«Джек! - подумал Уилл, - Мне надо с ним поговорить!» Но как это сделать? Как сказать Джеймсу, что он хочет попросить помощи у Джека Воробья? Ведь Джеймс не дурак и не слепой, он наверняка уже давно понял, кто - отец Мэгги. Уилл отвернулся от командора и уставился на черные паруса.
Норрингтон, увидев его замешательство, сделал вид, что ничего не заметил, а снова посмотрел в подзорную трубу, и когда корабль приблизился поближе, он увидел, что рядом с известным ему капитаном стояла… ОНА. Сомнений быть не может! Это была Элизабет! Он оглядел палубу «Жемчужины» и увидел девочку, сидящую на плечах у какого-то парня. Он старался разглядеть ее лицо, но ее развевающиеся волосы закрывали его, хотя он не сомневался, что это была Мэгги. Затем он снова взглянул на капитанский мостик. Элизабет стояла рядом с Джеком и спокойно смотрела в сторону «Разящего».
«Он не меняет курс, хотя она могла бы попросить его об этом, мы могли бы послать за ней шлюпку, если она боится, что мы арестуем ее капитана, - подумал Норрингтон, а затем снова посмотрел на Мэгги и обратил внимание на лицо парнишки, на плечах у которого она сидела, и пригляделся к нему, - Это скорее всего сын их кухарки, который исчез пять лет назад, - и печально усмехнулся, -Мэгги на плечах у своего братишки… Какая семейная идиллия!». Он опустил подзорную трубу и взглянул на Уилла, не отрывающего взгляд от черного парусника, и понял, что ему не так-то легко будет рассказать о той семейной сцене, которую он только что видел. «Неизвестно что для него хуже: знать, что Элизабет с Хантером или с Воробьем».
Элизабет смотрела на «Разящего» опасаясь, что Джек заговорит с ней, что спросит ее, хочет ли она, чтоб он ее туда доставил, и поэтому молчала и боялась взглянуть на него. Джек ничего не спрашивал, а лишь искоса поглядывал на «Разящего», но уже не в подзорную трубу. Ему не обязательно было видеть командора в лицо, чтобы понять что он на палубе. А даже если его там нет, то какая от этого разница.
-Джеймс, может ты и прав, - проговорил Уилл, - может вернемся в Порт Рояль? «А оттуда я доберусь до Тортуги и там буду ждать Джека… Он кажется и плывет в ту сторону, - подумал он и горько усмехнулся, - Куда ж ему еще плыть, как не в этот развратный порт». Норрингтон ненароком подумал, что Уилл увидел Элизабет, но, посмотрев без подзорной трубы на «Жемчужину», понял, что на проходящем вдалеке корабле нельзя было различить лица людей, а только их силуэты.
«Странно, что они даже не попытались приблизиться ко мне, - ухмыльнулся Джек, оборачиваясь назад и глядя вслед уплывающему «Разящему», - или они наконец-то поняли, что им не потягаться с моей «Жемчужиной»? - и, улыбнувшись довольной улыбкой, повернулся к Элизабет, но улыбка тут же сошла с его лица, как только он увидел ее печальный вид. Она, не отрываясь, смотрела на удаляющийся парусник, не подозревая, что на его палубе стоит Уилл и так же задумчиво смотрит на «Черную Жемчужину». Она и не видела «Разящего», он был просто точкой на фоне неба, за которую зацепился ее взгляд. Она просто бессмысленно уставилась на него, погруженная в свои мысли, и, даже услышав голос Джека, не поняла, о чем он сказал, а, повернувшись к нему, с грустью посмотрела на него. Он участливо спросил: -Все в порядке? Элизабет не сразу ответила, а вновь взглянула на «Разящего» и, не глядя на Джека, повторила вслух свои мысли: -А ведь ни Джеймс, ни отец не знают, что с нами случилось… Не знают, что Уилл погиб.
Джек почувствовал как ее слова больно кольнули его, но он не понял, было ли это от того, что она вспомнила про Уилла или потому что упомянула командора, причем назвав его фамильярно Джеймсом. Поняв, что ревнует, неважно к бывшему или будующему мужу, он чертыхнулся про себя. Но мысль о том, как всего-то полчаса назад, подойдя к нему и уставившись на него в упор, Элизабет недвусмысленно улыбалась ему, пожирая его глазами, развеселила его. «Ха, она ведь только сейчас вспомнила про своего евнуха», - усмехнулся он по поводу внезапно проснувшейся у нее тоски по умершему мужу.
Элизабет и вправду думала про Уилла, но не так, как это казалось Джеку. Она переживала о смерти своего мужа, но должна была признать, что еще больше переживает о себе самой и о своем будующем. Она как наяву представила себя в огромном пустом доме, представила себя засыпающей по ночам в одиночестве и ей стало так тоскливо и так тошно на душе, что к Джеку опять вернулось чувство ревности и ему стало не по себе, когда он увидел выражение беспредельной тоски и отчаяния на ее лице. Элизабет уже давно не любила Уилла, но она так привыкла к его постоянному присутствию, привыкла, что рядом всегда был верный друг, который заботился о ней, который так любил и обожал ее. Мысль о том, что она осталась одна, что не будет рядом с ней обожающего ее мужчины до конца ее дней, ужаснула ее.
«О нет, одинокой вдовой я уж точно не останусь! - постаралась она успокоить себя, вспомнив о запасном варианте - о Джеймсе Норрингтоне. «Умный, красивый, настоящий джентельмен и он тоже меня любит» - улыбнулась она, заметив, что настроение ее сразу же поднялось, но стоило ей мельком взглянуть на стоящего рядом с ней капитана, как на душе стало чернее ночи. «Выйти замуж за Джеймса - означало навсегда распрощаться с Джеком» - с досадой подумала она, понимая, что ей не удасться запудрить мозги командору, отправляясь вечерами в сад, уверяя его, что она любит подышать свежим воздухом перед сном. «Джеймс ведь еще раньше Уилла заподозрил, что я встречалась с Джеком, хотя у него не было никаких улик, кроме пары поломанных ногтей, - подумала она, невольно улыбнувшись при воспоминании застывшего в реверансе командора, с усмешкой уставившегося на ее ногти, - Не стоит даже и мечтать о том, что я смогу встретиться с Джеком, когда золотые монеты в его трех мешочках закончатся, не говоря уже о том, чтобы сплавать с ним на Кокосовые острова… И это значит, что пока я буду замужем за Джеймсом, я никогда не смогу видеться с Джеком, я не смогу ни разу поцеловать его».
И взглянув на Джека, она представила, что будет вынуждена рассказать ему о местонахождении клада и распрощаться с ним навсегда, распрощатся с надеждой хоть и редко, но видеться с ним. Она почувствовала такую тоску на душе, как будто ей уже сейчас с этого самого момента и до конца ее жизни было отказано в возможности даже одного единственного поцелуя.
Джек с еле заметной улыбкой наблюдал за Элизабет, недоумевая по поводу ее так быстро меняющего настроения, которое так хорошо читалось на ее лице. За одну минуту в ее взгляде, устремленном на горизонт, он увидел отчаяние, надежду, тоску, радость и снова отчаяние. Но его недоумение перешло все границы, когда Элизабет вдруг посмотрела на него с такой страстью, что ему показалось, что не будь между ними штурвала, она бы бросилась целовать его. «Не прошло и пары минут как про евнуха-то мы снова забыли!» - развеселился Джек и улыбнулся ей в ответ сияющей и обворожительной улыбкой, от которой у Элизабет перехватило дыхание и тогда она окончательно поняла, что не сможет стать миссис Норрингтон даже перед страхом остаться одинокой вдовой на всю свою жизнь.
Почувствовав, что начинает краснеть под насмешливым взглядом Джека, она отвернулась от него и стала смотреть на свою дочь, которая стояла в окружении троих юнг. Двое близнецов тихонько посмеивались над девочкой, а она тянула за штанину своего брата, громко при этом возмущаясь: -Джек, ты же обещал! Тот закатил глаза и с удрученным видом произнес: -Это было вчера, а сегодня я передумал. Девочка отпустила его штанину и, заложив руки за спину, молча уставилась на своего брата.
Элизабет не могла видеть лица своей дочери, стоящей к ней спиной, но, судя по тому, как трое парней рассмеялись, глядя на нее, поняла, что вид у нее был очень очень рассерженный. Окончательно обидевшись на то, что ее не воспринимают всерьез и к тому же смеются над ней, Мэгги резко развернулась и пошла прочь, но Джек тут же схватил ее в охабку, и, не успела она возмутиться, как он повернул ее лицом к себе и сказал: -Договорились, но только не сейчас, не сегодня и даже не завтра. -А когда? - обиженным голосом спросила она. -Когда мы приплывем на Тортугу, - спокойно ответил он. -Куда?! -Тортуга, - вздохнул Джек, - это порт такой. -И когда мы туда приплывем? Элизабет удивилась, увидев, что парнишка замешкался с ответом и почему-то посмотрел на своего отца. Но она удивилась еще больше, когда услышала его ответ: -Дня через два, а может и через три. «Как это через три дня?! Ведь мы же завтра должны туда приплыть», - подумала она.
-А почему не сегодня? - не отставала Мэгги от брата, вызвав своим упрямством улыбку на лицах парней. -Вот приставучая, - рассмеялся Том. -Вот счастье-то, что у меня нет сестер, - вторил ему Сэм. -Мэгги, - улыбнулся Джек, - А тебе не кажется, что сегодня и так большая качка? Ты же еле на палубе стоишь! -Что? - спросила она, услышав новое для нее слово. Близнецы вновь рассмеялись. -Качка - это когда волны высокие, как сегодня… Видишь? - стал объснять Джек, указывая рукой за борт, - А когда волны высокие, корабль качает. Это и называется качка. Поняла? Мэгги в ответ улыбнулась. -Что такое «палуба» ты тоже не знаешь? - спросил ее Том, еле сдерживая смех. -Неа, - замотала головой девочка. -Хватит, - воскликнул ее брат, - На сегодня лекции по морской терминологии закончены.
Элизабет с умилением смотрела на них, а потом повернулась к Джеку и сказала: -Они так подружились. -Странная вещь для брата и сестры, не правда ли? - воскликнул он, глядя на них, - Я всегда был уверен, что братья и сестры в таком возрасте только дерутся, - и взглянув на Элизабет, он спросил, - А ты на сто процентов уверена? -В чем? -В том, что Мэгги - моя дочь, - ответил он и загадочно улыбнулся. -Что ты хочешь этим сказать? А чья же еще? -Ну, не знаю… например Джеймса… - проговорил он, намерено назвав командора по имени, и внимательно посмотрел на Элизабет, стараясь не пропустить ни малейшей эмоции на ее лице. Получив то, что и ожидал, а именно - разъяренный взгляд потемневших от гнева карих глаз - он рассмеялся от души и спросил: -А что тут удивляться? Ты же за него замуж собралась… Или ты уже передумала?
Элизабет выругалась про себя, - «Черт! Как будто он мои мысли прочитал!», но потом заставила себя улыбнуться и ответила: -Нисколько не передумала. Джек усмехнулся: -А он тоже не передумал? -Что? - удивилась Элизабет, но когда спросила, до нее дошло, - «Боже мой! А почему я так уверена, что Джеймс все еще хочет на мне жениться?» -Давно он предлагал тебе руку и сердце? - спросил Джек, улыбаясь до ушей и, видя, что она не отвечает, ответил сам, - Шесть лет назад, не так ли? «Да какая мне разница, - подумала она, - Я ведь уже решила, что не выйду за него замуж» Но вспомнив, что причиной такого решения было желание встречаться с Джеком, разозлилась на него.
-Шесть лет назад, ты прав, - невозмутимо ответила она, - Потому что все эти шесть лет я была замужем, и он не мог просить моей руки и сердца, - и добавила, -А теперь я для него - вдова, свободная вдова, смекаешь? -Для меня ты была свободна и пять лет назад, - улыбнулся Джек. «Можно подумать ты собирался когда-нибудь предлагать мне руку и сердце» - печально подумала она, но ничего ему не ответив, вновь взглянула на дочку и невольно улыбнулась, видя, что Мэгги продолжает приставать к своему брату: -Я хочу сегодня! - твердила она как заведенная, - Почему нельзя сегодня? -Мэгги… - вздохнул Джек. Он уже не знал как с ней бороться и просто ответил, - Потому что сегодня нельзя. Девочка вдруг посмотрела на капитанский мостик, и, увидев смотрящих на нее с улыбкой маму и дядю капитана, спросила у своего брата: -И даже если дядя капитан разрешит? -Ну да… капитан, как всегда, крайний, - услышала Элизабет веселый голос за своей спиной и, обернувшись, взглянула на Джека, который сделал намеренно озабоченное лицо, глядя на поднимающуюся по трапу Мэгги.
Когда девочка подошла к нему, он повернулся к ней, придерживая штурвал только одной рукой, и, глядя на нее смеющимися глазами, спросил: -Чего нам там захотелось на этот раз? -Джек обещал сделать мне качели, - воскликнула девочка. -Качели?! - удивился он, взглянул на своего сына, поднявшегося на капитанский мостик вслед за Мэгги, потом снова обратился к дочке, - Если тебе так хочется покачаться, с пребольшим удовольствием уложу тебя спать сегодня вечером в трюме в гамаке. Уверяю, качаться будешь всю ночь. «На что он намекает?! - возмутилась про себя Элизабет, поймав на себе недвусмысленный взгляд Джека, - На то, чтобы Мэгги освободила ему место на капитанской кровати?!»
Мэгги непонимающе посмотрела на капитана, а тот повернулся к своему сыну: -Где и из чего ты собирался сделать эти качели? -Не в трюме, это точно, - усмехнулся он в ответ и добавил, - На рее, из веревки. Джек взглянул на рею, как будто в первый раз ее видел, и наверное попытался представить себе на ней качели, поскольку задумчиво произнес: -Людей на рее вешали, но чтоб качели… «Моя «Жемчужина», наводящая ужас своими черными парусами на капитанов торговых судов, превращается в детский увеселительный атракцион, - подумал он и не смог сдержать улыбки при этой мысли, - Готов побиться об заклад, что после качелей Мэгги потребует карусели.» И взглянул на дочку. Та, приободренная его улыбкой, заискивающе посмотрела на него и спросила: -Можно Джек мне сегодня сделает качели? -Нет, дорогая Мэгги, он прав: качание на качелях в такую качку может тебя не только укачать, но и покалечить, смекаешь? Увидев, что девочка не отвечает, глядя на него с открытым ртом, он улыбнулся: -Проще говоря: нельзя.
-А потом можно? - спросила девочка. Элизабет затаила дыхание, ожидая, что Джек, как и его сын, заговорит про Тортугу. Но его ответа она не дождалась, поскольку парнишка перебил его: -Мэгги, я же говорил тебе, что сделаю тебе качели, когда мы бросим якорь в порту. Элизабет удивилась, увидев с каким насмешливым недоумением Джек уставился на своего сына. -Ты хочешь сказать, что, когда мы приплывем на Тортугу, ты останешься на корабле? - усмехнулся он, глядя на сына, - Да ведь ты же первым выскочишь на берег и… Прощай, Мэгги с ее качелями.
Элизабет, не поняв, что Джек имеет ввиду, удивленно уставилась на парнишку, но он не заметил ее взгляда и улыбнулся отцу: -Ну мы же не один день будем на Тортуге. «Неужели он не знает, что его отец собирается высадить нас, как только мы приплывем в порт?» - подумала она и, встретившись взглядом с Джеком, вопросительно посмотрела на него. -Не знаю, - ответил он неопределенно, глядя на Элизабет, и добавил, - Зависит от того, будем ли мы ждать старину Энди.
Услышав это, Элизабет задумалась, пытаясь понять по его лицу, что он хотел этим сказать. «Он нас оставит на Тортуге независимо от того, будет ли там капитан Энди? Или он имеет ввиду, что если мы застанем «Елену» в порту, то он нас сразу же туда переправит?… А может он и не собирается ждать Энди, потому что решил оставить нас на «Жемчужине»?, - с надеждой подумала она, но тут же возразила сама себе, - Ага, размечталась…, - а, вспомнив разговор Мэгги и ее брата, задумалась, - А почему тот сказал, что мы приплываем на Тортугу не завтра, а через два-три дня? И почему он не сразу ответил, а только после того, как посмотрел на отца?»
Отчаявшись найти ответы на свои вопросы, Элизабет решила не ломать голову, и оглянулась на капитанского сына, который позвал свою сестренку за собой и стал спускаться с ней на палубу. «Как будто он нарочно уводит Мэгги от нас, оставляя нас наедине, - подумала она, а потом вспомнила сколько времени проводила с маленьким Джеком, когда ему было девять лет, - Интересно, а он помнит как я ему часами рассказывала про знаменитого капитана Воробья?… И с каким нескрываевым энтузиазмом и восхищением рассказывала, - усмехнулась она, - Что он сейчас думает об этом? Что он вообще о нас думает?» Как это ни странно, но мнение молодого юнги об ее взаимоотношениях с капитаном было пожалуй единственным, которое волновало ее, может быть потому, что пять лет назад она так привязалась к нему и они так сдружились тогда, а может быть просто потому, что он был сыном Джека и братом Мэгги.
Элизабет отошла в сторону и стала смотреть на него и на свою дочку, потом взглянула мельком на капитана и увидела, что он тоже смотрел перед собой, задумавшись о своем, только смотрел он не на своих детей, а на горизонт. Заметив легкую улыбку у него на лице, она вспомнила ту ночь на острове, когда он рассказал ей, почему ему так дорога «Черная Жемчужина», когда он раскрыл перед ней свою душу, сказав ей, чего он хочет больше всего от жизни. И глядя на него, она подумала, - «Сейчас у него есть его обожаемый корабль, он даже нашел клад, которого ему хватит, чтобы провести беззаботно всю его оставшуюся жизнь так, как он пожелает. Он может себе позволить любое количество рома и любых проституток в любом порту мира, он теперь абсолютно свободный капитан, для которого не существует никаких границ и никаких законов, который может плыть куда ему захочется, - думала она, украдкой поглядывая на него, - Это и есть для него счастье? Он теперь считает себя абсолютно счастливым?»
