стоит? Или просто по палубе ходит? А может сидит в каюте за столом?» Она почему-то представила его задумчивым и печальным. «А может он тоже думает обо мне в это момент? Может ему тоже грустно как и мне сейчас?» И она почувствовала как теплая слезинка стекает по щеке «Джек, я хочу к тебе… я хочу быть с тобой… просто хочу быть с тобой» В горле защипало и она уже не сдерживала слезы, которые успокаивали, очищали душу и приносили покой. «Я люблю тебя… я ничего не могу поделать с собой… я люблю тебя, Джек». Она глубоко вздохнула и улыбнулась, почувствовав как соленая слезинка закатилась в уголок рта, попробовала ее на вкус и тихонько рассмеялась, - «А ведь он был прав, думая с самого начала, что я по нему буду сохнуть … Ведь добился же своего» - улыбнулась она и почувствовала как ей сразу же стало легче на душе.
-Мам, можно я с тобой? Мэрилен оглянулась, с улыбкой посмотрев на мальчика, прислонившегося к дверному косяку. -Не спится? -Нисколечки! Можно с тобой? -Так ты ж не завтракал, а мне уже пора. Не раздумывая, мальчик подбежал к столу, откинул полотенце, которое накрывало небольшую миску и, взяв буханку хлеба, отломил от нее небольшой кусок. Мэрилен, поднимая с пола большую корзинку и открывая дверь, потрепала ласково сына по голове и, пропустив его вперед, вышла на улицу.
Солнце еще не показалось, но в предрассветных сумерках уже брезжила полоса горизонта, которого еще пару минут назад совершенно нельзя было отличить. Белесое небо почти сливалось с бледно голубой морской гладью, и утренний туман скользил над мелкой рябью. Мать и сын молча шли вдоль побережья. Джек то и дело подергивал плечами: в своей тоненькой льняной рубашонке он совсем озяб. -Холодно? - спросила Мэрилен -Угу, - ответил мальчик с полным ртом. Он все еще завтракал на ходу.
Перед ними показались мачты стоящих в порту парусников. Мэрилен, каждое утро приходящая сюда за свежей рыбой, выйдя из-за угла переулка, первым делом смотрела с надеждой на корабли, как будто ожидая что каким-то чудом там покажутся черные паруса. Но не было их и в этот раз. Зато она увидела знакомые мачты. -Мама, смотри! Это же «Елена»!
Лотки со свежей рыбой стояли недалеко от причала. Мэрилен была не первой покупательницей, пришедшей в такую рань на этот импровизированный рынок, который заканчивался вскоре после того, как солнце начинало подниматься и припекать быстро портящиеся морепродукты. Наполнив до краев большую корзинку самой отборной и вкусной рыбой, она посмотрела на сына. -Ну я пойду на работу. Ты домой? -Нет, я еще погуляю. -Тогда увидимся позже. -Ага, - ответил мальчик и побрел между лотками, с любопытством разглядывая моллюсков, крабов и странных розовых рыбешек с невероятно выпученными глазами. «И как они у них не выскакивают из орбит? - удивился он, и, не зная куда идти и чем заняться, посмотрел на «Елену», -Вот бы подняться на нее еще раз, уйти в настоящее плавание!». И он не спеша, стараясь не привлекать к себе внимания, пошел к причалу.
Постояв немного напротив серого борта «Елены», он подумал, как будто спрашивая у кого-то разрешения - «Я только на минутку, поднимусь и сразу спущусь», и убедившись в абсолютной тишине, царившей на корабле, он осторожно поднялся на палубу и остановился, задрав голову кверху и разглядывая мачты. У него появилось желание взобраться на самый верх и оттуда посмотреть на порт, на город, на море. Но азарт не переборол робости, и он так и остался стоять в нерешительности, как вдруг услышал голоса в трюме и глухой стук каблуков по трапу. Метнувшись в сторону и заметив стоящие рядом бочки, он мигом спрятался за одну из них.
Каково же было его удивление, когда перед ним на палубе появился Джек Воробей! Следом за ним показался и старик Энди, и они, о чем-то тихо переговариваясь, скрылись в капитанской каюте. Мальчик, выпучив глаза на дверь, за которой скрылись два капитана, боялся пошевелиться и начать дышать. Мысли вихрем крутились у него в голове, вопросы, на которые он не находил ответа, появлялись один за другим. «Почему он здесь? Ведь ему же грозит виселица! Где же «Жемчужина»? Не мог же он ее оставить где-то! Надолго ли он здесь? А если он уже сегодня отплывает…» Тут у него в голове мелькнула мысль, и идея… сумасшедшая идея уже не давала покоя, и он сломя голову бросился вон с палубы, вниз по причалу и понесся прочь, сверкая босыми пятками, в один миг скрывшись в ближайшем переулке.
Солнце уже давно встало, но его лучи не обжигали как в полдень, а пока еще ласково согревали. Элизабет, осторожно ступая по шершавым камням, подошла к темной скале и, прислонившись к прохладному камню, почувствовала поднимающуюся к горлу и ставшую уже привычной тошноту. «Если я так себя чувствую на третьем месяце, что же дальше будет?» - с тоской подумала она и стала спускаться вниз вдоль узкого прохода между скал, пока не вышла на небольшую полукруглую площадку.
Она часто приходила сюда после того, как однажды обнаружила это место. Перед ней было море, сзади - скалы, которые закрывали ее от любопытных глаз, и она подолгу оставалась тут наедине со своими мыслями. Волны, с грохотом разбивающиеся о блестящие черные камни всего в нескольких метрах от нее, завораживали ее, и она как заколдованная часами смотрела на них.
Спускаясь в это утро в свою «исповедальню» как она называла это убежище, она не заметила, что кто-то следит за ней и присела на большой камень, погруженная в невеселые размышления. -Отличное местечко для уединенных свиданий, - услышала она за своей спиной и вскочив, мигом обернулась.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела приближающегося к ней своей вольяжной походкой Джека. Увидев такой знакомый насмешливый взгляд и его улыбку, она почувствовала как сердце забилось гулко и часто, как стало не хватать воздуха, как кровь застучала в висках. -И чей же корабль ожидает такая красавица не спуская глаз с горизонта? - проговорил Джек, подойдя к ней. Элизабет не отвечала, ей хотелось кинуться на ему на шею, стиснуть в своих объятиях и горько горько пожаловаться, что она так давно его не видела.
Он остановился прямо перед ней, и, улыбаясь, пристально посмотрел на нее. Его колдовские темные глаза смотрели на нее с усмешкой, с нежностью, с любопытством, и с такой страстью, что она не удержалась, обхватила руками его шею и, прильнув к нему, почувствовала, как он тут же обнял ее за талию. Горячий влажный язык настойчиво проскользнул по ее губам и разжав их, проник внутрь, обжигая пламенем, которое полоснуло как молнией все ее тело, разлилось горячей волной по всем уголкам и мышцам и заставило провалиться в жаркое и такое сладкое забытье.
Когда он отстранился от ее губ, она почувствовала легкое разочарование. Он посмотрел на нее, казалось он ждал чего-то, казалось он хотел прочитать то, что она чувствует на ее лице. Он приехал за ней в этот день и он хотел узнать на самом ли деле она хочет, чтобы он забрал ее с собой. -Джек… - умоляюще и слегка обиженно прошептала она еле слышно, не открывая глаз, и уткнулась ему в шею, спрятав лицо в его густых волосах. Ей показалось, что если она откроет глаза, волшебство исчезнет и реальность… «Эта проклятая реальность!» - подумала она. Да, реальность вернет ее с облаков на землю.
-Лиззи? - спросил он, ожидая что она скажет, и его голос, произнесший так просто ее имя заставил ее задрожать от удовольствия. -Пожалуйста, - прошептала она, - позови меня еще раз. Она услышала легкую усмешку а затем его голос - глухой, шершавый, шелковистый, бархатный, манящий и зовущий с собой: -Элизабет… Лиззи… девочка моя… моя малышка… моя крошка… моя пиратка…, - шептал он, блуждая своими руками по ее спине, нежно прижимая ее к себе, потом поднял ее голову, слегка прикоснулся своими губами к ее губам, они уже были приоткрыты и ждали… ждали горячего и глубокого поцелуя.
Но Джек не спешил, а дразнил, не сразу давая ей то, что она просила. Он мягко и нежно поцеловал ее, потом отстранился, поглядел на нее, на ее полузакрытые глаза, обрамленные дрожащими ресницами, на ее припухщие от поцелуя и так чувственно приоткрытые губы и вдруг рванулся и с такой отчаянным напором впился в нее, что у нее земля ушла из-под ног. . Она ощутила как водоворот страсти захватил ее, закружил и понес, увлекая за собой. Она размякла и расслабилась в его крепких объятиях, ей хотелось подчиниться его властному напору, отдать всю себя этому мужчине, всю без остатка, чтобы он сделал с ней все что хочет, умолять и просить пощады взять ее, взять и никогда не отпускать.
Джек, ощутив как она дрожит и ослабевает в его объятиях, посмотрел на нее торжествующим взглядом, упиваясь тем эффектом, который произвел на нее всего лишь безобидный поцелуй. Но вместо наслаждения прочел на ее лице что-то похожее на разочарование и даже злобу.
Элизабет вновь почувстовала нарастающую тошноту. Жаркое возбуждающее пламя внизу живота, дарящее такое неописуемое наслаждение, вдруг исчезло, в один миг сменившись тугим узлом, который тупой болью скрутил ее желудок и заставил согнуться пополам. Резко оттолкнув Джека, она села на камень, обхватив себя руками. Виновато взглянула на него и увидев его таким довольным, счастливым и здоровым, ей вдруг стало не по себе. Она мгновенно забыла какое наслаждение только что дарил ей этот мужчина, радость от его близости исчезла под напором появившейся тошноты и тупой боли, к которому прибавлялось бесконечное разочарование в потерянном волшебном моменте счастливого забытья.
Только тошнота, только боль! Хотелось обвинить кого-то в этом непрекращающемся каждодневном мучении. «Кого же как не его? - усмехнулась она злобно про себя, -Мужикам все сходит с рук!» Джек молча смотрел на так быстро переменившееся настроение Элизабет и недоумевал, ломая голову о причине ее недружелюбного взгляда.
«Надо взять себя в руки! - решительно подумала она, - А то начнутся ненужные расспросы». И распрямив спину и заставив себя отнять руки от ноющего живота, с натянутой улыбкой спросила. -Как ты меня нашел здесь? Джек не сразу ответил. «Да уж, настроение у нее попеременчивей морской погоды будет!» -Мне подсказали, что ты частенько бываешь здесь. -Кто?! - удивилась Элизабет. Она была уверена, что никто не знал об этом ее укромном местечке. -Ну… - замялся Джек, - какая разница? -За мной поставили шпиона? - криво улыбнулась она, ей не понравилось, что существовали какие-то неизвестные свидетели их тайных свиданий. - И кто же его оплачивает?
-Ну уж точно не я! - рассмеялся Джек. -А кто же? «И чего я злюсь на него сегодня? Дурочка, радоваться нужно, он же сейчас здесь, со мной, он ко мне приехал!» -Думаю, что никто ему не платит, что он добровольно следит за тобой, - загадочно улыбаясь, ответил Джек, - Он же души в тебе не чает и ходит за тобой как хвостик. -Кто?! - в ужасе спросила Элизабет, ненароком подумав про Уилла. -Джек. -Джек? Какой Джек? -Ну, сын Мэрилен.
Услышав имя своей кухарки, она вздрогнула. «Он был у нее сегодня!» Она попыталась скрыть свое волнение и придать невозмутимость своему лицу. Но горькая обида и ревность в один момент заставили потерять ее контроль над собой. «Как он может?! Как он может приезжать к нам двоим?! И он даже не скрывает этого!» - с отчаянием думала она. Нервы так натянулись, что казалось сейчас лопнут, она была на грани нервного срыва. «Он идет сначала к ней, а потом ко мне!» и она вскочила на ноги и злобно сверкнув глазами спросила. -Сын Мэрилен? … Так ты его называешь, что ж ты не скажешь «мой сын»? Или ты находишся в сладком неведении и не знаешь кто его отец? Джек, ошарашенный от тона ее голоса, изменился в лице. -Почему же не знаю? «Конечно, знаешь! И тебе абсолютно на это наплевать!» - Элизабет чуть не плакала. «Тебе наплевать на всех твоих детей и на их матерей!» и с болью в голосе спросила: -Сколько таких Мэрилен существует на Тортуге и на других островах? Джеку явно не нравилось какой оборот принял их разговор. Оправдываться, тем более перед ней, он не собирался. -Не знаю, не считал! - с усмешкой ответил он, заметив в глазах Элизабет слезы.
И стараясь как-то сменить тему разговора и как всегда обратить все в шутку он ответил: -Я бы женился на всех них, но поскольку являюсь подданным Английского Королевства, где как тебе известно многоженство запрещено, а не арабским султаном, то… Звонкая пощщечина обожгла его. «Я никогда не стану твоей очередной Мэрилен! И ты никогда не узнаешь о твоем ребенке!» - в ярости и отчаянии подумала она. -Уходи! - сказала она ему как в прошлый раз.
«Она ревнует!» - тут дошло до него, и эта мысль вернула ему хорошее настроение. -Цыпа, тебе нет причины ревновать, - пытался он примириться. -Ревность тут не при чем! - резко ответила Элизабет. - Ты - мерзкий, лживый, развратный пират, потаскун и мерзавец! -Ого! - вскинул брови Джек и рассмеялся, - Я никогда не прикидывался целомудренным джентельменом и кажется тебе именно и понравилось во мне то, что я - пират и к тому же развратный. -Убирайся! - Элизабет потеряла над собой контроль, уже не разум и не чувства, а горькая обида на него, на саму себя, на весь мир руководили ей.
Улыбку с лица Джека как ветром сдуло. Он долго и внимательно посмотрел на Элизабет. Взгляд его был спокойный и равнодушный. Насмешливые огоньки, которые секунду назад плясали в его глазах вдруг потухли и он медленно, но очень твердо произнес. -Я уйду… но не пообещаю как в прошлый раз, что вернусь. -Надеюсь, что ты не вернешься НИКОГДА!
И увидев, как он вдруг резко повернулся на каблуках и не сказав ни слова, не бросив прощального взгляда, быстро стал удаляться, она потеряла равновесие и прислонившись к скале, почувствовала, как ее всю трясет, как рыдания подступают ей к горлу, как сердце колотится так бешенно, что казалось разорвется в груди. «Он не вернется!» Ей захотелось бросится за ним, остановить, задержать, не пустить его, не дать ему уйти! «Он не любит меня» - сказала она сама себе, взглянув наверх и увидев пустую тропинку между скалами, а потом спустилась вдоль скользкой темной стены и сев на камни и закрыв лицо руками отчаянно разрыдалась.
Слезы как известно утешают, и она, выплакав всё свое горе и свою боль, безразличным и ничего не выражающим взглядом уставилась на разбивающиеся о камни океанские волны. Соленые брызги долетали до нее мельчайшей прохладной пылью, освежая лицо и приводя ее в чувства.
«Может так оно и к лучшему» - спокойно подумала она - «Я его больше не увижу и это поможет мне выкинуть его из головы. И потом, если бы он узнал, что я беременна, относился бы он ко мне также или постыдно бы сбежал, найдя себе очередную Мэрилен? Или очередную Элизабет?» - обида вновь больно кольнула ее где-то в груди. «А если он меня любит?» - спросила он саму себя, но тут же потушила эту искорку надежды. «Ну и что? Даже если бы любил, чем бы это все кончилось? Ну допустим, что позвал бы с собой, как бы я могла бы плавать на корабле, если я по комнате-то не могу ходить? Ну допустим, что подождал бы рождения ребенка, и что? Я с грудным младенцем поднялась бы на палубу? Ну допустим, что ждал бы когда ребенок вырастет… Хотя вряд ли стал бы ждать… А я все эти годы бы тайно встречалась с ним, на этот малюсеньком островке и в этом малюсеньком городке, где все друг друга знают, где всё как на ладони? Даже если бы мне было наплевать, что обо мне думают, хотя не могу сказать, что до такой степени наплевать, мала вероятность, что Уилл не смог бы застать нас и убить его. Или еще вероятнее то, что Джек попался бы на глаза командору и его солдатам и его бы повесили.»
Как ни пыталась Элизабет представить себе, что бы все из этого вышло, она не могла видеть своего будующего с Джеком. Её детские мечты уплыть на корабле с любимым пиратом рухнули, расстаяли, рассеялись как дым. Неприукрашенная, неприкрытая, голая как правда настоящая жизнь предстала перед ней со всей своей реальностью. «Ну вот и хорошо. Дорогая Лиззи, ты вдоволь намечталась, нагулялась, навеселилась, теперь пора повзрослеть и поумнеть, родишь ребенка, будешь его растить и любить мужа. Всё. Детство кончилось. Ты теперь взрослая женщина и должна вести себя подобающе, без всяких там бредовых и романтичных идей про пиратов.»
-Напиваешься? - усмехнулся капитан Энди, спустившись в трюм. И увидев устремленный на него бешенный взгляд Джека Воробья, посочувствовал, - Видать твои дела плохи… Причины могут быть только две: или ты не нашел сокровищ в Порт Рояле или тебя вежливо послала тамошняя красавица? -Пошел к черту! - глухо проговорил Джек. -Или обе причины одновременно? Джек угрожающе начал подниматься из-за стола. -Ну будет, будет, Джек, я же пошутил, - старик Энди дружески похлопал его по плечу, усаживаясь рядом с ним на скамейку.
Джек глотнул из уже почти пустой бутылки и вдруг невесело рассмеялся: -А ты знаешь, эти олухи опять не умудрились меня вздернуть на площади. А я так надеялся… мечтал опять прыгнуть ласточкой со скалы. -Ага, только я не ждал бы тебя внизу с «Еленой», - повеселел капитан, увидев, что Джек опять стал вечно насмешливым и никогда не унывающим Джеком, - я бы на той же самой площади висел. И пришлось бы тебе вплавь добираться до «Жемчужины». -Ну и добрался бы, не в первой, - и Джек, налив рому в кружку, протянул ее Энди. -Ты мне еще про черепах расскажи, - улыбнулся тот, - Я в твои россказни никогда не верил. -И в Кокосовые острова тоже не веришь? - черные глаза Джека насмешливо блеснули. Улыбка тут же сошла с лица Энди и он медленно проговорил. -Я не верю… я только надеюсь… и жду. -Когда я тебе привезу сокровища на блюдечке с голубой каемочкой? - захохотал Джек, но вдруг осекся и, глядя через плечо старика, недоуменно на что-то уставился.
Энди повернулся и увидел мальчишку, которого отвозил как-то с его матерью на Тортугу. -Знаешь, старина Энди, когда я в первый раз увидел его, я подумал, что допился до чертиков. Скажи мне, я еще вроде трезвый? Ты тоже его видишь? -Это твой сын? - ответил вопросом на вопрос Энди. -Мало того, его тоже зовут Джек, - и он сделал знак рукой, подзывая к себе мальчика. -А теперь расскажи мне, дорогой Джек, - сказал он, усаживая сына рядом с собой, - Как это получилось, что мы с тобой попутчики? -Я… я плыву с тобой, - пробормотал мальчик. -Нет, ты ошибаешься. Ты пока что ты плывешь с капитаном Энди. -Но с тобой, - упрямо повторил мальчик.
Джек рассмеялся: -Ты хочешь посмотреть на «Черную Жемчужину»? Тот кивнул. -Ну так вот, обещаю, ты ее увидишь, а потом вернешься с капитаном Энди в Порт Роял. -Эээ… я совсем не собираюсь опять плыть в Порт Роял, - предупредил Энди. -Ты же обещал! - возразил мальчик. «Двое против одного», подумал Джек и, не обращая внимание на Энди, спросил своего сына. -Что я тебе там обещал? -Что возьмешь меня на «Жемчужину» юнгой!
-Тебе уже исполнилось двенадцать лет?… Боже, как время нынче быстро летит! -Ну какая разница? - обиженно воскликнул мальчик, - Мне скоро исполнится двенадцать! -Скоро?… Сейчас тебе сколько? -Девять… с половиной. -У тебя нелады с числами, - рассмеялся Джек, - Кто тебя учил математике? И пожалел, что спросил, поскольку тот невозмутимо ответил: -Миссис Элизабет. Где-то в глубине души засвербило при этом имени, но Джек постарался отбросить наваждение: -Когда вернешься в Порт Роял, передай ей, что плохо учила… -Я не вернусь Порт Роял! -И в кого ты такой упрямый уродился? - засмеялся он. -Есть в кого, - многозначительно вставил Энди. -Хорошо, хорошо, - сдался Джек, - пока что плыви с нами, а завтра видно будет.
«Завтра я просто оставлю тебя на «Елене» и Энди отвезет тебя домой» - подумал он. Джек и вправду пообещал своему сыну взять его к себе юнгой, и собирался выполнить это обещание, поскольку этот отчаянный на голову мальчик ему очень нравился и так напоминал его самого в этом возрасте. Но одно дело, когда речь заходит о двенадцати-летнем парнишке, и другое дело, когда речь идет о девятилетнем ребенке. «Детям не место на пиратском корабле», - В этом Джек был убежден и без тени сомнения думал отправить его назавтра к матери.
Но назавтра капитану Энди представилось забавное зрелище. С самого утра оба Джека в глубине души стояли каждый на своем и не скрывали этого, хотя и не произносили и слова по этому поводу. Мальчик был уверен, что останется с отцом, отец же был уверен, что отправит его домой. «Посмотрим, кто из них победит» - с улыбкой думал про себя Энди, наблюдая как те перекидываются многозначительными взглядами.
После полудня наконец-то на горизонте показался остров Манго и стоявшая неподалеку на якоре «Черная Жемчужина». «Елена» неслышно скользя по абсолютно спокойной глади лазурного моря медленно приближалась к ней. Оба корабля как бы привествовали друг друга, слегка похлопывая парусами на слабом ветру.
«Если я попаду на палубу «Жемчужины», никто меня оттуда уже не вытащит!» - думал про себя мальчик. «Если он попадет на палубу «Жемчужины», я его оттуда уже не вытащу!» - думал про себя его отец.
Когда корабли поравнялись и «Елена» стала на якорь, Джек, взглянув на подплывающую к ним шлюпку, хлопнул сына по плечу: -Ты же уже был на «Жемчужине», и поскольку ничего нового там ты не увидишь, давай прощаться. Упрямый, обиженный и в тоже время хитрый взгляд мальчика заставил его улыбнуться - «Этот дьволенок что-то задумал».
Обняв сначала старика Энди, а потом сына, Джек перелез за борт и стал спускаться. Но не успел он прыгнуть на дно шлюпки, как услышал громкий всплеск воды. И, глядя на расходящиеся кругами пузыри, увидел вынырнувшую на поверхность голову мальчонки. С палубы «Елены» раздался громкий и довольный смех капитана Энди. Не теряя ни секунды, мальчик быстро подплыл к темному борту «Жемчужины» и, ухватившись за спущенную веревку, ловко вскарабкался наверх. Когда Джек поднялся на палубу своего корабля, то постарался принять как можно более разьяренный вид, хотя на душе у него было очень весело и он никак не мог заставить себя злиться на этого упрямого чертенка, добивающегося любым способом своей желанной цели.
Мальчик прекрасно видел, что на него злятся не по-настоящему, а потому и он испугался не по-настоящему, а только сделал вид, что испугался, отходя назад от наступающего на него капитана. -Мистер Гиббс! - крикнул Джек, выводя того из недоумения, ведь он как и вся команда на «Жемчужине», в отличие от команды на «Елене», понятия не имела с чего началась вся эта комедия, и удивленно наблюдала за происходящим, хотя все матросы сразу узнали в этом мальчике сына капитана, которого они видели несколько месяцев назад на Тортуге. -Кэп? - спросил Гиббс, ожидая приказаний. -Отправь этого пацана на «Елену» живым или мертвым!
Гиббс неуверенно направился в сторону мальчика, но тот, почувствовав как его спина уперлась в фальшборт корабля, и поняв, что отступать дальше некуда, вдруг метнулся в сторону, в один миг схватился за толстые канаты и как обезьянка полез вверх по вантам, не останавливаясь, не глядя вниз, а только быстро быстро перебирая руками и еле успевая переставлять в веревочной лестнице ноги, как будто Гиббс не остался стоять на палубе с разинутым ртом, а гнался за ним и вот вот схватит его за пятку. Он бесстрашно и одержимо перелезал с лестницы на лестницу, как будто хотел добраться до самого неба, и, очутившись на самом высоком марсе, вдруг остановился, с удивлением обнаружив, что дальше лезть некуда. Тут он пришел в себя и, глянув вниз, с ужасом понял, что совершил непоправимую ошибку!
Неописуемый страх парализовал все его мускулы и единственное, на что его хватило, это отчаянно вцепится в такую тонкую на этой высоте мачту. «И что я теперь буду делать?!» - со слезами подступающими к горлу подумал он. Боязнь высоты и боязнь быть осмеянным на глазах у капитана и всей команды не только «Жемчужины», но и «Елены» заставила его затрястись мелкой дрожью, и в этот момент он на самом деле оказался на грани риска потерять равновесие и улететь вниз. Не дыша и еще отчаянней сжав в своих объятиях мачту, мальчик почувствовал как теплые слезы дорожками растекаются по его щекам. И хотя его слез никто не мог увидеть, но, онемевшие от удивления, стоявшие внизу мужчины сразу поняли всю серьезность ситуации, поняли, что силой снять оттуда мальчика не удасться, а сам он ни за что не сможет спуститься. Гробовая тишина воцарилась вдруг на палубах обоих кораблей.
«Отчаянная голова!» - выругался про себя Джек Воробей, на этот раз действительно разозлившись на своего сына. Но надо было что-то предпринимать и тогда он решился пойти на довольно рискованный, но возможно единственный верный в этой ситуации поступок. Он громко рассмеялся, заставив уставиться на него с недоумением всех пиратов. -Гиббс! Энди! Нет вы посмотрите на этого храбреца! - продолжал хохотать Джек, - Он думал, что это так просто - залезть на какую-то там мачту! А теперь умирает там со страху, как какая-то девчонка! - он старался кричать как можно громче, чтобы его было слышно не только на «Елене», но и на той высоте, на которой был его сын. -И он возомнил, что может стать настоящим пиратом! А храбрости у самого не больше, чем у курицы!
Это было жестоко! И Гиббс, и капитан Энди, и все остальные удивленно смотрели на капитана Воробья, так беспощадно высмеиввающего своего собственного сына, уверенные в том, что мальчик сейчас слетит сверху и разобьется насмерть о твердую палубу.
Но Джек оказался прав. Мальчик горько обиделся на его слова, которые больно хлестанули его как пощщечина, ярость горячей волной поднялась в груди и мигом осушила слезы. «Я ему сейчас покажу! - с досадой проскрежетал зубами он, - Я ему покажу какая я курица!» И тот отчаянный азарт и уверенность в своей правоте, которая заставила его сигануть ласточкой с «Елены» и забраться туда, где он сейчас находился, этот отчаянный азарт как по волшебству освободил его от парализовавшего его страха, на смену которому пришла обида и желание доказать, что насчет него капитан очень сильно ошибается. -Я ему покажу какая я курица! - повторил он сквозь зубы и, отпустив мачту, схватился за переплетенные между собой снасти и также быстро, как и поднимался, стал спускаться вниз. Среди матросов прошел еле слышный вздох облегчения и все сразу поняли, что капитан специально поднял на смех мальчонку.
Джек, наблюдая за спускающимся сыном, улыбался удовлетворенной улыбкой, испытывая такую гордость за него, что еле удержался, чтоб не схватить его в охабку, когда тот мягко спрыгнул на палубу. Но он не обнял мальчика, не сказал ни слова, а вдруг развернулся на каблуках и скрылся в своей каюте. Маленький Джек увидев подобный прием, еще больше обиделся, но снова показавшийся на палубе капитан одарил его таким ободряющим взглядом, что он успокоился и гордо зарделся, поняв, что победил.
В руках у капитана была кружка, которую он передал Гиббсу. Старпом с недоумением уставился в нее, обнаружив на дне не более двух ложек рома. «Еще рано перестать удивлятся! Что он еще выкинет?» - подумал Гиббс и, как будто в подтверждение своим мыслям, увидел как Джек вдруг выхватил из ножен шпагу и, направив ее на мальчика, грозно крикнул: -На колени!