Элизабет не спеша подошла к нему и снова встала напротив него, прислонившись спиной к перилам. Он взглянул на нее и уже было открыл рот, собираясь что-то сказать, но Элизабет побоялась, что он опять начнет шутить и подтрунивать над ней, а ей хотелось поговорить с ним серьезно, поэтому она быстро перебила его, спросив: -Джек, скажи мне… Ты счастлив?
Полуулыбка застыла на его губах, но в его взгляде не было удивления, ни насмешки как ожидала Элизабет. Он посмотрел на нее совершенно серьезно, как будто задумавшись о чем-то, с легким оттенком грусти в глазах. И на какой-то краткий миг у нее зародилась маленькая искорка надежды, ей показалось, что она могла заглянуть в его душу, что она могла понять, о чем же он на самом деле думает, но в следующее мгновение с разочарованием увидела, что он снова надел на себя насмешливо-равнодушную маску, за которой нельзя было разглядеть ни его мыслей, ни его чувств.
-Почему ты меня об этом спрашиваешь? - спросил он по-дружески, но в шутливом тоне, отчего Элизабет поняла, что вызвать его на откровенный разговор ей уже не удасться. -Ты не ответил на мой вопрос, - без тени улыбки сказала она и, обойдя штурвал, подошла к Джеку. Он повернулся к ней, глядя на нее с ухмылкой на губах, как будто ожидая, что она еще скажет. «Женское любопытство? - недоумевал он, - С чего это ей вздумалось покопаться у меня в душе? И на кой черт ей сдалось мое счастье?»
- Джек, скажи мне, ты счастлив? - повторила она свой вопрос, пристально глядя на него, все еще надеясь, что он, как минуту назад, искренне и открыто посмотрит на нее. -Вполне, - без тени сомнения ответил он, повернувшись к штурвалу, и, глядя перед собой, гордо поднял подобородок, всем своим видом показывая, что он доволен сам собой и своей жизнью тем более. А потом вновь взглянул на Элизабет и, насмешливо вскинув бровь, медленно проговорил: -Почему ты так заботишься о моем счастье, цыпа? - и улыбнулся своей обольстительной улыбкой. -Просто так, - резко бросила она, зарекаясь впредь заводить с Джеком подобные разговоры, и, свысока взглянув на него, добавила, лицемерно улыбаясь, - Женское любопытство.
И, развернувшись, пошла прочь, не подозревая о том, что, стоило ей отвернуться, улыбку с лица Джека как ветром сдуло. «Вполне, - повторил он про себя, глядя ей вслед, - Я вполне был счастлив, до тех пор, пока тебя не угораздило в тот день свалиться со скалы»
После обеда ветер резко сменил свое направление, пригоняя с юга наполненые влагой дождевые облака. Небо потемнело и редкие крупные капли упали на палубу. Елизабет обожала теплые тропические ливни, и в предвкушении дождя, подняла голову и увидела иссиня-черную тучу, нависшую прямо над ними. Одна капля упала ей прямо на лицо, и она улыбнулась, вспомнив как частенько в Порт Рояле, застигнутая ливнем в саду, она не пряталась в беседку, а наоборот убегала к морю и, открыв рот и подняв лицо, с наслаждением глотала сладкие крупные капли, хлещущие по лицу.
Но то было в Порт Рояле, а здесь в ее распоряжении не было гардероба, забитого сухими платьями, поэтому она позвала Мэгги и, когда та подбежала к ней, взяла ее за руку и поспешила в каюту. Не успела она захлопнуть за собой дверь, как хлынул проливной дождь, с шумом забарабанив по стеклам.
Элизабет усадила Мэгги на кровать, потом достала мешочек с ее ракушками из шкафа и, высыпав их на покрывало, села рядом. Девочка стала медленно перебирать ракушки, которые уже выучила наизусть за эти два дня. «Они ей еще не надоели», - улыбнулась Элизабет и мысленно поблагодарила капитанского сына за то, что придумал такую оригинальную игрушку для своей сестры. -Мама, а кораллы - это что такое? -Это растения, - ответила она нехотя. -Растения?! - удивилась Мэгги, - Как пальмы? -Как пальмы, - подтвердила она. У нее не было сейчас настроения объяснять что-либо дочке. Девочка недоуменно посмотрела на пористый белоснежный кусочек обломанного коралла, который держала в руке, но, взглянув на маму и увидев ее отрешенный взгляд, вопросов больше не задавала.
Элизабет было грустно и тошно на душе и до смерти обидно, что Джеку она всего лишь нравится и что он не прочь затащить ее в постель, но что даже не стоит и мечтать, ожидая от него каких-то чувств. Она поднялась с кровати и нервно заходила по каюте из угла в угол, потом подошла к окну и, прислонившись лбом к прохладному стеклу, стала смотреть на серую пелену дождя, на серые тучи, на такие же серые волны.
«Уеду, уеду в Англию и забуду его. Ведь смогла же я его забыть за пять лет, ведь жила же счастливо с Уиллом, - попыталась она успокоить себя, но тут же усмехнулась сама над собой, - Ага, счастливо жила с Уиллом… и при этом часами просиживала на берегу, уставившись на горизонт, убеждая себя, что просто смотрела на море, - и, чувствуя как следы отчаяния и обиды защипали в горле, выругалась про себя, - Пропади ты пропадом! Будь ты проклят, Джек Воробей! Ты думаешь, что от одного взмаха твоих ресниц я паду к твоим ногам? Не дождешься! Ты думаешь, что от одной твоей улыбки я готова… - и оборвала свою мысль на полуфразе, невольно представив на миг его обаятельную улыбку, и чуть не разрыдалась, - А, черт! И правильно думаешь! Еще как готова…»
Слезы выступили на глазах, и Элизабет продолжила укорять себя, - «Не реви! Не реви, дура! Толку-то от твоих слез?» «Вот уеду в Лондон! Буду блистать там на балах, заведу себе кучу поклонников, - говорила она про себя и, закрыв глаза, попыталась представить себе как она танцует на роскошном балу, окруженная разодетыми в пух и прах кавалерами, с восхищением смотрящими на нее, готовыми драться на шпагах ради одного его поцелуя, и улыбнулась, - У меня будет столько поклонников… , - а потом замечталась, - Выберу себе самых красивых красавчиков и оторвусь по полной программе… Буду посещать все балы, которые существуют, буду танцевать сколько моей душе угодно…» Но тут же с тоской поймала себя на мысли, что всем лондонским красавчикам предпочла бы одного единственного пирата, а вместо самых увесилительных балов предпочла бы напиться вместе с Джеком вдрызг и горланить с ним вдвоем всю ночь пиратские песни у штурвала. А потом добавила мечтательно, - «Или у костра на необитаемом острове…»
Скрип открывающейся двери прервал ее мысли. Ужаснувшись при мысли о том, что это может быть Джек, входящий в каюту, она постаралась придать своему лицу равнодушный вид, быстро провела рукой по мокрым ресницам и, сделав глубокий вдох, оглянулась. Но никого и ничего не увидела, кроме открытой настеж двери. «Это Мэгги вышла на палубу», - сообразила она и удивилась, заметив, что снаружи уже светило солнце. Выйдя из каюты, она глянула на бирюзовый просвет между облаками и сощюрилась от яркого солнечного света.
-Мама! Смотри! - услышала она восхищенный голос Мэгги и, повернувшись, увидела свою дочку, со всех ног бегущую к ней. -Мама! Смотри какой дым! - остановившись перед ней, Мэгги указала на паруса, от которых поднималась испаряющаяся влага под палящими лучами только что выглянувшего из-за облаков солнца. Зрелище было действительно потрясающим! Черные паруса на глазах высыхали, становясь немного тускнее и выделяя еле заметный прозрачно-сероватый дымок, который тут же растворялся в воздухе. Обняв дочурку, Элизабет оглядела палубу, обнаружив, что не только Мэгги была поражена этим редким явлением, но и матросы, переговариваясь между собой, с удивлением смотрели на паруса. Но через пару минут очередная туча закрыла собой солнце, и вновь закрапал мелкий дождик.
Так продолжалось весь день. Дождь то лил, не переставая, то вдруг внезапно прекращался. Изредка выглядывало солнце, а пару раз даже появилась радуга, перекинувшись огромным коромыслом через все небо и уходя своими концами за горизонт. В один из таких моментов Элизабет стояла на носу корабля и, облокотившись о фальшборт, смотрела на радугу. -Любуешься? - услышала она за спиной голос Джека и повернулась к нему лицом, а увидев у него бутылку с ромом в руках, в тон ему спросила: -Напиваешься? Джек улыбнулся и протянул ей бутылку. Она мотнула головой: -Нет уж, спасибо, мне и так хорошо. -Тебе хорошо в моей компании? - спросил он, и его глаза блеснули озорным огоньком.
-После компании Хантера мне было бы хорошо в любой компании, - равнодушно ответила Элизабет. -Правда? - усмехнулся Джек и приблизился к ней почти вплотную, - Кстати, насчет Хантера, ты меня даже не поблагодарила за твое спасение. И сказав это, он уперся обеими руками в фальшборт корабля, не позволяя ей таким образом сбежать от него и так сильно прижав ее к твердому дереву, что она ощутила резкую боль в спине.
«Он собрался меня целовать здесь, прямо на палубе?… Или он просто хочет подразнить меня? - только и успела подумать она, почувствовав как у нее подкашиваются коленки, почувствовав как биение сердца стало учащаться, как все тело охватывает мелкая дрожь, - Самое обидное, что он же все видит… видит, что я дышать перед ним боюсь, - с досадой думала она, чувствуя, что не может выдержать его взгляда, что готова хлопнуться в обморок от его близости. «Возьми себя в руки, дурочка!» - убеждала она саму себя - «Надо просто не смотреть ему в глаза… Тогда я не потеряю контроль над собой» Но как можно было не смотреть в его в глаза? В его колдовские темные глаза? «Надо просто взять себя в руки» - твердила она про себя, как будто это могло помочь, но тут ей пришла в голову спасительная мысль.
«Хорошо, Джек Воробей, будем играть в твою игру… по твоим же правилам!» И она так же насмешливо, как и он, взглянула на него и с такой же усмешкой в голосе спросила: -Тебе достаточно простой благодарности? Или ты за мое спасение потребуешь плату? -На этот раз ты ошибаешься, Лиззи… - ответил он и на мгновение замолчал, внимательно глядя на нее, потом медленно, отмечая каждое слово, заговорил, - требовать я не буду… я подожду… пока тебе самой будет невтерпеж… и ты сама не придешь ко мне… -И не дождешься! -Правда?… Я уверен, что мне недолго придется ждать, - он говорил медленно и не спеша, глухим и низким голосом, почти шепотом, как хищник завораживающий и гипнотизирующий свою жертву, пристальным взглядом глядя на нее в упор, - тебе же СЕЙЧАС невтерпеж, - прошептал он. -Кому невтерпеж, так это тебе! - усмехнулась Элизабет. -Не отрицаю, - улыбнулся он, - … в отличие от некоторых.
«Он меня не любит, а просто хочет, - окончательно убедилась Элизабет, - И нагло в этом признается!» Горькая обида и разочарование во всех своих надеждах, которые до этого самого момента, несмотря ни на что, еще теплились где-то в глубине души, накатило на нее тяжелой волной. «Он меня не любит!» - в отчаянии повторила она про себя, чувствуя, как грудь сдавливает от тупой боли и тяжелый комок подкатыватся к горлу. «Не хватало мне еще разреветься тут у всех на глазах!». Она попыталась взять себя в руки, а обида и злость на Джека помогли ей в этом, и, подняв глаза, она взглянула на него таким холодным и надменным взглядом, заметив который, он удивленно вскинул бровь и отступил назад.
А потом протянул ей бутылку, сказав при этом: -Поверь, тебе сразу полегчает. Элизабет со злостью выдернула у него бутылку из рук и сделала два больших глотка, но задохнулась от обжегшей горло жидкости и стала хватать воздух открытым ртом. Слезы выступили у нее на глазах и она закашлялась. -Надо потихоньку, не сразу же… - участливо начал Джек и, взяв у нее обратно бутылку, насмешливо спросил, - Полегчало?
Это ее взбесило, взбесило то, как Джек всегда умудряется повернуть все в свою пользу, как он умудряется никогда не остаться в дураках, а выставить других в смешном виде. -Должна заметить, капитан Воробей, что я к вам на корабль не напрашивалась, никогда вас не просила отвезти меня туда, куда вы меня везете, даже не заплатила за путешествие… Плюс ко всему должна терпеть ваши домогательства.
Джек спокойно посмотрел на нее, хлебнул пару глотков рома и улыбнулся: -Плюс ко всему ты так умоляла сегодня утром капитана пересадить тебя на «Разящего», что ему пришлось силой удержать тебя на «Черной Жемчужине»… Элизабет усмехнулась: -Я просто пожалела тебя, Джек, вернее твой корабль… Ведь стоило мне ступить на палубу «Разящего», Норрингтон бы разнес в щепки твою обожаемую «Жемчужину»… Зачем было так рисковать? Я могу и потерпеть до завтра твое общество. -До завтра? -Мы ведь завтра приплывем на Тортугу, - сказала она, довольная, что наконец-то нашла момент прояснить себе эту странную ситуацию с длительностью их путешествия. -С чего ты взяла? - удивляясь, спросил он. -Джек, я все-таки была замужем за офицером английского флота и не раз видела карты Карибского моря и знаю, что от Кокосовых островов до Тортуги не больше двух дней плавания, а при таком попутном ветре, - и она посмотрела на паруса, - мы завтра утром, максимум завтра вечером должны быть на Тортуге. -Признайся, - рассмеялся Джек, - что звание жены офицера английского флота тут ни причем и что ты втайне от Уилла изучала морские карты, а может быть изучила их еще до того, как выйти замуж.
И увидев, как она улыбнулась и поняв, что от нее не удастся скрыть настоящий курс корабля, он продолжил: -Ты абсолютно права, до Тортуги можно доплыть за два дня… но если плыть прямым путем. -А мы как плывем? - спросила она уже не насмешливым голосом, а скорее с беспокойством. «Неужели он специально сменил курс, чтобы побыть подольше со мной?» - с надеждой подумала она. Джек, не глядя на нее, ответил: -Мы отклоняемся немного на север. -Почему? -Поскольку с юга от нас должен пройти шторм, - соврал он, и, посмотрев на Элизабет, сказал, - А поскольку я не меньше тебя забочусь о моей «Жемчужине», то я решил обойти его. -И когда же мы в таком случае приплывем на Тортугу? -Дня через два, а может и через три...
Элизабет ничего не ответила, а задумалась, глядя на Мэгги, которая, не отрываясь, смотрела на братьев-близнецов, карабкающихся по снастям.
-Должен тебе сделать комплимент по поводу метода воспитания МОЕЙ дочери, - сказал Джек, сделав акцент на слове «моей». Элизабет на него удивленно посмотрела. А он, взглянув на Мэгги, продолжил: -Моя дочь будет такой отчаянной пираткой, каких еще не видывали в Карибском море! Элизабет рассмеялась в ответ: -Ошибаешься, Джек… моя дочь будет такой благовоспитанной дамой, каких еще не видывали в Лондоне.
-Благовоспитанной дамой, говоришь? - переспросил он, - Значит ради того, чтобы Мэгги блистала на лондонских балах, ты попросила Уилла сделать ей шпагу и стала учить ее фехтованию четырех лет отроду? И увидев, как она нахмурилась, он улыбнулся: -Не в кого ей быть благовоспитанной светской дамой, согласись… Ну разве что в дедушку, - и, вновь приложившись к горлышку бутылки, добавил, - Значит ты уже передумала стать миссис Норрингтон и собираешься переехать в Лондон? -Тебя это волнует? - спросила Элизабет, посмотрев на него надменным взглядом. -Ничуть! - воскликнул Джек, - Я же знаю, что у тебя семь пятниц на неделе. Возможно завтра утром тебе взбредет в голову поселиться на Тортуге, - и улыбнулся, увидев какой эффект произвели его слова. Элизабет резко отвернулась от него и снова стала наблюдать за дочерью, без дела слоняющуюся по палубе, поскольку братья-близнецы уже спустились вниз.
Мэгги подошла к Оману, который чинил порванные сети, так быстро и умело орудуя челноком, что Элизабет не могла сдержать улыбку, заметив как ее дочурка, открыв от удивления рот, уставилась на руку матроса, из-под которой правильными квадратами казалось бы из ничего появлялась сеть.
Девочка наверное что-то спросила его, поскольку Оман ответил ей, кивнув на Элизабет. Мэгги тут же бросилась к маме и, подбежав к ней, попросила: -Можно я попробую делать сетку? -Попробуй, - улыбнулась Элизабет. Мэгги в одну секунду оказалась напротив Омана и бесцеремонно забралась к нему на коленки. Он взял ее ручонку в свою руку и стал медленно-медленно, не как минуту назад до этого, плести сеть, которая уже получалась не совсем ровными квадратами. Но Омана, казалось, это не беспокоило. -Несомненно, ей пригодится умение плести рыбацкие сети, когда она будет посещать лучшие салоны Лондона, - усмехнулся Джек. -Можешь не переживать, - в тон ему ответила Элизабет, - Вышивать крестиком я ее еще научу…
В полутемном трюме, освещенном масляными лампами и огарками свечей, царила дружеская и теплая атмосфера. Мартин уже давно убрал все тарелки, оставив на столе кружки и бутылки с ромом. Он еще продолжал наводить порядок на своей маленькой кухне - углу трюма отведенного для печки и приготовления пищи, а сытые довольные мужчины, потягивая ром, продолжали сидеть за столом, разговаривая.
Кто-то достал карты, кто-то бросил на темное дерево игральные кости, кто-то шутил и рассказывал байки. Капитан, лениво развалившись на стуле во главе стола, находился в самом хорошем расположении духа, с удовлетворением и с легкой улыбкой оглядывая своих матросов, чувствуя на душе умиротворение, покой и леность от праздной атмосферы.
Он посмотрел на длинные языки пламени потрескивающих свечей, покачивающихся в такт кораблю, плавно поднимающемуся и опускающемуся на волнах и, слыша скрип дерева, плеск воды, возгласы, смех и стук игральных костей, рассыпающихся по столу, ощутил чувство приятной расслабленности от выпитого рома. Потом потянулся к бутылке и, сделав маленький глоток, поставил ее обратно на стол и снова стал наблюдать за покачивающимся пламенем свечей. «Она, наверное, уже уложила спать Мэгги… а может и сама уже спит, - думал он, - На моей кровати… на моей подушке… под моим покрывалом… но без меня, - и усмехнулся сам над собой, - Обломился ты, старина Джек… как пить дать, обломился… ».
Странно, но он не чувствовал ни обиды, ни горького разочарования, а лишь легкое зудящее ощущение в груди, возможно потому, что энное количество рома оказывало успокаивающее действие, возможно потому, что не в первый раз он осознал, что Элизабет не мечтает провести остаток своей жизни с вечно выпившим пиратом на его корабле и не кинется ему на шею от одной его улыбки. Ему захотелось выйти на палубу, вздохнуть свежего воздуха, почувствовать как ветер гудит в парусах, почувствовать как «Черная Жемчужина» рассекает встречные волны. Ему захотелось встать за штурвал.
Он медленно поднялся из-за стола, и, не забыв прихватить уже почти пустую бутылку, не обращая внимания на возгласы и смех матросов, стал подниматься вверх по ступенькам, а, оказавшись на палубе, с удовлетворением почувствовал свежий ветер прохладой ночи на своем лице. Взглянув на темные окна своей каюты, он понял, что Элизабет уже спит, повернулся к трапу, ведущему на капитанский мостик, и внезапно остановился, увидев на носу корабля слабо освещенную масляным фонарем фигуру.
Она стояла в полуоборот к нему с дочкой на руках и не шевелилась, лишь подол ее платья медленно колыхался и длинные распущенные волосы мягко развевались на ветру, придавая ее силуэту, сливающемуся в неверном свете фонаря с кромешной темнотой, что-то магическое и одновременно божественное. Двоякие чувства вызывал ее вид. Она казалась ведьмой в черном платье с вьющимися длинными локонами ее темных волос. Но, глядя на легкий наклон ее головы к ребенку, которого она крепко прижимала к себе и которого ласково целовала в макушку, ее можно было сравнить с девой Марией или по крайней мере с ангелом, спустившимся с небес.
Джек как завороженный смотрел на нее, не в силах вздохнуть и пошевельнуться. Она казалась такой неземной и сверхестественной, что он опять было свалил всю вину на ром, подумав, что ему спьяну мерещится то ли божественное то ли дьявольское видение. И, решив проверить обоснованность своих сомнений, он не спеша пошел на нос корабля, но, подходя к Элизабет со спины, вдруг остановился, услышав голос Мэгги - такой реальный, простой и земной, что сразу понял, что пока еще не напился до чертиков, вернее до ведьм и ангелов.
-Мама, а мы плывем в Англию? -Нет, не в Англию, - Голос Элизабет был спокойным и казался немного уставшим. -А куда? -Мы плывем в один порт, где пересядем на другой корабль, который доставит нас в Порт Роял. -Я не хочу в Порт Роял, я хочу в Англию, - воскликнула девочка.
Элизабет не сразу ответила, а, немного подумав, медленно проговорила: -Я тебе обещаю, доченька, что в Порт Рояле мы сядем на первый попавшийся корабль, который поплывет в Лондон. -Вместе с папой? -Нет. -А почему? Элизабет была явно в замешательстве и не знала что сказать. Но потом ответила: -Потому что папы нет в Порт Рояле. -Ааа, - воскликнула Мэгги, как будто догадавшись, - Потому что он уже в Англии? -Потому что он уже в Англии, - эхом повторила Элизабет.
Они немного помолчали. Джек стоял в десяти шагах от них, не смея пошевелиться. -Ты по папе очень скучаешь? - ласково спросила Элизабет. -Очень-очень! - с печалью в голосе ответила девочка. Элизабет склонила над ней голову и, поцеловав в макушку, прошептала: -Он по тебе тоже очень-очень скучает, потому что он тебя очень любит. -Я тоже его очень люблю! - сказала Мэгги и добавила, - И тебя очень люблю! -И я тебя люблю… Ты - мой самый дорогой человечек на свете!
Произнеся последние слова, Элизабет медленно повернулась и пошла в сторону каюты. Джек не посмотрел им вслед, а стоял не двигаясь, упершись взглядом в темноту. Ему показалось, что он - совершенно посторонний человек в жизни Элизабет, что он совершенно чужой для нее и для Мэгги, которая выросла, считая Уилла своим отцом, очень любит его и очень скучает по нему. А кем ОН был для своей дочери? Капитаном корабля, который довезет их до следующего порта, где они пересядут на другой корабль с другим капитаном? И, возможно, когда Мэгги вырастет, Элизабет ей расскажет кто же является ее настоящим отцом. И она усердно будет вспоминать капитана «Черной Жемчужины»… и, кто знает, может ей вспомнится лицо капитана Энди? «О нет! Лучше бы уж тогда не рассказывала», - недовольно поморщился Джек.
Элизабет, открыв глаза, с удивлением обнаружила, что в каюте было уже абсолютно светло как днем. -Интересно, который час? - воскликнула она вслух, повернулась и увидела, что Мэгги нет на кровати. Быстро соскочив на пол, Элизабет подбежала к двери и посмотрела сквозь стекло. Прямо перед ней прошел один из пиратов, прихлебывая ром из бутылки. Мэгги нигде не было видно. И, судя по коротким теням, которые бросали мачты на палубу, был уже почти полдень. «Боже мой, сколько же я проспала!»
Услышав шаги по трапу, ведущему в трюм, она увидела поднимающихся на палубу двух пиратов, которые о чем-то спорили между собой. -Я же говорил, что это было в четверг. -Нет, это была суббота, верно, кэп? -А разве не воскресенье? - услышала Элизабет знакомый голос и увидела поднимающегося следом за ними Джека. Она приоткрыла дверь и, стараясь особо не высовываться наружу, позвала шепотом: -Джек!… Джек! Он обернулся и, оглядев ее с головы до ног, расплылся в улыбке, а потом громко сказал: -Наша спящая красавица наконец-то проснулась!
«Чего он так кричит?» - в отчаянии подумала Элизабет, прикрывая грудь руками и, мельком взглянув на двух пиратов, уставившихся на нее. -Джек, где Мэгги? Он, как будто специально растягивая слова, медленно проговорил: -Мэгги?… Где же Мэгги?… Вы не видели Мэгги? - спросил он, повернувшись к стоящим рядом мужчинам, но тут же продолжил, - Ах да, она играет в карты. -В карты? - удивилась Элизабет, но Джек уже повернулся и стал спускаться в трюм. Она быстро закрыла дверь и посмотрела с досадой на свое нижнее платье. «Угораздило же меня надеть в тот день самое легкое и самое прозрачное… - укоряла она сама себя, - Видишь ли жарко было».
Уверенная в том, что Джек пошел в трюм за Мэгги, она взяла со спинки стула свое платье и стала расправлять тесемки, чтобы девочке было потом проще их завязывать. Не прошло и пары минут как дверь в каюту открылась и показался Джек, но не с Мэгги, а с подносом в одной руке и с чайником в другой. Элизабет тут же прикрылась платьем и спросила: -А где же Мэгги? Джек посмотрел как она прикрывалась, усмехнулся в усы и подошел к столу, аккуратно поставил на него поднос и чайник и лишь потом ответил: -Я же сказал, она играет в карты. -Она в трюме? -В трюме… И мои ребята учат играть ее в покер. Надеюсь ты не возражаешь?
Элизабет ничего не ответила. Мысль о том, что они сейчас одни вдвоем в каюте, что они впервые остались наедине за эти три дня, эта мысль заставляла ее сердце учащенно забиться и побоявшись, что Джек заметит ее состояние, она постаралась дышать как можно ровнее, но от его внимательного взгляда не скрылась ее так часто поднимающаяся грудь, как будто она пробежала не одну милю.
Элизабет смущенно улыбнулась и вежливо попросила: -Помоги мне одеться, пожалуйста. -Советую тебе сначала позавтракать, - ответил он, отвернувшись от нее, и стал наливать горячее какао в кружку. -Джек, я сначала оденусь, - возразила она. Но он как будто ее не слышал и, выставляя с подноса на стол сахарницу, ложку, тарелку и салфетки, продолжал говорить: -Поскольку ты так долго спала… -Джек! - перебила она его. -Я не мог заставить Мартина стряпать лепешки до тех пор, пока ты не проснешься… -Джек! -Я тебе принес только хлеб с топленным маслом, надеюсь ты не будешь против такого скудного завтрака. -Джек! Он закончил с накрыванием на стол и со своей речью и только теперь взглянул на Элизабет. -Прошу к столу, мадам, - сказал он, слегка поклонившись и сделав изящный жест рукой в сторону стола. Она была возмущена до предела и смотрела на него, сдвинув брови и поджав губы.
-Джек, я прошу тебя, помоги мне одеться. Он подошел к ней с легкой улыбкой на губах. -Это плавание в обществе пиратов тебя сделало такой пуританкой?… Раньше ты такой не была, цыпа… Когда я тебя раздел на причале, тебя в таком виде видели все солдаты Порт Рояла и тогда тебя это нисколько не смутило… Когда тебя раздел Барбосса, тебя в таком виде видела вся его команда, а после и вся команда «Разящего»… И хотя эта сорочка на мой взгляд намного прозрачнее того платья, что на тебе было в тот раз… - и он осмотрел ее с головы до ног, ухмыльнулся и сказал, - но я-то тебя и не такую видел.
Элизабет вспыхнула, но поняв, что злиться на него бесполезно и что чем больше она будет злиться, тем больше он будет над ней подтрунивать, она слегка улыбнулась и просто спросила: -Тебе так трудно помочь мне? -Нисколько, цыпа, мне просто тебя жалко… Сегодня такая жара и ты вынуждена завтракать в полдень таким горячим какао. Поверь мне, тебе лучше остаться пока в одной сорочке.
Он отошел от нее на противоположный край стола, отодвинул стул и как ни в чем не бывало сел, сложив ноги на стол. Его лицо было абсолютно спокойным, только в глазах смеялись задорные огоньки. Поняв, что его не переубедить, Элизабет положила платье на спинку стула и села за стол. -Разве уже полдень? - спросила она, намазывая масло на хлеб. -Одиннадцать… Ты так сладко спала, я решил тебя не будить, - улыбнулся он. «Он заходил в каюту пока я спала!» - подумала она. -Тебе все еще не спиться по ночам? - спросил Джек участливым голосом, - Или ты всегда в одиннадцать встаешь? -Обычно я встаю очень рано, но ведь я не спала всю неделю пока была на «Призраке». -В моей каюте, я надеюсь, ты чувствуешь себя спокойнее? - спросил он, вспомнив ее ночные прогулки по палубе. -Да, намного спокойнее, - улыбнулась она и подумала, - «Знал бы ты, что мне лучше спалось на кровати капитана Хантера, чем на твоей».
Они немного помолчали пока она пила какао. Закончив завтракать и вытерев губы салфеткой, она встала из-за стола: -Спасибо, было очень вкусно. -Не за что, - ответил Джек, не двигаясь. Элизабет взяла в руки платье и молча уставилась на него. Он поднялся, подошел к ней своей танцующей походкой, взял у нее платье и намеренно громко вздохнув, произнес: -Ну раз уж вы так настаиваете…
Помогая ей одеваться, он спросил: -А я бесплатно работаю в качестве служанки или мне что-то за это причитается? Элизабет, просунув платье через голову, оказалась перед Джеком лицом к лицу и, встретившись с ним взглядом, ощутила такую знакомую тесноту в груди, что поспешила улыбнуться и неуверенным почти надломленным голосом спросила: -А что вы хотели бы в качестве платы, капитан? Насмешливый и завораживающий взгляд его черных глаз, смотрящих на нее в упор слишком близко, слишком откровенно и слишком уверенно в своей соблазняющей власти над ней заставил ее почувствовать слабость в коленках и дрожь во всем теле. -Поцелуй со вкусом шоколада меня вполне бы устроил, - прошептал он, склоняясь над ней.
Элизабет поняв, что теряет над собой контроль, постаралась взять себя в руки и, засмеявшись ему в лицо, воскликнула: -Конечно, ведь Джек Воробей ничего зря не делает, поэтому-то и принес даме какао на завтрак. -Ты угадала, Лиззи, - улыбнулся он правым уголком рта. «Черт! Что он со мной делает?» - подумала Элизабет и, стараясь скрыть отчаяние в глазах от собственного бессилия противостоять его взгляду, его голосу, его улыбке, она резко повернулась к нему спиной и, собрав в руку распущенные волосы и подняв их вверх, чуть склонила вперед голову и как можно более спокойным голосом сказала. -Я уже привела в порядок все тесемки, думала мне Мэгги помогать будет. Так что осталось только завязать их.
Она вздрогнула от прикосновения его пальцев к ее спине, и поскольку теперь он не видел ее лица, зажмурилась, сжала губы и старалась дышать как можно ровнее, но у нее плохо получалось контролировать свои эмоции. Все эти пять лет она мечтала о нем, все эти пять лет она представляла себе его руки, ласкающие ее, все эти пять лет она мечтала о его поцелуе, о простом поцелуе. Джек молча и не спеша завязывал тесемки, чувствуя как Элизабет еле заметно дрожит и как дыхание ее учащается. Он дошел до самого последнего узелка и, завязывая его, как будто нечаянно коснулся кончиками пальцев ее бархатной кожи. Задержавшись на мгновение, он не спеша повел рукой вверх по ее шее, а потом, склонившись над ней, нежно поцеловал ее в плечо.
Элизабет не шевелилась и казалось не дышала. Она стояла с закрытыми глазами, стараясь не пропустить малейшего его прикосновения. Ощущая его горячее дыхание на своем плече, она услышала как он тихо прошептал: -Моя малышка. Он медленно развернул ее к себе лицом и увидел ее дрожащие мокрые ресницы и застывший вздох на ее приоткрытых губах. Когда она открыла глаза, в них было столько любви и столько ласки, что он на миг замер в нерешительности, потом улыбнулся и нежно и не спеша поцеловал, лишь слегка прикасаясь к ее губам, лишь слегка лаская кончиком языка ее гладкие зубки.
Но стоило ему ощутить на самом деле привкус шоколада на ее мягких и теплых губах, как желание обладать этой гордой и строптивой красавицей, накопившееся и наболевшее до предела за эти долгие и долгие месяцы, в один миг вырвалось наружу, сметая последние остатки сдержаности и самообладания, и в порыве безудержной и поглащающей его страсти он сорвался и, потеряв окончательно голову, обнял Элизабет, сжимая ее изо всех сил, не заботясь о том, что причиняет ей боль, стараясь прижать к себе так, как будто хотел, чтобы их тела слились воедино.
Его губы властно завладели ее губами. В его поцелуе было неистовство, порожденное отчаянием. Он целовал ее так страстно и так иступленно, как будто это был последний поцелуй в его жизни. Он целовал ее как умирающий от жажды, добравшийся наконец-то до свежего источника, упиваясь ею, стараясь не проронить ни капли ее драгоценного напитка любви, опьянев от нее, обезумев и забыв обо всем на свете.
Элизабет почувствовала во всем своем теле дрожь и слабость и неописуемое обжигающее ее желание, чтобы Джек взял ее, полностью и навсегда, чтобы делал все что хотел с каждой частичкой ее тела. Отдаваться ему, подчиняться ему, его напору, его страсти было таким сладким наслаждением, наполняющим всю ее душу, заставляющим сердце биться так бешено и исступленно, что пол уходил из-под ног и весь мир летел в никуда с невероятной скоростью.
Она почувствовала как он прижал ее к столу, как разорвал в один миг все тесемки на ее спине. Мысль о том, что он сейчас овладеет ею прямо на этом столе, обожгла ее, окатив горячей волной все ее тело, заставив ее задрожать и застонать. И словно во сне она услышала странное слово «мама». И внезапно лучик сознания осветил окружавшую ее темноту и остановил в одно мгновение безудержно бьющееся сердце. Стоило ей открыть глаза, как хмель опьяняющей страсти исчез в одно мгновение и действительность происходящего в один миг отрезвила ее. Элизабет вздрогнула и воскликнула: -Джек, перестань! Он ее не слышал, а еще сильнее прижал к себе, не понимая, почему она уклоняется от его поцелуя. -Джек, перестань! -Я не могу перестать, - сквозь глухой стон произнес он, - Ты с ума сошла! -Джек… на нас Мэгги смотрит, - прошептала Элизабет. Но он, не поняв совершенно смысла ее фразы, машинально ответил: -Пусть смотрит, - и он вновь прильнул к ее губам, но Элизабет вырвалась и почти крикнула: -Джек, ты спятил! -Полностью и окончательно! - проговорил он и, улыбнувшись, посмотрел на нее. Но ее взгляд поразил его и немного привел в чувства. -Какие проблемы, цыпа? - ухмыльнулся он. -Джек, на нас Мэгги смотрит, - чуть не плача повторила Элизабет. Он оглянулся и увидел у двери каюты девочку с расширенными от ужаса глазами, которая, встретившись с ним взглядом, вскрикнула, резко развернулась и пулей выскочила наружу. -Уже не смотрит, - улыбнулся Джек и снова стал целовать Элизабет. Но она запротестовала: -Джек! Прекрати сейчас же! Джек! Ты слышишь меня?