«У него видать солнечный удар!» - подумали все как один пираты. Но они ничего не поняли, а мальчик все сразу понял, к тому же он мог в отличие от остальных видеть КАК смотрел на него капитан, стоящий спиной к своим матросам. Поэтому он медленно опустился на колени и с сияющей улыбкой взглянул на своего отца, ожидая от него какого-то фантастического чудодейственного обряда. И он был прав. Джек в театральной позе и с театральными жестами заговорил так торжественно и напыщенно важно, что у всех на губах появилась легкая усмешка.
-Я… - капитан Джек Воробей, - громогласным голосом начал он, прикоснувшись лезвием шпаги к правому плечу мальчика, - капитан сего корабля… величаемого «Черной Жемчужиной», сего дня, … черт! дату не помню! Ну и дьявол с ней, с датой!… Матросы чуть не прыснули со смеху, но Джек угрожающе на них оглянулся. - … Призываю всех находящихся здесь в присутствии пиратов быть свидетелями… - он замялся подбирая слова, - быть свидетелями… принятия в ряды… Нет, не то!… Быть свидетелями посвящения в пираты сего раба божия… Тфу ты! Черт! Ну да ладно… величаемого Джеком!… Аминь! - неожиданно закончил он и, переложив пару раз шпагу то на левое, то на правое плечо мальчика, спрятал ее в ножны. Потом буквально поднял за плечи новоиспеченного пирата, поставив его на ноги, и, видя его улыбающееся до ушей лицо, нахмурил брови. -Ты думаешь, что все уже закончилось? Ты глубоко ошибаешся, парень, - и протянул вытянутую руку к Гиббсу. Получив как и ожидалось кружку, он передал ее сыну. -Залпом и до дна!
Мальчик глубоко вдохнув воздух - он видел, что так в таверне делают взрослые - одним глотком выпил ром. Но он никак не ожидал, что рот, небо, горло, желудок, казалось все тело так обожжет этим огненным напитком! Он закашлялся и слезы выступили у него на глазах. Капитан рассмеялся, взял у него кружку и, похлопав его по спине, с неподдельной гордостью в голосе сказал: -Ну теперь ты можешь смело называть себя настоящим пиратом! Увидев, что мальчик теряет равновесие не столько от выпитого рома, сколько от жгучего огня, разъедающего всю его глотку и выдавливающего из глаз слезы, Джек крикнул: -Мартин! Отведи его в трюм и накорми хорошенько!
Пошатывающейся походкой спускаясь в трюм, сын капитана чувствовал себя самым счастливейшим мальчишкой на свете! Как будто прочитав его мысли, Джек невесело подумал, - «Если б ты знал, что пиратство - это не романтичная игра в героев, а жестокая борьба за выживаемость… Ну да ладно, витай в облаках, пока еще твое детство не кончилось, а уж я позабочусь, чтоб оно продлилось как можно дольше».
Уилл при полном параде, одетый в ярко синий мундир, вошел в комнату и склонившись над женой, сидевшей в кресле, поцеловал ее в лоб. -Ну я пошел. Закрывая книжку, Элизабет улыбнулась искренней и светлой улыбкой. -До вечера. Подойдя к двери, Уилл вдруг хлопнул себя в лоб. -Совсем забыл! Завтра утром отплывает корабль в Лондон, - и увидев вопросительный взгляд жены, добавил, - Я подумал, ты можешь заказать что тебе надо, ну там одежки всякие, игрушки... Тебе не надо ничего? -Так ведь рано еще, Уилл, только три месяца прошло, - она улыбнулась -Ну так пока корабль сплавает туда и обратно… и потом, можешь заказать пару новых платьев для себя. -По последней лондонской моде, с корсетами? - пошутила было она, но увидев, что Уилл смотрит на нее как-то даже обиженно, подошла к нему и нежно обняла. -Ты самый заботливый муж, о котором только можно мечтать, и будешь самый заботливый отец, в этом я уверена. Я напишу список, того чего мне нужно, но с одним условием, ты передашь его, не читая, - и увидев его встревоженное лицо , попыталась его успокоить, - я хочу заказать для тебя подарок.
Она посмотрела в его глаза, смотрящие на нее так кротко и ласково, что ей захотелось ответить ему такой же лаской и отблагодарить его за то, что он нисмотря ни на что так любит ее. Закрыв глаза, она прильнула к его губам. Уилл ответил ей таким нежным и долгим поцелуем, что Элизабет с наслаждением почувствовала как теплая волна зарождается где-то внизу живота и поднимается вверх, становясь всё горячее и горячее. Она вцепилась тонкими пальцами в его мундир, прижалась к нему и жадно впиваясь в него, целуя страстно и отчаянно с нарастающим наслаждением, увидела перед собой мимолетное видение ускользающей усмешки на его губах, искорки удовольствия в его черных глазах. Почувствовав как его усы приятно щекотали, она застонала и запустила руки в его волосы, потянувшись к нему и прижавшись к нему что было сил и… вздрогнула. На его голове не было той повязки, с которой он никогда не расстается, его волосы были мягкими и короткими. Она открыла глаза и увидела перед собой… Уилла, который страстно смотрел на нее. Он шепотом спросил: -Может я никуда не пойду, а останусь дома? -Нет, что ты? - улыбнулась она, все еще не прийдя в себя, - тебя Норрингтон ждет. -Подождет. -Уилл, мы же не в последний раз видимся… -Тогда до вечера… до сегодняшнего вечера, - он восхищенно посмотрел на жену и, улыбаясь, вышел из комнаты. «Что это было со мной?» - в отчаянии подумала Элизабет, -«Что за наваждение! Черт! Пропади ты пропадом, Джек!»
Осторожный стук дверь прервал ее мысли. На пороге показалась Мэрилен -Миссис Тернер, прошу прощения. -Заходи. -Мне нужно с вами поговорить, - начала он неуверенно. Элизабет, не отвечая, смотрела на нее. -Мне нужно узнать… - она покраснела и была явно в замешательстве. -Говори, не стесняйся, - сжалилась над ней Элизабет и улыбнулась. -Мне нужно знать… - она замешкалась, потом быстро выдохнула, - вы видели вчера Джека? -Твоего сына? - Элизабет потихоньку начала терять обладание собой. -Нет, Джека… капитана Джека Воробья. И увидев, что ее госпожа поменялась лицом и вся как-то напряглась, стала сбивчиво объяснять, - Дело в том, что я потеряла Джека… моего сына. Никто его не видел со вчерашнего дня. Мы вчера с ним были на рынке, еще до восхода солнца, а потом Энни сказала, что он ранним утром прибежал домой и попросил передать мне, что он уплывает с Джеком… с капитаном Джеком Воробьем.
Элизабет не шевелилась, не произносила ни слова. «Значит она его не видела, значит он у нее не был! Он приплыл в Порт Роял только ради меня!» -Я там на рынке видела «Елену», может вы знаете капитана Энди… - продолжала Мэрилен, - я подумала, что мой сын может быть уплыл вместе с ним. Мне только нужно знать, правда ли он видел Джека Воробья или он все придумал и уплыл на «Елене» в его поисках. -Я видела Джека вчера утром, - медленно произнесла Элизабет. -Вы имеете ввиду Джека Воробья? - еле осмелившись, спросила Мэрилен -Да. Улыбнувшись сияющей улыбкой, молодая женщина чуть было не бросилась на шею своей госпоже. -Ну слава богу! Миссис Тернер, у меня прямо камень с души свалился. Спасибо вам большое! -За что?! -Я теперь спокойна, что мой сын в безопасности и будет плавать на «Жемчужине» с Джеком, а не на «Елене» в его поисках. -В безопасности? - Элизабет искренне удивилась неподдельной радости своей кухарки, - «Черная Жемчужина» - это не пассажирский корабль, и его капитан - пират. -И его отец, - возразила Мэрилен, - миссис Тернер, может вас удивляет, почему я не переживаю по поводу того, что мой девятилетний сын плавает на пиратском корабле… - Она посмотрела на Элизабет, их взгляды встретились и казалось стерли и уничтожили все границы, которые были между двумя женщинами. Они уже не были госпожой и кухаркой, не были и соперницами, любящими одного и того же мужчину, а были скорее сообщницами, у которых была одна тайна на двоих, были двумя женщинами, которые потеряли одного и того же мужчину.
-Мой сын рано или поздно сбежал бы на «Жемчужину» и стал бы пиратом. Другой судьбы ему не дано, - спокойно продолжила Мэрилен, - Я это знала и потому не противилась. Как я могла его удержать? Теперь он со своим отцом, и даже если ему еще нет десяти, я спокойна, потому что уверенна, что Джек позаботится о нем может быть лучше чем я, что он всё для него сделает и даст ему может быть больше чем я могла бы ему дать. -Джек позаботится о своем сыне? Откуда такая уверенность? - недоверчиво спросила Элизабет. -Он же его обожает! Он давно ему сказал, что как только тот подрастет он его заберет с собой. «Из тебя выйдет отменный пират!» - так он сказал, - улыбнулась Мэрилен.
У Элизабет внезапно потемнело в глазах и она невольно взялась за спинку стула. Всё, в чем она обвинила вчера Джека: то, что он приезжая в Порт Роял, заходит сначала к Мэрилен, а потом к ней, то, что ему наплевать на своих детей, всё это оказалось неправдой! «А я ему сказала не возращаться НИКОГДА!… Он не вернется!» Она стала задыхаться, привычная тошнота поднималась к горлу, в глазах все поплыло. -Миссис Тернер! Вам плохо? - вскрикнула Мэрилен, подхватывая смертельно бледную Элизабет и усаживая ее на стул, - миссис Тернер! Она стала шлепать ее по щекам и закричала: -Мария! Служанка тут же вбежала в комнату, и они вдвоем перенесли Элизабет на диван и расшнуровали ей платье. -Нужно позвать доктора! - встревоженно воскликнула Мэрилен. -Не надо, - спокойно ответила Мария и, увидев удивленное лицо Мэрилен, сказала, - с ней почти каждый день такое бывает. -Почти каждый день? - переспросила Мэрилен. Она редко видела Элизабет, поскольку проводила весь день на кухне и в первый раз слышала об ее обмороках. -А ты разве не знаешь? - удивленно посмотрела на нее Мария, и улыбнулась - Миссис Тернер ждет ребеночка, - и, увидев как кухарка поменялась в лице и сделала шаг назад, с удивлением уставившись на Элизабет, служанка подумала, - «Здесь что-то нечисто».
**** Прошло пять лет с тех пор как «Елена» покинула Порт Роял, увозя с собой спрятавшегося в ее трюме мальчишку. Элизабет больше никогда не заговаривала с Мэрилен ни о ее сыне, ни об его отце. Но каждый раз, завидев мачты «Елены» у причала и в последующие несколько дней слыша веселый голос своей кухарки, доносящийся из кухни, знала, что у Джека-сына и у Джека-отца все в порядке. «Наверняка напиваются где-нибудь на пару, горланя пиратские песни, и рыщут в поисках невероятных сокровищ по всему Карибскому морю» - улыбаясь, думала она. Воспоминания о насмешливом капитане больше не вызывало у нее такую запредельную и невыносимую тоску, которая в первые месяцы разлуки так больно сдавливала грудь. По прошествии пяти лет страсти улеглись и превратились в приятные воспоминания, чем-то вроде сладкой ностальгии по прошлому. «Время лечит» - спокойно думала она.
Всю свою нерастраченную любовь Элизабет отдавала теперь своей дочери Мэгги, озорной и неугомонной девочке, которая никак не хотела понять, что она - маленькая мисс, дочка всеми уважаемого офицера и внучка не менее уважаемого губернатора, а носилась как сумасшедшая наперегонки с детворой прислуги и, вопя как дикий туземец, играла в саду с мальчишками в войнушку.
Элизабет нисколько не сердилась на Мэгги за ее мальчишеские выходки и не соглашалась ни с Уиллом, ни со своим отцом, что надо как-то обуздать и воспитывать постороже эту никогда не сидящую на месте девочку. Не соглашалась по одной простой причине: она узнавала себя в озорном характере дочери.
Мэгги не только характером, но и внешностью была как две капли воды похожа на свою мать: густые каштановые волосы, резко очерченные бровки и большие карие глаза. «Мало же ты взяла от отца» - то ли с удовлетворением, то ли с разочарованием отмечала про себя Элизабет. Но порой чувствовала резкий глухой толчок в груди, когда Мэгги как-то по особенному слегка склоняла голову и улыбалась, приподняв едва заметно правый уголок рта чуть выше левого… «ЕГО улыбкой!» - думала Элизабет и тут же стискивала дочку в своих объятиях, рискуя раздавить ее, целуя ее в волосы, в лоб, в щеки, пока визжавшая от восторга и возмущения девочка не вырывалась и со звонким смехом не убегала прочь.
Частенько Элизабет брала свою дочку на прогулку вдоль побережья, частенько их прогулка заканчивалась на том самом месте, где Элизабет в последний раз видела Джека. Мэгги тоже обожала этот укромный дикий уголок, иногда даже убегала сюда одна, и когда Элизабет теряла свою маленькую дочурку из виду, то нисколько не беспокоилась, она знала где ее искать.
Они спустились вдвоем по узкой тропинке к морю и Мэгги сразу же бросилась искать новые ракушки, выброшенные на берег прошлой ночью. Ползая на корточках, разгребая песок, отодвигая камушки и наконец-то найдя одну очень маленькую, но такую красивую, переливающуюся пастельными чуть золотистыми оттенками, она побежала показать ее своей маме, которая сидела на большом камне, прислонившись спиной к прохладной скале. -Мама, смотри!
Элизабет улыбнулась, посадила дочку к себе на колени и стала разглядывать плоскую ракушку. -Правда красивая! -Мама, а откуда берутся ракушки? И Элизабет тихо заговорила, рассказывая Мэгги про море, про его загадочных экзотических обитателей, про русалок и сирен. Она вспомнила все сказки, которые знала про море и, переплетая давно забытые слышанные в детстве истории, связала их в одну длинную, но такую захватывающую сказку, что девочка, затаив дыхание, слушала, не шевелясь. Элизабет и сама увлеклась своим рассказом, и не заметила как Мэгги уснула, убаюканная у нее на руках.
Взглянув на длиные каштановые ресницы дочери, которые слегка подрагивали во сне, она улыбнулась и, посмотрев на спускающийся к горизонту огненный диск, на золотые росчерки облаков, на летающих вдалеке белых чаек, почувствовала на душе такое умиротворение и такую тишину, что ей захотелось запечатлеть навечно, навсегда это волшебное состояние души.
Она на каком-то подсознании почувствовала, что когда-то давно уже ощутила подобный момент и, осторожно перебирая самые дальние закоулки в лабиринтах своей памяти… вдруг вспомнила!
Тихое потрескивание догорающей свечи, шелест моря, доносящийся из открытого окна, нежное объятие его руки, его слабое ровное дыхание, так сладко щекочущее ее шею. Ощущение абсолютной принадлежности этому спящему мужчине, который даже во сне ласково, но крепко сжимал ее в своих объятих, заявляя этим свое полное право на обладание ей. Элизабет улыбнулась, вспоминая свою первую ночь с Джеком, - «Это была волшебная божественная ночь!» И хотя по всем человеческим законам морали и церковным законам, ее нельзя было назвать божественной, а скорее дьявольским искушением, но у Элизабет язык не поворачивался назвать ту ночь чем-то развратным и противозаконным.
Нет! Это было сказочное волшебство, невероятное чудо, ниспосланное свыше! Это был головокружительный полет ввысь, между облаками, навстречу солнцу, так высоко, что душа звенела, пела, растворялась и исчезала. Это был настоящий рай! Ради одной такой ночи стоило родиться и жить! Пусть она была всего лишь раз, пусть длилась недолго, но она была! Элизабет понимала, что далеко не всем смертным дается испытать такую любовь, что человек рождается, живет и умирает, так и не испытав ничего подобного за всю свою жизнь. «Мне это было дано!» - с восторгом подумала она, - «Нам с Джеком это было дано!» И она искренне благодарила бога за такой волшебный подарок. И, целуя мягкие волосы своей дочурки, она прошептала: -Мэгги, ты и представить себе не можешь какая ночь была началом твоей жизни! Дай бог и тебе, когда ты вырастешь, хотя бы раз в жизни возможность ТАК любить и быть ТАК любимой!
Уилл продолжал каждый день уходить на службу, а также частенько выходил в море, но не надолго, максимум на пару недель. Он уже давно рассказал своей жене о предлагаемом ему повышении, ожидающем его в Лондоне. Но Элизабет и слышать не хотела о переезде в холодную и чопорную Англию. -Уилл, я умру там от тоски, замерзну от вечного английского тумана, - ласково шутила она, отклоняя его просьбу. - Ты только представь себе промерзглые зимние вечера, белесое солнце, появляющееся раз в три месяца, мерзопакостный мелкий дождик, - поеживалась она, как от холода. -У нас там будет наш собственный дом с садом и с видом на Темзу, - мягко уговаривал ее Уилл. -У нас и сейчас есть дом, с садом и с видом на теплое карибское море, а не на твою серую унылую Темзу. И потом, ты видишь меня на их скучных балах, нудных обедах, затянутую в корсет? - улыбнулась она.
Эти диалоги повторялись часто, но никогда не переходили в спор, а всегда сопровождались улыбкой и взаимным подшучиванием друг над другом, хотя Уиллу становилось тошно на душе от одной мысли, что причиной того, что его молодая жена не хочет покидать маленький Порт Роял, где нет никаких увеселений и где другие жены офицеров спят и видят уехать из этой дыры в Лондон, что причиной этой привязанности к жаркому карибскому климату был настоящий отец Мэгги, хоть и не подающий вестей на протяжении всех этих лет, но без сомнения плавающий где-то неподалеку. Уилл не один раз, во время своих недолгих плаваний в качестве офицера английского флота видел своими глазами знакомые черные паруса на горизонте, но каждый раз неуловимая «Черная Жемчужина» ускользала от их больших многопушечных кораблей, подтверждая этим свое звание самого быстрого парусника на Карибах.
Однажды после ужина при свете свечей Уилл и Элизабет сидели на диване. Элизабет вслух читала только что привезенную из Англии книжку с детскими сказками. Маленькая Мэгги с полусонными глазами сидела на коленях Уилла и уже почти ее не слушала. Элизабет перестала читать, с улыбкой заметив, как дочка перевернувшись, уткнулась лицом в грудь Уиллу и, подобрав ножки, свернулась калачиком в его объятиях. -Я отнесу ее в кроватку - прошептал он. -Нет, оставь, смотри как она удобно устроилась. Они долго еще так сидели в атмосфере полной семейной идилии, перешептываясь между собой и, ласково посматривая, на Мэгги. Уилл во время их разговора о всяких пустяках, желая сменить тему, вдруг серьезно сказал: -Элизабет, - и посмотрел на жену таким привычным ей просящим взглядом, что та сразу же поняла о чем будет разговор, - Этот корабль… «Святая Екатерина»… будет здесь еще неделю, а потом… Знаешь, надо будет доставить в Лондон кое-какие важные бумаги… Джеймс попросил меня…
«Или ты его попросил», - с иронией подумала Элизабет. -Джеймс попросил меня сопроводить документы в Англию. И взглянув на никак не реагирующую на его слова жену, продолжил: -Я не прошу тебя переезжать в Лондон. Но поскольку я могу там задержаться на пару месяцев, а может быть и больше, то я подумал… может вы с Мэгги поедете со мной? Мы там проведем лето, а к осени возратимся сюда. Элизабет улыбнулась и вздохнула: -Не знаю. Уилл вдруг изменился в лице, просмотрел на жену прямо и открыто, и, хоть и шепотом, но твердо спросил: -Элизабет, ты можешь назвать мне причину, по которой ты ни за что не хочешь ехать в Англию даже летом, даже на пару месяцев?
Она вспыхнула, - «На что он намекает?». И с наигранной беспечностью ответила: -Нет никакой причины! Но в ее глазах он прочел другой ответ. -Тогда почему же… Элизабет его перебила: -Летом и на пару месяцев - это совсем другое дело, - и вдруг повеселела, - Когда отплывает твоя «Святая Екатерина»? -В пятницу, - ошеломленно ответил Уилл, не решаясь поверить, что он наконец-то ее уговорил. «Достаточно было намекнуть про него… как она тут же согласилась, как бы оправдываясь, - знакомые обида и ревность стали подступать к горлу, - Неужели она до сих пор не может забыть его?!» Не в силах спрятать свои эмоции, которые, он знал, с легкостью читались на его лице, он склонил голову над Мэгги и, не глядя на жену, тихонько встал и понес девочку в спальню.
Стояла чудесная солнечная, но далеко не безветренная погода. «Святая Екатерина» неслышно скользила по почти гладкому морю, разрезая водную гладь и оставляя за собой треугольный след, расходящийся по обе стороны от кормы. Элизабет стояла, облокотившись о фальшборт корабля, вдыхая всей грудью свежий соленый бриз, и умиленно улыбалась, наблюдая как Уилл, держа Мэгги за руку, показывал ей хитросплетенные снасти, объясняя что-то при этом. Девочка внимательно слушала и, задрав голову, с восхищением смотрела на паруса и уходящие ввысь мачты.
Раздалась короткая команда старшего помощника, и Уилл резко повернул девочку, чтобы она увидела раскрывающийся как по волшебству огромный парус, который тут же натянулся и загудел под напором ветра. Элизабет подошла к ним и, глядя на замеревшую с открытым ртом дочку, улыбнулась. -Папа, смотри! - закричала Мэгги и показала своей ручонкой на поднимащегося по вантам матроса. -Мистер Тернер, миссис Тернер, - услышали они вдруг вежливый голос капитана, - обед готов, прошу вас к столу, - и он жестом пригласил их в капитанскую каюту.
Помимо капитана, вместе с ними также обедал довольно пожилой джентельмен, который ездил навестить своего сына, служащего в Порт Рояле. Молчание и легкий звон вилок были прерваны осторожным стуком в дверь, которая тут же отворилась и на пороге показался старший помощник. -Прошу прощения, - он слегка поклонился присутствующим, - Капитан, мы заметили паруса на горизонте. -Флаг? - спросил тот, вытирая салфеткой рот. -Кажется голландский. -Прошу прощения, господа, - капитан поднялся и вышел из каюты.
«Жаль, что не пиратский» - усмехнувшись, подумала про себя Элизабет и, взглянув на Мэгги, поправила ей салфетку на груди. -Дорогая, почему ты не ешь? Тебе не нравится? Девочка незадачливо водила вилкой по тарелке, передвигая с места на место кусочки мяса. -Я не хочу. -Привыкла к рыбной диете, - усмехнулся Уилл. -Тогда давай на ужин попросим приготовить тебе какую-нибудь вкусную рыбу. Хочешь? Девочка кивнула головой. -Но только это будет на ужин, а сейчас тебе надо поесть… - Элизабет внезапно замолчала, услышав резкие команды капитана и быстрый стук каблуков по палубе.
-Бросить якорь! - послышалось откуда-то сверху. -Видать ждать нам к столу голландцев, - улыбнулся пожилой джентельмен. -Голландцев? Вряд ли, - проговорил Уилл, вставая из-за стола. Элизабет, заметив его озабоченное лицо, с тревогой спросила: -Уилл, что-то случилось? Но он уже вышел из каюты.
Справа по борту быстро приближался небольшой бриг. «Призрак!» - только и успел подумать Уилл, как в подтверждение его словам голландский трехцветный флаг был в один миг спущен и на его место в небо взвилось черное полотнище. Увидев показывающиеся одна за другой из брюха корабля пушки, Уилл опрометью бросился в каюту, схватил Мэгги под мышку, Элизабет за руку и … В этот момент раздался оглушительный взрыв и корабль метнулся в сторону как раненное животное. -Живо! В трюм! - заорал Уилл.
Взрывы раздавались один за другим, едкий запах пороха вместе с дымом окутал палубу. Элизабет не оспела очнуться, как оказалась в трюме и вдруг почувствовала резкий толчок и поняла, что падает. Уилл накрыл ее и Мэгги своим телом, прижав их со всей силой к днищу трюма, как будто стараясь защитить их таким образом от пушечных ядер. -Лежите здесь! - он вскочил на ноги. -Уилл, куда ты?! - крикнула Элизабет, но лишь увидела мелькающие по ступенькам трапа сапоги.
Мэгги захныкала. -Все хорошо, моя дорогая, все хорошо, ничего страшного - ласково успокаивала дочку Элизабет, поглаживая ее по спине, - Все будет хорошо, не бойся, я с тобой, все будет хорошо. «Меня бы кто успокоил? - с тревогой подумала она и вдруг услышала сухой треск дерева, глухой удар чего-то тяжелого о палубу и шумный всплеск воды, - Мачту разбили!». Пушки замолкли, а затем послышался дикий азартный вопль, как будто племя туземцев пошло в атаку. По палубе застучали каблуки сапогов. «Абордаж» - как во сне подумала Элизабет, и перед ее глазами встало как наяву нападение Барбоссы на «Перехватчик». Все повторялось с точностью до мелочей.
На палубе творилась неразбериха. Матросы «Святой Екатерины» отчаянно отбивались от вооруженных до зубов пиратов. Уилл сражался как одержимый, не чувствуя ни усталости мышц, ни боли пораненого плеча. Все свою обиду и злобу на Джека Воробья и на пиратов, накопившуюся годами, он вымещал сейчас на этих разьяренных полупьяных молодчиках. И надо сказать уложил их немало, пока вдруг не почувствовал резкую боль в затылке. Солнце внезапно вспыхнуло перед его глазами, так же внезапно потухло, пронзительная тишина и темнота навалились на него с неимоверной тяжестью, и он рухнул на палубу.
-Хорош офицер! Будя шпагой-то махать, - Рослый парень с дубиной в руках радостно заржал, потом поддел Уилла за бок носком сапога и перевернул его на спину. -Хорош был молодчик! Эй, кэп, посмотри-ка на этого красавчика! Никак знакомая личность? Тот подошел и спросил: -Ты его знаешь? -Это Тернер. Капитан презрительно фыркнул: -Кузнец!… Живой? -А шут его знает? -Займись им, Стив. -Слушаюсь, кэп!
Элизабет удивилась внезапно наступившей тишине. Крики и звон шпаг утихли, лишь были слышны редкие восклицания, ругательства и смачный гогот. По палубе не спеша ходили люди, явно передвигая и перетаскивая что-то. Вдруг она ошутила легкий холодок в ногах и, подняв голову, увидела, что вода уже залила половину трюма и подступилась к ее ногам. Только тут она заметила, что корабль резко накренен и корма плавно уходит под воду. «Надо выбираться отсюда!» Она вскочила на ноги и, подхватив на руки Мэгги, с трудом поднялась по почти вертикально стоявшему трапу.
Выйдя на палубу, она увидела такую ужасную картину, которую не могла себе представить даже в самом страшном сне. Несколько грязно одетых пиратов бродили между матросами, лежащими в лужах крови и… «О Боже! Где же их головы?!» Элизабет отступила назад и отчаянно закричала, почувствовав чьи-то руки на своих плечах. Она резко обернулась. Бородатый мужчина стоял перед ней и улыбался во весь свой беззубый рот. -Чего испугалась, красотка? Не такой уж я и страшный.
Элизабет отпрянула от него и запнулась за что-то мягкое. Взглянув под ноги, она в ужасе отскочила в сторону, чуть не уронив Мэгги. Прямо перед ней лежал с распростертыми руками тот джентельмен, что обедал с ними, голова у него была на месте, зато живот был распорот напополам и на палубу вывалилась половина внутренностей. У Элизабет потемнело в глазах, тошнота подкатилась к горлу, она, задыхаясь, схватилась за фальшборт корабля и, почувствовав, что сейчас упадет, осторожно поставила дочку на ноги. Но, отдышавшись, поняла, что ее отпустило.
Прийдя немного в себя, она повернула Мэгги лицом к себе, стараясь закрыть от нее это ужасное зрелище. Пираты быстро сновали по тонувшему кораблю, перескакивая через трупы, вытаскивая из трюма подмокшие мешки с мукой, набивая доверху шлюпки всем что попадется: лопатами, ведрами, канатами, бочками с порохом. «И из-за этого они убивают людей? Из-за лопат и ведер?!… Уилл!» - вдруг вспомнила она и стала оглядываться по сторонам в поисках синего мундира. Но его нигде не было. «Уилл! Они убили его!»