Он отпрянул и вопросительно посмотрел на нее. Увидев, наконец-то, что он в состоянии ее услышать, она сказала: -Ты понимаешь? Она нас видела. -Что она видела? - Джек на самом деле не понимал, что так встревожило Элизабет. -Она же ребенок, Джек, она же не так все воспринимает, она может думать что ты делал мне больно, что ты обижал меня… Я не знаю как тебе объяснить… Она же ребенок… - твердила она -Все так плохо? - усмехнулся он, - Но мы же ничем таким не… -Джек, - перебила его Элизабет, - если ты не хочешь, чтоб твоя дочь тебя боялась и ненавидела…
-Ты преувеличиваешь, цыпа! - засмеялся он и закрыв глаза, потянулся к ней, и нашел ее губы, но только коснулся их своими губами, как почувствовал, что Элизабет отчаянно упирается и увертывается от его поцелуя. Он отстранился и увидел, что она чуть не плакала. -Джек! Я не преувеличиваю. Ты и представить себе не можешь, что пережила Мэгги за последнюю неделю, что довелось ей увидеть на тонувшем корабле! Ты и представить себе не можешь какой ужас вызывал у нее Хантер, как она кричала по ночам! … После всего этого не хватало, чтобы она видела подобные сцены… Джек, она ребенок, она не так все воспринимает, - повторяла Элизабет, старясь достучаться до его сознания, - Ты хочешь, чтобы она и тебя боялась как Хантера?
Джек мгновенно разжал объятия и сделав шаг назад спросил: -Ты шутишь? -Нисколько! Элизабет быстрым шагом направилась к двери, но вдруг остановилась и в сердцах воскликнула: -О черт! Чем и вызвала улыбку у Джека. Она рукой потрогала платье на спине и повернулась к нему: -Придется тебе за ней идти. -Мне ее привести сюда? - спросил он, подходя к ней и все еще улыбаясь, глядя на ее платье на спине, разорванное в клочья. -Привести - навряд ли получиться, а вот принести - возможно, в том случае если тебе удасться ее поймать. Он не совсем понял, что она имела ввиду, и вышел наружу. Элизабет еще раз потрогала платье на спине и еще раз выругалась, но уже с улыбкой.
Джек не верил в серьезность предположений Элизабет насчет того, что их поцелуй, хоть и такой страстный, мог вызвать какие-то негативные ассоциации у Мэгги. Чувство разочарования от так внезапно прерванной страсти вместе со жгучим волнением в груди, которое еще не улеглось, вызывало злость, переходящее в бешенство.
Оглядев в одну секунду всю палубу, он сбежал в трюм, где за столом играли в карты пятеро матросов. -Вы Мэгги не видели? - спросил он их. Ему не ответили, а молча указали в одну сторону. Пройдя в самый дальний конец трюма, Джек увидел ее, и резко остановился, поскольку ее вид поразил его. Она сидела прямо на полу, зажавшись в углу между пушкой и бортом корабля, обхватив коленки руками, и с таким ужасом смотрела на него, что казалась диким зверьком, попавшим в капкан. -Мэгги, малышка, иди сюда, - ласково сказал он и, протянув к ней руки, сделал шаг вперед. Девочка отчаянно завизжала и, вскочив на ноги, бросилась бежать.
Матросы перестали играть в карты и удивленно посмотрели на своего капитана. Тот криво улыбнулся им в ответ и стал искать глазами дочку в полутемном помещении. -Мэгги, где ты? - как можно ласковее говорил он, хотя про себя чертыхался на чем свет стоит. Увидев ее, спрятавшуюся под лестницей, он быстро пошел к ней. Она в одну секунду выскочила с другой стороны и бросилась было вверх по ступенькам, как Джек уже успел схватил ее. Но не так то просто оказалось подняться по трапу с кричащей и брыкающейся Мэгги на руках. Стивнув зубы, чтобы не чувствовать боль от ее ноготков, Джек кое-как поднялся на палубу и вбежал в каюту, где он сразу же передал девочку Элизабет, которая стала укачивать и успокаивать ее. Постепенно Мэгги перестала хныкать и, уткнувшись лицом в мамину шею, затихла.
Джек недоуменно посмотрел на свои исцарапанные руки и, улыбнувшись, спросил: -Хантер навряд ли осмелился брать ее на руки. -Осмелился, но продержал меньше тебя. Элизабет села на стул и стала что-то шептать дочке на ухо. Мэгги всхлипнула и что-то промямлила в ответ.
Глядя на них, Джек тоже сел на стул. Они о чем-то между собой переговаривались, хотя в основном говорила Элизабет, а Мэгги только всхлипывала. «Интересно, что она ей объясняет? Технику страстных поцелуев?» - недоумевал он. Ему было немного не по себе и ощущение было такое, как будто его обсуждали за глаза. Элизабет улыбнулась ему и опять что-то сказала дочке, которая в ответ повернула голову и посмотрела на капитана, но уже не с ужасом в глазах, а скорее с любопытством.
Он встал и пройдя по каюте, подошел к окну и посмотрел на море, потом опять нервно прошелся по каюте и, обратив внимание на оставшуюся на столе от завтрака посуду, обрадовался, что нашел себе занятие и повод уйти, сгреб все на поднос и вышел вон.
Гиббс, стоящий у штурвала, недоумевал по поводу увиденной им сцены, произошедшей между капитаном и визжавшей и царапающей его Мэгги, но не стал задавать лишних вопросов, когда тот подошел к нему и резко бросил: -Я сменю тебя. Зная, что настроение у Джека Воробья меняется как погода в море, старший помощник особо не переживал, увидев его разъяренное лицо и бешеный взгляд, к тому же он знал, что нет лучшего лекарства и лучшего средства для поднятия духа его капитана, как оставить его одного за штурвалом наедине со своей «Жемчужиной», и чем выше были волны, тем быстрее он приходил в себя.
К сожалению волны в этот день были небольшими, зато устойчивый попутный бакштаг - наилучший для парусника - равномерно гудел во всех поднятых парусах, неся вперед «Черную Жемчужину» с неуловимой и необычайной легкостью. Казалось, что она летит над водой, чуть касаясь днищем мелких волн, быстро и незаметно прокатывающихся вдоль борта.
Джек стоял, не двигаясь, вцепившись в отполированные рукоятки штурвала и сосредоточенно глядя на горизонт, как будто стараясь разглядеть там что-то, что могло дать ответ на мучающий его вопрос. И Гиббс был сто раз прав - «Жемчужина» была самым лучшим успокоительным средством для своего капитана. Постепенно две морщинки между бровями разгладились, взгляд стал светлее и мягче, а потом на лице появилась и ухмылка. Джек посмотрел наверх, на паруса, на сине-голубое небо, на легкие перистые облака, предвещавшие на завтра усиление ветра и высокие волны, и, глубоко вдохнув пропитанный солью и такой знакомый на вкус морской воздух, он улыбнулся: «Все идет по плану!»
Прошло примерно с полчаса, как Джек вышел из каюты, за которые Мэгги совсем успокоилась, больше не всхлипывала, а лишь тихо сидела на коленях у мамы и играла длинным локоном ее волос. Элизабет молча смотрела в одну точку перед собой и, вспоминая с каким отчаянием Джек целовал ее, постепенно пришла к выводу, - «Одно из двух: либо он меня любит, либо просто очень сильно хочет». Но это заключение ее мало утешило, поскольку ничего не разрешало.
«Сколько же это может продолжаться?!… Сколько можно ходить вокруг да около?… Вот вернется, надо будет покончить с этим, - твердо решила она, - Надо будет поговорить с ним откровенно. Чего я боюсь-то?». Но когда она представила, что в ответ на ее признание в любви он рассмеется, вся ее решимость и храбрость исчезли в одно мгновение. «Ну почему все так сложно в жизни?!» - с отчаянием подумала она, как вдруг дверь открылась и вошел Джек.
Не глядя на нее, он прошел к шкафу и открыв его, достал то бардовое платье, которое она надевала почти шесть лет назад. Он понюхал его и усмехнулся, - Еще не протухло, - потом встряхнул его и удивленно вокликнул, - Даже пыли нет, - и, подойдя к Элизабет, протянул ей его, - За неимением лучшего, пока могу предложить только это. -Там на спине все так плохо? - смущенно спросила она. -Ты себе даже не представляешь, - улыбнулся он в ответ. -Мэгги, мне надо переодеться, - попросила она дочку. Девочка тут же соскочила на пол.
Пока Джек помогал Элизабет снять ее светлое платье и надеть бордовое, она внимательно наблюдала за ним и заметила, что он старался не встречаться с ней взглядом, а выражение лица у него было такое спокойное, будто он не помогал ей переодеваться, а накрывал скатерть на стол. «Хорошо же он умеет сдерживать свои эмоции. Полчаса назад он не так равнодушно реагировал на завязывание тесемок», - думала она, пытаясь изо всех сил скрыть волнение, которое у нее вызывали прикосновения его рук.
Поправляя подол бордового платья, Элизабет с удовлетворением отметила, что ее фигура ничуть не изменилась за эти шесть лет. Джек свернул светлое платье, спрятал его в шкаф, как улику, закрыл дверцу и не менее спокойным, чем его взгляд, голосом сказал. -Теперь ты можешь выйти на палубу.
Как только они все втроем вышли из каюты, Элизабет сразу же заметила группу островов вдалеке справа по борту, резко выделяющихся своими очертаниями на самом горизонте. «Тортуга!» - ужаснулась она в первую секунду, но тут же успокоилась, увидев, что они отдаляются от островов, а не плывут к ним, и вспомнив к тому же, что Джек заверил ее, что они приплывут в пиратский порт не раньше, чем через два дня. -Мы около них бросали якорь сегодня утром, пока ты спала, - сказал он, заметив, что острова привлекли ее внимание. -Зачем? -Чтобы пополнить запасы свежей воды.
-Мама! Я тебе что-то сейчас покажу! - вдруг восторженно воскликнула Мэгги и бросилась сломя голову вниз по трапу. -Мэгги, осторожно! Расшибешься ведь! - перепугалась Элизабет, увидев как дочка перескакивает через ступеньки, но не успела закончить фразу, как девочка уже скрылась в трюме, - Сумасшедшая, - проговорила она. -Вся в маму, - воскликнул Джек. Элизабет посмотрела на него, как бы спрашивая, что он имел ввиду. Он в ответ улыбнулся ей, а потом перевел взгляд на поднимающегося по трапу сына. Вслед за братом, чуть не сшибив того с ног, на палубу выбежала Мэгги.
-Смотри что у меня есть! - закричала она, подбегая к маме и показывая ей две маленькие черепашки на ладошках. Элизабет искренне удивилась: -Откуда ты их взяла? -Я их поймал сегодня утром, - ответил за Мэгги ее брат. -Они такие маленькие! - восхищалась Элизабет, взяв одну из них в руки. -Наверное только на днях вылупились, - подтвердил парнишка. -Их надо отпустить в море. -Вот еще! - возразила девочка, строго взглянув на маму, - Я сначала с ними поиграю! Джек рассмеялся, увидев сдвинутые бровки своей дочки: -А потом мы их сварим на обед, правда Мэгги?… Ты когда-нибудь ела черепах? -Неа, - улыбнувшись во весь рот, ответила она. -Живодеры! - возмутилась Элизабет и отдала черепашку дочке, которая тут же уселась рядом прямо на палубу и, уже больше не обращая внимания на взрослых, стала играть с черепашками.
-А я вижу, ты хорошо справляешься со своей новой должностью, - с легкой усмешкой обратился Джек к сыну. -Я всегда добросовестно выполняю все приказы капитана, - в таком же тоне ответил ему парнишка и, посмотрев на Элизабет, объяснил с улыбкой, - Меня на днях повысили… перевели из юнги в няньки! -Мэгги тебя обожает, - ласково сказала она ему, - Как хвостик ходит за тобой.
-Вот уж кто добросовестно выполняет приказы капитана, так это мистер Гиббс, - вдруг воскликнул Джек, заметив своего старпома, который только что поднялся из трюма. Гиббс недоуменно уставился на него, услышав эти слова, а потом расцвел в довольной улыбке, приняв их за комплимент, и, улыбаясь до ушей, звонко откупорил бутылку с ромом, за которой он и спускался в трюм. В предвкушении пары глотков прохладного напитка он, все еще улыбаясь, запрокинул голову и уже было приложился к горлышку, как вдруг капитан выхватил у него бутылку. Так и оставшись с поднятой около рта рукой, Гиббс взглянул на Джека и криво улыбнулся, увидев, как тот с упоением пьет его ром. -Спасибо, мистер Гиббс! - воскликнул Джек, вытирая усы. Но вместо того, чтобы вернуть бутылку, протянул ему раскрытую ладонь левой руки. Старпом не сразу понял, что от него хотят, а потом, сообразив, положил в ладонь капитана пробку от бутылки и, снова криво улыбнувшись, повернулся и стал спускаться в трюм.
-Они разбегаются! - возмущенно воскликнула Мэгги, пытаясь собрать в кучу черепашек. -А ты их свяжи за ноги, - весело сказал Джек и увидев, как девочка поползла на коленках за одной из черепашек, но длинная юбка мешала ей, сочувственно произнес, - Да уж, в таком платье особо не разбежишься.
И как будто в подтверждение его слов, девочка поднялась на ноги и, побежав в наклон, пытаясь схватить убегающую черепашку, наступила на длинный подол своего платьица и, споткнувшись, упала на палубу, ударившись со всего размаху лбом о железный рым-болт*, и завопила от боли. Элизабет бросилась к ней, подхватила ее на руки и стала укачивать, успокаивать и целовать ее в лобик. Но девочка не унималась, а кричала, задыхаясь от слез. -Возьми! Она хоть и не совсем холодная, но все же, - сказал Джек, протягивая Элизабет бутылку с ромом. Та взяла прохладную бутылку и приложила ее к появившейся на лбу у дочки красной шишке. Как это ни странно - это помогло, хотя наверняка и не сняло боль, но Мэгги это отвлекло и она, с удивлением взглянув на зеленое стекло перед своим носом, перестала кричать, а только продолжала всхлипывать. -Бутылка рома как средство от ушибов! - улыбнулась Элизабет, довольная, что дочка успокоилась, - Надо будет рассказать это нашему доктору. -У нас, у пиратов, свои средства, - улыбаясь, ответил Джек. Элизабет еще с пару минут укачивала и целовала Мэгги в ее мокрые щеки, пока та совсем не успокоилась. Тогда она отдала бутылку Джеку и взглянув на шишку, покачала головой и опустила дочку на палубу.
-Поздравляю, Мэгги, ты прошла боевое крещение на пиратском корабле, - воскликнул капитанский сын, тоже глядя на лоб сестренки, и протянул ей две черепашки. А когда та взяла их в руки, сказал: -А знаешь как мы их назовем? -Как? - тихо спросила девочка. -Тэм и Сом. Мэгги, всхлипывая носом и прижимая черепашек к груди, тихонько рассмеялась, вызвав улыбку на лицах взрослых.
-Пойдем, я покажу тебе, где ты можешь играть с ними и где они не будут разбегаться, - сказал парнишка и повел сестренку на нос корабля.
---- *рым-болт - железное кольцо, закрепленое на палубе, к которому привязывают трос.
Элизабет с улыбкой посмотрела им вслед, а потом взглянула на Джека. -Значит ты его повысил из юнги в няньки, - повторила она слова его сына. -Ну да, - ответил Джек, - Но только на то время, пока ты была на «Призраке». Она вопросительно взглянула на него, а он ухмыльнулся в ответ: -А поскольку ты, попав на «Жемчужину», уделяешь больше внимания ее капитану, чем своей дочке, то ему приходится продолжать свои обязаности няньки.
Элизабет поначалу хотела возмутиться, а потом подумала, - «А ведь он прав», - вспомнив, что эти два дня думала только о себе и о своих взаимоотношениях с Джеком, а про дочку совсем забыла, радуясь, что ею занимается капитанский сын. И, стараясь оправдаться перед самой собой и перед Джеком, ответила: -Просто ей намного веселее проводить время со своим братом, чем со мной, вот она и предпочитает его общество. -Да я разве возражаю, - усмехнулся он, сделал небольшой глоток рома и жестом предложил ей бутылку, а, увидев как она в ответ покачала головой, спросил: -Ты с того дня так ни разу и не пила ром? -С какого дня? -На том острове… Или ты уже забыла как ты весело провела тогда вечер в моей компании? - он улыбнулся и сделал еще один глоток.
-Не забыла, - тихо сказала она, прислонилась спиной к трапу, ведущему на капитанский мостик и на мгновение задумалась, а потом невольно улыбнулась, вспомнив как Джек смешно закручивал усы, пытаясь соблазнить ее, и, взглянув на него, сказала: -Знаешь, это оказалось так просто, я и не думала тогда, что так легко будет споить тебя… И частенько тебя спаивают женщины? -За всю мою жизнь тебе единственной это удалось, - ответил он. -Неужели? Джек кивнул, а потом загадочно улыбнулся: -Вот тебя-то, я думаю, споить - проще простого. -Ты так думаешь? - усмехнулась она. -Я уверен в этом, - невозмутимо ответил он и вдруг улыбнулся во весь рот, повернувшись к трапу, по которому вновь поднимался старпом. -Мистер Гиббс! - радостно воскликнул Джек, - Ты как всегда оказываешься в нужном месте в нужное время! Гиббс, ступив на палубу, замер, уставившись на капитана и, глядя на его хитрую улыбку, весь аж поменялся в лице, заметив, как тот взглянул на бутылку в его руке. Его предположения оправдались, поскольку капитан сделал ему жест рукой, а когда он подошел, протянул руку. Глубоко и печально вздохнув, Гиббс отдал ему бутылку, а когда увидел, что тот передал ее миссис Тернер, он ухмыльнулся ей, повернулся и пошел прочь, чертыхаясь про себя на чем свет стоит.