Тут она обратила внимание на смотрящего на нее в упор мужчину. -Кэп! - кинул тому проходящий мимо парень, - Что-то не богат наш улов сегодня, а? Даже рома и того нет. «Значит это их капитан?» - Элизабет поежилась от его взгляда. Он стал приближаться к ней. -Не богат улов, говоришь? - засмеялся мужчина, не сводя глаз с Элизабет - Эй, Стив! А ну поди-ка сюда! К нему поскочил долговязый парень. «Где-то я его уже видела!» - взглянув на его рассеченную бровь и стараясь напрячь память, подумала Элизабет.
Двое мужчин тихо обменялись парой слов, глядя на нее. Потом капитан, улыбаясь во весь рот, громко воскликнул: -Стив! Тебе не кажется, что сегодня у нас определенно удачный денек? Посмотри-ка на эту птичку! - и он захохотал с таким удовлетворением, что у Элизабет похолодело в груди, - «Пусть только попробует ко мне притронуться! Я его убью!… Боже, пусть я умру, пусть! Мне наплевать, что со мной случится… Но что же будет с Мэгги?!» И она прижала дочку к себе, стараясь оградить ее своими руками, как будто это могло помочь.
-Ба! Вот это удача! - продолжал улыбаться капитан, уже вплотную приблизившись к Элизабет. «Я тебя не боюсь! - старалась взять себя в руки она - Барбосса и тот был пострашнее тебя, да плохо кончил! Я тебя не боюсь!» -Стив, ты знаешь, что заполучив эту птичку, мы заполучим и другую, смекаешь? Элизабет вздрогнула от этого знакомого слова.
Вдруг корабль резко покачнулся и накренился еще больше. -Эй, олухи, живо по шлюпкам! - загремел капитан, потом повернулся к Элизабет и с наигранной вежливостью сказал, - Миссис Тернер, прошу вас подняться на борт моего «Призрака». «Призрак! Капитан Хантер! Значит все те ужасные рассказы про него - это правда, - с ужасом подумала она, но потом удивилась, - Откуда он знает мое имя? - и почувствовала как скользит по накренившейся палубе. -Вас силой посадить в шлюпку или как? - усмехнулся капитан. «Уилл! Где же он?» Она опять оглянулась по сторонам, но тут услышала пронзительный визг Мэгги. Капитан подхватил девочку на руки и понес прочь. -Оставь ее! Ты - грязный пират! - бросилась на него с кулаками Элизабет. -Если вы добровольно сядете в шлюпку, мадам, то я вам передам это орущее создание.
И он протянул ей девочку. Элизабет взяла Мэгги на руки, отчего та мгновенно успокоилась, и они все втроем сели в последнююю шлюпку. «Уилл!» - не выходило у Элизабет из головы, пока они поднимались на борт «Призрака». Она как в тумане последовала за капитаном в каюту, не слыша восторженные улюлюкания и непристойные словечки, которые сопровождали ее. Без сил опустилась на поданный ей стул, на другой посадила Мэгги, - «Уилл! Я больше не увижу его!» -Убийца! - прошипела она, с такой злостью взглянув на сидящего напротив нее капитана, что тот расхохотался, обнажая свои желтые зубы. -Эй, Клем! - бросил он, стоящему рядом парню, - Подай-ка нам успокоительное для миссис Тернер. И, взяв протянутую ему бутылку, стал наполнять ромом две кружки. -Я слышал, что вы - красотка с характером, но не ожидал такого, - Он опять рассмеялся. Видно было, что он был в таком хорошем настроении и не мог сдержать своего ликования.
-Мама, кто эти дяди? - тихо спросила Мэгги, с ужасом глядя на капитана. -Пираты! - ответил Хантер, улыбаясь. -Не пираты, звери! - глухо проговорила Элизабет. Тут в каюту вошел Стив, и Элизабет, увидев на нем голубой мундир Уилла, потеряла рассудок и бросилась на него с таким диким воплем, что тот отскочил. -Убийца! - она вцепилась ему в волосы, царапала до крови лицо, пинала его, кусала его за руки, пытающиеся ее успокоить, кричала невесть какие ругательства, не помня себя от истерики.
Ей заломили за спину руки, зажали потной ладонью рот. Ее всю трясло, она задыхалась, рыдала и упала бы на пол, если бы крепкие руки не держали бы ее. Вид Мэгги, неподвижно уставившейся на эту сцену с широко открытыми от ужаса глазами, привел ее в чувство, и она замерла и перестала сопротивляться, чувствуя как слезы стекают по ее щекам.
-Ну что, успокоилась? - презрительно фыркнул капитан. Она не шевелилась. Стив, вытирая рукавом щеку и увидев кровь, в ярости бросился было на Элизабет, но капитан прегродил ему путь. -Убирайся! -Эта кошка мне лицо расцарапала! -Убирайся! - рявкнул Хантер, и тот послушно вышел, метнув напоследок ненавидящий взгляд на Элизабет. -Клем, отпусти ее, - спокойно сказал капитан пирату, держащему ее.
Она без сил упала на стул. И, взяв протянутую ей кружку, одним глотком выпила половину ее содержимого. Потом повернулась к Мэгги, взяла ее на руки и, усадив на колени и нежно обняв, стала укачивать, успокаиваясь и сама. -Пусть только один волос упадет с ее головы, ты пожалеешь, что на свет родился! - угрожающе предупредила она капитана. -Живая и здоровая она стоит гораздо больше, чем мертвая и покалеченная, - загоготал он, довольный своей шуткой. -Кому ж ты собираешься ее продать? - зло спросила Элизабет. -Мама, а где папа? - прошептала Мэгги. -Устами младенца глаголит истина! - глаза капитана сузились от удовольствия, - Вот ее папочке мы ее и продадим! И довольный эффектом, которое его слова произвели на Элизабет, он самодовольно улыбнулся и обратился к девочке. -Мэгги, ты не представляешь, мы прямо сейчас отправимся на его поиски.
«Откуда он знает?! Откуда он все знает?! - Элизабет терялась в догадках, пытаясь разобраться в этой головоломке, - Никто, кроме меня и Уилла не знает чья она дочь! Откуда он знает ее имя? Откуда он знает кто я? Ведь я его впервые вижу! -Она не знала что и думать, продолжая раскачиваться вместе с ней, приводя свои мысли в порядок, - Что он имеет ввиду под «продадим ее папочке»? Он хочет получить с Джека выкуп за нее? Но ведь Джек и не подозревает о ее существовании, и я сама его не видела столько лет! Откуда такая уверенность, что Джек им заплатит за нее?»
Капитану видно надоело смотреть на эту расскачивающуюся как полоумную и смотрящую невидящим взглядом в пол женщину. Он поднялся и позвал жестом за собой Клема. -Мы вас оставим, миссис Тернер. Но имейте ввиду: за дверьми будет стоять охрана, так что не пытайтесь выйти из каюты. Элизабет не обратила на его слова никакого внимания, а лишь шепотом запела колыбельную, склонившись к уху своей дочки и продолжая раскачиваться. -Не хватало еще, чтобы она свихнулась! - воскликнул капитан и захлопнул за собой дверь, но, сделав два шага по палубе, вдруг остановился и радостно хлопнул себя по лбу, - «Дьявол! Вот денек так денек! Имея при себе эту птичку, я не только заставлю плясать под мою дудку Воробья, - и он с удовлетворением представил как сотрет эту вечную глупую ухмылку с лица капитана «Черной Жемчужины», - Но я также смогу получить какие угодно помилования и поблажки от губернатора Свона. Постой, … кстати, Норрингтон!» -Эй, Стив! - заорал он на весь корабль, - Стив! Где это прохвост спрятался? -Зализывает раны, - захохотал один из пиратов.
Из трюма показался парень с расцарапанным лицом. Капитан сочувственно улыбнулся: -Да ты не переживай так! До свадьбы заживет! Да и потом, сам виноват, чего вырядился-то? - кивнул он на мундир, - Ты не представляешь какую ты мне службу сослужил, и как я тебя отблагодарю за все это! Ты мне одно скажи. Ты там кажется говорил, что были слухи в Порт Рояле про связь этой «кошечки»… - и он усмехнулся, взглянув на него, чтобы увидеть реакцию на «кошечку». Парень осклабился, - …про связь этой кошечки со всем известным нами командором.
-Насчет связи не знаю, - искренне признался Стив, - Но что он ей руку и сердце предлагал - это доподлинно известно. -И как давно это было? Парень закатил глаза вверх, уставившись на мачты. -Лет пять-шесть назад, до того как она замуж вышла. -Ну это не такой длинный срок, да и потом нелегко такую красотку забыть, - ответил капитан и, отпустив парня, подумал, - "Вот и Норрингтон попляшет под нашу дудочку! Нет, сегодня определенно удачный денек! " - и, усмехнувшись про себя, зашагал в трюм, с намерением отпразновать этот «не богатый улов».
-Мама, я не хочу спать, - тихо проговорила Мэгги. -Кто ж тебя заставляет спать? - также тихо ответила Элизабет -А чего тогда ты мне колыбельную поешь? -Просто так, - Элизабет посмотрела с нежностью на свою дочку, - Малышка моя, ты наверное очень перепугалась? -Нисколечки! - гордо ответила девочка. Элизабет продолжала молча смотреть в пол.
-Мама, - зашептала опять Мэгги -Что? -А правда, что они - настоящие пираты? -Неправда, они - не пираты, они - звери, - со злостью сказала Элизабет. -Звери? Это которые в книжке? - наивно спросила девочка, не понимая какое отношение имеют львы, крокодилы и гориллы, которых она видела только на картинках к этим грязным и страшным людям. -Нет, они хуже тех, которые в книжке, - улыбнулась Элизабет, понимая что имеет виду ее дочь. -А пираты - они какие? Элизабет ничего не ответила, а лишь улыбнулась, вспомнив обещание капитана Хантера о том, что они направляются на поиски Джека Воробья.
«Откуда же он все знает?» - навязчивая мысль вернулась и стояла перед ней неразрешимым вопросом. И тут она вдруг вспомнила где видела этого Стива! В Порт Рояле, конечно. Однажды она встретила его на улице и заметив на себе его взгляд, ей стало не по себе, но тогда она быстро выкинула его из головы, подумав, что он просто уставился на нее, потому что она ему нравится. Потом она еще пару раз встречала его, и уже начала было волноваться по поводу устремленного на нее такого бестыжего взгляда, но вскоре он исчез и она его абсолютно забыла. «Неужели он был шпионом этого Хантера?»
-Может тебе выпить, сынок? - сочувствующим голосом спросил Джек Воробей сидевшего напротив паренька и пододвинул ему кружку. Тот взял ее, сделал глоток и, поморщившись, поставил обратно на стол. -Полегчало? - смеясь спросил Джек. -И как только ты такое пойло пьешь? -Привыкнешь и ты. -И к этому тоже? - и парень кивнул головой, указывая на орущий, хохочущий, дерущийся полупьяный народ в том кабаке где они сидели.
Джек огляделся по сторонам и рассмеялся. -И к этому тоже. Он давно заметил, что как только они собирались на Тортугу, у его сына загорались глаза и он чуть голову не терял от счастья, но стоило ему сойти на берег, как настроение у него становилось чернее ночи и казалось единственное что ему могло помочь - это напиться и забыться. «Наверняка влюбился в какую-нибудь местную красотку» - думал Джек. -Знаешь, дружище, - сказал он вставая, - нам надо с тобой поговорить по-мужски. Они вышли на улицу, и пока шли молча к пустынному причалу, Джек искоса поглядывал на сына, улыбаясь в усы, - «Видно крепко вляпался парнишка.»
Когда они поднялись на «Черную Жемчужину» и вошли в каюту, Джек поставил маслянную лампу на стол, зажег свечки и уютно устроился на стуле, как будто приготовясь слушать длинную, но интересную историю, сложив при этом конечно же ноги на стол. -Ну рассказывай, в чем проблема. Да ты садись, что ты стоишь как не у себя дома? -Какая проблема? - хмуро спросил парень, усаживаясь рядом. -Чем тебе не нравится Тортуга… или наоборот, нравится? - он улыбнувшись, посмотрел на сына смеющимися глазами. Тот не отвечая, взял бутылку со стола и через силу сделал два больших глотка. «Хорошенькое дельце» - подумал Джек.
Парнишка помолчал, потом, глубоко вдохнув и как будто набравшись храбрости, выпалил. -Ты любил когда-нибудь по-настоящему? «Начинается» - Джек закатил газа в потолок, - «Я-то тут при чем?» -Ты не любил мою мать, правда? -О, она замечательная женщина! -Но ты ее не любил. -Нет, - спокойно ответил Джек.
Они немного помолчали, потом Джек улыбнулся, -Как ее зовут-то? -Кого? -Твою девушку. -Нет у меня никакой девушки! С чего ты взял? -Да у тебя же все на лице написано, - Джек так хитро и лукаво улыбался, глядя на своего сына, что тот тоже невольно усмехнулся, подумав «Чего это он так развеселился?… Ну, хорошо, папочка, смеется тот, кто смеется последним» и, улыбнушись не менее лукавой улыбкой, вслух спросил. -Обменяемся тайнами?… Как в прошлый раз? -В какой такой прошлый раз? -А ты уже не помнишь?… Когда мы с тобой встретились в первый раз. Это было здесь же на Тортуге, ты забыл? -Нет, не забыл, - усмехнулся Джек. «Вот так всегда, - подумал он, - вечно он меня обведет вокруг пальца. Я хотел ЕГО на откровенность вызвать, а он теперь в МОЕЙ душе решил покопаться. Он и тогда ведь обдурил меня, выпытав из меня все что хотел, а про Элизабет ничего не сказал.» И удовлетворенно улыбнувшись он сказал: -Молодец, парень, далеко пойдешь!
Чем старше становился его сын, тем он ему больше нравился. Что скрывать, в душе он очень им гордился, и очень его любил, хотя никогда этого намеренно не показывал. С тех пор как маленький мальчик, нырнув с борта «Елены» и вскарабкавшись на самую высокую мачту «Черной Жемчужины», добился своего, добился, чтобы его - девитялетнего сопляка - взяли в команду пиратов, с тех пор между отцом и сыном был непрекращающийся поединок: «кто кого победит, кто настоит на своем и кто кого обведет вокруг пальца».
Это было что-то вроде соревнования, на смекалку и на хитрость, ну и на упрямство, конечно. Их спор был всегда дружелюбным, никогда не переходил на ссору и всегда сопровождался шуточками и улыбкой. Надо сказать, что чаще побеждал сын, но отца это особо не расстраивало, а только прибавляло ему гордости за него. «Весь в меня!» - частенько с удовлетворением думал Джек, и не только во время их споров, а и в повседневной морской жизни. Молодой юнга с удовольствием учился морскому делу, обожал часами стоять за штурвалом, залазить на самые высокие мачты, и штилям предпочитал шторма.
В свои четырнадцать лет он уже был одного роста со своим отцом, но внешность его изменилась и хотя глаза были такие же темные и такие же насмешливые как у его отца, улыбка чаще лукавая, чем искренняя, теперь нельзя было сказать, чтобы он походил на отца как две капли воды. Его щеки были немного полнее, скулы не так выделялись, волосы он носил длинные, но не до плеч, отсутствие усов и косичек в бороде довершало их несхожесть. И потом, он не носил красной повязки и не красил глаза сурьмой. Вобщем можно было, взглянув на них, без сомнения сказать, что это - отец и сын, но спутать их, даже в сумерках, нельзя было.
Парнишку же всегда забавляло задавать отцу вопросы в лоб, пытаясь вызвать его на откровенный и искренний разговор, и видеть как тот при этом отмазывался и старался обрести все в шутку, никогда не раскрывая перед ним свою душу. -Почему ты такой недоверчивый? - улыбнувшись, спросил он отца. -Что ты имеешь ввиду? - усмехнулся тот. -Ты не доверяешь людям. -Жизнь научила. -Ага, понятно, это же говорит сам капитан Джек Воробей! Мудрый и прожженный опытом пират, - и он искренне засмеялся, - Ну приведи хоть один пример, когда это тебя жизнь научила, а то отцы всегда готовы теорию детям рассказать, а когда дело касается практики… -Тебе пример привести? - перебил его Джек, - могу даже и не один. И серьезно посмотрев на сына, сказал. -Был у меня один шкипер, хоррроший товарищ, отважный и храбрый пират. До того храбро и верно мне служил, что назначил он меня губернатором одного островка, правда в обмен на это забрал «Жемчужину». И увидев как у парня улыбка сошла с лица, довольно ухмыльнулся, - «Один : ноль в мою пользу» -Ну ты же его убил потом, - как бы извиняясь, ответил тот.
По палубе загромыхали сапоги и послышался пьяный голос Гиббса: -Йо-хо-хо и бутылка рома!
-Как там насчет твоей зазнобы? - желая переменить разговор, спросил Джек и, увидев, как его сын улыбнулся, засмеялся. -Ага! Значит я прав! … Как зовут-то ее? Красавица поди? -Обменяемся тайнами? «Вот упрямый! Ничем его не перешибешь?» -Ну что ты заладил про свои тайны? -Можно подумать у тебя их нет? - и, помолчав немного, парень продолжил, - Я тебе скажу как зовут мою девушку, а ты мне скажешь как зовут твою женщину.
Джек рассмеялся. -Которую? -Ну про которую ты мне говорил пять лет назад. -Дак это же было пять лет назад, - старался отмазаться Джек, но потом, сверкнув улыбкой, вдруг сказал, - Ладно, договорились! Ты начинай, твоя очередь. «Что-то он легко сдался», - подумал парень, чувствуя подвох. -Ну что? Язык проглотил? - Джек засмеялся и пододвинул сыну бутылку, - Для храбрости. Тот взял бутылку и хлебнул из горла. Закашлявшись и поморщивщись, он поставил бутылку обратно на стол. -Ну и гадость! Джек тоже сделал глоток, но не поморщился и не закашлялся, а лишь спросил. -Ну, рассказывай… как ее зовут? -Изабель. -Сколько ей лет? -Четырнадцать. -Чудесный возраст! Красивая? -Очень, - смущенно ответил парнишка, чувствуя себя как на допросе. -Живет на Тортуге? -Да. -Ну так в чем проблема-то? Ты ей не нравишься что-ли? -Не знаю. -Ага, значит ты ей еще не признался? -Ну, я… нет… мы с ней не знакомы. Вернее знакомы,… я ее знаю, и она меня видит часто, но… -Но вы с ней не говорили. -Нет… и потом… - парнишка смотрел в пол, боясь поднять глаза, - она дочка Жизель.
Джек сразу же вспомнил молоденькую белокурую официантку, прислуживающую в одной таверне. -У тебя отменный вкус, парень! - и он дружески хлопнул сына по плечу, - Ну хочешь я за тебя словечко замолвлю? -Нет!… Не надо, - возразил тот, - я сам, - потом помолчав немного, сказал. -Мне одно не нравится, она… она там работает, в этой таверне… там все эти пьяные мужики. -Подожди, подожди! Что ты так пошло на жизнь смотришь? Я не думаю, что Жизель позволила бы … Ей же всего четырнадцать.
Парнишка горько усмехнулся. -Конечно, сейчас четырнадцать, а когда будет восемнадцать? -Ну да это ж когда будет, - пытался успокоить его Джек. -Говорят яблочко от яблони недалеко падает. -Послушай, во-первых, насчет яблочка - это еще неизвестно, во-вторых… не женится же ты на ней собрался, - и увидев, как парень отрыл рот, чтоб возразить, быстро сказал, - в-третьих, помяни мое слово, она - первая, но далеко не последняя.
И вставая, он пригласил выйти своего сына из каюты, а когда они оказались на палубе, положил ему руку на плечо и повел вдоль корабля. -Смотри какая лунная, романтичная ночь! Мой тебе совет, сынок, не теряй времени! Не падай духом! Веди ее скорей сюда, на «Жемчужину». Ты не представляешь, сколько девушек мечтают получить свой первый поцелуй на корабле, да еще на каком корабле! Смекаешь? И, подойдя к трапу, он чуть не силой столкнул его вниз. Парнишка, обуреваемый противоречивыми чувствами, не ощущая земли под ногами медленно зашагал прочь. «Он же мне не рассказал СВОЮ тайну!» - вдруг пришло ему в голову.
«Два : ноль в мою пользу!» - улыбнулся довольной улыбкой Джек. Но глядя на исчезающего в темноте парня, он вдруг почувствовал неприятное щемящее ощущение в груди и искренне позавидовал своему сыну. «Интересно, где она сейчас? Все еще в Порт Рояле или в Англию уехала?… А если не уехала… Ведь Порт Роял тут, недалеко, всего два дня пути…» Но стараясь отбросить навязчивые мысли, чертыхнулся на чем свет стоит и спустился в трюм. -Эй, Гиббс! Ты еще живой? Да ты здоров спать, пошли в таверну, рано ведь еще! И, вытащив из трюма ворчащего старпома и взяв его под руку, буквально потащил его в сторону ближайшего кабака.
Ранним утром в абсолютной тишине спящего городка послышался настойчивый стук в дверь, которая отворилась почти сразу же. -Джек Воробей! И с каких это пор ты приходишь ко мне на завтрак? Ну заходи. -Жизель, я… -Заходи, не стесняйся, - и женщина посторонилась, приглашая его войти. Джек явно чувствовал себя не в своей тарелке, причина его визита казалась ему такой глупой, но он должен был рассеять свои сомнения, которые ему не давали покоя с прошлого вечера. Жизель сразу же заметила его состояние, все поняла и, улыбнувшись, спросила. -Признайся, Джек, ведь это первый раз в жизни ты приходишь к женщине да еще с утра пораньше, чтобы поинтересоваться об ее детях. -Жизель… знаешь… я хотел только… -Успокойся. Изабель - не твоя дочь.
И увидев как он облегченно вздохнул, улыбнулась. -Ты ведь за этим пришел, правда? Наверное всю ночь не спал, мучился, раз пришел в такую рань? -Жизель, - начал оправдываться Джек, - Ты же понимаешь, он - мой сын, и… -Хороший сын, - перебила она его, - Мне он нравится. Из него вырастет хороший парень. Джек рассмеялся: -Ты их собираешься поженить?
Жизель не сразу ответила, а посмотрела на него совершенно серьезно и спокойно сказала: -Я же сказала, что из него вырастет хороший парень, я не сказала - хороший зять, - потом продолжила с усмешкой, - Пойдет весь в тебя, это сразу видно. Джек улыбнулся ее словам, которые звучали как комплимент. -Я не вчера родилась, знаю как мир устроен. Я не собираюсь разочаровывать Изабель, пусть пока обольщается и мечтает. Придет время - сама откроет глаза…
-Для моего сына это - не развлечение, - совершенно серьезно возразил Джек. -Да я вижу, не слепая. Я еще раньше тебя заметила как он на мою Изабель смотрит… Джек, мы же взрослые люди, ты прекрасно знаешь о чем я говорю… - она помолчала немного, как бы ожидая, что он на это ответит. Но Джек ничего не говорил. -А пока что, пусть наши дети наслаждаются их романтической сказкой… - она усмехнулась, - Им будет что вспомнить на старости лет, - и решив, что разговор на эту тему закончен, она сказала, - Кстати, раз уж пришел, может позавтракаешь со мной? -С удовольствием, - улыбнулся Джек. Жизель бесцеремонно взяла его за руку и потащила на кухню.
-Эй, смотрите-ка, а молодец-то очнулся! - крикнул один из пиратов, сидевших за большим столом. Остальные перестали жевать и взглянули на открывшего глаза парня, который с недоумением смотрел на них и трогал рукой явно дающую знать о себе болью макушку. -Эй! Офицер! Ты поди голодный? - сказал другой, - Присаживайся к столу, коли не побрезгуешь? По всему трюму раздался громкий гогот. -Обойдется! - злобно сверкнув глазами, проговорил капитан и, отвернувшись от клетки, в которой сидел парень, продолжил есть. Пираты, последовав примеру капитана, сразу же потеряли интерес к пленнику, и вновь трюм наполнился шуточками, смехом, просьбами добавок и «подлить еще».
Уилл, оглядевшись по сторонам, не сразу сообразил где он, но ноющая боль на макушке помогла ему вспомнить что с ним произошло. Он поежился и, почувствовав холод, увидел что лежит чуть ли не в воде. Пол в трюме был сырой и с каждой волной, поднимавшей и опускавшей корабль, вода перекатывалась от кормы к носу. «Элизабет! - вспомнил вдруг он, - Мэгги! Что они с ними сделали?!». Он быстро вскочил на ноги, но тут же понял, что совершил оплошность. Голова закружилась, и видение сидящих напротив пиратов расплылось и поплыло куда-то в бок. Уилл схватился за решетки и только благодаря этому не упал.
-А ты видать изрядно выпил, парень! - воскликнул один из пиратов. -Не, это Стив постарался. Рука у его крепкая. И опять дружный хохот раздался по всему трюму. Прийдя в себя, Уилл злобно спросил: -Кто из вас капитан? Фрэнк Хантер медленно повернулся и, с минуту посмотрев на Уилла, спокойно сказал: -Я - капитан. Уилл тоже с минуту смотрел на него. «Вот ты значит какой - Хантер». Потом спросил: -«Святая Елена»... Что с ней? Капитан отвернулся к столу и сказал равнодушно: -Ушла ко дну. -А люди? -Ушли ко дну, - так же повторил капитан, вызвав этим пару смешков за столом. -Подонки! - бросился на решетки Уилл.
В ответ послышался только дружный хохот. Уилл бессильно опустился на сырой пол, потом язвительно спросил: -Ну а я вам зачем понадобился? Капитан повернулся к нему. -А я, парень, людей зря не топлю, только с выгодой, - и снова отвернувшись, продолжил есть.
Уилл молча стал смотреть в одну точку.
-Капитан, может ему дать пожрать, а то ведь не доплывет. -Доплывет, куда денется.
«Куда это мне плыть надо будет?» - подумал равнодушно он. Ему было абсолютно наплевать что с ним сделают. Мысль о том, что он больше не увидит ни Элизабет, ни Мэгги тяжелой хваткой сдавила грудь и не отпускала. Он, не двигаясь, сидел прислонившись спиной к решетке, смотря в одну точку и не замечая как пираты закончили есть. Одни поднялись на палубу, другие остались сидеть за столом, играя в карты, третьи забрались в гамаки. Уилл не обращал на них внимания. Он закрыл глаза и теперь хотел одного - заснуть, чтобы не видеть, не слышать и не помнить, чтобы забыть эту реальность. Он даже не испытывал голода, а скорее всего ноющую тошноту и страшную усталось.
-Эй, кузнец! - резкий окрик, казалось прозвучавший у самого уха, заставил его очнуться. Он открыл глаза и увидел открытую дверь и одного из пиратов, протягивающего ему руку. -Вставай что ли. Уилл не пошевелился. -Тебя силой поднять? - Угрожающе шагнул к нему другой. Уилл нехотя поднялся и вышел наружу. Ему тут же заломили за спину руки и перевязали запястья веревкой. Не успел он возмутиться, как в рот ему всунули кляп и затянули тугой узел повязки на затылке. Он уже не сопротивлялся, только его темные глаза дико сверкнули на пиратов. -Ну, ну, пошевеливайся, - и его подтолкнули к трапу.
Поднявшись на темную палубу, Уилл увидел невдалеке слабые огни и по мигающему маяку на высокой скале понял, что это - Порт Роял. -Узнаешь родимый порт? - услышал он усмешку почти над самым ухом и, резко развернувшись, увидел капитана Хантера, лицо которого было тускло освещено маслянным фонарем. Уилла подтолкнули и повели к капитанской каюте. Почти у самых дверей двое пиратов зачем-то взяли его под руки. Он понял после зачем, когда сквозь тусклое стекло увидел внутри каюты Элизабет, сидящую на кровати и говорящую о чем-то с Мэгги. Он дернулся было вперед, но его тут же оттащили от двери.
Ярость на пиратов и радость в том, что Элизабет и Мэги живы, в один миг сняли с него всю усталость, и Уилл, не обращая внимания на связанные руки, бросился на капитана, но двое верзил удержали его, а его крик был заглушен кляпом. Капитан Фрэнк довольно фыркнул, потом медленно приблизился к Уиллу и, смотря на него в упор, заговорил тихим, но твердым голосом: -А теперь слушай меня внимательно, Тернер. Хочешь заполучить обратно свою женушку? Тебе придется попотеть для этого и очень хорошо постараться сделать все, что я тебе скажу. Возращайся домой, объясни ситуацию губернатору и командору. После.. жди моих указаний. И чем лучше и точнее ты их будешь выполнять, тем быстрее твоя красавица вернется домой. Понял?