Элизабет с сочувствием посмотрела ему вслед, потом взглянула на Джека, улыбнулась себе на уме, откупорила бутылку и спросила: -За что пьем? -Начнем с тоста за прекрасных дам, - ответил он. -А закончим чем? - спросила она и не смогла сдержать смущенную улыбку, заметив дьявольские огоньки в его глазах. Джек не сразу ответил и, не сводя с нее своего пристального взгляда, от которого она почувствовала, как ее щеки начинают гореть и как перехватывает дыхание, протянул ей свою бутылку и когда они чокнулись, сделал небольшой глоток рома и, подойдя к Элизабет вплотную и прижав ее к трапу, почувствовал на своей груди, как ее сердечко бешено заколотилось. Элизабет не дышала, не шевелилась и как завороженная смотрела в его глаза, не в состоянии ни думать, ни соображать, ни тем более сопротивляться ему. Увидев в ее взгляде смятение и испуг и желание и страсть, он усмехнулся и прошептал ей в самые губы: -Зачем спрашиваешь, раз думаешь о том же, о чем и я?
Но эти слова произвели на нее совсем другой эффект, а не тот, что он ожидал. Она почувствовала обиду, горькую обиду, подумав, - «Неправда! Я думаю о том, что люблю тебя, а ты думаешь о том, чтобы затащить меня в постель» Он увидел, что она не просто смутилась, а растерялась и как-то печально на него посмотрела. Но она тут же стала убеждать себя, - «Да когда до тебя наконец-то дойдет! Всё, Лиззи! Хватит ныть! Забудь и наслаждайся тем, что есть и перестань надеятся на то, чего не может быть!» И, отругав себя таким образом, она заставила себя улыбнуться Джеку, отчего он сделал на шаг назад и удивленно посмотрел на нее. Вот уже два дня он ломал голову над тем, почему она строит из себя пуританку и неприступную вдовушку, почему смущается его, почему изо всех сил отталкивает его, при этом пожирая глазами, почему начинает дрожать от одного его прикосновения и почему дышать боится при нем, но периодически бросает на него надменные взгляды полные ненависти и злости. «Ей как будто хочется и колется, - повторил он свою мысль, которая пришла ему в голову два дня назад, - А может все оттого, что она и вправду любит меня? - задумался он, внимательно глядя на нее.
Но Элизабет уже пришла в себя и, совладав со своими эмоциями, успокоилась. Приложившись к горлышку своей бутылки и, сделав глоток рома, она слегка поморщилась от его противного вкуса, а потом задумчиво посмотрела на Джека. «Ну раз мне нечего надеяться на будующее, надо просто наслаждаться его обществом сейчас в настоящем, - уже более спокойно подумала она, - Ведь сейчас я здесь, с ним, на его корабле. До Тортуги еще пару дней, надо радоваться и отрываться по полной, раз ничего другого не остается. А раз ему хочется споить меня, а мне хочется напиться в стельку в его компании, то чего я переживаю-то?» И заметно повеселев от таких мыслей, она улыбнулась Джеку такой искренней и веселой улыбкой, от которой он оторопел. «Вот и разбери что у нее на уме!» - недоумевал он, увидев, что печаль и тоска в ее глазах в один миг сменилась радостью и чуть ли не ликованием.
«А потом… ведь так хочется целоваться!» - продолжала думать Элизабет и, лукаво взглянув на Джека, тихонько хихикнула и, повернувшись, отошла от трапа и пошла по палубе, потом встала в тень от паруса и прислонившись спиной к фальшборту, улыбнулась, увидев, что Джек последовал за ней. «Ведь ходит же за мной все эти два дня, ведь нравлюсь же я ему, ведь ему тоже страсть как хочется целоваться» - думала она, чувствуя что ей становится все веселее и веселее на душе. Джек подошел к ней, встал рядом, прислонившись, как и она, спиной к фальшборту, и положив правую руку ей на плечо, улыбнулся ей. Они вновь чокнулись бутылками, вместе сделали по глотку рома и, встретившись взглядом, почему-то рассмеялись.
Даже такое казалось бы дружеское объятие Джека приводило ее в смятение. Прикосновение его руки, по-хозяйски обнимающей ее, обжигало ее и вызывало волнение в груди не меньше страстного поцелуя. Стоя вплотную к Джеку и не в силах сдержать смущенную улыбку, она старалась не смотреть на него, боясь, что он заметит ее состояние. Взглянув на Мэгги и на ее брата, она задумчиво сказала: -Знаешь, твой сын так вырос за эти пять лет… так изменился. Джек посмотрел на парнишку и улыбнулся: -Я слышал, что вы с ним были большие друзья до того, как он сбежал ко мне на «Жемчужину». -Да, это правда, - ответила Элизабет, потом взглянула на него, - Он все время просил меня рассказать ему о знаменитом капитане Джеке Воробье, - добавила она с легкой улыбкой, - И часами готов был с таким энтузиазмом слушать рассказы о тебе. -И ты часами с таким же энтузиазмом рассказывала ему обо мне? - весело спросил Джек. Элизабет лишь кивнула в ответ. -Он теперь меньше на меня похож, правда ведь? -Да, теперь меньше, - сказала она с улыбкой, - Хотя, если ему надеть твою шляпу, отрастить волосы, приклеить усы и две косички на бороду, то вас тогда не отличить будет, - и, увидев довольную улыбку Джека, добавила, - Ну и конечно, если глаза сурьмой подвести. Джек рассмеялся: -На это он ни за что не согласится. -По нему наверняка уже половина Тортуги сохнет? - полюбопытствовала Элизабет. -Ну, парень недурен собой и за словом в карман не полезет, - улыбнулся Джек. -Значит у него уже куча поклонниц? -Сколько их, я не считал, - ответил он, - но с одной девушкой он встречается. -Красивая, наверное… -А как же! Блондинка с голубыми глазами. -Сколько же ей лет? - поинтересовалась Элизабет. -Четырнадцать. -Бедная девушка… -Почему же бедная? - удивился Джек, не поняв, что она имеет ввиду. -Ну раз у него «куча поклонниц», - пояснила Элизабет.
Джек рассмеялся: -Но ведь пока что она - единственная… Представь, он даже жениться на ней собрался. -Что? Всё так серьезно? - спросила Элизабет. Ее не столько интересовали отношения его сына со своей девушкой, сколько как он сам смотрел на эти отношения. Он расплылся в улыбке: -Влюблен по уши. -Даже так? А по нему не заметно, - удивилась она, но еще больше удивилась, когда Джек, уже не улыбаясь, а совершенно серьезно спросил: -А разве всегда должно быть заметно? Элизабет насторожилась, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, что он хочет этим сказать, и спокойно ответила: -Не всегда. Но он тут же беззаботно улыбнулся ей, а услышав как Мартин подал сигнал к обеду, пошутил: -О, ты наверное так проголодалась после завтрака. -Конечно, - воскликнула она, вовсе не собираясь отказываться от обеда, - У меня такой зверский аппетит сегодня с утра. Джек усмехнулся и жестом пригласил ее спуститься в трюм.
Но много есть она не смогла. После недавнего завтрака у нее совершенно не было аппетита, что ее никак не устраивало. Она теперь забеспокоилась о намерении Джека споить ее, а забеспокоилась по одной простой причине: она сама никогда в жизни не напивалась, но не раз видела пьяных женщин, и их вид, кроме жалости и отвращения, ничего у нее не вызвал. Мысль о том, что она предстанет перед Джеком в таком же плачевном состоянии, отбила у нее всю охоту напиться в его компании. Она бы и не переживала бы, будь у нее опыт в подобных мероприятиях и знай она сколько ей можно пить и когда пора бы остановиться. Но поскольку она в этом деле была новичок, то и распереживалась не на шутку. Увидев как Джек украдкой и с еле заметной ухмылкой наблюдает за ней во время обеда, она смущенно улыбнулась при мысли о том, что чувствует себя как невеста накануне свадьбы и что даже перед своей первой брачной ночью она так не волновалась как сейчас. Она могла бы и отказаться от выпивки, понимая, что конечно же Джек не стал бы спаивать ее силой, хотя и мог бы долго потом насмехаться по этому поводу над ней. Но, несмотря ни на что, ей все-таки хотелось провести весь этот день в его компании, чтобы он шутил с ней, чтобы разговаривал с ней, чтобы просто обнимал ее. Потому она и старалась есть как можно больше, надеясь, что это поможет ей не напиться в стельку и сохранить контроль над собой.
Когда они вышли на палубу, Элизабет заметила, что качка немного усилилась. Джек внимательно взглянул на паруса, потом повернулся на 360 градусов, оглядев весь горизонт. Заметив столпившиеся на юге темно-синие облака, она спросила: -И вправду будет шторм? -Возможно, - без тени беспокойства ответил Джек, - Только тебе об этом волноваться не стоит, - и, беззаботно улыбнувшись, обнял Элизабет за талию и повел ее на нос корабля.
-Корабль прямо по курсу! - раздался сверху голос юнги. Элизабет посмотрела на горизонт впереди и увидела еле заметную белую точку. Поняв, что Джек, как и вчера при встрече с «Разящим», даже и не думает ничего предпринимать, она сказала: -Готова поспорить, что ты и не собираешься менять курс «Жемчужины». Джек открыл свой компас, взглянул на стрелку, невозмутимо ответил, - Нет, - и захлопнул его. А потом спросил: -А готова ли ты поспорить, как скоро тот корабль поменяет свой курс и с какого борта пройдет мимо нас, с правого или с левого? - спросил он совершенно серьезно, как учитель, допрашивающий ученика на уроке. Элизабет удивилась, заметив, что в первый раз он разговаривает с ней в таком тоне и, не задумываясь, ответила: -А что тут спорить? Курс они поменяют, как только заметят наши черные паруса, - улыбнулась она, но потом совершенно серьезно добавила тоном прилежной ученицы, - А пройдут они мимо нас справа по борту, поскольку идут бейдевинд правым галсом. Джек удивленно вскинул бровь, а потом рассмеялся: -Когда Гиббс мне расказывал, что ты давала указания Анна-Марии перед нападением Барбоссы на «Перехватчик», я не сразу поверил, что дочка губернатора может смыслить что-либо в мореплавании. -Не сразу? - переспросила она, - А потом поверил? -Когда понял, что ты не просто дочка губернатора, - ответил он и, чокнувшись с ней, добавил с улыбкой, - За пираток! - и выпил пару глотков рома. -За пираток, - тихо повторила Элизабет и сделала один небольшой глоток из своей бутылки.
«Интересно, его сын не рассказывал ему, что с тех пор, как я увидела «Черную жемчужину» в детстве, я мечтала плавать на ней, мечтала стать пираткой? - подумала она, повернувшись к морю и облокотившись о планшир, а потом мельком взглянула на Джека, - Он еще никогда так на меня не смотрел! - задумалась она, - Как будто он гордится мною!» И от этой мысли ей стало так хорошо, что она невольно улыбнулась, почувствовав как такое простое, тихое и светлое счастье заполоняет ее душу. «За это надо выпить!» - не в силах сдержать радостные эмоции подумала она и, звонко стукнув своей бутылкой по бутылке Джека, лукаво улыбнулась и сказала: -За пиратское счастье! Он рассмеялся в ответ: -За пиратское счастье! И они разом выпили.
Элизабет вновь взглянула на Джека и вновь заметив, что он на нее смотрит не с насмешкой, а по-дружески, даже с оттенком уважения, удивилась, - «Вот уж не думала, что он может так смотреть на женщин, с гордостью и уважением». А потом вдруг осознала, что она еще совсем мало знает его. И сделав в уме простой подсчет, она подумала, - «А чего тут удивляться? Если сложить вместе все те дни и ночи, что мы провели вместе, то в общей сложности выйдет не больше пары недель, а если подсчитать сколько мы при этом с ним разговаривали по-нормальному без подтрунивания и насмешек друг над другом, то…» - задумалась она, вспоминая когда же они нормально разговаривали, - Да наверное только в ту ночь, что провели на необитаемом острове. Да уж… Я ведь по сути дела совершенно его не знаю!» - подумала она и повернулась к нему а, поймав на себе его ласковый дружеский взгляд, ей так захотелось расспросить его о стольких вещах: о нем самом, об его прошлом, об его взглядах на жизнь, об его мнении на любые самые банальные вещи, ей просто захотелось поговорить с ним о чем угодно, лишь бы поговорить откровенно как старые добрые друзья, ей просто захотелось узнать его получше. Но она побоялась, что он как всегда закроет перед ней свою душу, что перейдет на шутливый тон. «Но ведь тогда, на острове, он ведь был со мной откровенен, - с надеждой подумала она, но тут же возразила сама себе, - Но ведь тогда я его споила, - и, взглянув на бутылку Джека, она улыбнулась себе на уме, - Ну раз пошла такая пьянка, у меня еще весь день впереди».
Джек заметив, как она посмотрела на его бутылку, которая была уже почти наполовину пуста, усмехнулся, отметив, что в ее бутылке не хватало всего лишь грамм ста с натяжкой. -Отстаешь, цыпа, - улыбнулся он. Элизабет, увидев, что Джек, выпив рому раза в четыре больше нее, был трезв, как стеклышко, по крайней мере с виду, а она уже начинала чувствовать легкое головокружение, подумала, - «Мда… Навряд ли мне его удастся споить раньше, чем я отрублюсь в беспамятстве».
-Мэгги наверняка нашла еще одно сокровище, - улыбнулся Джек, глядя через плечо Элизабет. Она оглянулась и увидела дочку, которая медленно шла в их сторону, неся что-то в закрытых ладошках и неся так аккуратно, как будто боялась потерять драгоценную ношу. Когда она подошла к ним, то протянула им свои ручонки и осторожно раскрыла их. Элизабет чуть не вскрикнула от отвращения. В руках у дочки был огромный зеленый кузнечик. -Мэгги, - поморщилась она, - И как тебе только не противно держать его? -Он - не противный, он - хороший, - возразила девочка, а у Элизабет мурашки побежали по коже, когда она увидела как та стала гладить насекомое по спинке указательным пальчиком, приговаривая, - Он такой послушный. Он так меня любит, видишь, как он сидит смирно на ладошке!
Джек усмехнулся: -Еще бы ему не сидеть смирно! Ты же ему ноги поотрывала. -Правда, Мэгги, - удивилась Элизабет, - Зачем ты ему ноги-то оторвала? -Чтобы не убежал, - ответила девочка, удивляясь такому глупому на ее взгляд вопросу. -Женская логика, - воскликнул Джек и улыбнулся, увидев как Мэгги, сдвинув бровки, строго посмотрела на него, поскольку не поняла его слов, но поняла, что над ней смеются. Заметив, что и мама также заулыбалась и так же насмешливо смотрит на нее, она начала оправдываться. -Если он убежит, то ему будет плохо, потому что он хороший и он меня любит. А без ножек он никуда не убежит и будет со мной, и ему будет хорошо со мной.
Элизабет попыталась объяснить дочке, что та не права: -Мэгги, но ему же больно, наверное. -Элизабет, ты не понимаешь. Это для того, чтобы ему было хорошо, она оторвала ему ноги, - сказал Джек, еле сдерживая смех под пристальным взглядом дочки. -Да! - воскликнула Мэгги, довольная, что он ее защищает, но увидев, что ее мама продолжает насмешливо улыбаться и явно не согласна с ней, она, ободренная тем, что дядя капитан встал на ее сторону, гордо повторила его слова, - Мама, ты просто ничегошеньки не понимаешь! -Ну конечно, - улыбнулась Элизабет. Мэгги, поджав губки и решив, что разговор на этом закончен, резко развернулась и не спеша пошла прочь, поднеся закрытые ладошки к лицу и шепча что-то своему кузнечику.
Глядя вслед дочке, Элизабет спросила Джека: -Мэгги мне говорила про какой-то странный обряд посвящения в пираты твоего сына, будто он взбирался на мачту и пил ром после этого. -Было дело, - улыбнулся он. -Не удивлюсь, если она вскоре попросит меня, чтобы ее тоже приняли в пираты. -Не попросит, - убежденно воскликнул Джек. Элизабет удивленно на него посмотрела: -Это почему же? -Потому что она уже МЕНЯ об этом попросила. -И как же ты ее отмазался? - полюбопытствовала она, - Ты сказал ей, что пиратов в юбках не бывает? -Наоборот, - совершенно спокойно ответил он, - Я ей сказал, что она уже может считать себя настоящей пираткой. Элизабет удивленно вскинула бровь. -Правда? -Конечно, ведь она - дочь пирата и пиратки. -И ты ей это сказал? - насторожилась она. -Нет, - просто ответил он ,- Она меня об этом не спрашивала.
Элизабет на секунду задумалась, а потом спросила: -Джек, скажи мне, почему ты так уверен в том, что я - пиратка? Он взглянул на нее, усмехнулся, как ей показалось, печальной усмешкой и повернувшись к морю, стал смотреть на волны и, не глядя на Элизабет, просто сказал: -Потому что это так. Она тоже повернулась лицом к морю и, встав рядом с ним, и, украдкой взглянув на него, подумала, что возможно это был благоприятный момент для того, чобы вызвать его на откровенный разговор. -Это не объяснение, - тихо сказала она. Он продолжал с легкой улыбкой на губах глядеть на волны, потом сделал небольшой глоток рома и спросил: -Что ты хочешь чтобы я тебе объяснил? - и добавил про себя, - «… что ты единственная по-настоящему свободная женщина, которую я встретил за всю свою жизнь?» Это было так, и ему не стоило большого труда понять это сразу после того, как он с ней познакомился, потому что он узнавал себя в ее стремлении жить так, как она считала нужным, не глядя на других, потому что он узнавал себя в ее безрассудных поступках. «Мы с тобой как две капли воды», - сказал он ей в тот вечер на палубе «Разящего», когда они плыли на Исла-дэ-Муэрто, хотя сам тогда еще не осозновал окончательно насколько он был прав и насколько Элизабет отличалась от всех тех женщин, которых он встретил за всю свою жизнь. Ему потом понадобилось немало времени, чтобы признаться в этом самому себе и чтобы позволить себе восхищаться ею.
-Джек, - начала Элизабет, прододвинувшись вплотную к нему и, лукаво улыбаясь, стала подлизываться к нему, надеясь разговорить его, - Объясни мне, глупенькой, почему ты считаешь меня пираткой. Он, не поворачиваясь, краешком глаза взглянул на нее и заметив ее хитрый как у лисы взгляд, усмехнулся в усы, не спеша сделал еще один небольшой глоток рома, а потом повернулся к ней и, улыбаясь, проговорил: -Потому что ты можешь запросто оторвать ноги человеку, а потом будешь убеждать его, что ты это сделала для его же блага.
Увидев неописуемое недоумение на ее лице от таких слов, он продолжил: -Потому что ты делаешь то, что тебе хочется только потому, что тебе этого хочется, - говорил он, заманчиво ухмыляясь и прожигая ее насквозь своим взглядом, наступая на нее, отчего она невольно сделала шаг назад, - Потому что ты живешь по своим законам и по своим правилам. Потому что тебе абсолютно наплевать на мнения других, ведь ты считаешь, что ты всегда права во всем. Потому что ты никого и ничего не боишься. Потому что… - он вдруг остановился, внимательно посмотрел на нее и совершенно серьезно проговорил, - Потому что ты не боишься жить настоящей жизнью.
Элизабет не сразу пришла в себя от такой речи. Она продолжала смотреть на Джека буквально с открытым ртом, обдумывая его слова и поражаясь тому, насколько он хорошо ее понял. Она сама никогда в жизни не задумывалась над своими поступками, не задумывалась над тем, почему она делает так, а не иначе, а теперь Джек всего лишь парой простых фраз объяснил ей всю ее сущность. «Никто меня так не понял, как он, - пришло ей в голову, и ей даже показалось, что в действительности он знает ее лучше ее самой. В шоке от подобного открытия, она вдруг выпила из своей бутылки пару довольно больших глотков рома, как будто это могло помочь ей сосредоточиться и упорядочить свои мысли.
Джек с легкой улыбкой на губах наблюдал за ней, недоумевая по поводу того, какой эффект произвели на нее его слова, - «Неужели я сказал ей что-то новое для нее?», - но еще больше удивился когда она спросила: -Это по-твоему и есть пиратство? Глупой ее он никогда не считал, потому и не понял к чему она это спрашивает. -Что ты имеешь ввиду? - поинтересовался он. -По-твоему, для того, чтобы быть пиратом, достаточно поступать в жизни так как хочешь и жить по-своим правилам? - спросила она, - А как же насчет грабежей, убийств и тому подобного беззакония?
Джек рассмеялся, но про себя подумал, - «Либо она прикидывается, либо она действительно не отдает себе отчета в том, какова она на самом деле?» -Готов поспорить, - начал он, все еще посмеиваясь, - Что на «Призраке» тебя боялись больше, чем самого капитана. Ведь ты запросто могла устроить бунт на корабле и укокошить Хантера, - он усмехнулся, - О, я бы не позавидовал бы тем пиратам, которые плавали бы под твоим командованием.
-Это неправда, - возразила она, - Я бы никогда не смогла бы командовать пиратским кораблем, - ей самой эта мысль казалось такой абсурдной, - Я никогда и не хотела этого. -Потому что ты не хотела этого, - подтвердил Джек, - А захотела бы, то смогла бы запросто, - и он улыбнулся, - Признайся, сколько раз мысль убить Хантера приходила тебе в голову за неделю, проведенную на «Призраке»? «Тысячу раз», - подумала она, но вслух сказала, - Но ведь я его не убила.
-По одной простой причине, - ответил Джек с ухмылкой, но по его взгляду можно было подумать, что он видит Элизабет насквозь. -По какой же? - полюбопытствовала она. -Потому что с тобой была Мэгги, - просто ответил он, - И несмотря на то, что я глубоко сомневаюсь в том, что ты - хорошая мать…, - он улыбнулся, заметив как она нахмурила брови, но потом совершенно серьезно добавил, - Ты можешь, не задумываясь, рисковать своей жизнью, но не жизнью Мэгги. «Но я все равно не способна на убийство», - не соглашалась она с Джеком, и хотела было уже повторить эту фразу вслух, как вдруг вспомнила сакрастическую усмешку Барбоссы: «Убили. А что вы дальше намерены делать?»
Ей почему-то стало весело. Словно Джек дал ей понять не то, что она действительно является пираткой, а как будто он ей доказал, что она обладает какими-то сверхестественными способностями. Ведь он ей наглядно показал, на что она способна в этой жизни. Нет, не то чтобы она об этом раньше не догадывалась, просто она никогда над этим не задумывалась. А теперь она испытывала чувство гордости за саму себя, сходное с ощущением власти. Стараясь скрыть торжествующую улыбку на лице, она взглянула на Джека, но ее восхищение самой собой улетучилось в один миг, стоило ей заметить с каким умилением он смотрел на нее. Его едва заметная улыбка показалась ей очень уж снисходительной, как будто он умилялся над маленькой девочкой, гордящейся своими куклами. У нее опять создалось впечатление, что Джек видит ее насквозь.
Это разозлило ее, но она улыбнулась себе на уме, потому что ей пришла в голову мысль испытать Джека и посмотреть как он поведет себя в ситуации, покажи она себя настоящей пираткой, каковой он ее считает, и она лукаво спросила: -Значит ты думаешь, что я - опасная пиратка, способная устроить бунт на судне, укокошить капитана и взять на себя его обязанности? Джек улыбнулся: -Я уверен в этом, цыпа. Элизабет вдруг ни стого ни с сего выдернула у него из-за пояса пистолет и приставила его к его горлу. -Раз ты так в этом уверен, то почему же ты не опасаешься, что я устрою бунт и возьму командование твоей обожаемой «Жемчужиной»? - в ее лукавых глазах плясали дьявольские огоньки, по ее лицу можно было подумать, что она вовсе не шутит, и как бы в подтверждение серьезности своих намерений, она добавила, - На которую я, надо сказать, положила глаз еще с детства, если тебе - всезнающему, это еще неизвестно.
-Мне это давно известно, - с трудом проговорил Джек с приподнятым вверх подбородком, поскольку Элизабет довольно сильно надавила холодным дулом на его челюсть. Глядя на нее сверху вниз из-под полуприкрытых век, он восхищался ею как никогда. «Пиратка!» - с восторгом подумал он, но решив, что пора заканчивать эту комедию, он вдруг ухмыльнулся: -Лиззи, а тебе известно, что пистолет заряжен? Как он и ожидал, Элизабет перепугалась до смерти и моментально отдернула руку, опустив ее, хотя в следующее мгновение поняла, что Джек не мог носить заряженного пистолета на поясе. Она уже хотела было рассмеяться над глупостью своей выходки, желая показать, что это была всего лишь шутка, как вдруг Джек, схватив ее за запястья, так сильно прижал ее к фальшборту, что она почувствовала боль в спине.
«Неужели он не понял, что я пошутила?» - подумала она, заметив его бешеный взгляд и усмехнулась: -Ага, ты испугался и теперь запрешь меня в своей каюте как Хантер, выставив снаружи стражу. -Цыпа, ты забыла с кем имеешь дело, - проговорил он с легкой угрозой в голосе, не показывая виду, что он тоже шутит. -С капитаном Джеком Воробьем, - насмешливым тоном ответила она. -Вот именно. -И что с того? - спросила она, продолжая в том же тоне, пытаясь понять, что у Джека на уме, шутит ли он или на полном серьезе решил показать ей, что она зря так поигралась его пистолетом на виду у его матросов. -А то, - ответил он, - что я не собираюсь приставлять к тебе стражу, - и испепеляющим взглядом посмотрел на нее, - Потому что у меня свои методы укрощения строптивых бунтарок. Каковы были эти методы она тут же поняла, поскольку он вдруг так властно поцеловал ее, что у нее перехватило дыхание и она сразу же поняла, кто из них двоих тут командует. Но поцелуй был кратким. «Очень кратким», - с разочарованием подумала она, когда Джек отстранился от нее.
Посмотрев в ее глаза, он вдруг улыбнулся сияющей улыбкой до ушей, хотел было взять у нее назад свой пистолет, но с удивлением обнаружил, что его не было у нее в руке. Пистолет лежал на палубе. Это заметила и Элизабет, и, поняв, что невольно выронила его от такого неожиданного поцелуя, она чертыхнулась про себя и смущенно улыбнулась Джеку. -Как просто тебя обезоружить, однако, - усмехнулся он и, наклонившись, поднял пистолет и, засовывая его к себе за пояс, спросил, - Хантер не пробовал использовать мои методы, надеюсь? -О, нет! - ужаснулась Элизабет, представив себе поцелуй Хантера, при этом так брезгливо поморщившись, что Джек усмехнулся.
-Ааа, ты начинаешь ценить ром, - рассмеялся он, заметив, что бутылку она, в отличие от пистолета, не выпустила из своих рук. -Вовсе нет, - возразила она, сама не понимая как так получилось. Невольно ее взгляд упал на проходящий вдалеке от них корабль. Он шел на всех парусах, вероятно надеясь скрыться как можно побыстрее из виду «Черной Жемчужины». Глядя на удаляющийся стройный силуэт красавца-фрегата Элизабет почему-то стало грустно. «Ты не боишься жить настоящей жизнью, - повторила она в уме слова Джека, - Можно подумать, я когда-то жила настоящей жизнью, связанная по рукам и ногам в Порт Рояле… - и мельком взглянула на него, - Да, вот он действительно не боится жить настоящей жизнью. Вот уж кто живет в свое удовольствие, так это - он.»
И у нее так защемило в груди от мысли, что она не может разделить вместе с ним его бесшабашную безумную жизнь, что может быть уже завтра вечером она должна будет сойти с его корабля, и стоило ей представить, что она будет смотреть с причала Тортуги на удаляющуюся к горизонту «Жемчужину» как смотрит сейчас на этот фрегат, и ее охватила такая тоска и отчаяние, что она невольно приложилась к горлышку своей бутылки и выпила залпом столько рома, что у нее моментально все поплыло в глазах. Джек не мог заметить выражения ее лица, поскольку она отвернулась от него в желании скрыть свои эмоции, он только удивленно вскинул бровь, увидев какую добрую порцию рома она вдруг выпила за один раз ни с того ни с сего и как ухватилась за планшир, чтоб не потерять равновесие после этого. Надо сказать, что и волны в тот момент были немаленькие и качка постепенно увеличивалась, начиная с самого утра.
-Знаешь, цыпа, тебе уже небезопасно стоять на ногах, - сказал он и вдруг уселся прямо на палубу и, прислонившись спиной к фальшборту, протянул ей руку, приглашая ее сесть рядом с ним. Элизабет взглянула на него и улыбнулась. Потом передала ему свою бутылку и, придерживаясь одной рукой за планшир, другой с горем пополам стала собирать свои юбки. Увидев какого труда ей стоит сесть на палубу, не запутавшись в длинющем подоле, учитывая к тому же качку и количество выпитого ею рома, он воскликнул: -Это платье однозначно не подходит для плавания на корабле. -Ты хочешь сказать, что мне надо переодется в мужскую одежду? - усмехнулась она, с трудом усаживаясь рядом с ним. -Нет! Что ты! - запротестовал он, - Я имел ввиду, что его можно укоротить, - и, отдав ей ее бутылку, улыбнулся, - Слегка, - и, пододвигаясь к ней вплотную , добавил, - Чтобы тебе было удобнее.
Она посмотрела на него смеющимися глазами: -Укоротить платье? -Нет смысла укорачивать одно только платье, придется обрезать и нижнюю сорочку. Ты ведь в ней заплетаешься ногами. Элизабет приподняла бровь и усмехнулась.
-О, миссис, извините, если я Вас смущаю разговорами о Вашем нижнем белье, - проговорил он в ответ вежливо-светским тоном, но при этом ненавязчиво положил свою правую руку ей на плечо.
Элизабет невольно улыбнулась. Она вспомнила как он точно также обнимал ее тогда на необитаемом острове. Намеренно сделав серьезно-оскорбленное лицо она воскликнула: -Мистер Воробей! Кажется я слишком трезвая для подобных разговоров. Мгновенно поняв, на что она намекает, Джек, не задумываясь, ответил: -Я согласен с тобой, цыпа. Элизабет стоило большого труда не бросится ему на шею и не расцеловать его от нахлынувшего на нее счастья, когда он не спеша поставил бутылку рядом и стал подкручивать усы, глядя на нее туманным взглядом, нисколько не улыбаясь, а играя до конца свою роль. «Неужели он все помнит?! - ликовало ее сердце, - Неужели он не забыл и, как я, все помнит до мелочей?! Ведь столько лет прошло!».
Еле сдерживая слезы радости, она подняла свою бутылку и проговорила слегка надломленным голосом: -За свободу! Он снова обнял ее, чокнулся с ней и сказав, - За тебя! - приложился к горлышку бутылки. Элизабет, как и в тот раз, не стала пить, но по-другой причине. Она просто удивилась, - «Он не сказал «За Жемчужину»! … Он специально так сделал? Ведь видно же, что помнит все до мелочей». Джек, увидев, что она не выпила, рассмеялся, а Элизабет, не в силах больше сдерживать эмоции радости, засмеялась ему в ответ. Долго они сидели потом так в обнимку, попивая ром, болтая о всяких пустяках, шутя и смеясь.
Элизабет с каждым глотком рома понимала все больше и больше, что у нее уже не просто язык заплетается, а что она начинает уже и соображать более туманно. Но ее казалось это не расстраивало, поскольку ей нравилось чувство приятной расслабленности, которое сопровождалось и странным волнением в груди и не только. Она чувствовала, что теряет контроль не только над своими мыслями, но и над своими желаниями, сдерживать которые ей становилось все труднее и труднее. И ее забавляло это новое для нее ощущение пьяной развязности. Она как бы наблюдала за собой со стороны, отмечая те изменения, что происходят с ней с каждым глотком рома и с любопытством ожидая, что же произойдет с ней дальше и как долго она еще сможет контролировать себя, наивно полагая, что она сможет заметить тот момент, когда ей надо будет остановиться.
Зато она отчетливо замечала, что чем пьянее она становилась, тем менее спокойно она могла смотреть на Джека, тем менее спокойно она могла переносить его близость, тем труднее ей было отвести взгляд от его губ, тем труднее ей было перебороть желание поцеловать его.
Увидев, как он ухмыльнулся после очередного раза, как она уставилась на его губы и потянулась к нему, она подняла глаза, пытаясь понять, - «Неужели только я теряю контроль, напиваясь, неужели он все еще трезв?». Но взглянув на него, она удивилась. Казалось, что он смотрел на нее совершенно трезво, лишь слегка его глаза блестели, выдавая его. «А может он пьет вовсе не ром? - подумала она ненароком, но вспомнила что обе бутылки он забрал у Гиббса, а Гиббс для себя бы не выбрал разбавленный ром, следовательно они были на равных. Ее раздумья прервал голосок Мэгги. Она не сразу поняла откуда он доносился и что говорила ее дочка, но, повернув голову, увидела ее, сидящую прямо перед ней, у ее ног. «И давно она тут сидит?» - ужаснулась Элизабет, припоминая не делала ли она о чего-нибудь непристойного, но заметив, что левой рукой обнимает Джека за талию, тут же отдернула ее и положила к себе на колени, чем и вызвала у него ухмылку на губах.
-Мама, давай поиграем во что-нибудь, - попросила Мэгги. -Не сейчас, каа…тенок, - ответила Элизабет, стараясь как можно четче выговаривать слова. Девочка обиженно надула губки. -Почему? Джек, заметив, как Элизабет всем своим видом, взглядом и улыбкой просит дочку оставить ее в покое в данный момент, улыбнулся и сказал: -Видишь ли, Мэгги, твоя мама не может сейчас поиграть с тобой, потому что занята очень важным делом. -Каким? - удивилась Мэгги. -Спаиванием и соблазнением дяди капитана. -Джек! - возмущенно воскликнула Элизабет. Он невинно улыбнулся в ответ: -А разве не так?
«Ах ты черт! Еще надо разобраться кто кого спаивает и кто кого соблазняет, - выругалась она про себя, досадуя на то, что не может это высказать ему вслух, - По крайней мере, самая соблазненная и споенная - это я, - усмехнулась она, задумавшись существуют ли такие слова, - нет, самая соблазни…вшаяся и спа…ившаяся, - гадала она, подбирая слова, глядя на дочку и не замечая, что уже говорит вслух, - соблаз…нивша…юся…яся… и спивша…яся, вот! - закончила она, довольная, что определилась с суффиксами и взглянула на Джека, который почему-то улыбался до ушей. Мэгги непонимающе смотрела на них обоих, но услышав голос своего брата, позвавшего ее, тут же вскочила на ноги и убежала.