Уилл ничего не отвечал, только злобно смотрел на него. -Твой отец вроде был пиратом? - усмехнулся Хантер, потом резко бросил, - Прощай, кузнец, - и пошел прочь. Уиллу развязали руки, но приставили пистолет к виску. -Спускайся, - сказал один из тех, кто его держал. В шлюпке уже сидели двое с фонарем у ног и с веслами наготове. После того, как Уилл спрыгнул на дно лодки и сел на скамью, то понял, что сзади него сел еще один пират. Холодное дуло уперлось ему в спину.
Когда они подплыли довольно близко к безлюдному берегу с противоположной от порта стороны острова, мужчины перестали грести. Тот, который был сзади, ткнул его дулом и спросил: -Ты плавать-то умеешь? Уилл кивнул. -Ну тогда плыви. Он поднялся и щучкой нырнул в воду.
Выйдя на пляж, Уилл оглянулся, но не увидел ни шлюпки, ни корабля. «Потушили фонари», - подумал он и, вынув кляп, быстрым шагом пошел к ближайшим домам.
-Мистер Тернер, вы же понимате, что в данной ситуации нам ничего не остается делать, как ждать, - спокойно сказал командор, стоя у раскрытого окна. Пламя свечей в высоком канделябре трепалось на сквозняке. -Я все понимаю, - вздохнув, сказал Уилл, - Но я не могу сидеть сложа руки! Губернатор встал из-за стола. Было видно, что ему не легче Уилла. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не показать как у него трясутся руки. -Джеймс, может Уилл все-таки прав, - в первый раз в жизни назвав командора по имени, обратился он к нему. -Но как вы это себе представяете? - сказал тот, печально посмотрев на губернатора, ведь он переживал за Элизабет не менее ее отца и ее мужа, - Допустим, что мы отправимся на «Разящем» на их поиски, допустим, что мы найдем «Призрак», в чем я сильно сомневаюсь. И что мы будем делать? Палить по нему пушками? Или устроим переговоры с Хантером посреди океана? А если в это время, пока мы будем искать его по всему Карибскому морю, от него прибудет человек в Порт Роял, чтобы соообщить свои условия?
Уилл понял только одно, - "Надо найти Джека Воробья. Только он может помочь в переговорах с Хантером". И хотя Джек был последним человеком на земле, у которого Уилл хотел бы попросить помощи, но он понимал, что это был, пожалуй, единственный выход из ситуации.
В полутемной комнате повисло молчание. Джеймс Норрингтон глядел в темноту раскрытого окна. Губернатор и Уилл, стоя у стола, молча обменялись печальным взглядом. -Хорошо, - сказал Джеймс, поворачиваясь к ним и посмотрев на Уилла, - Завтра утром мы отплываем на «Разящем» … а там видно будет.
Услышав крик Мэгги, Элизабет выскочила из каюты и увидела капитана Хантера, стоящего у самого борта и держащего на вытянутых руках истошно кричащую девочку, которую он, разжав пальцы, отпустил, и она изчезла в темных волнах. -Нет! - крикнула Элизабет и открыла глаза, в один миг поняв, что это был всего лишь сон, но тут же услышала как Мэгги, часто дыша, снова закричала, и сев на кровати и взяв дочурку на руки, она стала ее успокаивать: -Девочка моя, котенок, я тут, с тобой. Проснись, пожалуйста, проснись, малышка моя. В этот момент дверь резко распахнулась и в каюту влетел взбешенный капитан Хантер с фонарем в руках: -Если ты не заткнешь ей глотку, я ее выброшу за борт! Мэгги, проснувшись и увидев его, снова громко заплакала и, как бы прячась от капитана, который наводил на нее ужас, уткнулась лицом маме в грудь, чтобы не видеть его. Элизабет продолжала укачивать и успокаивать девочку, не обращая внимания на разъяренного Фрэнка, который угрожающе направился к ней решительным шагом, но как только подошел, она так взглянула на него, что он невольно остановился. -Только тронь ее - убью! - злобно прошипела она сквозь зубы.
Хантер оторопел. Он ни разу в жизни не видел женщины, которая не только бы его не испугалась, но и попыталась бы угрожать ему, да еще с таким видом, что он понял, что Элизабет не шутит. Ее взгляд, черный от злости и гнева, как это ни странно делал ее привлекательнее, что очень насмешило Фрэнка, который захохотал низким и хриплым басом. -А Воробей прав! Ты - пиратка, самая настоящая пиратка! - восхищенно сказал он. У Элизабет сердце сжалось от боли и обиды, стоило ей представить, что Джек с кем-то, вроде Хантера, обсуждал ее. «Он хвастался мною перед пиратами на Тортуге… Нет, он не мог!… Джек не мог так поступить!» И увидев вожделенный взгляд Хантера, смотрящего на ее прозрачную сорочку, она взбесилась: -Убирайся! Грязная свинья!
Мэгги снова заплакала, и Элизабет, склонившись над ней, стала шептать ей нежные слова ласковым и успокаивающим голосом, который так контрастировал с тем, которым она только что говорила. Хантер невольно усмехнулся про себя, - «Не зря Воробей по ней сохнет». Он сам себе бы ни за что не признался в том, что Элизабет его поразила не столько своей красотой, сколько своим характером, но он должен был согласиться, что такой женщины он не встречал за всю свою жизнь и навряд ли встретит. И хотя он никогда не был джентельменом в душе, но в этот момент ему захотелось снять перед ней шляпу. И, улыбнувшись, он примирительно сказал: -Знаешь, она уже шестую ночь подряд будит нас всех своими криками.
Элизабет оторопела от того, как он вежливо произнес эти слова и, удивленно взглянув на него, проговорила сквозь зубы: -Если бы ты поменьше показывался бы ей на глаза, она может быть забыла бы твою страшную рожу, и ты перестал бы ей сниться! Разозлиться - означало показать ей, что ее слова задели его, поэтому он язвительно усмехнулся. -Значит ей снюсь я, а не ее папочка? Польщен, честное слово польщен. И, едко улыбаясь, он направился к двери, в душе завидуя Джеку Воробью и неодумевая, - «И что только бабы находят в этом шуте гороховом?», и вышел из каюты.
В трюме «Черной Жемчужины» было шумно как в таверне. Пираты, сидящие за длинным деревянным столом, только что закончили обедать и, попивая прохладный ром из деревянных кружек, хохотали над очередной байкой худого белокурого парня. -Капитан! - крикнул невесело Гиббс, спускаясь в трюм, - Кажется, у нас гости. Джек с неохотой встал из-за стола и, все еще посмеиваясь над анекдотом, поднялся на палубу вслед за старпомом. Взглянув в подзорную трубу на приближающийся парусник, он выругался в сердцах: -Черт! И как только ему удается разыскивать меня посреди океана? И подумал, - «А может это - просто чистое совпадение?». Но интуиция посказывала ему, что он ошибается и он не приказал сменить курс, а стал спокойно дожидаться приближения «Призрака».
Когда оба корабля бросили якорь и когда капитан Хантер поднялся на палубу «Черной Жемчужины», Джек улыбнулся ему: -Фрэнк, ты и не представляешь как я по тебе соскучился. Одно меня утешает, что судьба, как это ни странно, довольно часто сводит наши корабли в этом безмерном океане!
Хантер лишь усмехнулся. Оба капитана обменялись дружеским рукопожатием и ненавидящими взглядами, а потом прошли в каюту, где Джек учтиво предложил гостю стул. Но капитан Фрэнк так и остался стоять на ногах и, улыбаясь хитрой и довольною улыбкою, сказал: -У меня для тебя есть очень приятный сюрприз! -Неужели? - совершенно искренне удивился Джек, - Разве у меня сегодня день рождения? -Я привез тебе твою цыпочку, - воскликнул Хантер и внимательно посмотрел на Джека, стараясь не пропустить ни малейшей эмоции у него на лице. -Цыпочку? - спросил тот равнодушно, хотя по спине у него пробежался холодок от предполагаемых догадок, которые тут же оправдались. -Ее самую… миссис Тернер, Элизабет, Лиззи… или какого дьявола ты там ее называешь.
Джек рассмеялся: -Тебя неправильно проинформировали, Фрэнк, и ты ее не по адресу доставил. Мы с ней уже сто лет не виделись… Я уж и забыл как она выглядит. -Все такая же красавица, в этом можешь не сомневаться, - осклабился Хантер, а потом, сделав равнодушное лицо, с притворной досадой произнес, - Ну если тебе и правда наплевать на нее, то извини за беспокойство, - и повернулся к двери. -Где она? - резко спросил его Джек, преградив ему дорогу. Фрэнк взглянул на него и с ядовитой усмешкой сказал: -Значит ты не забыл свою Лиззи… -Знаешь, - перебил его Джек, невинно улыбаясь, - Всегда рад помочь жене моего лучшего друга. -Не поясничай, Воробей, у тебя же все на роже написано! Тот, поняв, что оправдываться бесполезно, весело спросил: -Ну так что же ты пришел попросить у меня взамен?… Не даром же ты старался и рыскал по всему Карибскому морю в поисках меня?
-Кокосовые острова! - сверкнул глазами Хантер, - Ты меня доставишь на них… -Ты забыл где они находятся? Могу предложить карту… -Предпочитаю иметь личного экскурсовода, - в нетерпении перебил капитан Фрэнк, - который доведет меня до того самого места, где спрятан тайник. «Веселенькое дельце» - подумал Джек и воскликнул: -По рукам!… Только… Сам понимаешь, я конечно же верю твоему честному пиратскому слову, но пока не увижу ее своими глазами… Хантер не дослушал его и вышел из каюты. Оглядев стоящих на палубе матросов, он вдруг уставился на одного из них и, удивленно вздернув бровью, спросил подошедшего к нему Джека: -Это - твой сын? -Нет, это - мой младший брат, - усмехнулся тот. -Пойдет со мной! - И Хантер направился к борту корабля. Джек кивнул сыну в сторону капитана Фрэнка, и парнишка, не задавая вопросов, спустился за ним в шлюпку.
Элизабет из капитанской каюты «Призрака» с замиранием сердца наблюдала за всем тем, что происходит на палубе «Черной Жемчужины», надеясь увидеть лицо Джека, но он стоял к ней спиной и ни разу не повернулся. Как только она увидела его, спокойно ожидающего пока Хантер поднимется на палубу, у нее перехватило дыхание, и сердце казалось остановилось чтобы через секунду забиться по-сумасшедшему. «Значит я все также люблю его», - улыбнулась она и почувствовала в груди легкое и такое приятное жжение, которое стало разгораться все больше и больше, пока нахлынувшие эмоции не охватили ее, заставив разгореться румянцу на лице и участиться ее дыханию. Ей так хотелось увидеть его лицо, встретиться с ним взглядом, но подошедший к нему Хантер загородил его, а потом они скрылись в каюте и, когда вышли, Джек ни разу не оглянулся на «Призрак». «А ведь он знает, что я здесь, что я смотрю на него! Ему достаточно повернуть голову, чтобы увидеть меня!» - с беспокойством думала Элизабет, не сводя глаз с Джека и, конечно же не обратив внимания на возращающегося Хантера и какого-то парня, последовавшего за ним.
Скрип открывающейся двери прервал ее мысли и она, как ошпаренная, отскочила от окна и остолбенела при виде сына Мэрилен, которого тут же узнала, несмотря на то, что он уже был ростом выше ее. -Джек! - прошептала она. «Боже, как он вырос!» И, не обращая внимания на капитана Фрэнка, подошла к парнишке и обняла его как старого друга. -Здравствуйте, миссис Элизабет, - немного растерявшись, ответил тот. -Тебя значит тоже зовут Джек? - усмехнулся Хантер, - Ну что ж, Джек, позволь представить тебе твою сестренку, Мэгги, - и он кивнул на сидевшую на кровати девочку, которая с ужасом на него смотрела. «Как это сестренку?» - удивился про себя парнишка. -Забирай ее с собой! - рявкнул капитан, усмехнувшись про себя, - «Пусть теперь Воробей с ней нянчится и успокаивает ее по ночам» «Слава богу!» - подумала Элизабет и, подойдя к Мэгги и взяв ее на руки, прошептала: -Малышка, посмотри кто за тобой пришел, - и подойдя к парнишке, сказала, - Это твой брат. Его зовут Джек.
-Здравствуй, Мэгги, - неуверенным голосом сказал тот, никак не понимая каким образом дочь миссис Тернер приходится ему сестрой. Но встретившись с Элизабет взглядом, который не просто говорил, а умолял его увести девочку подальше от этого страшного корабля, он отбросил свои сомнения и лезущие в голову вопросы и улыбнулся Мэгги такой искренней улыбкой, что девочка нисколько не испугалась этого незнакомого человека, а, когда Элизабет передала ее ему на руки, взглянула на маму и по ее спокойному взгляду поняла, что это хороший дядя и его не надо бояться. -Мы куда-то пойдем? - тихо спросила она, задрав голову и посмотрев на брата. -На самый красивый корабль, который ты когда либо видела, - ответил он. Хантер не выдержал и засмеялся. Вся эта семейная сцена начинала действовать ему на нервы: -Свидание окончено! - сказал он и открыл дверь. -До встречи, котенок, - и Элизабет поцеловала дочку в лоб, - До свидания, Джек. -До свидания, миссис Элизабет.
Вот чего уж точно не ожидал капитан Воробей, так это увидеть своего сына, поднимающегося на палубу с маленькой девочкой на руках. -Поднять якорь! - раздался голос Хантера и «Призрак» двинулся вперед, плавно проходя мимо борта «Черной Жемчужины», капитан которой замер, встретившись взглядом с такими знакомыми и тревожно смотрящими на него сквозь мутное стекло каюты печальными глазами. Джек, не шевелясь, смотрел вслед уплывающему кораблю, пока не очнулся, увидев перед собой сына и девочку у него на руках. Ее большие карие глаза так похожие на те, которые он видел минуту назад, с любопытством его разглядывали. «Это ее дочь!» - сообразил он и, повернувшись к Гиббсу, крикнул, - Поднять якорь! -По какому курсу плывем, кэп? -За ними! - Джек кивнул в сторону удаляющегося «Призрака» и, ничего больше не сказав, повел сына в каюту.
Гиббс, отдавая команды по отплытию корабля, чертыхался про себя на чем свет стоит и, поднявшись на капитанский мостик и проворчав, - Вечно Джек вляпается в какую-нибудь историю, - резко крутанул штурвал, ставя «Жемчужину» на курс идущего впереди на всех парусах «Призрака».
-Как тебя зовут? - улыбаясь, спросил Джек девочку, когда они все втроем вошли в каюту. Увидев смеющиеся глаза этого странного дяди, у которого почему-то были накрашены глаза, в волосах было полно бус и монет, из-под шляпы торчала какая-то палка, а борода была заплетена двумя смешными косичками, она весело заулыбалась и бодро ответила: -Мэгги. А тебя? «Шустрая девчонка», - подумал он и важно ответил: -Капитан Джек Воробей. -Ты пират? - тут же спросила она. «Навряд ли твоя мама рассказывала тебе что-то лестное про пиратов», - вздохнул он и начал издалека: -Вообще-то да, хотя… Но его сын перебил его: -Отец!… Мне сказали, что она - моя сестра! - и увидев, как у того глаза расширились от удивления и в буквальном смысле слова отвисла челюсть, передал девочку ему на руки и, сказав, - Мэгги, познакомься, это - твой папа! - в сердцах хлопнул дверью и вышел из каюты.
-Ты - не мой папа, - рассмеялась девочка, трогая косички на бороде. «Хотелось бы в это верить», - подумал Джек, все еще не прийдя в себя, сел на кровать и посадил Мэгги рядом с собой. Он с минуту смотрел на нее, а потом, улыбнувшись ее озорному взгляду, спросил: -У тебя есть братья или сестры? -Не знаю, - просто ответила она. -Как это не знаешь? -Мама сказала, что он - мой брат, - и она обернулась на дверь каюты. -Ах, да… А кроме него, у тебя дома есть братья или сестры? -Нет. «Значит как я и пророчил, Уилл оказался тем, кем он и должен был оказаться, - печально подумал Джек, - Отсюда следует, что она и вправду моя дочь.» -Сколько тебе лет? -Скоро будет пять! -И когда же у тебя день рождения? -Пятого января. Джек сделал в уме два простых вычисления и горькое чувство - смесь обиды и разочарования - больно заныло в груди, - «Элизабет была на третьем месяце, когда мы виделись с ней в последний раз! - он тупо уставился в пол, - И она мне ничего не сказала!»
Он поднялся с кровати и от волнения зашагал по каюте. «Не могла же она не знать, что беременна от меня, раз у нее за целый год не было детей с Уиллом… Да и потом, раз она сейчас уверенна в том, что Мэгги - моя дочь, значит знала и тогда». Все пережитые эмоции е передуманные за эти пять лет мысли насчет его отношений с Элизабет вновь вернулись свежими воспоминаниями, вновь заболели тупой и ноющей болью. «А еще говорила, что любит меня», - усмехнулся Джек и взглянул на девочку, которой давно уже надоело сидеть на кровати и которая ходила по каюте, с любопытством разглядывая новую для нее обстановку.
«Конечно!… Это же абсолютно нормальное явление: если женщина любит мужчину, то когда узнает, что беременна от него, то вместо того, чтобы сообщить ему эту радостную новость, посылает его ко всем чертям собачьим!… Конечно же! Это несомненно является признаком большой и настоящей любви!» Он был взбешен и одновременно потерян и, подойдя к окну, стал смотреть на след, оставляемый кормой корабля. «Она не имела права скрывать это от меня! Ведь в конце концов, Мэгги и моя дочь, а не только ее! Она должна была мне сказать!… Может быть она и сказала мне больше не возращаться, потому что боялась, что я приеду и увижу, что она беременна… Какое она имела право скрывать это от меня!» Он стиснул кулаки, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, но звук упавшего предмета отвлек его и, повернувшись, он заметил катящуюся по полу пустую бутылку, а вид испуганного лица Мэгги вызвал у него улыбку на губах. Он подошел к девочке, стоящей у кровати и сел. Мэгги встала напротив и стала бесцеремонно разглядывать этого смешного дядю, а потом не выдержала и засмеялась.
Глядя на нее, Джек задумался, - «А как же они оказались на «Призраке»?» И, не зная с чего начать, он просто спросил: -А куда вы плыли на корабле? -В Англию! - восторженно сказала она. -В Англию? -Да, в Лондон - в столицу Англии! «Спасибо, что просветила, а я и не знал» - ухмыльнулся про себя Джек, но потом серьезно спросил. -Надолго? -Не знаю, - спокойно ответила девочка, но, вдруг вспомнив что-то, стала восторженно расказывать, - Папа сказал, что у нас будет большущий дом в Лондоне и красивый сад! И он сказал еще, что купит мне пони, настоящего пони! «Значит - навсегда… - подумал Джек, - Элизабет хотела уехать в Англию навсегда! И со мной прощаться не собиралась» И он вспомнил ее слова во время их последней встречи, сказанные на прощанье, сказанные с таким презрением и отвращением к нему: «Надеюсь, что ты никогда не вернешься!». И он горько усмехнулся про себя, - «Все это доказывает, что она меня безумно любит, как она и говорила мне в порыве страсти.»
Он сидел так с минуту, уставившись в пол и не обращая внимания на девочку, которая, подойдя поближе, с любопытством стала разглядывать кольца не его руке. Вдруг он взглянул на нее и спросил: -Где же твой папа? -Не знаю, он плыл с нами… - Мэгги над чем-то задумалась, а потом продолжила рассказ, - Все так гремело и мы с мамой упали, было темно… «Неужели Хантер его убил? - подумал Джек, но взглянув на Мэгги, понял, что совершил большую оплошность, расспрашивая таким образом девочку, которой нет и пяти лет. На ее лице он увидел неописуемый ужас. Она вероятно вспомнила ту картину, которую видела на днях, тех страшных людей и того страшного капитана. Слезы выступили у нее на глазах и она опасливо стала оглядываться по сторонам и захныкала.
Джек с недоуменим продолжал смотреть на Мэгги. У него не было никакого опыта с успокоением пятилетних детей. Девочка, расплакавшись, закричала так громко, что он, не зная что делать, вскочил на ноги, схватил ее на руки и выбежал с ней на палубу. Матросы со ступором уставились на всего капитана, который ходил по палубе взад и вперед, как одержимый, пытаясь успокоить орущего ребенка. -Мама! - плакала во весь голос Мэгги. «Отличная мысль! - подумал Джек, - Я бы с удовольствием тебя сейчас отдал бы маме, - и взглянул на идущий впереди них «Призрак». Тут его осенило. -Мэгги, Мэгги, - быстро заговорил он, - Видишь тот корабль? Но девочка его не слышала, а продолжала громко плакать. -Мэгги, послушай! Ты хочешь к маме? Та внезапно замолчала и уставилась на него. «О, святая дева!» - обрадовался Джек.
-Видишь тот корабль? - и он повернулся так, чтобы Мэгги могла увидеть «Призрак». -Там, в капитанской каюте - твоя мама! Девочка, всхлипнув, посмотрела своими большими и мокрыми от слез глазами на корабль впереди нее.. -Ты видишь? Мы плывем вместе с ними, - продолжал Джек, сам удивляясь тому, как ему удалось успокоить девочку. -Твоя мама - в той каюте. Но мы сейчас не можем к ней пойти, потому что плывем в открытом море. Но скоро мы приплывем на остров, там бросим якорь и я обещаю тебе, что отведу тебя к твоей маме. «Если у меня это, конечно, получится» - печально подумал он, но взглянув на Мэгги сказал: -Смекаешь? - и улыбнулся. Увидев его улыбку, Мэгги тоже улыбнулась. Довольный своим успехом Джек, продолжал говорить: -Мы сейчас не можем видеть твою маму, потому что она внутри каюты, но поверь мне, она сейчас на тебя смотрит и тебя видит. «Она нас видит! - дошло до него самого, - О, черт!». Он представил себе как Элизабет видела его все это время, пока он с Мэгги на руках носился по палубе. «Зараза!» - выругался он про себя и быстро, но стараясь не показать виду, зашагал к каюте.
Но Элизабет не видела его. Она сидела за столом и разговаривала с Хантером, который бросив перед ней толстый, но уже вскрытый пакет, сказал: -Мы нашли это в камзоле вашего мужа. Элизабет молча посмотрела на него. -Кому предназначались эти бумаги? - спросил капитан. -Откуда мне знать? -К кому вы плыли в Англию? Элизабет повернулась к Хантеру и с вызовом посмотрела на него: -Мой муж плыл в Лондон по делам. По каким - я понятия не имею! Ведь вы, умные мужчины, не посвящаете нас, глупых женщин, в ваши мужские дела! «Не такая уж ты глупая какой хотешь показаться», - подумал Хантер, и поняв, что ничего большего от нее не добьется, взял пакет и молча вышел.
Два корабля плыли рядом весь день, то обгоняя друг друга, то плывя нос в нос на небольшом расстоянии. Элизабет сидела у окна, не сводя глаз с капитана «Черной Жемчужины», стоящего у штурвала. Надо сказать, что Джек передал Мэгги своему сыну и на вопрос - «Я что? Похож на няньку?» - лишь строго взглянул на него, потом улыбнулся и ответил: -На няньку - не совсем. Но на брата, который души не чает в своей младшей сестренке, очень похож! Парнишка сначала недоверчиво ходил вслед за девочкой, потом заговорил с ней, потом, как Уилл, стал показывать ей паруса и снасти. Но вскоре они уже, смеясь, вместе бегали по палубе.
Гиббс, подойдя к штурвалу, спросил капитана: -Мы плывем на Кокосовые острова? -Именно туда! -На кой черт? - удивился Гиббс. -Менять миссис Тернер на сокровища, которые я там закопал, - Джека казалось веселила вся эта ситуация. -Тысяча чертей, Джек! Что же ты там будешь выкапывать?! -Или закапывать… - дьявольская усмешка сверкнула в его глазах так, что Гиббс испугался: -Джек! Что ты задумал?! Но тот не ответил, а лишь с улыбкой поcмотрел на идущий впереди «Призрак».
Джек проснулся от истошного детского крика и, открыв глаза, минуты две соображал откуда же он доносится, а потом вспомнил,- «Мэгги!», - и натянув сапоги, быстро сбежал в трюм. Никто из пиратов уже не спал, а глазел на Гиббса, который с плачущей девочкой на руках ходил взад-вперед между висящими гамаками. Увидев Джека, он виновато сказал: -Видать ей приснилось что-то страшное. -Тебе бы и не такое бы приснилось, если б ты познакомился поближе с Хантером, - ответил Джек и взял Мэгги на руки.
Девочка, увидев знакомое лицо, перестала плакать так внезапно, что Гиббс не выдержал и рассмеялся: -Вот уж чего не ожидал от тебя, Джек, так это отцовских способностей. Капитан в ответ так взглянул на него, что у Гиббса улыбку с лица как ветром сдуло, и он подумал про себя, - «Не поздоровится миссис Тернер, когда она поднимется на борт «Черной Жемчужины». Проходя мимо гамаков и видя ухмылку на полусонных лицах пиратов, Джек проклял в душе Хантера и особенно Элизабет, которые выставили его в таком глупом свете перед своими матросами.
Казалось и рулевой, который был в ту ночь на вахте, улыбнулся, увидев капитана с дочкой на руках. Джек резко открыл дверь каюты, чертыхаясь про себя, но зайдя внутрь, недоуменно остановился. -И что я теперь с тобой буду делать? - спросил он Мэгги. Девочка внимательно смотрела на него своими большими карими глазами. Потом потрогала рукой косички на бороде и звонко рассмеялась. -Тебе смешно? - улыбнулся он и, оглянувшись как будто ища чего-то, со вздохом сказал: -Знаешь, Мэгги, те, кто построил «Жемчужину» немного оплошали, не предусмотрев в капитанской каюте наличие детской кроватки. И я теперь не знаю куда тебя положить спать, смекаешь? -Смекаешь? - эхом повторила девочка и опять засмеялась.
И, немного подумав, он положил Мэгги на постель у самой стены, скинул сапоги, задул свечку и лег на самый краешек кровати, отодвинувшись от дочки как можно дальше. Но тут же почувствовал, как Мэгги обняла своей ручкой его за шею и прижалась к нему, как котенок. -Спокойной ночи, дядя капитан, - тихо сказала она. -Спокойной ночи, малышка, - ответил Джек, удивляясь странному, никогда ранее не испытанному теплому чувству, которое вызывала у него эта маленькая девочка.
На следующее утро вся команда «Черной Жемчужины» за исключением Коттона, оставшегося на вахте, завтракала за большим столом в трюме. Капитан, как ему и полагается, сидел во главе стола и гневно поглядывал на своих матросов, которые, уплетая горячие лепешки, с улыбкой наблюдали за маленькой девочкой. Мэгги не обращала на них никакого внимания а, аккуратно отламывая от лепешки маленькие кусочки, клала их в рот. Она сидела на коленях у своего брата, поскольку из-за своего маленького роста не могла дотянуться до высокого стола.
-Ну как тебе стряпня Мартина, Мэгги? - спросил ее Гиббс. Девочка взглянула на него поверх большой кружки, потом не спеша сделала пару глотков какао и, поставив кружку на стол, с шоколадными усами над губами заговорила важно как светская дама. -Да, очень вкусно. А Мартин - это кто? Повар? -Кок, - ответил Гиббс, - Так называют повара на корабле. Девочка повернулась в сторону печки и посмотрела на Мартина, который разливал маленькими кружочками жидкое тесто прямо на раскаленную плиту. -А наша Мэрилен тоже печет очень вкусные лепешки, только она их подает нам с вареньем! - похвасталась девочка. Ее брат чуть не поперхнулся при этом и взглянул на своего отца. Тот сделал вид, как будто ничего не слышал.
Мэгги, увидев, что взрослые не только обращают на нее внимание, но даже с интересом ее слушают, чего никогда с ней не случалось во время обедов ее родителей с другими взрослыми в Порт Рояле, заважничала и стала хвастаться: -А еще она делает вкусные печенья в виде зверюшек! -В виде зверюшек? - усмехнулся Гиббс. -Ну да, в виде зайчиков, утят… котенков… Потому что когда печенья в виде зверюшек, то тогда они намного вкуснее, смекаешь?
Тут вдруг раздался такой всеобщий хохот, что девочка вздрогнула и завертела по сторонам головой, не понимая что такого смешного она сказала. Увидев, как взрослые дяди умирают со смеху, глядя на нее, она сдвинула свои черные бровки и насупилась. «Вылитая Элизабет» - подумал Джек, улыбаясь. И встав из-за стола, подошел к ней: -Мэгги, я пошел становиться за штурвал. Ты со мной? Девочка тут же соскользнула с колен брата и побежала к лестнице вперед капитана, но вдруг остановилась около печки и сказала коку: -Спасибо Мартин, было очень вкусно. И взбежала вверх по ступенькам. Мартин, и без того красный как рак от жаркой плиты, покраснел еще больше.
Выйдя на палубу, капитан осмотрелся по сторонам. «Призрак» шел далеко впереди них. Кокосовых островов еще не было видно. Он поднялся на капитанский мостик и сказал рулевому: -Иди завтракать, я тебя сменю. Девочка подошла к штурвалу сбоку и потрогала рукоятки. -Он нужен для того чтобы поворачивать корабль? -Да… хочешь попробовать? Не веря своим ушам, Мэгги открыла от удивления рот: -А можно?! Джек улыбнулся: -Подойди с правой стороны.
Мэгги обошла штурвал и встала туда, куда ей показал капитан. -Видишь тот корабль впереди? -Вижу. -Он сейчас справа по борту. Тебе достаточно повернуть штурвал, и он окажется слева… Ну, крути. -А как? Джек положил ручонки девочки на самую верхнюю рукоятку, до которой она могла дотянуться и, отпустив штурвал, сказал: -Крути вниз. Мэгги изо всех сил, на которые только была способна, потянула рукоятку вниз. Штурвал сделал резкий оборот вокруг своей оси, и корабль, под напором сильного бокового ветра, дующего в левый борт, так внезапно повернулся, зарылся носом во встречную волну и резко накренился на правый бок, что чуть не зачерпнул воды на палубу. Девочка вскрикнула, перепугавшись до смерти, а Джек рассмеялся и быстро повернул штурвал так, что «Черная Жемчужина» сразу же приняла горизонтальное положение. Из трюма послышались проклятия, которые еще больше рассмешили капитана.
Гиббс, еле успевший схватить свою кружку, которая чуть не перевернулась, чертыхался на чем свет стоит: -Видишь, - взглянул он на капитанского сына, который улыбался и которого эта история со штурвалом развеселила не меньше чем его отца, - Видишь, что случается когда женщинам не только разрешают подняться на корабль, но и доверяют штурвал.
Джек с улыбкой взглянул на дочку: -Понравилось? Та, все еще не оправившись от испуга, не нашлась что ответить. -Смотри… Теперь тот корабль - слева от нас. «Призрак» действительно шел теперь слева по борту. Мэгги восторженно воскликнула: -Правда! Потом взглянула на капитана: -А можно теперь налево повернуть? -Ну это навряд ли у тебя получится, - рассмеялся он. -Почему? -Потому что как видишь, ветер дует слева, - и он показал на паруса, - и у тебя не получится повернуть корабль против ветра, не меняя парусов… Ну если не веришь, можешь попробовать.
Мэгги тут же обежала вокруг штурвала и, встав с левой стороны, буквально повисла на рукоятке. Но тщетно, он не поворачивался. -Так не честно! Ты его держишь! - возмутилась девочка. -Я его только придерживаю, - возразил Джек, - если я его отпущу, он опять повернется направо. Мэгги сдалась и отошла в сторону. Но не расстроилась. Ведь ей до этого удалось повернуть корабль направо. -Маме расскажу, она не поверит! - востроженно воскликнула она. «Лучше б ты ей этого не рассказывала» - подумал Джек.
Девочка задумчиво стала ходить по капитанскому мостику, не зная чем заняться, потом подошла к борту и, подтянувшись на руках до пояса, свесилась наружу. -Мэгги! - крикнул Джек так громко, что девочка испугалась и соскочила обратно на палубу. -Ты мне эти шутки брось, так и за борт свалиться можно, - строго сказал он. -А я умею плавать! -Со скоростью «Черной Жемчужины»? -А это что? -Корабль, на которым ты плывешь. -Красивое название, - задумчиво ответила она и опять стала ходить взад и вперед.
-А что ты еще умеешь? - улыбнулся Джек. Она на него посмотрела, потом спросила: -А ты маме не скажешь? -Не скажу. -Честное слово? -Честное капитанское слово! -Я умею залазить на пальмы!… Только мне мама не разрешает. -И правильно делает, - усмехнулся Джек и подумал, - «Интересно, это она в меня такая храбрая пошла или в Элизабет?». Потом спросил, - Так ты не боишься высоты? -Нисколечки!… А еще я умею фехтовать! Вот! «Хвастаться - это у нее от меня» - удовлетворенно подумал Джек. -Фехтовать? -Да, меня папа научил. И мы с ним часто фехтуем! -На деревянных шпагах? - засмеялся Джек, представив Уилла, обучающего фехтованию его дочь. -Нет! У меня самая настоящая! Папа ее специально для меня сделал.
«Выгодно иметь личного кузнеца, - усмехнулся Джек, не совсем поверив, что Элизабет дала бы пятилетней дочке в руки настоящую шпагу. Мэгги скромно умолчала, что у ее папы при их занятиях фехтованием действительно была деревянная шпага, а ей сделали специальную маленькую шпагу, с абсолютно круглым лезвием, порезаться которым нельзя было даже если очень сильно захотелось бы. -И тебе мама разрешает фехтовать? -Она сама захотела, чтобы папа сделал мне шпагу! «Бедный Уилл, связался с двумя пиратками» - улыбнулся Джек и посмотрел на Мэгги. Та продолжала говорить: -Папа не хотел сначала, и мне сказали ничего не говорить дедушке… Мама сказала, что ей, когда она была маленькая, не разрешали фехтовать. «Сама - пиратка, и из дочери пиратку растит, - Джека так развеселила эта история, что он подумал, - Обязательно сделаю Элизабет комплимент по поводу ее метода воспитания дочери».
Вдруг он заметил серую полоску на горизонте. Открыв подзорную трубу, он прошептал: -Кокосовые острова. И громко крикнул: -Свистать всех наверх! По трапу тут же загрохали сапоги, и матросы все до единого высыпали на палубу.
Джек приказал поднять марсели, которые, наполнившись ветром затрепетали и натянувшись, загудели в тон остальным парусам. «Черная Жемчужина» быстро набрала скорость и вскоре поравнялась с «Призраком», а потом стала обгонять его. Джек обменялся взглядом с Хантером и резко крутанул штурвал, беря курс на север. Гиббс, отдавая команды по смене парусов, искоса поглядывал на капитана, ломая голову над тем, что у того на уме и зачем надо было поворачивать корабль чуть ли не против ветра. Джек оглянулся на следующий за ними «Призрак», потом взглянул на поднимающегося к нему старпома и улыбнулся. -Кэп… - начал Гиббс, подойдя к нему, - Они за нами не поспевают. -Убавь паруса, - непринужденно ответил он. -Ты хочешь выиграть время? - догадался Гиббс. Джек взглянул на него, улыбнулся и сказал -Нам спешить некуда, - и подумал, - «А чем больше я поматаю нервы Хантеру, тем лучше»
Весь день они шли вдоль Кокосовых островов, медленно огибая их с севера, но теперь при бейдевинде, дующем спереди сбоку, «Призрак» ни разу не поравнялся с «Жемчужиной», не говоря уже о том, чтобы обогнать ее. Джек вспомнил слова Хантера при их предпоследней встрече, когда тот сказал «Я не такой дурак как Барбосса, мне твоя посудина даром не нужна» и усмехнулся, - «Теперь наверняка он изменил свое мнение и наверняка уже положил глаз на мою красавицу» и, взглянув на солнце, которое стало клониться к горизонту, повернул штурвал, направляя корабль к ближайшему острову и вскоре крикнул: -Бросить якорь!
На «Черной Жемчужине» уже убрали все паруса, пока «Призрак» подошел к ним и бросил якорь неподалеку. С него тут же спустили шлюпку, в которую прыгнул молодой, но крепкий парень, здоровый темнокожий мужчина и сам капитан. «Одно из двух, - усмехнулся Джек, - либо Хантер так меня боится, что берет таких молодчиков с собой, либо действительно думает, что мы едем откапывать сундук неимоверных размеров». А приглядевшись к молодому парню и, заметив у него на лице рассеченную бровь, улыбнулся - «Старый знакомый».
Когда шлюпка уперлась в бок «Жемчужины», Джек собрался было спускаться, как вдруг Хантер ему крикнул: -Это ни к чему! - и кивнул на висевшие на поясе Джека пистолет и саблю, - Туземцев там нет, сражаться нам не с кем. Джек взглянул на вооруженных до зубов двоих пиратов, сидевших в шлюпке, на пистолет и шпагу Фрэнка и расплылся в улыбке,- «Он меня боится!». Снял ремень с саблей и, передав ее вместе с пистолетом Гиббсу, который стоял ни жив ни мертв, стал быстро спускаться.
Они плыли молча около часу, Джек только указывал между каким островами проплывать. Фрэнк тоже к веслам не притронулся, и всю дорогу не сводил с него глаз, пытаясь по его лицу понять, о чем он думает. Но с непроницаемого лица капитана «Черной Жемчужины» не сходила еле заметная улыбка. Казалось, что он плывет на увеселительную прогулку. -Приехали! - вдруг воскликнул он и указал на остров впереди них. -Как называется этот остров? - недоверчиво спросил Хантер. -Собачий, - соврал Джек. Он понятия не имел на какой из островов они приплыли. -Собачий? - переспросил Хантер. -Если тебе не нравится его название, можешь его переименовать. Ты ведь губернатор этих островов, - весело ответил Джек и соскочил на песок.
Оглядевшись по сторонам, он зашагал между пальмами, не дожидаясь Фрэнка и его пиратов, быстро последовавших за ним. Он сосредоточенно думал, искоса поглядывая на своих спутников, и уже не улыбался, а просчитывал в голове рискованный план. Потом вдруг остановился, задрал голову вверх, посмотрел на солнце, сделал два широких шага, смешно поднимая колени, к одной пальме, потом пять шагов от нее по направлению к солнцу и, остановившись, взглянул на Хантера и воскликнул: -Здесь!
Двое матросов, засучив рукава, взяли в руки лопаты и начали копать. Джек подошел к Хантеру и, широко улыбнувшись, спросил: -Фрэнк, дружище… может мы поделим напополам содержимое того сундука? -С какой стати? - рассмеялся тот. -Ну, по старой дружбе, - он обнял Фрэнка одной рукой и, жестикулируя в воздухе другой, стал незаметно подводить его к двум пиратам, - Поверь мне, золота в том сундуке не только на двоих, но и на десятерых хватит. А я останусь твоим другом, твоим союзником. Вдвоем мы заработаем еще больше. Ты не представляешь как быстра и проворна моя «Жежчужина», как на ней легко атаковать большие торговые суда.
Они почти вплотную подошли к Стиву, который облокотился о лопату, вытирая пот со лба. -Весь барыш будем делить пополам… Хотя нет, тебе как старшему полагается больше, я согласен на сорок пять процентов, что скажешь? - Джек остановился, убрал руку с плеча Хантера и заискивающе улыбнулся ему. Фрэнк внимательно посмотрел на него, усмехнулся его хитроватому взгляду, но ничего не сказал. Он как будто ждал, как далеко капитан Воробей зайдет в своих льстивых речах и что он еще сможет придумать, чтобы уговорить его отдать ему ни с того ни с сего чуть ли не половину сокровищ. Его до глубины души веселила наивная убежденность Джека в том, что он что-то сможет выгадать для себя.
-Хорошо, я согласен на тридцать пять процентов, - воскликнул Джек, как будто не замечая надменно насмешливого взгляда Хантера, ясно говорящего ему, что он зря старается. -Тридцать, - так же невозмутимо улыбаясь, продолжал он, метнув косой взгляд на Стива, который так и стоял, облокотившись о лопату, и забавлялся его бессмысленному монологу не меньше своего капитана. -Двадцать пять, - не сдавался Джек. Хантера начала утомлять вся эта комедия и, закатив глаза на небо, он удрученно вздохнул: -Послушай, Воробей…
Джек, казалось, только и ждал этого, и в следующую секунду вдруг бросился к Стиву и, выхватив у него из ножен короткую саблю, уткнулся ее острым концом в шею Хантера, рядом с самой артерией. Все произошло так быстро и неожиданно, что Стив так и остался стоять с открытым ртом, второй же матрос вообще ничего не заметил, а продолжал спокойно орудовать лопатой.
-Эй, олух! Чего уставился? - рявкнул Хантер на Стива, у которого на поясе висел пистолет. Но парень продолжал недоуменно смотреть на двоих капитанов. Темнокожий верзила только тогда перестал копать и так и застыл с поднятой вверх лопатой. -Ты думаешь они ради тебя готовы пальцем пошевельнуть? - засмеялся Джек, надавя острием клинка на шею Фрэнка так, что из-под него показалась маленькая капелька крови, - Ты же им гроши платишь, это же всем известно. Эй, Стив! И ты, как там тебя? - спросил он темнокожего. -Анри, - глухо ответил тот. -Анри, - повторил он, - Стив, я вам предлагаю вдвое больше того, что вам дает Хантер, смекаете? -Джееек, - угрожающе прохрипел капитан Фрэнк, - ты же не посмеешь.
Но Джек в ответ сделал быстрое движение рукой и отскочил в сторону от брызнувшей на него крови. Хантер как подкошенный рухнул на песок и, дернувшись пару раз, вскоре затих. Джек осмотрел свою рубаху и с досадой воскликнул: -Зараза! И брезгливо провел рукавом по щеке, стирая с нее мельчайшие красные капельки. «Ладно, - утешал он сам себя, - С кровью их капитана на рубахе они меня больше боятся будут», поскольку не был уверен, насколько одобрительно его встретят пираты с «Призрака».
Вдруг он обратил внимание на серую веревочку, которая была на шее у Хантера и наклонившись, потянул за нее и вытащил из-под рубахи монетку, так похожую на те две, которые ему достались от Анны. Сдернув ее с шеи мертвого капитана, он взглянул на все еще ошарашенных Стива и Анри, улыбнулся и сказал: -Возьму на память, - и сунул монетку в карман. Потом взглянув на Хантера, и, брезгливо произнеся, - Собачья смерть собаке на Собачьем острове, - он быстро зашагал в сторону шлюпки.
-Джек Воробей! - крикнул Стив ему вдогонку. -Капитан Джек Воробей, - вздохнул тот и повернулся к нему. -Капитан Джек Воробей, а как насчет клада? -Клада? Вы думаете, там есть клад? Ну продолжайте копать. Я за вами шлюпку пришлю потом, - засмеялся он и стал удаляться.
Не успел он сделать и два шага, как здоровый Анри преградил ему путь. -Что значит нет клада? - грозно уставился он на него. -А это вы у него спросите, - и он кивнул на мертвого Фрэнка, - Это он втемяшил себе в голову, что на Кокосовых островах якобы кто-то, чуть ли не я сам, закопал клад. Ну и, как видишь, я его переубедил. И, обойдя Анри, он направился к шлюпке.
-Капитан Воробей, а с Хантером-то что делать? - крикнул Стив. -Если есть желание, можете его закопать, - не поворачиваясь, ответил Джек. Но когда он подошел к воде, Стив и Анри уже нагнали его. «Гиббс меня бы закопал, даже может и молитву прочитал бы», - невесело подумал он, садясь в шлюпку.
Во рту было неприятное ощущение какого-то слащавого и одновременно терпкого вкуса. Джек поежился, вспоминая как кровь брызнула ему в лицо. Ему было до тошноты противно на душе, и даже казалось, что во рту чувствовался привкус крови мертвого пирата. «Тьфу ты, черт! Гадость какая! Что это я стал чувствителен как барышня?» - выругал он сам себя и, заметив под лавкой темную бутылку, с предвкушением откупорил ее, жадно хлебнул и чертыхнулся. -Вода?! У вас ром совсем не водится? - взглянул он на берущихся за весла пиратов. -Водится… - виновато ответил Стив. -Да мало, - продолжил Джек. Те не ответили и начали медленно грести.
Когда он поднялся на палубу «Призрака», пираты, увидев кровь на его рубахе, без вопросов поняли причину отсутствия капитана Хантера и молча расступились, пропуская его вперед. «Хорошо хоть на душе хреново, - подумал он, - Не надо мрачную рожу делать. Они и так испугались». И вошел в каюту.
У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела его. Она бросилась было к нему, радостно проговорив, - Джек! - но его недружелюбный взгляд остановил ее. Взглянув на его рубашку, она ужаснулась. -Ты убил его? Предстать перед ней рыцарем, убиваюшим злодея ради спасения своей дамы, ему никак не улыбалось. -Не обольщайся, цыпа, не ради тебя. У нас с Хантером были давние счеты, - хмуро проговорил он и открыл дверь каюты, жестом приглашая ее за собой.
«Хорошенькое приветствие после пяти лет разлуки! - с отчаянием и обидой думала Элизабет, спускаясь в шлюпку, - Ни здравствуй, ни как дела, даже по имени меня не назвал». От нее не укрылось также, что он старался избегать ее взгляда.
Когда Джек взялся за весла, через борт «Призрака» свесился Стив: -Капитан! Какие будут дальнейшие указания? -Убирайтесь к черту! И чтоб ваше «Привидение» больше не встречалось на моем пути! - злобно ответил он. На палубе послышался одобрительный гогот.
Он усердно греб, смотря прямо перед собой на тонувшее в море солнце, не глядя ни на пиратов на «Призраке», ни на Элизабет. Она же сидела притихши, боясь взглянуть на своего капитана. «Никогда я не видела его таким. Даже после того, как он убил Барбоссу, он был веселым и шутил, не переставая. Значит это я, а не Хантер - причина его такого хмурого настроения», - печально думала она, пока они плыли до «Жемчужины».
Свои матросы встретили Джека как героя, с восхищенными улыбками на лицах. Казалось, только Гиббс заметил, что с ним что-то неладно. И когда капитан, ни на кого не обращая внимания, прошел в каюту, старший помощник подошел к Элизабет, которая стояла посреди палубы и не знала куда ей податься, и по-дружески проговорил: -Добро пожаловать на «Черную Жемчужину», миссис Тернер! -Спасибо, - улыбнулась она слабой улыбкой и, в следующую секунду увидев выскочившую ей навстречу неизвестно откуда Мэгги, поймала ее в свои объятия.
-Мама! Я так по тебе соскучилась! -Я тоже, - проговорила она, заметив как Джек вышел из каюты уже в чистой рубахе и опять же не глядя на нее, скомандовал Гиббсу, - Поднять якорь! - и спустился в трюм. Пока Гиббс давал распоряжения по отплытию корабля, Элизабет так и оставалась стоять на том же самом месте. -Миссис Элизабет, - услышала она рядом знакомый голос и обернулась - Пойдемте со мной. -Джек, зови меня просто Элизабет, - ласково улыбнулась она парнишке, следуя за ним. -Мне надо к этому привыкнуть, - искренне улыбнулся тот, открывая дверь в капитанскую каюту, - Вы тут располагайтесь, я вам сейчас ужин принесу.
-Джек, - позвала она его, когда он уже повернулся, чтобы уйти, - Спасибо. -За что? - спросил тот и, увидев как она снова смущенно улыбнулась, быстро повторил, - Я сейчас ужин принесу. Он, как и Гиббс, недоумевал по поводу хмурого настроения своего отца и того, как он намеренно не замечал Элизабет. Когда он спустился в трюм, то увидел его, сидящего за столом с остальными матросами. Мартин расставлял тарелки.
Капитан заметив, что его сын поставил на поднос две тарелки, бутылку с водой и хлеб, как можно нейтральным ничего не выражающим голосом сказал: -Скажи миссис Тернер, чтобы спускалась ужинать с нами. «Она теперь стала для тебя миссис Тернер?» - усмехнулся про себя парень, и, ничего не ответив, а только взглянув на отца, быстро поднялся по трапу.
-Мэгги столько не съест, - улыбнулась Элизабет, увидев две полные тарелки похлебки, которые парнишка аккуратно ставил на стол. -Честно говоря, - проговорил он, - я вам на двоих одну тарелку принес. А вторая -для меня. Ну если вы хотите ужинать одни… -Нет, что ты! - запротестовала Элизабет. -Отец пригласил вас спуститься в трюм, чтобы ужинать вместе со всеми, но я подумал, что вам тут удобнее будет, - вежливо сказал он, усаживаясь за стол. -Джек, ты всегда так хорошо относился ко мне, - ласково посмотрела на него Элизабет. -Это вы всегда хорошо относились ко мне, - ответил он. -Давай перейдем на ты. -Хорошо, я постараюсь, - улыбнулся он.
Они молча ели. Мэгги сидела на коленях у мамы и ела из одной с ней тарелки. -Мама, так вкусно! - сказала она. -Да, Мартин у нас - отличный кок, - улыбнулся Джек. Он весь день мучался вопросом об отношениях между миссис Тернер и своим отцом, как только узнал о существовании своей четырехлетней сестренки. У него в голове не укладывалось, что может быть общего между женщиной из высшего общества, такой гордой красавицы, какой была Элизабет, бывшей замужем за английским офицером, госпоже, на кухне которой работала его мать, и его отцом, капитаном пиратского корабля, который к тому же чуть ли не на двадцать лет ее старше. Он прекрасно понял, что его отец только вчера узнал о существовании Мэгги. Еще больше он терялся в догадках о его мрачном настроении, о том как он негостеприимно встретил Элизабет на своем корабле. «Если б я не увел ее в каюту и не принес ей ужин, она бы до сих пор стояла бы там на палубе» - подумал он.
Когда они закончили ужинать и парнишка стал собирать на поднос пустые тарелки, в каюту вошли капитан и старший помощник. -А, вы уже поели, - весело сказал Джек, вглянув не на Элизабет, а на сына. Тот молча удалился с подносом. Элизабет, чувствуя себя как непрошенная гостья, встала из-за стола и села с дочкой на кровать.
Джек открыл шкаф и, порывшись там, достал пожелтевший сверток, потом развернул его на весь стол, взял из рук Гиббса бутылку с ромом и поставил ее на один край карты так, чтобы та не сворачивалась, другой край он прижал ладонью. Еще не было темно, но уже начало довольно быстро смеркаться. Поэтому, увидев входящего сына с подсвечником в руках, он улыбнулся, - Ты читаешь мои мысли на расстоянии, - и, взяв у него подсвечник, поставил его на другой конец карты, а потом протянул сыну монетку: -Смотри! -Где ты ее взял?! - восхищенно спросил тот. -Реквизировал у покойного капитана. -Она такая же как и другие? -Точь-в-точь! - сказал Джек и бросил поверх карты две монетки.
Элизабет, обиженная, что ее принимают за мебель, решила не подавать виду, что ее это волнует, а подошла к столу и стала разглядывать карту. -Видите ли, миссис Тернер, - обратился к ней Гиббс, - Это те самые острова, у которых мы стоим. «А я и не заметила как бросили якорь», - подумала она и спросила вслух: -Как они называются? -Кокосовые, - непринужденно ответил Джек, в первый раз за весь вечер взглянув на нее.
Обрадовавшись, что Джек больше не злится, она слегка улыбнулась. -На них растут кокосы? -Полно! - сказал Гиббс. Он тоже был рад, что капитан и миссис Тернер заговорили между собой. -Можно? - осмелившись, спросила Элизабет и взяла одну монетку в руку. -Вообще-то кэп должен был отдать ее вам, так что она почти ваша… - бодро начал Гиббс и чуть не вскрикнул, почувствовав как капитан под столом больно наступил ему на ногу. -Должен был? - повторила Элизабет. -Видишь ли, Элизабет… Женщина, которая ее мне дала, сказала, чтобы я передал ее тебе… Но я, как известно, люблю реквизировать вещи, а не раздавать, - пытался спасти положение Джек, как всегда перейдя на шутку, - Так что я оставил ее себе.
Элизабет в недоумении посмотрела на монетку. На одной стороне - восход солнца, на другой - две сросшиеся пальмы. «Странно всё это. И кто же эта женщина?» - подумала она, но вслух вопросов пока не задавала. Мужчины молча склонились над картой, а Элизабет взяла вторую монетку. «Тот же восход и что-то странное, похожее на голову лошади.» -Это - Буцефал, - сказал Джек и показал нарисованный на карте островок. Потом протянул ей третью монетку. «То же солнце» - подумала Элизабет, перевернула монетку и невольно улыбнулась, увидев нарисованное сердце. -В этом есть какой-то смысл? - спросила она.
Джек отстранился от карты. -Хорошо, раз уж ты здесь, расскажу тебе. «Как будто делает одолжение», - вновь почувствовав обиду, подумала Элизабет.
Он в двух словах рассказал ей, как они нашли на двух островах мизерные клады «нищего пирата» и продолжил: -Это было пять лет назад. Мы и думать забыли про эти Кокосовые острова. Но, как тебе известно, вчера меня навестил Хантер и убежденный, что где-то на одном из этих островков зарыты несметные сокровища и что я якобы знаю где, он повез меня сюда, чтоб я ему показал местно клада… «В обмен на меня», - добавила про себя Элизабет. -Всё остальное ты знаешь, - закончил Джек. -И эту монетку ты снял с него значит? - спросила она, показывая на ту, на которой было нарисовано сердце. Джек кивнул.
Элизабет больше не задавала вопросов. Ее внимание привлекла Мэгги, которая, обследовав уже всю каюту и не зная, чем заняться, открыла дверь и собиралась выйти наружу. Она быстро подошла к ней и спросила: -Ты куда? -Гулять. -Малышка, там уже темно и ничего не видно, - Она закрыла дверь и, взяв дочку на руки, огляделась по сторонам, ища, чем ее бы занять.
Мужчины склонились над столом и, не обращая внимания на Элизабет и Мэгги, переговаривались между собой. -Мама, можно посмотреть что там? - показала Мэгги на шкаф. -Нельзя, там личные вещи капитана. Джек, услышав такое, рассмеялся: -Да ничего там личного нет. Кстати, там есть много занимательных вещиц Барбоссы. Уж не знаю, насколько они личные, но порыться разрешаю. И он снова склонился над картой.
Элизабет подошла к шкафу и осторожно открыла дверцу. Первое, что ей бросилось в глаза - это бордовое платье, которое она когда-то надевала. «Боже, как это было давно! Кажется сто лет прошло. И зачем Джек хранит его тут все эти годы? - но потом решила не обольщаться насчет себя, - Вещи Барбоссы он тоже не выкидывает, но это не значит, что он их оставил в память о нем» -Мэгги, смотри! - воскликнула она, вытащив нанизаные на нитку пять-шесть небольших ракушек. -Какие красивые! И пока Мэгги разглядывала ракушки, Элизабет заметила два конверта. «Наверняка от женщины, и наверняка не посвящались Барбоссе. Такие пожелтевшие, им лет десять наверное. Интересно, хранит на память или просто так?» - подумала она, но увидев, что ничего, кроме ракушек, для Мэгги в шкафу нет, она закрыла его и села с дочкой на кровать.
-А причем тут солнце? - спросил Гиббс -Главное непонятно, восход или заход… - вторил ему Джек. «Он хочет разгадать эту головоломку», - печально улыбнулась Элизабет и посмотрела на него. «Мы не виделись пять лет… Он вчера только узнал, что Мэгги - его дочь… А ведет себя так, как будто мы с ним вчера расстались, как будто Мэгги вообще не существует, как будто между нами ничего не было, как будто и не было той ночи, как будто я - просто жена его друга, которая случайно попала на его корабль и завтра исчезнет из его жизни… - с горькой обидой размышляла она, потом взглянула на дочку, играющую ракушками, потом опять посмотрела на Джека, который увлеченно говорил с Гиббсом и сказала сама себе, - Дорогая Лиззи, ты все еще витаешь в облаках и думаешь, что он тебя отличает от многочисленных Скарлет и Мэрилен. Успокойся, и пойми, что ему просто на тебя наплевать… Может он и разозлился на тебя сегодня из-за того, что должен был тебя спасать, и из-за тебя попал в переделку с Хантером? … А сейчас для него самое главное - разгадать эту загадку с кладом… Ну, конечно, кто же он, как не пират?» - убеждала она себя спокойно, но сердце ныло и не хотело соглашаться.