Элизабет вздохнула с облегчением при мысли, что есть кому смотреть за ее дочкой, но потом почувствовала угрызения совести, - «Хорошая же из меня мать… Сижу тут посреди палубы в обнимку с капитаном, к тому же пьяная в стельку, и радуюсь, что у Мэгги очень кстати есть такой заботливый брат», - и она виновато взглянула на Джека, как бы пытаясь пожаловаться ему на саму себя. Но увидев его золотую ухмылку, поймав на себе его туманный взгляд, она в один миг забыла не только о существовании дочери, но и вообще обо всем на свете и, закрыв глаза, прильнула к его губам и стала целовать, целовать взахлеб, не заметив как вновь обняла его, не отдавая себе отчет в своих действиях и чуть не повалив Джека на спину.
-Цыпа, спокойно, мы же не в каюте, - услышала она его насмешливый голос и почувствовала как он крепко держал ее обоими руками за плечи, как бы приводя ее в чувства, - Я конечно понимаю, что тебе наплевать на моих матросов, но не отвечаю за дисциплину на корабле, если ты изнасилуешь капитана прямо на палубе. Он улыбался до ушей и был доволен как кот, глядя на поедающую его глазами Элизабет. «Черт бы его побрал! Он еще смеется надо мной!» - взбесилась она, закусив губу от обиды, но стоило ей ощутить привкус его губ, оставшийся на ее губах, как она невольно облизнулась, думая только об одном, - «Хочу! Хочу еще!» -О, Джек, - еле слышно простонала она, потянувшись к нему, умоляя его о поцелуе.
И тут же провалилась в забытье, почувстовав как он ее поцеловал так нежно и так трепетно, что ей показалось, что ее душа растворяется, исчезает, улетает ввысь. Он целовал не спеша, растягивая удовольствие, наслаждаясь каждой секундой поцелуя, нежно лаская ее зубки своим языком, мягко обвивая ее язычок, заставляя ее терять сознание и чувствовать как внутри все тает, тает и как ее уносит в иной мир, полный такого счастья и такого блаженства, что ей показалось, что ее лишили воздуха, когда Джек отстранился от нее.
С глубоким разочарованием она открыла глаза, но увидев как он посмотрел на нее, у нее сладко защемило сердце и она ощутила как в груди разливается и разгорается обжигающее чувство любви. Джек посмотрел на нее таким смущенно-влюбленным взглядом, что она не сразу поверила своим глазам. Но в следующий миг, он закрыл глаза и на этот раз она почувствовала разочарование от того, что он начал ее целовать. «Нет, не может быть, мне спьяну померещилось, Джек не может быть смущенно-влюбленным» , - убеждала она себя, но очень уж не хотелось в это верить. Ей уже не надо было даже его поцелуя, ей хотелось вновь поймать на себе его влюбленный взгляд и слегка оттолкнув его и отстранившись, она с надеждой взглянула на него, но когда он открыл глаза, то посмотрел на нее с легким недоумением. «Мне померещилось», - с досадой подумала она и криво улыбнулась ему.
В этот момент облако водяной пыли накрыло их, а при следующем наклоне палубы и вовсе окатило брызгами. Джек, казалось, тоже не сразу пришел в себя и очнулся от поцелуя, но стоило ему оглядется по сторонам, как он выругался в сердцах. Волны заметно прибавили в высоте, ветер в своей силе, а на палубе почти никого не было. -Свистать всех наверх! - крикнул он. Очередное облако водяной пыли и соленых брызг окатило их, и Джек, убирая руку с плеча Элизабет, проговорил: -Извини, Лиззи, должен тебя покинуть. Моя «Жемчужина» несомненно превосходное судно, но если я ее оставлю надолго без внимания, она может сыграть с нами злую шутку. Не успел он закончить фразу, как нос корабля неожиданно задрался вверх, встретив большую волну и «Черная Жемчужина» вдруг стала плавно поворачиваться, подставляя левый борт обрушивающимся на нее волнам. Наверху отчаянно затрепетал парус. -Гиббс! - закричал Джек, вскакивая на ноги, но оглядевшись, не увидел старпома, зато заметил своего сына, пулей взбежавшего на капитанский мостик и чуть ли не силой оттолкнувшего Майкла от штурвала. Корабль постепенно стал выходить из опасного крена. Джек, несмотря на уходящую из-под ног палубу и выпитый ром, покачнулся лишь один раз, но поймав равновесие, бодро зашагал к корме.
«Как будто его хмель компенсируется качкой», - усмехнулась Элизабет, с улыбкой глядя как капитан, отдавая команды своим матросам, уверенно расхаживает по палубе. Встать она даже не пыталась, а, подняв голову, стала наблюдать за взбирающимися вверх по вантам мужчинам. Ветер не только усилился но и стал часто и резко менять свое направление. «Неужели и в правду будет настоящий шторм?» - восторженно подумала Элизабет, предвкушая в первый раз в жизни испытать на корабле настоящую бурю.
В этот момент из каюты выскочила Мэгги. Оставшись без присмотра и услышав суматоху на палубе, она не смогла сдержать любопытства и, забыв про наказ брата не выходить из каюты, выбежала наружу. Капитан, по счастью оказавшийся неподалеку, тут же заметил ее и позвал, но Мэгги не услышала его, а открыв рот уставилась на работающих с азартом матросов. Она рискнула бы попасть одному из них под ноги, но Джек вовремя подхватил ее на руки и взяв под мышку как котенка быстро зашагал к носу корабля, размахивая свободной рукой то ли для равновесия то ли просто так. Дойдя до Элизабет, он опустил на палубу смеющуюся от удовольствия девочку, которую еще никто не носил под мышкой.
-Цыпа, придется тебе все-таки присмотреть за дочкой, - воскликнул он, но взглянув на нее повнимательней, усмехнулся, и обратился к девочке, - Нет, Мэгги, судя по всему, это тебе придется присмотреть за мамой. Он протянул руку Элизабет, а когда она взяла ее, помог ей встать. Поднявшись так резко, что у нее все поплыло перед глазами, она вцепилась в Джека, чтобы не упасть и оказалась с ним лицом к лицу. Увидев его смеющиеся глаза так близко, она вновь почувствовала нестерпимое желание поцеловать его и, потянувшись к его губам, прошептала: -Я еще хочу… -Ну кто бы в этом сомневался, - улыбнулся он, плавно, но быстро развернул ее и обняв за талию, обратился к Мэгги, - Держи маму за руку, - и повел Элизабет к каюте. Девочка, услышав, что от нее требуется держать, а не держаться, без разговоров взяла обоими ручонками руку мамы и гордо пошла рядом. «Вот меня она не слушается так бесприкословно как его» - удивилась Элизабет, не расслышав что Джек сказал дочери, но зная, что заставить Мэгги держаться за ее руку было для нее всегда практически невозможно.
Когда они вошли в каюту, Джек усадил Элизабет на свою койку и посмотрел на нее. Довольная полупьяная улыбка не сходила с ее лица. -Мэгги, придется нам ее уложить спать, - усмехнулся он и взглянул на дочку, - Ты мне поможешь? Девочка в восторге от новой игры, в которой она должна укладывать спать маму а не наоборот, воскликнула: -Конечно! -Для начала закрой дверь в каюту, - сказал он, а когда Мэгги бросилась выполнять его просьбу, обратился к Элизабет. -Цыпа, мне тебя следовало бы раздеть, - сказал он с улыбкой, ставя ее на ноги.
-О, капитан, - томно проговорила она, не переставая улыбаться, и кладя руки ему на плечи, - Вы можете делать со мной все, что хотите. -В том-то и дело, что не могу, - усмехнулся он, бросив взгляд на подбежавшую к нему и ожидающую от него новых приказаний дочку. Стянув с Элизабет платье, он снова усадил ее на койку и пока Мэгги снимала с маминых ног туфли, сказал совершенно серьезно: -Элизабет, а тебе следовало бы сейчас хорошенько выспаться. Она кивнула и легла на кровать. Джек повернулся к дочке: -Мэгги, а теперь слушай меня внимательно. Ты должна проследить за тем, чтобы мама спала. И чтобы она ни в коем случае не выходила из каюты. -Хорошо! - восторженно ответила она. -А ради этого и ты не должна ни в коем случае выходить из каюты, смекаешь? -Ага! - кивнула она, довольная, что ей как взрослой поручили серьезное задание. -Вот и договорились, - улыбнулся Джек и вышел из каюты.
***
Элизабет проснулась от страшного грохота. Не сразу поняв, что это было, она попыталась разглядеть что-нибудь, но кругом было кромешная тьма. «Где я?!» - подумала она с тревогой, пытаясь вспомнить что-нибудь, но, услышав голос Гиббса снаружи, радостно улыбнулась, - «Я в каюте у Джека!».
В следующую секунду яркая вспышка осветила все вокруг и почти одновременно раздался такой оглушительный треск, что Элизабет невольно зажмурилась. Мэгги захныкала: -Мама, где ты? -Я здесь, малышка, не бойся, это всего лишь гроза. -Гроза?… А почему кровать так качается? Элизабет невольно улыбнулась, поняв что Мэгги впервые в жизни столкнулась с плаванием по штормовому морю. -Это волны, дочка. Ты разве не помнишь, что нас качало и вчера? -Но не так сильно. -Потому что волны были маленькие, а сейчас они большие. -Очень большие? -Нет, не очень. Ничего страшного, так что давай спать.
В этот момент опять сверкнула молния, но уже подальше, поскольку гром раздался только через несколько секунд. Прижав к себе покрепче дочку, поглаживая ее по волосам, Элизабет лежала с открытыми глазами и, прислушиваясь к порывам ветра и хлопанью паруса, улыбалась, вспоминая события прошедшего дня. -Взять рифы у грота! - услышала она прямо над собой голос Джека. «Он - за штурвалом. Интересно который сейчас час?»
Глухо забарабанили крупные капли дождя, сначала редко, а потом все чаще и чаще. И вскоре было только слышно равномерный шум ливня, да далекое грохотание грома, стук каблуков по палубе, отрывистые команды капитана, свист ветра, и Элизабет не заметила как провалилась в сон.
На следующее утро качка усилилась еще больше. Элизабет встала с кровати и, подойдя к окну, посмотрела наружу через мутное и мокрое стекло. Но ничего не увидела, кроме свинцовых волн да завесу дождя. Еле передвигаясь по раскачивающейся взад и вперед каюте, она вернулась на койку, заметив, что Мэгги тоже проснулась. -Доброе утро, котенок! - и, сев рядом, наклонилась и поцеловала ее в лоб. Девочка задорно улыбнулась и воскликнула: -Мы как на качели! Элизабет улыбнулась: -Тебе нравится качаться? -Да! - не успела ответить Мэгги, как снаружи раздался чей-то крик: -Берегись! И огромная стена воды с такой силой ударилась о дверь в каюту, что стекла зазвенели. Элизабет быстро подняла ноги на койку и стала смотреть на растекающуюся по полу струйками воду, просочившуюся под дверью.
-Закрепить бизань! - услышала она над собой голос Джека. -Джек, у нас и так уже грот-марсель стоит, - пытаясь перекричать шум дождя и хлопанье парусов, возразил Гиббс. -Какой я тебе Джек? - засмеялся тот в ответ. -Слушаюсь, капитан! - ответил Гиббс и видимо проходил рядом с дверью каюты, поскольку Элизабет отчетливо услышала его громкое ворчание: -Сумасшедший. Надо убирать паруса, а он прибавляет. Он бы еще брамсели приказал поставить. Но Джек видимо услышал его, потому что крикнул: -Ты абсолютно прав! Поставь брамсели и я тебе покажу на что способна моя красавица! Гиббс в ответ выразился так нецензурно, но с таким нескрываемым восхищением своим капитаном, что Элизабет невольно улыбнулась.
Слушая непрекращаемый стук каблуков по палубе, скрип мокрых снастей и гнущихся от ветра мачт, веселые выкрики Гиббса, капитана и его матросов, хохот, шутки и отрывки из каких-то пиратских песен, где материли, но весело и с любовью, на чем свет стоит ветер, волны и проливной дождь, Элизабет сидела на кровати, обняв дочурку и ей стало так завидно, что она не принимает участие в этом чисто мужском развлечении как борьба с бушующей стихией.
Ей так захотелось быть членом их команды, смеяться вместе с ними, горланить вместе с ними пиратские песни, не обращая внимания на качку, на мозоли на руках, на усталость, на ветер. «Вместо этого я как кисейная барышня не могу и нос показать наружу… Почему я не родилась мужчиной?» - с такой завистью к пиратам подумала она. -Мама, я есть хочу, - сказала Мэгги и спрыгнула на пол. «Хорошенький вопрос», - подумала Элизабет. -Понимаешь, дочурка, я тоже бы не отказалась поесть. Проблема в том, что мы не у себя дома, а на корабле. К тому же как видишь, за окном бушует шторм. -Я не боюсь шторма, - не поняв почему это мешает ей завтракать, возразила девочка. -Хорошо, посмотрим, что можно сделать. «Я тоже не боюсь шторма», - подумала Элизабет и подошла к двери, а, приоткрыв ее, встретилась взглядом с одним матросом, который, увидев ее, сказал что-то Гиббсу. Старпом повернулся и, взглянув на Элизабет, быстро зашагал к капитанской каюте. -Вам не следовало бы выходить наружу, миссис Тернер, - вежливо заговорил он, - Я скажу, чтобы Мартин вам принес завтрак.
Через четверть часа в каюту вошел кок. Он открыл дверь спиной, поскольку в правой руке у него был чайник с нанизанными на пальцы двумя кружками, в левой он держал глубокую деревянную миску. -Доброе утро, миссис Тернер, извините, что я так долго. -Доброе утро, Мартин, - ответила Элизабет и помогла ему поставить на стол чайник снимая с его пальцев кружки. Увидев в миске дымящиеся и так ароматно пахнущие лепешки, Элизабет воскликнула. -В такой шторм ты печешь лепешки?! -Да разве ж это шторм? - возразил он, - Так себе, качка небольшая, - и он улыбнулся, наполняя кружку горячим какао.
-Для нее тоже наливать? - он кивнул он на Мэгги, - Или из вашей попьет, так будет безопаснее, все-таки горячо очень. -Спасибо, нам одной кружки хватит. -Ну я тогда чайник унесу, а от вдруг разольется, - ответил Мартин и пошел к двери, но потом вдруг остановился. -Ах, да, обед будет в полдень, я вам его принесу. И вы не выходите наружу. Капитан строжайше запретил выходить вам из каюты. Элизабет удивленно на него уставилась. -Целый день?! - спросила она. -Ну, не знаю, пока капитан не разрешит… Хотя если вам что-то будет нужно, вы просто в пол постучите, я в кубрике, я услышу, - и Мартин вышел на палубу.
«Капитан строжайше запретил выходить вам из каюты, - язвительно повторила про себя слова кока Элизабет, помогая Мэгги пить из ее кружки, - Вчера Джек утверждал, что я - пиратка, которая может без труда командовать судном, а сегодня не разрешает мне выйти на палубу, потому что поднялась «небольшая качка», - обиженно подумала она, но потом улыбнулась, - Неужели он так заботится обо мне и боится, что меня смоет в море?»
Элизабет сидела все утро на кровати. Ходить по каюте в такую качку было занятие не из лучших. Она бы и весь день просидела так, наедине со своими мыслями, если бы не Мэгги, которую надо было чем-то занять. Рассказав ей все сказки, которые впомнила и которые смогла выдумать на ходу, она поиграла с дочкой во всевозможные сидячие детские игры, потом оставила ее просто ходить взад-вперед, но во время очередного накатившего вала, девочка упала и, больно ударившись, громко заплакала.
Укачивая и успокаивая дочурку, Элизабет подумала: «А может мужчины все-таки правы, утверждая, что корабельная жизнь - не для женщин с детьми? … Интересно, Анна плавала вместе с Локом, когда их сын уже вырос? - и, вспомнив про Анну, про эту загадочную «настоящую пиратку», она задумалась, - Почему Джек так ей восхищался? И откуда эта пожилая женщина знала меня?»
Долго она так сидела, думая про Анну, прислушиваясь к шуму дождя, к возгласам матросов, к обрывкам фраз, которыми обменивались между собой капитан и его старший помощник. «А он также думает обо мне все утро? - задавалась она вопросом, улыбаясь его веселым шуточкам, которыми он одаривал Гиббса, - У него сегодня такое хорошее настроение! - радовалась она, - Неужели это из-за того, что мы с ним вчера провели весь день, сидя в обнимку на палубе? - улыбнулась она, вспомнив про поцелуй, - Я не видела его со вчерашнего вечера и уже по нему скучаю, - печально подумала она, - Проклятый дождь!… А может наплевать на все и выйти из каюты?» Но, представив, что Джек сразу же отправит ее назад, и что ей нечего будет сказать в оправдание, разве что признаться ему, что ей просто хочется быть рядом с ним, она горько усмехнулась про себя, - «Только платье зря намочу, а другого у меня нет».
Элизабет была права, настроение у капитана было отличное. Стоя за штурвалом под проливным дождем, он c мальчишеским азартом лавировал между надвигающимися со всех сторон валами, как бы проверяя «Черную Жемчужину» на остойчивость.
Взглянув на своего сына, бесстрашно взбирающегося вверх по снастям вместе с другим юнгой, он невольно задумался о Мэгги, поняв, что как бы не сложилась у них с Элизабет судьба, когда Мэгги вырастет, Джек не забудет свою неугомонную сестренку, а обязательно найдет ее. «Одной пиратской крови, - подумал он, - Наверняка по молодости будут разбойничать вместе, - и вспомнив, как вчера попугай Коттона назвал ее «пирррратка Мэгги, кррррасотка Мэгги», он ухмыльнулся, - Да уж, из нее вырастет такая пиратка, что о ней еще заговорят во всем Испанском Мэйне… «Отчаянная красотка Мэгги - дочь капитана Джека Воробья» … А что? Хорошо звучит» , - и он улыбнулся, представив взрослую красавицу Мэгги, с характером похлеще чем у Элизабет.
Элизабет сидела на кровати и, наблюдая как Мэгги раскладывает игральные карты с яркими картинками, прислушивалась к диалогу капитана и старшего помощника. -Кэп, а ты знаешь, что уже давно моя очередь, - говорил Гиббс, который явно был слегка навеселе, - Ты уже семь часов сряду обнимаешься со штурвалом, пора бы и честь знать. -Ага, старший помощник не знает чем ему заняться? - рассмеялся ему в ответ Джек, - Принеси-ка мне бутылочку из трюма, да попрохладнее. -С одним условием, кэп, после этого вы со мной поделитесь штурвалом. -Иди, иди, не разговаривай, - весело ответил Джек.
Потом Элизабет услышала, как Гиббс спустился в трюм, потом поднялся на капитанский мостик, потом он о чем-то долго говорил с Джеком, потом она поняла, что Гиббс сменил его, поскольку голос Джека раздался уже не сверху, а совсем рядом у двери каюты. «Он сейчас зайдет сюда! - радостно подумала она. Но Джек не зашел, и его веселый голос послышался уже где-то вдалеке, - Что я тут сижу как в темнице?!» - с возмущением подумала она и вышла из каюты.
Дождь уже не лил сплошным потоком, а лишь моросил слегка. Низкие темные облака быстро проносились над свинцовыми волнами. Не увидев Джека на палубе, Элизабет взглянула на капитанский мостик. За штурвалом стоял Гиббс и стал делать ей какие-то знаки. Она не сразу поняла, что он хочет, как вдруг услышала за спиной голос Джека: -Элизабет! Вернись сейчас же в каюту! Она оглянулась и увидела как он, поднявшись по трапу, быстро подошел к ней: -Тебе же сказали не выходить из каюты. Заметив его улыбку, она попробовала возразить: -Но, Джек… -Цыпа, это - приказ капитана, смекаешь? - уже более серьезно ответил он.
-Капитан Лок тоже запирал Анну в каюте каждый раз когда поднимались мало мальские волны? - язвительно спросила она. Джек почему-то был ошарашен от напоминания об Анне и о капитане Локе, он так стрельнул глазами на Элизабет, что у нее мурашки побежали по коже, а потом спокойным, но твердым голосом заговорил: -Запирал ли он ее в каюте, этого я тебе сказать не могу, но точно знаю, что был у них ребенок, мальчик шести лет, которого в один небольшой такой шторм, с мало мальскими волнами, унесло в море. Так что будь добра, вернись в каюту хотя бы ради того, чтобы проследить чтобы Мэгги оттуда не вышла. Замолчав, он уставился на нее так, что она не выдержала его взгляда и, опустив глаза, повернулась и пошла прочь.
Как будто в подтверждение его слов она вдруг услышала крик одного из матросов: «Берегись!» и не успела ничего сообразить, как чьи-то руки подхватили ее, и она ощутила резкую боль в спине от неожиданного удара обо что-то твердое. «Мачта» - подумала она и тут же вода накрыла ее с головой, и она оказалась в стремительном потоке, который, пронесшись с невероятной скоростью, внезапно осел и, шипя пеной по ногам, не спеша скатился в обратную сторону.
Элизабет попыталась вдохнуть немного воздуха, но она была настолько прижата к мачте, что ощущала гулкие удары сердца на своей груди. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой так близко черные глаза Джека, что у нее опять перехватило дыхание. Тот, не дав ей опомниться, бесцеремонно потащил ее в каюту. «Он с ума сошел! Там же Мэгги! Что он задумал?!» Но Джеку и в голову не пришло то, о чем подумала Элизабет. Он втолкнул ее внутрь и захлопнул за ней дверь. Не успела Элизабет прийти в себя и почувствовать то ли облегчение, то ли разочарование от неправильно истолкованных ею намерений Джека как увидела смеющуюся над ней Мэгги: -Мама, почему ты мокрая?
Только тут до Элизабет дошло, что она промокла насквозь. Мысль о том, что это - единственное платье, которое у нее осталось, привела ее в отчаяние. С еле теплившейся надеждой она подошла к шкафу и достала оттуда свое светлое платье. Но, развернув его, увидела, что не только тесемки были изорваны в клочья, но и часть спинки была оторвана от подола. Элизабет не смогла сдержать улыбки, но платье положила на место. Но вскоре она почувствовала мелкую дрожь от холода. Поняв, что не ей не согреться в мокрой одежде, она кое-как с помощью Мэгги стянула с себя бордовое платье и повесила его на спинку стула, понимая, что сегодня оно уже не высохнет. Потом, опасаясь что кто-либо зайдет в каюту, залезла на кровать и, накрывшись колючим тонким покрывалом, сняла с себя мокрую нижнюю сорочку. -Мэгги, повесь ее, пожалуйста, на стул.
А услышав голос Джека подумала, - «Он меня идет убивать». Джек и правда вошел в каюту, и у него действительно в первую секунду было разъяренное лицо, но когда он увидел развешанную по стульям одежду и Элизабет, прижавшуюся в углу кровати и закутанную в покрывало, то улыбнулся: -Оно ведь колючее, не так ли? -Немножко, - кивнула она. Джек подошел шкафу и, немного порывшись там, достал оттуда сухую рубаху и, передав ее Элизабет, сказал: -Вот чего не могу тебе предложить, так это штаны, хотя могу посоветовать из покрывала соорудить юбку, чтобы тебе не сидеть до завтра на койке, - и насмешливо спросил, - Надеюсь у тебя поубавилось желание гулять по палубе? -А если наоборот прибавилось? - в тон ему ответила она. Он улыбнулся во весь рот: -Ну если тебе так понравилось быть прижатой мачте, то имей ввиду, что, стоя за штурвалом, я, даже если очень захочу, не успею сбежать на палубу и спасти тебя от очередной волны… Хотя… - продолжил он, подходя к двери, - должен заметить, что моя вахта заканчивается с наступлением темноты… смекаешь? И сделав рукой прощальный жест он вышел из каюты.
Капитан Энди, выйдя из своей каюты, взглянул на Уилла, стоящего на носу корабля и смотрящего на волны, и ухмыльнулся. С самого утра, несмотря на качку и изредка моросящий дождь, тот молча стоял на палубе и хмуро смотрел на серые валы с пенящимися гребнями.
Как только он увидел накануне этого офицера, одетого в штатское, поднявшегося к нему на «Елену» еще до рассвета с, казалось бы, странной просьбой отвезти его на Тортугу, он сразу понял цель его поездки и торговался и набивал цену только для виду, усмехаясь про себя, - «Знал бы ты, Тернер, что я и бесплатно отвез бы тебя к Воробью».
Оглядев своих матросов и проконтролировав их работу, он вновь взглянул на угрюмое лицо Уилла и вспомнил как пять лет назад увидел однажды на причале в Порт Рояле красивую молодую женщину, смотрящую с такой же тоскою на горизонт. Казалось, что она любовалась закатом, но старина Энди сразу узнал в ней ту девушку, которая провожала Джека Воробья ранним утром в порту, и ему не стоило большого труда догадаться о ком думает эта знатная дама, на руке у которой он с удивленной улыбкой заметил обручальное кольцо. Любопытству его не было предела, и когда после захода солнца она медленно сошла с причала, он послал ей вслед своего юнгу с заданием разузнать кто эта женщина. Каково же было его удивление когда парнишка, вернувшись, сообщил ему, что это - губернаторская дочь, жена офицера Тернера. «Ай да, Воробей! Ай да молодец! - рассмеялся он тогда, - Вот как он отблагодарил кузнеца за то, что тот спас его от виселицы!» Не раз потом на протяжении всех прошедших пяти лет он видел миссис Тернер, которая часами сидела на пляже и не сводила печальных глаз с горизонта, в то время как у ее ног играла маленькая девочка.
Вот почему Энди не сомневался в том, что офицер из Порт Рояля отправился на поиски капитана «Черной Жемчужины», с которым, как он думал, сбежала его молодая жена.
Подойдя к Уиллу, он сделал печальный вздох, а когда тот повернулся к нему, взглянул на его обручальное кольцо и проговорил: -Я тоже когда-то был женат и мне не было грустно уходить в плавание пока моя жена была жива и ждала меня. Совсем другое дело, когда тебя никто не ждет в порту, не так ли, мистер Тернер? И, увидев как от этих слов у Уилла аж потемнело в глазах и он весь поменялся в лице и отвернулся от него, ничего ему не ответив, капитан Энди еле сдержался, чтобы не потереть от удовольствия руки.
«Ну что ж, Джек, рано или поздно приходится расплачиваться за все», - усмехнулся он про себя, хотя и не сомневался, что и на этот раз удалому капитану все сойдет с рук. Но не мог отказать себе в удовольствии присутствовать при выяснении отношений любовника и обманутого мужа, потому и был согласен отвезти мистера Тернера на Тортугу даже бесплатно.
Когда Мартин принес ужин в капитанскую каюту, Элизабет спросила как дела. -Опять ветер крепчает, мы уж думали, что буря стороной прошла, но мы кажется вместе с ней плывем. Но вы не волнуйтесь. В каюте вы в безопасности. «Черная Жемчужина» еще не такого видела. А этот ветер нам только на руку, быстрее до Тортуги доберемся. «Наверняка мы завтра ранним утром придем в порт», - с тревогой подумала Элизабет и спросила. -А Джек сейчас за штурвалом? -Нет, он спит. -Спит? В такую рань? - искренне удивилась она. -Ему же ночь на вахте стоять. Он в шторм только старшему помощнику штурвал доверяет. Вот они и делят ночь пополам. Сначала - капитан Джек, а к - утру Гиббс. И видя, что Элизабет больше не задает вопросов он вышел.
****
Уже поздно вечером, когда Элизабет уложила Мэгги спать, а сама сидела на кровати, уставившись на свечу на столе, дверь в каюту резко открылась и вошел Джек. «Он даже не стучится, хотя, конечно, каюта-то его» -Ты вижу не спишь? - улыбнулся он. -Не сплю, - просто ответила она. Он открыл шкаф и достал оттуда пачку писем, которые они нашли вместе с кладом. Элизабет с любопытством стала наблюдать, как он разорвал бечевку и стал аккуратно ножом разрезать один конверт, стараясь не повредить его.
-Ты же сказал, что не будешь читать их. -И не собираюсь, - ответил он, хотя достал из конверта вчетверо сложенный листок бумаги и осторожно развернул его. Листок был серого цвета и исписан мелким почерком с двух сторон. -Дорогой Дейв, - начал вслух Джек, потом повернулся к Элизабет, - Так звали капитана Лока, если что, - и, повернув бумагу, прочел с обратной стороны, - Твоя Анна… Ну теперь мы точно знаем, что клад закопал капитан Лок. И он свернул письмо и так же аккуратно засунул его в конверт. Заново перевязал бечевкой пачку и посмотрел на Элизабет. -Спокойной ночи, … хотя не знаю насколько она будет спокойной, - и, сунув под мышку письма, пошел к двери. -Джек! Он развернулся. Элизабет ласково спросила: -Мне просто любопытно, что ты будешь делать с этими любовными письмами?
Он улыбнулся: -Хорошо, я тебе признАюсь. Я никогда не был силен в эпистолярном исскустве. Вот и поупражняюсь, - и взглянув на толстую пачку, продолжил, - тут долго упражнятся можно… Потом буду писать тебе письма, увидишь, тебе понравится… хотя навряд ли наш дорогой коммандор это одобрит, - он сделал вид что задумался, - Ну значит буду писать какой-нибудь другой красотке. -Джек, - с укором смотря на него, засмеялась Элизабет. Он вдруг сделал совершенно серьезное лицо. -Хочешь знать зачем я взял эти письма с того острова? - и он быстро подошел к окну, открыл его и выкинул пачку в темноту. Закрыв окно, он улыбнулся. -Теперь их точно никто читать не будет. -Джек, расскажи мне про Анну, - попросила она, удивленная таким жестом. -Извиняюсь, дорогая, но не сейчас. Меня ждут, - и он показал пальцем на потолок. -Спокойной ночи, Джек, - сказала она ему, когда он выходил. -Спокойной ночи, Лиззи, - он улыбнулся напоследок и закрыл дверь.
«Вот и пойми его» - улыбнувшись его улыбке, подумала она и, потушив свечку, залезла под тонкое покрывало и, обняв спящую Мэгги, стала думать о том, что ее ждет завтра. «Допустим, что Джек и вправду передаст меня капитану Энди… Ну а если того не будет завтра на Тортуге, если его неделю там не будет или две? Не станут же они караулить меня, простаивая в порту… Значит придется мне там снять комнату и жить среди всех этих проституток, - Она постаралась не думать об этом, - Пусть будет что будет… Может Джек еще передумает и оставит меня на «Жемчужине», - и она вновь улыбнулась, вспомнив его последнюю улыбку, - Интересно, о чем он там сейчас думает?»
По стеклу снова зашумел дождь. «Ему там целую ночь стоять под дождем… Хотя по утверждениям Гиббса Джека не оттащишь от штурвала во время шторма… Как он обожает свою «Жемчужину»… Да уж, достойная соперница у меня нашлась, - думала она, вспоминая как он назвал ее сегодня «моя красавица».
Элизабет не спала всю ночь, прислушиваясь к тому что творится снаружи. Мысли о Джеке и переживания насчет завтрашнего дня не давали ей покоя. Ей казалось, что не прошло и пары часов как она услышала бодрый голос капитана: -С добрым утром, мистер Гиббс! Что-то ты рано поднялся. -Где ж рано? Рассвет скоро, кэп!
Она услышала как Джек легкими и быстрыми шагами сбежал с капитанского мостика и… «Он остановился у двери каюты!» - поняла Элизабет и как от внезапного удара в солнечное сплетение она задохнулась, представив, что он сейчас войдет к ней, и, не успев почувствовать как сердце отчаянно забилось, услышала как шаги медленно стали удаляться и, простучав по ступенькам трапа, замолкли. Элизабет медленно выдохнула и постепенно пришла в себя. Минут пять она лежала, не шевелясь и ни о чем не думая. Дождь мелко барабанил по стеклам. Скрипели доски, раздавались отрывистые команды Гиббса, очередной вал накрыл «Жемчужину», грохнулся о палубу и с шипением скатился обратно в море.
«Ну да, тут же Мэгги, - поняла она, но с досадой добавила, - Конечно, вот он теперь, после целой ночи, проведенной за штурвалом во время такого шторма, наверняка усталый как собака, промокший насквозь, ляжет спать один, не снимая мокрой одежды … А мог бы прийти ко мне, в сухую каюту, в теплую постель, в мои объятия …», - и, замечтавшись, она заснула, не подозревая, что Джек, ворочаясь с боку набок в неудобном гамаке, и вправду думал о сухой каюте, теплой постели и ласковом женском объятии.
Элизабет проснулась ранним утром когда рассвет еще только-только окрасил каюту в серый цвет. Она повернулась на другой бок и чуть не вскрикнула: за столом, склонившись над картой, сидел Джек. Она полузакрыла глаза, чтобы он не увидел, что она проснулась, и сквозь прикрытые ресницы стала наблюдать за ним, стараясь не привлечь к себе внимания. Джек сидел к ней в профиль и сосредоточенно глядя на карту, водил по ней курвиметром, делая какие-то вычисления на маленьком клочке бумаги. Потом, посмотрев на догорающую свечку, задул ее и задумавшись, откинулся на спинку стула.
«Сколько же он здесь сидит? - подумала Элизабет и, увидев как он потянулся к бутылке и сделал небольшой глоток, усмехнулась про себя - Ну как же без рома … Да еще с утра пораньше». Потом заметив, что он повернулся к ней, быстро закрыла глаза, и пролежав так с пару минут и гадая «смотрит или не смотрит?» потихоньку снова приоткрыла их, не поднимая ресниц, но тут же закрыла, поскольку Джек продолжал смотреть на нее.
Глядя на ее умиротворенное лицо, он невольно залюбовался ею. Ему даже показалось, что ее губы слегка дрогнули в слабой улыбке, от которой вдруг так защемило в груди. «Зараза!» - выругался про себя Джек и вновь выпил пару глотков рома. С одной стороны вся эта комедия его уже порядком достала. Ему так осточертело ломать голову по поводу их взаимоотношений, что он устал, устал до смерти бороться с Элизабет, пытаясь понять чего она хочет, порой приходя к выводу, что она сама это не знает, он устал бороться с самим собой, пытаясь доказать самому себе, что ему наплевать на Элизабет, и что самым наилучшим вариантом будет послать ее ко всем чертям собачьим, вычеркнуть ее из своей жизни и уплыть подальше от Порт Рояла, хоть в Сингапур, хоть на самый край света, только бы освободиться от нее и от постоянных мыслей о ней. Он снова приложился к горлышку темной бутылки и уже собирался было встать из-за стола, но взглянув на Элизабет, снова загляделся на нее.
А она вновь чуть приоткрыла глаза и тут же закрыла их. «Он пришел на меня глазеть или ему правда надо было свериться с картой?» - подумала она и ощутила теплое чувство тихой радости от того, что Джек наблюдал за ней, пока она спала. Представив себе, что он в этот самый момент смотрит на нее, она не сдержалась и еле заметно улыбнулась.
«Интересно, что ей снится? Чему она улыбается во сне?» - подумал Джек и не мог не улыбнуться. И он снова задумался над тем, что произошло между ними за эту неделю, вспоминая как Элизабет в эти последние дни смотрела на него, вспоминая подробности их разговоров, ее странное