«Неужели я все еще люблю его?» - подумала она и взглянула на его профиль, на такие смешные, но очень милые две косички на бороде, а, увидев как он улыбнулся на какое-то восклицание сына, почувствовала глухой толчок в груди. «Как я люблю его улыбку!». Вдруг Джек повернулся, и они встретились взглядом. Элизабет поспешно отвернулась к дочке. «Боже! Он видел, что я уставилась на него!»
-Если мы нашли хоть и мизерные, но все-таки клады на двух островах, значит что-то должно быть и на третьем, - не унимался Гиббс. -И он имеет форму сердца? - рассмеялся Джек. -А откуда вы знаете, что монеток должно быть три, а не четыре, например? - спросил его сын. «А кто все-таки эта женщина, которая меня знала?» - подумала Элизабет и поднявшись с кровати, подошла к столу.
Мужчины не обратили на нее внимания, а продолжали гадать. -Ты думаешь, что Хантеру медальон достался от Анны? - спросил Гиббс Джека. -Скорее от капитана Лока. Они были одного возраста с ним, может вместе и разбойничали. «Значит этот неизвестный капитан Лок - тоже пират, - улыбнулась Элизабет, - а Анна - это та женщина?» -Этот капитан Лок еще живой? - спросила она вслух. Джек вглянул на нее: -Нет, умер лет двадцать назад. -Вы думаете, что это он спрятал клад? -Какая ты догадливая, - улыбнулся Джек. Элизабет, ободренная его улыбкой, спросила: -А кто была эта Анна? -Женщина Лока, - ответил Гиббс, - Представляешь, она появилась вдруг на «Черной Жемчужине»… когда это было? -Пять лет назад, - сказал Джек.
Гиббс продолжил: -Она решила умереть именно на «Жемчужине», а перед смертью передала Джеку медальон и рассказала ему историю всей своей жизни. А надо сказать, что Джек в тот день впервые с ней познакомился. Правда, кэп? -Да, впервые, хотя она меня давно знала. -Знала, потому что ее сын на «Жемчужине» плавал и погиб… Ну так вот, она решила тоже на «Жемчужине» умереть… И в ту же ночь она выбросилась за борт.
-Она была настоящей пираткой! - с искренним восхищеннием сказал Джек, задумчиво глядя в пустоту перед собой и как будто вспомнив наяву тот вечер. Элизабет вздрогнула от такой фразы, впомнив, как он ЕЕ называл пираткой. -Сколько ей было лет, когда она умерла? - спросила она. -Больше шестидесяти должно быть. И увидев, как Джек с легкой усмешкой посмотрел на нее, она чертыхнулась про себя, - «Он думает, что я из ревности спросила!».
Потом она задумалась, - «Шестидесятилетняя женщина - «настоящая пиратка» - возлюбленная пиратского капитана, который умер двадцать лет назад, перед смертью говорит Джеку передать медальон мне… Откуда она меня знала?!» Она взглянула на Джека и спросила: -Эта Анна перед смертью отдает тебе медальон, и наказывает, чтобы ты передал его мне? И, заметив, как он поменялся в лице, подумала, - «Тут какая-то тайна, которую он ни за что не хочет мне рассказать. А Гиббс проговорился…», - и увидев, что он не отвечает, опять спросила: -Откуда она меня знала?
Джек стрельнул глазами на Гиббса. «Он наверное убьет его за то, что тот проговорился», - усмехнулась про себя Элизабет. Любопытство теперь не давало ей покоя. «Я все равно рано или поздно все узнаю, хочешь ты этого или не хочешь, Джек Воробей! - подумала она, а заметив вопросительный взгляд парнишки на своего отца, поняла, - И твой сын, также как и я, находится в полном неведении». -Знаешь, Элизабет, - начал Джек нехотя, - Это - очень длинная история, и я ее потом тебе как-нибудь расскажу. Она улыбнулась: -А если это поможет разгадать вашу головоломку и найти клад? -Не поможет, - уверенно сказал Джек.
Гиббс открыл было рот, но наверное ему снова наступили на ногу, потому что он сразу же его закрыл. «Хорошо, считай, что ты пока что отмазался, капитан, но только пока», - улыбнулась Элизабет и снова спросила: -А второй медальон откуда ты взял? -Его передал мне Антонио - сын Анны, который, как тебе уже сказал Гиббс, плавал вместе со мной и погиб от пули английского офицера. «На что он намекает?» - в смятении подумала Элизабет про Уилла.
-Джек, а тебе не кажется, что Анна ничего не знала про клад? - спросил Гиббс. -Возможно, что и не знала. -Если б знала, то почему бы стала тебе головоломки загадывать вместо того, что бы просто сказать, где он закопан. -Значит про клад знали только Лок и Хантер? - спросил парнишка и посмотрел на отца. -Возможно был посвящен и Антонио, - продолжил Джек, - возможно знали все четверо, но только Лок знал, где он закопан.
Элизабет посмотрела на монетку с сердцем и задумалась, - «Он назвал ее «настоящая пиратка» ». И тут у нее мелькнула в голове мысль! -Анна была женой Лока? -Нет, поскольку у нее уже был «сухопутный» муж, - ответил Джек, не скрывая усмешки, - Но она всю жизнь проплавала вместе с Локом. -Какая романтичная история! - в тон ему усмехнулся Гиббс. -Да, - продолжил Джек, - Она мне сказала, что за всю свою жизнь любила только двоих мужчин: капитана Лока и своего сына Антонио … Очень романтичная история!
И Элизабет поймала на себе его насмешливый но, казалось, вопросительный взгляд. Сердце ее учащенно забилось. «Что он имеет ввиду? Почему он так сказал? Почему он так посмотрел на меня? Почему он восхищенно называет ее «настоящая пиратка» ?… И кто она - эта Анна? Ее история - как будто моя история!… Хотя Лок-то наверняка ее любил, раз она проплавала с ним всю жизнь… Все сходится! … «Сухопутный» муж… Она сбежала с капитаном пиратского корабля, у нее от него сын… постой, от него ли?» -Антонио - сын капитана Лока? - спросила она. -Конечно! - ответил Джек. «Почему он так усмехнулся?… На что он намекает? Что от «сухопутных» мужей дети не бывают?». Она покраснела и разозлилась на Джека. И чтобы скрыть свое смущение, повернулась к Мэгги и увидела, что девочка уже спала, свернувшись калачиком и сжимая ракушки в руках. Элизабет подошла к кровати и накрыла дочку покрывалом. Вереница эмоций, чувств и мыслей не давала ей покоя. Она села рядом с Мэгги и с облегченнием заметила, что мужчины опять склонились над картой, изучая острова, и не заметили ее волнения.
«Эта Анна, любившая своего капитана и своего сына, настоящая пиратка, проплававшая всю жизнь с пиратами, пожелавшая умереть в море, на этой самой «Жемчужине»… кто она?! И почему Джек так ею восхищается? Он ведь знал ее всего-то один вечер, несколько часов, за которые она рассказала ему всю свою жизнь! Жизнь, которую я хотела бы иметь! … Почему он так скрывает от меня причину, по которой она хотела отдать медальон именно мне?!» Элизабет почувствовала жар в груди от волнения, от всех этих накатившихся на нее в этот вечер эмоций. Ей стало душно. -У вас есть тут вода? - спросила она, - Пить хочется. -Я сейчас принесу, - тут же воскликнул сын капитана, быстро встал и скрылся за дверью. Через пару минуту он вернулся, протягивая ей прохладную бутылку. -Смотри, ты ей по ошибке не ром принес? - ухмыльнулся Джек, взглянув на Элизабет. Но взглянув так, что его взгляд прожег ее насквозь, и, задыхаясь от волнения, она быстро проговорила: -Мне душно. Я пойду на палубу.
Прохладный морской бриз сразу же освежил ее и помог ей немного успокоиться. Оперевшись о фальшборт корабля, она посмотрела наверх, на звезды. «Я на его корабле, здесь, с ним! Как и мечтала! Только я ему не нужна… Счастливица же была эта Анна!… У нее, как и у меня, был муж… любовный тругольник, - подумала она, а потом горько усмехнулась про себя, - Только у нее-то все счастливо закончилось, а я осталась и без мужа, и без капитана… Тут не то что треугольник…». Вдруг она вздрогнула. «Треугольник! - ей показалось, что что-то подобное она видела на карте, - Сердце! Любовный треугольник!»
Она бросилась к каюте, но потом резко остановилась. «Спокойствие, Лиззи, отдышись, успокойся, а потом иди». И, вдохнув полной грудью свежий воздух, она не спеша открыла дверь и вошла внутрь. Подойдя к кровати, она села на нее, откупорила бутылку и хлебнула прямо из горлышка прохладную воду. -Ты уверен, что ты ей не ром принес? - услышала она вновь насмешливый голос Джека. Элизабет посмотрела на него и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась себе на уме и подошла столу.
Взглянув на карту, она вздрогнула. Кокосовые острова по своей форме хоть и очень отдаленно, но напоминали собой довольно расплывчатый треугольник. Она сразу нашла Буцефал. Он был на самой южной части островов, почти на конце этого воображаемого треугольника. -А где остров с двумя пальмами? - спросила она. Гиббс ткнул пальцем наверху карты.
«Точно! Западный конец треугольника! - подумала она и посмотрела на восточную часть островов и чуть не вскрикнула от удивления. Среди четырех близкорасположенных островков, образующих что-то наподобие мыса, выдающегося своим концом в море, был малюсенький островок, своей формой так напоминавший все острова вместе взятые, то есть треугольник! «Буцефал! Две пальмы! Сердце… любовный треугольник!… Да ведь и само сердце напоминает собой треугольник», - взволнованно подумала Элизабет.
Она улыбнулась такой загадочной улыбкой, что все трое мужчин посмотрели на нее. -Лиззи, ты что-то увидела? «Он назвал меня Лиззи!» - опешила она, взглянула на Джека и проговорила тихо-тихо: -Кажется я знаю, где ваш клад. В комнате воцарилась тишина. Потом Джек спросил: -Ты уверенна?! -Не совсем, - улыбнулась она лукавой улыбкой, - Возможно, я буду уверенна на сто процентов когда узнаю, почему Анна попросила тебя передать медальон именно мне.
И, заметив, как Джек чертыхнулся про себя, да именно, чертыхнулся, поскольку это так ясно читалось в его глазах, она продолжила: -А пока что я уверенна… ну скажем, процентов на восемьдесят. -Ты шутишь? - спросил он совершенно серьезно. -Нисколько! -Ну и где же это место? Она ткнула пальцем в маленький островок в виде треугольника. -И почему именно там? - спросил он. -Знаешь, Джек, это - очень длинная история, и я ее потом тебе как-нибудь расскажу. Он так искренне и весело рассмеялся, глядя на нее, что у нее захолонуло сердце. -Хорошо! - сказал он, - Завтра же мы и проверим, насколько ты права.
-Мама, - услышала Элизабет сквозь сон, - мама. она открыла глаза, и не сразу поняла, где она, но слабое всхлипывание Мэгги напомнило ей про капитана Хантера. «Ей наверное опять снились кошмары». -Солнышко мое, я здесь, с тобой, - прошептала она, - Тебе что-то приснилось? Но девочка не отвечала, а лишь всхлипнула носом, ее дыхание было тихое и ровное. «Она спит», - подумала Элизабет, и, прижав ее поближе к себе, стала смотреть в темноту.
Кругом стояла полнейшая тишина, лишь из трюма, как из подземелья, еле слышно доносился чей-то храп. Глаза Элизабет постепенно привыкли к темноте и она стала различать стол, стулья и стены каюты. «Мне теперь не заснуть, - подумала она и, взглянув на посеребренные стекла, удивилась, - Вроде еще не должно быть полной луны». И ей захотелось выйти наружу, посмотреть на небо и вдохнуть свежий морской бриз.
Осторожно, чтобы не разбудить дочку, она встала с кровати и, тихонько ступая босыми ногами, на цыпочках пересекла каюту. Дверь скрипнула и Элизабет на мгновение замерла, боясь, что привлекла этим свое внимание. Но потом подумала, что, поскольку «Черная Жемчужина» стоит на якоре и при абсолютном штиле, все должны были бы спать. Выйдя на палубу, она осмотрелась, еле различая очертания мачт и снастей, и посмотрела наверх, увидев, что паруса были полностью убраны. На звездном небе светился почти в самом зените краешек луны. «Я была права, что до полнолуния еще далеко», - подумала она.
Безветрие, тишина и абсолютный покой этой теплой карибской ночи окутали ее какой-то волшебной атмосферой полной таинственности. Она стояла, не шевелясь, вдыхая сладкий аромат морского воздуха, вглядываясь в темноту за бортом и чувствуя себя абсолютно одной в этой огромной вселенной. Глядя на мириады бледных звезд, отражающихся на гладкой поверхности моря, ей казалось, что больше не существует неба и моря, что весь мир растворился, люди исчезли и была только она одна на этом сказочном корабле, плывущем по усыпаному звездами бесконечному пространству. И, улыбнувшись этому умиротворенному состоянию, которое обволокло все ее тело, она замерла, и долго так стояла, не шевелясь, с закрытыми глазами и с легкой улыбкой на губах, как будто слушая божественно красивую мелодию, исходящую из самой глубины ее души.
Но она ошибалась, думая, что только она одна не спит в эту ночь. На капитанском мостике, в самом дальнем его углу, прямо на дощатом настиле сидел мужчина. Прислонившись спиной к фальшборту корабля, он медленно потягивал ром из прохладной бутылки и не сводил глаз со светлой женской фигуры. Далекий крик какой-то птицы, пролетающей над ночным морем, заставил Элизабет открыть глаза. Она прислушалась и некоторое время смотрела перед собой в темноту. А потом, не спеша, подошла к трапу, ведущему на капитанский мостик, и стала осторожно подниматься вверх, стараясь не споткнуться и не наделать шуму. Едва различив в темноте штурвал, она медленно провела рукой по его гладким рукояткам, потом прислонилась спиной к перилам и, облокотившись на них, подняла голову вверх и стала смотреть на звезды.
Мужчина, сидевший в двух шагах от нее, отчетливо видел ее профиль, ее шею, плавный изгиб ее спины, ее распущенные волосы, ниспадаюшие до самой талии. Он готов был поклясться, что видел даже блеск ее глаз и ее улыбку. Она казалась сказочной феей в белом платье, спустившейся с небес. «Это сон или мне спьяну мерещится?» - подумал Джек, усмехнувшись про себя. Какое-то сладкое и волнующее желание поднялось в груди, желание обнять эту хрупкую фигуру, склониться над ней и поцеловать ее в приоткрытые губы. Не сводя с нее глаз, он медленно поставил на пол бутылку с ромом, и уже чуть было приподнялся, как вдруг Элизабет резко отошла от перил. Джек, затаив дыхание, замер, наблюдая, как она медленно прошла мимо него, задев его руку подолом своего нижнего платья, и не спеша спустилась вниз. Постояв еще с минуту на палубе, она зашла в каюту.
На следующий день был почти полный штиль. Паруса безжизненно висели, лишь изредка колышась под слабым дуновением ветерка. «Черная Жемчужина» казалось не плыла, а стояла на месте. Жара была невыносимой, удушающей. Элизабет сразу же после завтрака вышла на палубу и встала в тень от паруса. -Вам следовало бы спуститься в трюм, там посвежее будет, - сказал ей проходящий мимо Гиббс. Она последовала его совету и спустилась вместе с дочкой по трапу в затемненное помещение.
Матросы от нечего делать играли в карты и вежливо пододвинулись, освобождая ей место на лавке. Мэгги, уже побывавшая в трюме накануне и заметив пушки, сегодня получила возможность их обследовать. Подойдя к огромной черной пушке, она стала осматривать ее, боясь притронуться к ней как к большому спящему животному, которое вот-вот проснется.
-Не бойся, она не кусается, - услышала она голос брата, - Можешь потрогать. Девочка взглянула на него, боязливо протянула руку и притронулась к холодному стволу. -Вот видишь, ничего страшного, - и он, подхватив сестренку под мышки, посадил ее верхом на дуло как на лошадку. Элизабет с легкой улыбкой наблюдала за ними, хотя ей было не совсем хорошо от накатывающей на нее тошноты. Гиббс не совсем был прав, сказав, что в трюме было посвежее. Было попрохладнее - это точно, но никак не посвежее. Находится в такой душный день в закрытом помещении с десятком потных мужчин было не лучшей идеей, по крайней мере для Элизабет, никогда не плававшей в трюме пиратского корабля. «Лучше уж на палубе, где хоть и печет, но воздух там действительно свежий» - подумала она и подошла к Мэгги и к ее брату: -Можно я вас одних оставлю?… Я пойду наверх. -Конечно, - ответил ей парнишка.
Поднявшись на палубу, она оглянулась и увидела, что Джек стоял на капитанском мостике и о чем-то разговаривал с Гиббсом. Она подошла к фальшборту корабля и посмотрела вниз. Вдоль борта, хоть и медленно, но струилась вода. «Значит все-таки плывем, - подумала она и взглянула на цепочку Кокосовых островов, виднеющихся на горизонте, - А если мои предположения насчет треугольника ошибочны? - засомневалась она, но постаралась тут же успокоить себя, - Я же предупредила, что не уверенна на сто процентов». Послышавшиеся вблизи шаги отвлекли ее мысли. -Могла бы позвать меня утром, я бы с удовольствием помог… - услышала она насмешливый голос. -Помог в чем? - спросила она, резко обернувшись. -У Мэгги не очень хорошо получается зашнуровывать платье, - ответил стоящий перед ней и улыбающийся во весь рот Джек, - честно сказать, вообще не получается. Элизабет нахмурилась. -У тебя зато очень хорошо получается! -Один раз у тебя была возможность в этом убедиться, - многозначительно ответил он.
«Как он может с такой усмешкой впоминать ту ночь?». Для нее это было равносильно святотатству: насмехаться над тем, что было для нее самым дорогим и самым светлым воспоминанием в течении всех этих лет. «Значит для него та ночь не значила того, что значила для меня!» - с досадой подумала она. -Кстати, правильно сделала, что не надела корсет, - продолжал подтрунивать над ней Джек, - в такую душную погоду… Хмурый взгляд Элизабет остановил его, но еще больше рассмешил. -…могу свалиться за борт и тебе пришлось бы спасать меня, - продолжила она его фразу. -О, я с удовольствием бы искупался сейчас, - весело воскликнул он и, улыбаясь, пошел в сторону капитанского мостика своей вальяжной походкой, насвистывая какую-то песенку под нос.
Элизабет не долго злилась. Наоборот, ее настроение улучшилось. «Он стал опять надо мной подшучивать! Как в старые добрые времена!… И потом, если б ему было совсем наплевать на меня, он бы и внимания не обратил бы ни на мое платье, ни на отсутствие корсета, - Она невольно заулыбалась и отвернулась от кормы, чтобы не дай бог Джек заметил ее улыбку, но потом сказала сама себе, - Дурочка! Если он отпускает шуточки по поводу твоего одеяния, то это вовсе не значит что он влюблен в тебя по уши, - Но эта мысль не испортила ее настроения, - Главное, что я сейчас здесь, с ним, и он снова со мной шутит, а не злится как вчера… а дальше? Дальше видно будет».
Наконец-то около четырех часов по полудни был брошен якорь и спущена шлюпка. Первым в нее спустился Гиббс с парой лопат и с узелком, в котором звенели бутылки. «С водой или с ромом?» - подумала Элизабет. Джек бодро спрыгнул на дно лодки и посмотрел на спускающуюся вниз по узким ступенькам Элизабет. И хотя она уже не в первый раз в жизни спускалась в шлюпку в таком неудобном платье, но было не удивительно, что она каждый раз боялась оступиться и шлепнуться в воду. На последней ступеньке она почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки и осторожно поставил на дно шлюпки. Она повернулась, но Джек уже усаживался на лавку рядом с Гиббсом и брал весло в руки.
Как только Элизабет села, мужчины начали грести, по одному веслу на каждого. -Почему мы так далеко бросили якорь? - спросила она, глядя на едва виднеющиеся вдалеке острова. -Рифы, - просто ответил Джек. Долго они плыли в полном молчании. Хотя у Элизабет и вертелось в голове куча вопросов, в основном по поводу Анны, капитана Лока, тех кладов, которые Джек уже нашел и тому подобного, но она заставила себя помолчать, видя как тяжело обоим мужчинам приходится грести по самому солцепеку. «Да, им, конечно же, не до разговоров сейчас» - подумала она. И, как будто прочитав ее мысли, Гиббс спросил: -Передохнем?
Мужчины сложили весла. Джек достал темную бутылку из узелка, с жадностью хлебнул пару глотков и протянул ее Элизабет. Увидев ее недоверчивый взгляд, он улыбнулся: -Не бойся, это - не ром… И, только она приложилась к горлышку, продолжил: -Это - грог. Она тут же отдернула руку, отчего Джек и Гиббс оба покатились со смеху. Элизабет сурово взглянула на них и осторожно понюхала содержимое бутылки, рассмешив их этим еще больше, а уже потом только стала пить.
Утолив жажду, она невольно потрогала свою горячую как сковородка макушку. Джек снял с себя шляпу и протянул ей ее: -Держи, а то правда напечет. Натянув на голову его шляпу, Элизабет опять сдвинула бровки, заметив, как Гиббс прыснул, а Джек довольный заулыбался. -Она конечно же не гармонирует с вашим туалетом, - важно и совсем по-светски заговорил он, - Но, должен признаться, очень вам идет. -Спасибо, - в тон ему ответила она. -Не за что, - ухмыльнулся он и взялся за весло.
Пока плыли до острова, Элизабет несколько раз замечала, как Джек бросал на нее насмешливый взгляд. «Наверное я действительно глупо смотрюсь в этом роскошном платье и в его пиратской шляпе». Но она ошибалась. Он не соврал, его шляпа действительно очень шла ей.
Когда шлюпка зашуршала по белоснежному песку, Джек первым выскочил из нее и протянул руку Элизабет, помогая ей выйти на сухое место. Каждое его прикосновение как огнем обжигало ее, и она каждый раз смотрела в его глаза, пытаясь понять чувствует ли он что-то подобное. Но он либо мастерски скрывал свои эмоции, либо действительно не обращал на подобные пустяки никакого внимания.
Гиббс вытащил шлюпку подальше на берег, закопал в мокрый песок у самой кромки воды три бутылки и взглянул на капитана, тот в свою очередь посмотрел на Элизабет. -Ну, веди нас, - совершенно спокойно сказал он. -Куда? - не сразу поняв, что от нее хотят, спросила Элизабет. Джек помолчал с секунду, потом сказал: -Я понимаю, тебе надо осмотреться. Хорошо, мы тебя здесь подождем. И в подтверждение своих слов, он отошел от воды и сел в тень ближайшей пальмы.
Элизабет взглянула на не двигающегося с места и смотрящего на нее Гиббса и у нее началась паника. «Откуда же я знаю где искать этот клад?!» - с тревогой подумала она и оглядела остров. Он был небольшим, шириной примерно в пол мили, но это не значит что можно было найти на нем клад, не зная точно где он закопан. Наугад можно было копать и не один месяц. «Если его вообще кто-либо здесь закопал?» - невесело подумала Элизабет. И, не зная, что делать, просто пошла в глубь острова.
Он был совершенно плоским. Белоснежный песок кое-где закрывали ярко-зеленые листья стелющихся растений. Тонкие длинные пальмы, растущие по всему острову и подступающие к самой кромке воды, ничем одна от другой не отличались. Элизабет оглянулась назад. Джек и Гиббс сидели к ней спиной, о чем-то болтали между собой и не наблюдали за ней, как она опасалась. «Вот и хорошо, - вздохнула она облегченно, - Попробуем сосредоточиться…»
Она огляделась, чтобы заметить хоть что-то, чтобы привлекло ее внимание. Но кругом не было ничего, кроме пальм и валяющихся повсюду кокосов. «Что у нас есть? Голова лошади, две пальмы, сердце… Закат или восход… А вдруг сюда на закате или на восходе надо было приплыть?» Она еще раз посмотрела по сторонам, подумав, - Что ж, попробуем прогуляться, - и пересекла остров, дойдя до противоположного берега. «Он по форме напоминает треугольник, не так ли?» - размышляла она и пошла сначала на выступающий южный конец, потом на западный. Когда она дошла до восточного конца, то увидела, что Джек и Гиббс сидели все под той же пальмой, но теперь, поскольку она была перед ними, они молча смотрели на нее.
-Черт! - выругалась она шепотом и, резко развернувшись, пошла снова вглубь острова. Но, остановившись в центре его, снова огляделась. «Пальмы, кокосовые орехи, песок… Ничего тут больше нет», - усмехнулась она про себя и, лениво пнув лежащий рядом кокос, не спеша пошла к берегу, - Я так буду ходить до вечера… Конечно, они не будут надо мной смеяться, они ведь и сами не уверены, существует ли этот клад вообще… И я ведь им сказала, что не уверена на сто процентов в его местонахождении, - пыталась она успокоить себя. Но так просто признать свое поражение, подойти и сказать «Извини, Джек, я не знаю где искать», вернуться ни с чем на «Жемчужину»… Нет, так просто она не хотела сдаваться.
«Лошадь, две пальмы, сердце, треугольник» - твердила она про себя, как заведенная. Потом остановилась. «Лошадей тут нет, пальм полно…» И она стала разглядывать пальмы, в надежде увидеть две сросшиеся, поворачиваясь вокруг себя, пока вдруг не заметила что-то странное. Она снова медленно повернулась вокруг своей оси. Расстояние до окружавших ее ближайших трех пальм на глаз было абсолютно одинаковым! «Примерно двадцать футов до каждой пальмы… Треугольник!». Элизабет мысленно на песке начертила черту, соединяющую три пальмы, поворачиваясь вокруг себя. «Треугольник!». Сердце ее бешенно заколотилось. «Это не может быть простым совпадением!» Она еще раз повернулась вокруг своей оси, стараясь на глаз определить расстояние до самых выступающих концов острова. «Если я не ошибаюсь, я нахожусь в западной части острова примерно на одинаковом расстоянии от южного и восточного концов!»
-Кэп, - воскликнул Гиббс, - чего это она вокруг себя вертится? Джек обернулся. Элизабет как-то странно крутилась на месте, резко поворачиваясь в пол оборота, останавливаясь, затем опять поворачиваясь. -Она что-то нашла? - почему-то шепотом спросил Гиббс. Но Джек не ответил, а сосредоточенно смотрел на девушку.
«Итак! Кокосовые острова представляют из себя треугольник, в восточной их части расположен тот, на котором я нахожусь и который тоже представляет из себя треугольник. Я стою на западной части этого острова среди трех пальм. И если эти три пальмы соединить одной линией, то получится треугольник, внутри которого я стою! - Она чуть не рассмеялась от накатившихся на нее эмоций, - Может тот рисунок, который означает как восход так и закат солнца, и есть символ запада и востока? Я стою внутри треугольника в западной части самого восточного острова! … Если это правда, что тут есть клад, то он должен быть здесь! На том самом месте где я стою!»
Элизабет обернулась, заметив, что Джек и Гиббс пристально на нее смотрят. Стараясь скрыть улыбку и волнение, она, намеренно не спеша, подошла к ним.
-Я конечно не уверенна на сто процентов, - начала она. Гиббс тут же вскочил на ноги, - но можем попробовать. Не успела она договорить, как Гиббс уже бросился к шлюпке и стал доставать оттуда две лопаты. Элизабет посмотрела на Джека, его взгляд говорил ей… говорил ей… она не сразу поняла, что именно, но потом, улыбнувшись, опустила глаза. Да, его взгляд говорил ей, что он нисколько над ней не смеется, а полностью верит в нее. -Я готов! - сказал подбежавший Гиббс. -Ну, веди нас, - совершенно спокойно, как в первый раз, сказал Джек.
Когда Элизабет возращалась на прежнее местно, ее вдруг охватила паника: она не могла найти те три пальмы! Но, сделав пару шагов в сторону, облегченно вздохнула, заметив то место на песке, где она крутилась вокруг своей оси. -Должно быть вот здесь, - показала она на углубление в песке.
Гиббс сразу же принялся копать. Элизабет чуть отошла в сторону и стала просто смотреть на мужчин, как они орудуют лопатами. Джек работал не торопясь, размеренно, Гиббс же с большим азартом. Но, поскольку края ямы обрушивались, вновь засыпая ее сухим песком, то они стали копать сначала в ширину, а уже потом в глубину, откидывая на довольно приличное расстояние выкопаный песок.
«У них есть своя отработанная техника, - усмехнулась Элизабет, - Сколько же кладов они уже нашли или пытались найти?» -Есть специальная школа для пиратов где, помимо всяких морских предметов, обучают также технике откапывания кладов на карибских песчанных островах? - улыбаясь, спросила она. -Есть такая школа, - весело ответил Джек, не переставая работать лопатой. -Где же она? Может я в нее поступлю, раз там учат таким полезным вещам?
-Мне очень жаль, но женщин туда берут с неохотой, - Джек облокотился на лопату и с нескрываемой усмешкой посмотрел на Элизабет, - Я бы даже сказал, что совсем не берут. -Ну и где же находится такая школа? - усмехнулась она в тон ему, - Да еще с учениками… -Одна из них тут неподалеку стоит, - ответил он и кивнул в сторону «Черной Жемчужины», - Кстати, именно там учится сейчас один ученик, но несмотря на то, что уже пять лет как учится, до лекций по откапыванию кладов он пока еще не дорос. Как видишь, на данной лекции он не присутствует. И, снова улыбнувшись, Джек опять взялся за лопату.
Элизабет не нашлась что ответить и отошла в сторону. «Мне очень жаль, но женщин туда берут с неохотой, я бы даже сказал, что совсем не берут, - передразнила она его про себя, - Вечно он на до мной смеется».
Гиббс остановился и глубоко вздохнул: -Ну и жара сегодня! Никак на днях буря разразится? -Вполне возможно, - глянув на небо, сказал Джек, вытер пот рукавом, потом снял рубаху и, бросив ее неподалеку, продолжил копать.
Елизабет загляделась на его торс, на его гладкую шоколадную грудь, на крепкие руки и не заметила, как Джек увидел, что она на него смотрит и, улыбаясь в усы, искоса стал на нее поглядывать. Как только она это заметила, то покраснела до корней волос и, отвернувшись, пошла в сторону. «Черт! Ему весело, что я, разинув рот, не могу на него наглядеться!… Не обольщайся, Джек Воробей, на шею я кидаться тебе уж точно не буду». И, злясь на саму себя, она стала ходить кругами среди пальм.
-Дьявол! - Гиббс крикнул так громко и так неожиданно, что Элизабет вздрогнула и повернулась. Они с Джеком стояли, почему-то не двигаясь. Потом Гиббс копнул лопатой, которая глухо ударилась о что-то твердое, и снова крикнул, - Дьявол! - и, бросившись на колени, стал разгребать песок руками. Элизабет подошла и увидела показавшиеся серые доски. Джек не шевелился, а только, улыбаясь, смотрел на нее. -Поздравляю, цыпа! Ты была права! Она глазам своим не верила. «Значит это правда?! Значит я все правильно угадала? Нет, этого не может быть!» В две секунды Гиббс освободил от песка что-то похожее на крышку тайника, которую они вместе с Джеком с трудом подняли и откинули в сторону. Вниз уходила полусгнившая деревянная лестница. Джек заглянул внутрь, потом быстро сбежал по ступенькам и изнутри крикнул: -Гиббс, спускайся, здесь на двоих места хватит.
Элизабет стояла, не дыша, и до сих пор не могла поверить в то, что они что-то нашли с ее помощью. Послышался звук железа по железу, скрип открывающейся крышки сундука и возглас Гиббса: -Мать честная! Джек! Потом Гиббс поднялся по ступенькам: -Посмотрите и вы, миссис Тернер! Она аккуратно, боясь оступиться на шаткой узкой лестнице, спустилась и первое что увидела - это Джека, улыбающегося до ушей. -Смотри, что ты нашла, Лиззи! - воскликнул он и отодвинулся в сторону. Перед ней был открыт огромный сундук, полный золотых монет, из которых высовывались и разные предметы из золота: канделябры, кубки, тарелки. -Я думаю, что этот тоже не пустой, - сказал Джек и пнул носком сапога второй сундук, на который был поставлен тот, который они открыли.
Элизабет не произносила ни слова, она все еще не могла прийти в себя. Не то, чтобы она была зачарована сокровищами. Нет, больше всего она была поражена не кладом, который они нашли, а тем фактом, что ей удалось разгадать головоломку, которую загадали те, кто этот клад спрятал. Джек осмотрелся по сторонам, и увидел маленький сундучок, так похожий на те, что они нашли на двух других островах. Сорвав замок, он открыл его и, найдя там пачку старых писем, перевязанных одним шнурком, передал их Элизабет и стал горстями пересыпать золото из большого судука в маленький. -На первое время хватит, - улыбнулся он, взглянув на Элизабет, которая задумчиво смотрела на письма, - Ты кажется не совсем рада…
Она посмотрела на него и увидев, каким искренним счастьем сияло его лицо, почувствовала горькую обиду, - «Как будто маленькому мальчику купили давно желанную игрушку» Джек продолжал вопросительно на нее смотреть. -Ты не довольна, цыпа? Тебе этого мало? - усмехнулся он, заметив разочарование на ее лице. «Когда он меня вчера встретил, его глаза не сияли таким счастьем», - с досадой подумала она и с натянутой улыбкой ответила: -Мне достаточно. Джек повернулся и, поставив маленький сундучок на землю, закрыл крышку большого сундука, накрыл его старой парусиной, которой он очевидно был накрыт до этого, и весело сказал: -Ну, пошли.
Пока Джек и Гиббс закрывали и закапывали тайник, разравняв напоследок песок и заметав все следы, Элизабет стояла, не шелохнувшись, с письмами в руках. -Миссис Тернер, если вы мне не расскажите, как это у вас получилось, я до конца жизни буду умирать от любопытства, - восхищенно глядя на нее, проговорил Гиббс. Она в ответ невесело улыбнулась. Джек, заметив ее странное состояние, спросил: -Ты пребываешь в шоке от найденного клада? Вроде на Исла-дэ-Муэрто ты и не такое видела. Элизабет не ответила, а, указав на письма, спросила: -А с ними что делать?
Джек надел рубашку, поправил ремень, взял у нее пачку с письмами и сунул за пазуху. -Что ты собираешься с ними делать? - с любопытством спросила Элизабет. -Не читать, это точно, - сказал он и огляделся по сторонам, - Ты в следующий раз найдешь это место? -Если ураган не снесет эти пальмы, найду, - просто ответила она. -Ага, значит ты ориентировалась по пальмам! Один твой секрет мы разгадали, - улыбнулся он, подхватил под мышку сундучок с золотом и пошел в сторону шлюпки. -Джек! - закричал ему вслед Гиббс, - А если снесет? -Ну за двадцать лет не снес же, - ответил капитан, не оборачиваясь. Но Гиббса это не убедило. -Джек, может оставим какую-нибудь зарубочку, что ли? -На пальме? - спросил тот, остановившись и повернувшись к нему, - Если ураган снесет пальму, то снесет и зарубочку, - и пошел прочь. Гиббсу ничего не оставалось делать, как молча последовать за ним. Элизабет постояла с некоторое время, глядя на удаляющегося Джека, но когда он подошел к берегу и оглянулся, она очнулась от своих мыслей и быстро зашагала к шлюпке.
***
«Разящий» медленно плыл в сторону заката, не спеша рассекая гладкую как зеркало морскую гладь. На носу корабля стоял Уилл, заложив руки за спину, и глядел на заходящее солнце. «Как она там сейчас? - тревожно думал он, - А она ведь даже не знает, что мы ищем ее. Ведь Хантер, наверняка, дал ей понять, что меня убили. Каково ей думать, что ни губернатор, ни Норрингтон ничего не знают о случившемся и не станут искать ее, пока не придут вести из Лондона о том, что «Святая Екатерина» исчезла». Долго он так стоял, не шевелясь, погруженный в печальные мысли, все больше и больше убеждаясь в том, что только Джек Воробей может помочь ему.
Когда шлюпка подошла к «Черной Жемчужине», солнце уже зацепилось своим огненным краешком за горизонт, окрашивая в нежно розовый свет пухлые, как взбитые сливки облака, столпившиеся на западе. -Нас ожидают веселые деньки, - сказал Джек, взглянув на закат.
Не успели они подняться на палубу, как к Элизабет подбежала Мэгги и, схватив ее за руку, потащила за собой: -Мама, пойдем, я тебе что-то покажу! Следуя за дочкой, она мельком оглянулась на Джека, которого окружили все матросы, и, уже открывая дверь каюты, услышала как Гиббс сказал что-то про Тортугу. Мэгги подвела ее к кровати: -Мама, смотри! Элизабет, увидев на покрывале неимоверное количество разноцветных ракушек и многочисленные кусочки белого коралла, удивилась: -Где ты их взяла? -Мне их наловил Джек! - восторженно ответила девочка, взяв одну большую ракушку и показывая ее маме, - Смотри, какая красивая! Элизабет улыбнулась, подумав, - «Смышленный же у тебя брат оказался, Мэгги. Он нашел верный способ чем тебя занять и как от тебя отвязаться».
В этот момент в каюту вошел капитан и, подойдя к столу, поставил на него сундучок с золотом. Взглянув на Мэгги и на ее сокровища, он улыбнулся: -Ты тоже нашла сегодня клад? Девочка не поняла, что он обратился к ней, а повернулась к кровати, залезла на нее с ногами и стала сосредоточенно перебирать ракушки.
Элизабет посмотрела на сундучок на столе и спросила: -Мы поплывем на Тортугу? -Не в Англию, это точно, - ответил Джек, подошел к шкафу, открыл его, пошарился там немного и, вытащив три кожанных мешочка, подошел к столу и стал пересыпать в них золотые монеты. -Тебе следовало бы поинтересоваться насчет доли, которая полагается тому, кто нашел клад, - сказал он, взглянув на Элизабет. -Джек, деньги меня не интересуют, - спокойно ответила она. -Правда?… Ты хочешь прожить свою жизнь как бедная вдова? Элизабет чуть не задохнулась от возмущения: -Откуда ты знаешь про Уилла?! -Мне рассказала Мэгги, - спокойно ответил он -Ты устроил ей допрос… -Я просто хотел узнать, как вы попали на «Призрак», - быстро перебил ее Джек, поморщившись при воспоминании о том, как ему пришлось успокаивать девочку.
Элизабет молча смотрела как он наполняет мешочки золотыми монетами. Глядя на его довольное лицо, она спросила: -Значит мы плывем на Тортугу? Джек мельком взглянул на нее, крепко завязал все три мешочка и, подойдя к шкафу и складывая их на полку, спросил: -Тебе знаком некий капитан Энди? -Капитан «Елены»? -Он часто бывает на Тортуге и там вы можете пересесть на его «Елену» и благополучно доплыть до Порт Рояла, - сказал он, закрыл шкаф и посмотрел на Элизабет, ожидая ее реакции на свои слова. Но она уже успела совладать со своими эмоциями и смотрела на него спокойным ничего не выражающим взглядом. Видя, что она ему не отвечает, он направился к двери.
-Джек! - окликнула она его. Ей уже надоела эта бесконечная двухсмысленность его отношений к ней. Она хотела понять, что он на самом деле думает о ней. Кто она для него? Почему он совершенно не беспокоится, в отличие от Гиббса, о местонахождении клада, полностью доверяя ей, но при этом вычеркивая ее так просто из своей жизни?
Он стоял у двери и молча ждал вопроса. Элизабет подошла к нему вплотную и, улыбнувшись, посмотрела на него заигрывающим взглядом. -Капитан Джек Воробей, - лукаво заглядывая в его глаза и чуть ли не касаясь своими губами его рта, медленно заговорила она, - Почему вы так спокойно отпускаете меня? А вам не может прийти в голову, что я, вернувшись в Порт Роял, скажем, выйду замуж за коммандора Норрингтона и мы с ним приплывем сюда и заберем весь ваш клад? Гиббс ведь не зря волновался насчет зарубочек…
Увидев, как он судорожно сглотнул, глядя на ее так чувственно приоткрытые губы, потянулся и почти коснулся их своими губами, Элизабет медленно отстранилась и, приподняв бровь, как будто спрашивая чего он от нее хочет, посмотрела на него с усмешкой. Джек тут же пришел в себя и в его глазах мелькнул дьявольский огонек, а правый уголок его рта чуть приподнялся, сверкнув золотом. -Миссис Тернер, - сказал он, поддаваясь вперед и заставив ее отступить на шаг назад, - Если уж вам так невтерпеж выйти замуж… Что ж, вы можете быть замужем за кузнецом, за офицером английского флота, за командором Норрингтоном… хоть за папой римским… - и, продолжая наступать, пока Элизабет не уперлась в стол, он слегка склонился над ней, прижав ее к столу, и посмотрел на нее таким завораживающим взглядом, от которого у нее перехватило дыхание.
-Я могу спать спокойно, Лиззи, поскольку знаю, что ты всегда будешь на моей стороне… Поскольку я понял одну вещь, с тех пор как познакомился с тобой шесть лет назад… - проговорил он и, заметив как любопытство, а затем смятение мелькнули в ее карих глазах, вдруг замолчал на мгновение, продолжая смотреть на нее в упор, а потом прошептал ей в самые губы: -Ты - пиратка… Ты родилась пираткой и останешься ей на всю жизнь. Увидев, что совсем не это она ожидала услышать, он улыбнулся довольной улыбкой, повернулся и пошел в сторону двери, но вдруг остановился и, повернувшись к Элизабет, сказал: -Кстати, перед тем как выйти замуж за командора Норрингтона, предупреди его, чью дочь ему придется воспитывать. И, вновь улыбнувшись, он вышел из каюты.
В этот зимний период серые сумерки рано сменились темной карибской ночью. Когда горизонт потускнел, а потом и совсем растворился в темноте, с моря подул устойчивый норд-ост. Элизабет с Мэгги на руках стояла на носу корабля и, наслаждаясь вечерней прохладой, показывала дочке созвездия. -Попутный ветер сегодня с нами… - запел неподалеку Гиббс, - Правда, кэп? Смотри какой ветерок, прям как по заказу! -Сразу после ужина и отправимся, - бодро ответил капитан. «Ему не терпится отплыть на ночь глядя» - с досадой подумала Элизабет, все еще ругая себя за глупую шутку про свадьбу с Норрингтоном, и услышала как в трюме кок застучал ложкой по железной кастрюле. Повернувшись и увидев подошедшего к ней Джека с фонарем в руках, она спросила: -Это Мартин всех так зовет к столу? -Просто и ясно, не правда ли, раз ты догадалась.
Элизабет представила себе гостинную миссис Брайтон и повара, который бы, стоя рядом с роскошно накрытым столом, стучал бы ложкой по кастрюле, приглашая гостей к ужину, и тихонько рассмеялась. Джек улыбнулся: -В следующий раз накажу Мартину выходить на палубу со словами «Господа пираты, ужин готов, прошу вас пройти в нашу трюмную гостинную». И, произнеся эту фразу, он так театрально поклонился, сделав изящный жест рукой, что засмеялась не только Элизабет, но и Мэгги.
Спустившись в трюм, Элизабет с облегчением заметила, что вечером там было уже не душно. Свежий ветер с палубы резкими порывами задувал и сюда, звеня медными половниками и черпаками, висевшими над печкой. Множество свечей стояли на длинном почти черном столе, черном не потому, что он был из дерева темных пород, а потому, что с годами на него было вылито столько рома, что от него исходил терпкий сладковатый запах как от винной бочки. Пираты рассаживались на лавку и, поскольку Элизабет никто не показал где ее место, она села неподалеку от края стола, рядом с сыном капитана. Мэгги тут же забралась к брату на колени.
Элизабет в первый раз в жизни ужинала в подобной обстановке и с любопытством и с легкой улыбкой наблюдала за всем происходящим. Капитан, сев во главе стола, в свою очередь стал наблюдать за Элизабет и усмехнулся про себя, отметив что она сидела на низкой деревянной лавке словно в мягком кресле, прямо держа спину и сложив руки на коленях, в отличие от пиратов, которые, развалившись кто как мог и сложив локти на стол или подбоченясь, болтали между собой. Мартин подавал сидевшему у печки пареньку деревянные кружки и темно-зеленые бутылки, которые, переходя из рук в руки, расставлялись по всему столу.
«Интересно, в которых из них вода, а в которых ром?» - подумала Элизабет. Как будто прочитав ее мысли, капитан крикнул коку: -И бутылку с водой для наших дам не забудь. «Значит там был только ром» - улыбнулась она и увидела как Мартин скрылся за перегородкой в конце трюма, а потом вышел оттуда с бутылкой, которую лично поднес и поставил напротив Элизабет. Отойдя на пару шагов, он вдруг остановился и вернулся, взяв бутылку и откупорив ее. И хотел было уже налить воды в кружку, но Элизабет, видя как он переживает и волнуется по поводу того, как себя вести перед светской дамой, случайно оказавшейся в их простом обществе, улыбнулась ему и сказала: -Спасибо, я сама.
Взглянув краешком глаза на капитана, она поняла, что тот веселится как мальчишка в предвкушении забавного спектакля и что пожалуй для него трудно найти лучшего развлечения, чем наблюдать за воспитанной в светском обществе женщиной, попавшей на ужин к пиратам. «Посмотрим, будет ли она, как вчера Мэгги, просить вилку и салфетку» - думал Джек, наливая ром в кружку. -Предлагаю тост, - громко воскликнул он, заставляя всех замолчать. «Пошла пьянка» - весело подумала Элизабет. Джек поднялся на ноги и торжественно заговорил: -Выпьем за благородных дам, которые несмотря на то, что их учили играть на фортепьянах и вышивать крестиком, неизвестно где научились отыскивать закопанные пиратами клады. -За миссис Тернер! - послышались радостные возгласы со всех сторон.
Элизабет, посмотрев на пьющих за нее пиратов, постаралась улыбнуться и придать своему лицу спокойное выражение, но Джеку удалось выбить ее из колеи и почти на протяжении всего ужина она не знала куда деться и как себя вести. Ей казалось, что все пятнадцать пиратов наблюдают за ней и исподтишка смеются над ее неумением находиться в простом обществе, где нет никаких заранее установленных правил поведения, где не надо лицемерить и бояться показаться в глупом свете, где все просто и искренне, как между старыми добрыми друзьями.
Но больше всего ее раздражало то, что она не могла понять ЧТО именно так смущает ее. «Ведь я же уже плавала с пиратами… с Анной-Марией и с Гиббсом на «Перехватчике». Я тогда чувствовала себя частью их команды, - думала она, - Почему же я сейчас теряюсь и переживаю, как если бы попала на ужин к королеве?» Странно, но ей было наплевать даже на то, что все матросы знают, кто является отцом ее дочери. Ей было абсолютно наплевать на то, что они прекрасно понимают, что она, будучи замужней светской дамой, была любовницей их пиратского капитана. «А может меня и смущает то, что они видят, что я - бывшая любовница? - задумалась она, но тут же возразила сама себе, - Нет, тут что-то другое»
«Да и какое мне вообще дело до мнения этих пьяных мужиков! - попыталась она успокоить себя, но, оглядев пиратов, с досадой поняла, что что-то ее тревожит. И, встретившись взглядом с Джеком и заметив, что он прекрасно видел ее состояние и поэтому смотрел на нее насмешливым взглядом, она обвинила его в своих переживаниях, и, хотя и не совсем осознавала в чем же была его вина, поклялась отомстить ему при первой же возможности. «Посмотрела бы я на тебя, попади ты на светский ужин» - думала она, хотя в душе понимала, что Джек бы не растерялся за столом со знатными господами, а развлекался бы не меньше, чем наблюдая за ней в этот вечер.
Элизабет конечно же преувеличивала, думая, что кто-нибудь, кроме капитана, обращает на нее внимание и смеется над ней. Как только по столу разошлись наполненые тарелки, таким же способом, как и бутылки с ромом, а именно передаваемые из рук в руки, мужчины и думать забыли о ней, а просто ели, пили и разговаривали между собой.
Ужин состоял из единственного блюда - всевозможных морепродуктов, наловленных за день, тушеных вместе с бобами и со странного привкуса зеленью, которую Элизабет ела в первый раз в жизни и никак не могла понять что это было. «Я бы сама бы наняла к себе этого Мартина. Готовит такие простые вещи, но так вкусно», - думала она, радуясь, что ее опасения насчет того, что пираты едят тошнотворную и сваренную неизвестно из чего похлебку, не оправдались. Хотя, вспомнив чем ее кормили на «Призраке», она невольно поморщилась.
Она то и дело поглядывала на Мэгги, которая, сидя на коленках у брата, ела с ним из одной тарелки. «Хорошо, что она терпеть не может мяса, а любит рыбу, а не наоборот», - думала с улыбкой Элизабет, удивляясь что ее дочка еще не произнесла ни слова за этот вечер. Обычно та, попав в общество взрослых, старалась всеми способами привлечь к себе внимание, и это было большой проблемой на светских ужинах в Порт Рояле. «А тут, среди пиратов, такая воспитанная и скромная стала», - удивлялась Элизабет, не подозревая, что Мэгги, пользуясь отсутствием мамы, носилась как сумасшедшая по палубе и по трюму наперегонки с братом и сильно проголодалась, а потому и ела молча.
-А что, капитан? Мы сразу обрадуем старика Энди или помучаем его еще немного? - спросил Гиббс. Элизабет насторожилась, наивно полагая, что говорят о ней. -Можно и помучить, - медленно ответил Джек, потягивая ром, - Мы ему это удовольствие на всю жизнь растянем. -Ага, - понял Гиббс, - тогда он в предвкушении будующего цену занижать не станет. Джек ничего не ответил, а лишь улыбнулся. «Они всё про клад, - подумала с досадой Элизабет, - А заодно с золотыми тарелками и кубками и меня сдадут капитану Энди».
-Мама, а я сегодня видела морскую звезду! - воскликнула Мэгги. «Поела, теперь ей рот не закроешь», - подумала Элизабет и спросила вслух: -И какая же она? -Вот такая! - и девочка развела руки сантиметров на тридцать, - Я ее в руках держала! Она такая шершавая и щекочется!
В этот момент сидевшие по ту сторону стола пираты грохнули дружным хохотом. -Как? Как он сказал? - не расслышав концовки анекдота, спросил один. -Ну ты чё, думаешь я им танцевать стал? - ответил другой, и все опять засмеялись.
Элизабет улыбнулась - «Как же, пираты, да и без пошлых анекдотов?». И, в который раз, сравнивая сегодняшний ужин со светскими вечерами в Порт Рояле, представила себе офицеров Норрингтона, рассказывающих подобные байки при женщинах и детях. «Видел бы меня сейчас отец, - улыбнулась она, а потом подумала, - Хотя ему всё равно придется всё рассказать, потому что будут вопросы по поводу того, откуда Мэгги нахваталась столько ненормативной лексики, - Тут она спохватилась, - Боже мой, мне же теперь с ней ни на один порядочный ужин нельзя будет пойти! Она там такое начнет рассказывать!». Элизабет взглянула на дочку и увидела, что та, медленно жуя, весело смотрит на мужчин, которые все до единого уже были на веселе, и вместе с ними слушала концовку очередного анекдота.
«… Тогда хозяйка борделя отправляет к нему третью девушку. -Нет, я ТАК не могу!!! И не просите! - возмущалась и эта, выбегая из номера. -Да что же это за извращение он требует-то?! - спрашивает ее хозяйка борделя. -Он просит меня сделать это БЕСПЛАТНО!»
По всему трюму раздался громкий хохот. Элизабет улыбнулась, стараясь сделать вид, что ее это не волнует, и утешая себя тем, что пятилетний ребенок не может понять смысла подобных пошлостей. Она взглянула на Джека, но тот в ответ лишь ухмыльнулся. «Хотя, что я от него требую? Не будет же он ради меня заставлять своих пиратов говорить на светские темы… Нет уж, пусть лучше не обращают на меня внимания, было бы хуже, если бы все вели себя как Мартин, который и вздохнуть передо мной боится.»
-Мама, а Джек сегодня залазил на самую высокую мачту! На самый верх! - восхищенно сказала Мэгги. «Когда это Джек взбирался на мачту? - удивилась Элизабет, а потом поняла, что та имеет ввиду брата, - Угораздило же Мэрилен назвать его в честь отца… Вечно я путаюсь, да и не я одна, наверное…» -На самый верх? -Да, он нисколечки не боится!… А я вот тоже высоты не боюсь! -Ну это для меня не новость, - улыбнулась Элизабет, зная пристрастие дочери к высоким пальмам. И взглянув украдкой на капитана, заметила что он внимательно и с легкой улыбкой смотрит на дочь. Ей показалось даже, что он смотрит на нее с оттенком гордости. «Неужели у него есть к ней какие-то чувства? - с волнением подумала она. Потом у нее мелькнула искорка надежды, - Хотя почему бы и нет?… Ведь любит же он своего сына».
-А я тоже хочу залезть на мачту! Элизабет не сразу нашлась что ответить на такое заявление дочери. -Джек говорит, что оттуда так далеко видать! - продолжала девочка. -Ничего оттуда не видно, - возразил ее брат, боясь, что Элизабет подумает, что это он наталкивает Мэгги на лазание по мачтам, - Сверху видно тот же горизонт как и с палубы.
Но Мэгги пропустила его слова мимо ушей. -Мама, ну можно? -Что можно? -Залезть наверх, ну не на самый верх, а наполовинку хотя бы, - умоляла Мэгги. Элизабет улыбнулась, увидев, что, как и на ужинах в Порт Рояле, ее дочка привлекла к себе внимание всех взрослых за столом.
-Отчаянная девочка! - то ли с восхищением, то ли с усмешкой воскликнул один из пиратов. -Я сначала на самую маленькую мачту залезу, а потом… а потом ты увидишь, что я не боюсь… и тогда, можно я и на большую залезу? За столом послышался одобрительный смех. Элизабет подумала с гордостью, - «А вы думали, что дочь светской дамы не может быть храброй?». Тут ей пришло в голову, что Мэгги к тому же и дочь пирата, и, взглянув на Джека, она увидела, что он, все так же улыбаясь, смотрит на девочку. -Знаешь, Мэгги, - сказала она, - ты не у меня должна разрешение спрашивать. -А у кого? -У капитана. Корабль-то его, ты у него и спрашивай, - и, заметив, как Джек вскинул бровь, улыбнулась, - «Посмотрим, как он теперь отвертится». Девочка задумалась на секунду, потом сползла с коленок брата, перелезла через лавку и неуверенным шагом пошла к капитану. Тот поставил кружку с ромом на стол и с легкой улыбкой на губах приготовился слушать подошедшую к нему и смотрящую в пол Мэгги.
В трюме повисла абсолютная тишина, было даже слышно плеск воды о борт корабля. Все с любопытством уставились на капитана и на его дочку, предвкушая что у них произойдет весьма занятный разговор. Девочка две-три секунды набиралась храбрости, а потом, подняв голову, смело взглянула на отца и быстро проговорила: -Дядя капитан, можно я залезу на мачту? -Нет, нельзя, - не в силах сдержать улыбку, ответил Джек. -Почему? - тут же спросила она. -Потому что на мачты разрешается подниматься только членам экипажа, то есть матросам, а ты не матрос, ты - пассажирка.
Мэгги открыла было рот, но тут же закрыла, не зная что возразить на такую простую истину. Элизабет удивилась, - «Мне бы в голову такое не пришло бы» Но Мэгги не так-то просто было убедить. -Тогда я стану матросом! Джек рассмеялся, взглянул на сына, а потом на старпома: -Гиббс, тебе это ничего не напоминает? -Был у нас уже один девятилетний юнга. Не хватало нам теперь пятилетнего, да еще и в юбке! - воскликнул тот.
Мэгги, поняв, что слово «в юбке» относится к ней, стрельнула глазками в сторону старшего помощника. -Понимаешь, Мэгги, - зацепившись за слова Гиббса, заговорил Джек, - ты не можешь стать матросом… -Почему? - перебила его девочка. -По одной простой причине… Ты разве видишь среди моих матросов женщин?
Мэгги немного помолчала, но потом упрямо возразила: -Ну и что? -Как что? - усмехнулся Джек, - Ты - девочка, а следовательно не можешь быть матросом. И он спокойно ждал, что она на это ответит. Но потом чуть не рассмеялся, увидев как на ее сначала задумчивом и немного смущенном лице вдруг появилась еле заметная ухмылка. Нет, она не улыбалась, а лишь правый уголок ее рта чуть-чуть приподнялся вверх. «Моя дочь! - с восхищением подумал Джек, - И судя по всему у нее что-то на уме». И он не ошибся. Мэгги спросила: -А что можно пассажиркам?
«К чему она клонит?» - подумал он и, встретившись взглядом с Элизабет, непринужденно ответил: -Практически ничего… Ходить по палубе, иногда бегать, спускаться в трюм. -И всё? -И всё… - не успел произнести он, как Мэгги его перебила: -А крутить штурвал? Гиббс так шумно хлебнул ром из кружки, что на него все посмотрели, в том числе и Элизабет.
-Ты же мне разрешил крутить штурвал! - воскликнула Мэгги. -Ты стояла за штурвалом? - удивилась Элизабет. Она подумала, что это очередные выдумки ее дочери, но, взглянув на Джека, улыбнулась: -Это правда? -Она не стояла за штурвалом, а, как она правильно выразилась, она его крутила. -Я повернула корабль направо! - похвасталась Мэгги. -И чуть его не потопила! - воскликнул Гиббс. За столом раздался всеобщий хохот. Капитан был в хорошем расположении духа, а потому и расмеялся вместе со всеми: -Потопила - это громко сказано, а что повернула направо - это абсолютная правда. -Когда корабль поворачивает на правый борт или когда он ложится на правый борт - это две разные вещи, - попробовал возразить старпом, бывший уже навеселе.
Джек воскликнул, вставая из-за стола: -Кстати, Гиббс, сейчас - твоя вахта, - и добавил с улыбкой, - Я имею ввиду: твоя очередь крутить штурвал. И пошел к трапу, ведущему на палубу. Матросы стали подниматься из-за стола, понимая что ужин окончился. Уже через пять минут с капитанского мостика раздался голос старшего помощника: -Поднять якорь!
Элизабет уже давно уложила спать Мэгги и, не зная чем заняться, ходила взад-вперед по полутемной каюте, освещенной одной единственной свечкой, и прислушивалась к голосам на палубе. Она вынужденна была признаться самой себе, что весь вечер ждала, пока Джек зайдет к ней. «Это же его каюта. Неужели ему ничего не надо? Неужели ему не нужны карты или еще что-нибудь?» - недоумевала она, отмечая, что среди полупьяных голосов матросов голоса капитана не было слышно.
«Может он молча стоит за штурвалом? - подумала она, - В конце концов, почему я не могу выйти из каюты? Почему я должна сидеть здесь взаперти? Ведь это не значит, что я бегаю за Джеком и вешаюсь ему на шею. Мне просто не спится, могу же я прогуляться перед сном». И, убедив себя таким образом в том, что у нее есть иной повод выйти на палубу, нежели поиски Джека, она открыла дверь и вышла наружу.
Несколько маслянных фонарей бросали причудливые тени от колышашихся на ветру снастей. Матросы, несмотря на то, что были слегка навеселе, выполняли обычную рутинную работу, закрепляя толстые канаты и меняя паруса по командам, доносившимся с капитанского мостика. Элизабет, услышав эти команды, не оглядываясь, c досадой поняла, что за штурвалом стоял старший помощник, а не капитан. «Значит Джек - в трюме… Ну и наплевать, я же просто вышла подышать свежим воздухом» - подумала она и пошла на нос корабля.
Облокотившись о фальшборт, она стала наблюдать за работой матросов, которые искоса на нее поглядывали. И ей стало не по себе от их косых взглядов, потому что ей показалось, что они смотрят на нее с нескрываемой насмешкой. И только тогда она поняла, что же так смущало ее за ужином. Она поняла, что чувствует себя абсолютно чужой на «Черной Жемчужине», что не чувствует себя частью команды, как это было шесть лет назад на «Перехватчике», когда они вместе с Анной-Марией, Гиббсом и Уиллом обсуждали как им сражаться с пиратами Барбоссы.
Сейчас на «Черной Жемчужине» она ощущала себя временной гостьей, светской дамочкой, случайно попавшей в общество пиратов. А как она хотела бы быть такой же как они, быть пираткой, работать наравне со всеми, но только не быть чужой, не быть случайной гостьей. «Я - пассажирка, которой не разрешается залазить на мачты, - печально вздохнула она, - которая хотела бы стать стать членом экипажа, - и, усмехнувшись сама над собой, продолжила, - которая размечталась провести свою жизнь на этом корабле вместе с капитаном, - и с горечью добавила, - и которую этот капитан собирается высадить через пару дней на Тортуге.»
Ей стало так обидно от этих мыслей, что она почувствовала как у нее защипало в горле, и она еще больше разолилась на себя из-за этого, - «Возомнила себя пираткой, а сама готова разрыдаться из-за любого пустяка». Но не так просто было загладить горечь разочарования в своих надеждах. «Тогда, пять лет назад я мечтала только об одном: попасть на «Черную Жемчужину». Мне казалось, что этого было бы достаточно, чтобы остаться на ней вместе с Джеком, как будто это могло привязать его ко мне навсегда. Мне и в голову не могло прийти, что он захочет высадить меня в первом же попавшемся порту», - с тоской подумала она, но, увидев поднимающегося из трюма капитана, почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и, резко отвернувшись, уставилась невидящим взглядом в темноту.
Она не слышала его шагов по палубе, но так отчетливо представляла себе, как он приближается к ней своей мягкой раскачивающейся походкой, что для нее не было неожиданностью услышать вскоре за своей спиной его веселый голос: -Цыпа, тебе не спится?
Она повернулась и увидела, что он был более навеселе, чем за ужином. Он стоял перед ней, слегка раскачиваясь и ухмыляясь себе на уме. В руке у него была уже полупустая бутылка с ромом. -Тебе не спится, цыпа? - повторил он свой вопрос, - Неужели тебя не устраивает капитанская кровать - самая удобная на всем корабле? И, вскинув бровью и подняв указательный палец, как будто догадавшись о чем-то, он воскликнул: -Ааа,… или тебя не устраивает отсутствие капитана в ней? И улыбнулся такой обворожительной улыбкой, от которой у Элизабет больно кольнуло в сердце. «Он теперь сожалеет, что оставил меня одну в прошедшую ночь и упустил возможность поприставать ко мне. Чтож, у него осталось еще пару ночей, чтобы уломать меня, перед тем как высадить на Тортуге» - печально подумала она, но не подала виду, а, заставив себя улыбнуться, ответила. -Меня вполне устраивает капитанская кровать, тем более отсутствие в ней капитана.
Джек посмотрел на нее с насмешливым недоумением: -Все это отговорки, цыпа… И, встав рядом с ней, прислонившись спиной к фальшборту, с нескрываемой усмешкой спросил: -Почему же ты не спишь сладким сном на удобной капитанской койке, наслаждаясь отсутствием в ней капитана, а бродишь ночью по палубе в ожидании неизвестно чего… или кого? - и, хлебнув глоток рома из бутылки, посмотрел на Элизабет и, улыбнувшись хитроватой улыбкой, добавил, - И не первую ночь бродишь…
Элизабет вспыхнула и не сразу нашлась что ответить, по одной простой причине: потому что Джек был прав. Но, совладав с собой, она сказала: -Не обольщайтесь на свой счет, капитан. Я всегда любила прогуляться и подышать свежим воздухом перед сном. -Я это заметил, - вновь улыбнулся Джек, - давно заметил… Ах, как ты любила подышать свежим воздухом перед сном, ожидая меня лунными ночами на своей лавочке.
Элизабет разозлилась не на шутку не только на Джека, но и на себя, за то, что ей нечем было ему возразить. -Спокойной ночи, капитан, - сказала она и направилась к каюте, но не успела сделать и пару шагов, как Джек усмехнулся: -Так как там насчет тесемок? Элизабет резко обернулась: -Каких тесемок? -Ну не будешь же ты будить Мэгги ради того, чтобы она помогла тебе развязать тесемки на платье, - воскликнул он и, увидев как она гневно стрельнула глазами и, ничего не ответив, пошла прочь, улыбнулся ей вслед и снова приложился к горлышку бутылки.
Зайдя в каюту, Элизабет взглянула на спящую безмятежным сном дочку. «Пропади он пропадом, а ведь он прав… всю дорогу прав», - выругалась она про себя и стала с трудом развязывать тесемки на спинке платья. Ей пришлось помучиться пару минут, прежде чем удалось раздеться самой. Задув свечку и накрываясь тоненьким покрывалом, она почувствовала такую обиду и досаду на Джека, что ей вновь захотелось плакать. «Если б он только знал… Если б он только знал, что я хочу остаться с ним навсегда, а не на пару ночей, - подумала она, но тут же возразила сама себе, - если б знал, то рассмеялся бы мне в лицо.»
Прислушиваясь к веселым голосам матросов, она подумала, - «А может плюнуть на всё? Глупо выдавать себя за целомудренную вдову, если я была его любовницей, когда была замужем… Можно подумать, если я буду строить из себя оскорбленную гордость, он влюбится в меня по уши и женится на мне.» Она обняла спящую Мэгги и задумалась о том, что же ожидает ее в будующем, - «Вернусь в Порт Роял и буду ждать, пока Джек со своими пиратами промотает содержимое тех трех мешочков на Тортуге. Потом он приедет за мной, мы сплаваем до Кокосовых островов, он там снова наполнит золотом свой маленький сундучок и снова отправит меня в Порт Роял до следующего раза. А когда мне надоест быть его любовницей на одну неделю раз в году, то тогда я расскажу ему, как найти те три пальмы, и вправду выйду замуж за Норрингтона или уеду в Лондон, подальше от Карибского моря и его проклятых пиратов.» От перспективы такого многообещающего будующего, ей стало так тошно на душе, что она даже не улыбнулась, услышав веселый голос капитана и послышавшийся затем пьяный хохот его матросов.
«Им смешно, - с досадой подумала она, - напились и радуются в предвкушении веселенького времяпровождения на Тортуге». И, вновь услышав голос Джека, она прислушалась, пытаясь понять что он говорил, но ничего не могла разобрать и, представив его, стоящего в окружении смеющихся пиратов, ей так захотелось выйти на палубу, захотелось просто быть рядом с ним, пить вместе с ним ром и смеяться над его шуточками вместе со всеми. Она села на кровати и оглядела каюту, слабо освещенную тусклым светом висевшего снаружи фонаря, и усмехнулась про себя, вспомнив слова Джека «Почему же ты не спишь сладким сном на удобной капитанской койке, наслаждаясь отсутствием в ней капитана?».
Взглянув на пустой стол, она подумала, - «Невесело быть трезвым когда все навеселе… А может здесь в каюте затерялась где-нибудь бутылочка рома?» - и стала оглядываться по сторонам. Она даже хотела встать и открыть шкаф, но потом одернула себя, - «Не дай бог Джек узнает, что я напиваюсь в гордом одиночестве в его каюте! Да он же будет подтрунивать надо мной из-за этого до самой Тортуги»
И, снова прислушиваясь к смеху на палубе, она вздохнула, - «А ведь, казалось бы, что проще - выйти из каюты и подойти к ним…». Но стоило ей представить, как она подходит к смеющимся мужчинам, как они умолкают, удивленно посмотрев на нее, она усмехнулась, - «И потом я непринужденно улыбнусь им, возьму у одного из них бутылку, выпью разом добрый глоток рома, повисну у Джека на плече и весело спрошу: «Так над чем вы тут смееетесь?»… И все в ответ уставятся на меня как на идиотку.»
Она легла на кровать и обняв дочку, с горечью подумала, - «Да уж, я здесь чужая… случайная пассажирка».
На палубе снова послышался смех. Джек с легкой улыбкой оглядел своих хохочущих матросов, хлебнул пару глотков рома и, бросив задумчивый взгляд на темные стекла своей каюты, взбежал по трапу на капитанский мостик и, сменив Гиббса, встал за штурвал.
В это раннее утро почти все матросы спали после вчерашней пьянки, лишь капитанский сын да двое молодых братьев-близнецов слонялись без дела по палубе. Волны были небольшие, ветер был устойчивый и не менял своего направления, поэтому с капитанского мостика редко раздавались команды по смене парусов, и парни, не зная чем заняться, болтали о чем-то между собой, расхаживая от кормы к носу.
Джек Воробей стоял за штурвалом и задумчиво смотрел на горизонт. Он все утро старался заставить себя не ломать голову над вопросами, касающихся Элизабет, но ему этого не удавалось. Он пытался отвлечься, подумав о найденных накануне двух сундуках с золотом, но пришедший в голову вопрос: «А как же ей удалось найти место клада?», возвращал его опять к мыслям об Элизабет.
«Ну, насчет свадьбы с Норрингтоном она, конечно же, пошутила», - улыбнулся он, но тут же поморщился, вспомнив как Элизабет дразнила его при этом поцелуем и как отпрянула потом и надменно-презрительно посмотрела на него. Но воспоминание о том, с каким нескрываемым восхищением она смотрела на него, когда он без рубашки откапывал клад и как покраснела, встретившись с ним взглядом, и, смутившись, отвернулась, вновь вызвало у него довольную улыбку на губах.
«Почему же она злилась вчера вечером? Ведь не свежим же воздухом подышать вышла, ведь меня же ждала, а стоило мне появиться, как отвернулась, думая, что я не замечу. А потом пыталась оправдаться и, разозлившись, ушла… Пять лет назад она, будучи замужем, бросалась в мои объятия, а, став вдовой, считает оскорбительным разговор про тесемки на ее платье», - недоумевал Джек.
Его мысли прервал вид Гиббса, шатающейся походкой поднимающегося на палубу. Следом за ним из трюма показались Оман и Майкл. Джек усмехнулся, глядя на них, прикидывая в уме сколько рому выпили накануне его матросы, празднуя найденный клад. «Одна Элизабет осталась трезвой, хотя по идее должна была выпить больше всех», - улыбнулся он, но тут же с досадой поймал себя на мысли о том, что, о чем бы он не подумал, все опять сводилось к Элизабет.
В этот момент он услышал доносящийся из каюты звонкий голосок Мэгги, а потом и увидел ее, выскочившую на палубу. Оглядевшись по сторонам и заметив своего брата на носу корабля, она бросилась бежать к нему со всех ног. «Представляю, как он рад своему новому званию няньки», - подумал Джек, с сочувствием глядя на сына.
Следом за дочкой из каюты вышла Элизабет. Взглянув на нее, Джек почувствовал глухой толчок в груди, отчего и выругался шепотом, - Зараза, - но, поймав на себе ее взгляд, заставил себя улыбнуться сияющей улыбкой. Элизабет слегка улыбнулась ему в ответ, взглянула на Мэгги, разговаривающую со своим братом, постояла немного в нерешительности, а потом стала подниматься по трапу на капитанский мостик.
-Даже не осмеливаюсь спросить тебя, как тебе спалось, - весело сказал Джек подошедшей к нему Элизабет. -Нормально, - пожала она плечами, стараясь не подать виду нахлынувшим на нее эмоциям. Поскольку это было не совсем «нормально» спать на его кровати, на его подушке, под его покрывалом, ощущая всюду его запах, который не давал ей покоя. Она должна была признать, что на кровати Хантера ей спалось намного лучше, ведь на «Призраке» ей не лезли в голову мысли о Джеке и воспоминания о проведенных с ним пять лет назад незабываемых моментов, которые вот уже две ночи как не давали ей уснуть. -У тебя и вправду очень удобная кровать, - добавила она, ожидая что он опять начнет подтрунивать над ней, как вчера. Но Джек лишь улыбнулся в ответ и, взглянув на своего старпома, крикнул: -Мистер Гиббс! А когда тот повернулся к нему, спросил: -Что-то не видно с утра Мартина. Он еще живой там? -Вчера вроде был живой, - ответил старпом и стал спускаться в трюм.
Во время завтрака Джек увидел, что Элизабет себя чувствует уже более уверенно за столом, а не как вчера за ужином. «Быстро же она освоилась в новом обществе», - подумал он с легким разочарованием. Очень уж ему понравилось накануне наблюдать как она стеснялась его пиратов. Но его разочарование улетучилось в один миг, стоило ему заметить, как Элизабет украдкой поглядывала на него. «Как будто ей хочется и колется, - улыбнулся он и, увидев, как она смутилась, встретившись с ним взглядом, и быстро отвернулась в ответ на его улыбку, подумал, - А потом уверяет меня, что любит подышать свежим воздухом перед сном».
Элизабет, не зная чем занятся после завтрака, бродила по палубе, наблюдая за работой матросов, а, дойдя до носа корабля, подошла к фальшборту и, заметив летучих рыбок, стала смотреть на них, как они, выскакивая из воды, расплавляли свои длинные переливающиеся всеми цветами радуги прозрачные плавники и, пролетев с пару секунд, ныряли в самую гущу рассыпающихся брызг, образуемых килем корабля. Вдруг она увидела аквамариновые спины двух больших рыб, одна из которых тут же выскочила на поверхность, позволяя разглядеть ее тупой нос и длинный, во всю спину, плавник, и, блеснув ярко-золотистыми перьями хвоста, звонко шлепнулась о встречную волну.
В следующую секунду обе рыбины почти синхронно повторили свой неуклюжий полет, преследуя свои маленькие жертвы, но изящные летучие рыбки казались намного быстрее и проворнее, и их не так-то легко было поймать. Элизабет повернулась, собираясь позвать Мэгги, и увидела перед собой Джека, который, взглянув на разноцветных рыбок, улыбнулся: -Изучаешь местную фауну? Не обратив внимание на усмешку в его голосе, она спросила: -Как они называются? -Те, которые с тупым носом? Дорады, - равнодушно сказал он, - Могу попросить моих ребят наловить их на обед… большое лакомство, должен заметить…
Элизабет поморщилась. «Как можно убивать и есть таких красавиц?». Она вспомнила как Уилл всегда над ней подтрунивал, предлагая ей конину и расписывая какая она вкусная. Но она за всю свою жизнь не пробовала конское мясо, она просто не могла есть лошадей, которых обожала и которые ей казались самыми красивыми и самыми умными животными на свете. -Нет уж, спасибо. Заметив легкое презрение в ее голосе, он улыбнулся: -Ты их уже пробовала… вчера на ужин… и так хвалила.
Элизабет не нашлась, что ответить, а стала просто смотреть на рыбок, и ей стоило большого труда не вздрогнуть, поскольку Джек пристроился слева от нее, вплотную придвинувшись к ней и прикоснувшись своим плечом к ее плечу. «Как будто ему места мало», - подумала она, еле сдержав улыбку, а вслух спросила: -А летучие рыбки как называются? -Так и называются… «летучие рыбки». -Тоже большое лакомство? - спросила она, повернув к нему голову, но тут же отвернулась. Взгляд его черных глаз, так близко и так завораживающе смотрящих на нее, она не могла переносить спокойно.
-Бывают лакомства и повкуснее, - медленным и таинственным голосом произнес Джек, повернулся боком и, облокотившись на левую руку, в упор посмотрел на Элизабет. -Например? - спросила она, не сводя глаз с летучих рыбок, чувствуя как у нее заходится сердце от его близости, и замерла, ощутив его горячее дыхание над своим ухом. Он прошептал: -Твои поцелуи.
Сердце вдруг оборвалось куда-то вниз, а потом бешенно застучало в груди, дышать стало не просто трудно, а невозможно. «Спокойно, Лиззи, - попыталась она прийти в себя, - Он тебя просто дразнит». И, глубоко и медленно вдохнув, она постаралась придать своему лицу равнодушное выражение, повернулась к Джеку, взглянула на него надменно и даже свысока и сказала: -Джек, это - бесполезно. -Что бесполезно? -Приставать ко мне, - ответила она спокойно, но, не в силах больше совладать с собой, не выдержала и улыбнулась. Он взглянул на ее улыбку, открывшую ее жемчужные зубки, и ответил: -Я так не думаю. Отругав себя, за то, что не может устоять перед его пристальным взглядом, она собрала последние остатки самообладания и усмехнулась: -Да уж, отделаться от Джека Воробья невозможно: он пристает до тех пор, пока не начнешь его хотеть.
Эта фраза так рассмешила Джека, что он искренне захохотал на всю палубу, заставив всех матросов оглянуться на него. -Хорошо подметила, - все еще посмеиваясь, воскликнул он, - Мало того… - и, одарив ее многозначительным насмешливым взглядом, продолжил, - к тебе, судя по всему, мне уже можно не приставать. И, улыбаясь до ушей, он пошел прочь, а поднявшись на капитанский мостик, сменил Коттона и встал за штурвал. Элизабет отвернулась и стала снова смотреть на летучих рыбок, но продолжала искоса поглядывать на Джека. Он, казалось, не замечал ее, а с улыбкой наблюдал за тремя парнями, моющими палубу.
Двое светловолосых близнецов делали вид, что усердно драили веревочными швабрами дощатый настил, а капитанский сын зачерпывал за бортом ведра воды и выливал их на палубу, но каждый раз как будто нечаянно выплескивая немного воды прямо на ноги то одному, то другому. Причем, опустошив ведро, он не сразу же шел набирать новое, а важно расхаживался взад-вперед и, пародируя голос Гиббса и походку своего отца, выговаривал: -Том! Ты забыл помыть вон ту доску! -Сэм! Ты не вытер насухо!
Близнецы весело ухмылялись, наверняка придумывая как с ним расплатиться. И когда Джек поднял на палубу очередное ведро воды и уже было собирался выплеснуть его на ноги Сэму, сбоку подошел Том и, усердно скребя шваброй по доскам, вдруг вытянул ее чуть-чуть подальше. Джек так неожиданно растянулся на палубе, облив с ног до головы себя и Сэма, что захохотал не только Том, но и стоявшие неподалеку матросы. Поднявшись на ноги, оба парня бросились вслед за хохочушим Томом, и описали полный круг по палубе вокруг мачт, пока Гиббс не прегродил им дорогу.
Все трое разом остановились, и пошли продолжать работу, не переставая хихикать и обмениваться озорными взглядами. -Ох уж, мне эта молодежь, - проворчал Гиббс, подходя к Элизабет. Но она увидела, что он ворчал только для виду, а на самом же деле завидовал их веселью. -Как вы их отличаете? - спросила она, кивнув на близнецов. -А чего их отличать? Они постоянно вместе. Когда их зовешь, то достаточно крикнуть «Том, Сэм» и оба оборачиваются, - сказал старпом, потом прибавил, - Если честно, то они немножко разные. Поживешь столько лет на одном корабле, так и не таких близнецов научишься различать… Кстати, вначале мы их в шутку звали «Тэм и Сом», но потом к ним эти имена не приклеились.
Гиббс немного помолчал, а потом усмехнулся: -Вашу дочку здесь боятся больше, чем капитана. Элизабет посмотрела на Мэгги, сидящую посередине корабля и раскладывающую около себя ракушки. Близнецы, дойдя до нее, не стали ее тревожить, а мыли доски вокруг нее. Было забавно видеть мокрую палубу и сухой островок, в центре которого сидела ничего не подозревающая Мэгги. Она так сосредоточенно раскладывала какой-то известный ей одной узор, что не обращала внимания на обходящих ее стороной парней со швабрами.
Элизабет хотела было уже позвать дочку, но в это время капитанский сын зачерпнул за бортом очередное ведро воды и, повернувшись, увидел этот сухой островок и так расхохотался, что Мэгги с удивлением посмотрела на него. -Том! - крикнул он, - Ты плохо справляешься со своими обязанностями! - и указав на Мэгги, - сказал, - Да будет тебе известно, что палуба моется полностью, а не кружочками и островками, смекаешь? - И он сделал в воздухе театральный жест рукой, пародируя своего отца, насмешив этим всех на корабле.
Том усмехнулся. Но видно было, что он был в замешательстве, глядя на девочку, которая недоуменно смотрела по сторонам, не понимая почему все на нее уставились. Но потом, судя по всему, ему в голову пришла какая-то мысль, поскольку он улыбнулся и ответил: -Еще как смекаю! И, крепко отжав руками веревочную швабру, потряс ее немного в воздухе, распушив тем самым веревки, из которых она была сплетена, и, подойдя к Мэгги, стал усердно вытирать вокруг нее мокрые доски, которые тут же высохли на солнце. -Где ты видел кружочки и островки? - победно глядя на капитанского сына, спросил он. -А ты и вправду смекалистый, - согласился тот.
Мэгги надоело, что вокруг нее столпилось столько народу и ей мешают раскладывать узоры. Она встала, собрала в подол все свои ракушки и пошла на нос корабля, который был еще немыт. Ее брат от души рассмеялся, увидев озадаченные лица близнецов, недоуменно глядящих ей вслед, и весело крикнул: -Мэгги! Та обернулась. -Не будешь ли ты так любезна перебраться на корму? Ее мы все-таки уже помыли. -На корму? - переспросила девочка. -На нее самую. -А где это? Близнецы дружно прыснули со смеху. -Хватит ржать! Ей все-таки четыре года, - воскликнул Джек и рукой показал сестренке где находится корма.
Мэгги, проходя мимо него, воскликнула: -Мне уже почти пять! - и, гордо вздернув вверх подбородок, пошла прочь, неся в подоле свои сокровища, а, подойдя к каюте, толкнула дверь плечом. Дверь не открылась. -Мэгги, - вновь рассмеялся Джек, - это называется каюта! -А где корма? - обиженно спросила девочка, заметив что все матросы на палубе и даже сам капитан посмеиваются над ней. -Стой там где стоишь, там и есть корма, - не вдаваясь в подробности, ответил ее брат. Насупившись, она уселась прямо перед дверью капитанской каюты и снова занялась своими ракушками. Парни вскоре закончили мыть палубу, не забыв и про тот кусочек, на котором до этого сидела Мэгги.
Элизабет не спеша подошла к дочери и посмотрела на ее узоры. Потом прислонилась спиной к двери каюты и, услышав короткую команду капитана, стала наблюдать за матросами, быстро взбирающимся по вантам. А, взглянув на дочку, которая, забыв про ракушки и задрав вверх голову, с восхищением следила за своим братом, грустно улыбнулась. «Мэгги, ты тоже хотела бы остаться на Жемчужине… Ты тоже, как и я… родилась пираткой и останешься ей на всю жизнь», - печально подумала она, вспомнив слова Джека.
Мэгги, дождавшись, когда ее брат спрыгнул на палубу, тут же побежала к нему. Элизабет скучно было стоять одной, а страсть как хотелось подняться на капитанский мостик, хотелось подшучивать и подтрунивать над Джеком так, как он подтрунивал над ней. Да и что скрывать, ей вообще хотелось быть рядом с ним, разговаривать с ним, ловить на себе его взгляд, быть причиной его улыбок и насмешек. Поэтому она, поколебавшись с минуту, решилась и стала подниматься по трапу а, подойдя к Джеку, встала по другую сторону штурвала напротив него, облокотившись на перила, и, загадочно улыбаясь, уставилась на него в упор. Он не отвел глаза и лишь усмехнулся в ответ. -Паруса на горизонте! - раздался сверху крик Сэма.
Джек мельком взглянул на появившуюся спереди и справа по борту белую точку и, не придав этому особого значения, вновь посмотрел на Элизабет. -Тебя не волнует что это за корабль? - спросила она. Он пожал плечами: -Я никого не ищу. -Зато тебя ищут. -Кто же? -Как кто? Разве ты не находишься в розыске, как опасный преступник, по которому плачет виселица? Джек посмотрел на нее с недоуменной ухмылкой. -Да уже лет так двадцать, если я не ошибаюсь. «Когда я только родилась, - ужаснулась Элизабет, - Неужели у нас с ним такая разница в возрасте? - подумала она, но, оглядев его с ног до головы, невольно улыбнулась, - Ну и что с того? Он ведь такой красавчик!» От Джека не скрылось как она смерила его взглядом, а потом удовлетворительно улыбнулась и он в ответ на это сказал: -Тебя, я вижу, не смущает общество опасного преступника, по которому виселица плачет.
Она не отвечала, и он взглянул на проходящий вдалеке парусник, достал подзорную трубу и, посмотрев в нее, не мог не усмехнуться: -А ты была права… Это - твой будующий муженек. Элизабет мгновенно поменялась в лице и, повернувшись к «Разящему», задумалась, тревожно глядя на белые паруса, - «А ведь ни Джеймс, ни отец не знают, что с нами случилось, не знают, что Уилл погиб.» -Хочешь посмотреть? - спросил ее Джек, протягивая ей трубу. Она в ответ лишь печально мотнула головой.
-Это - «Черная Жемчужина», - сказал командор Норрингтон, опуская подзорную трубу, и посмотрел на Уилла. «Джек! - подумал тот, - Мне надо с ним поговорить!».
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме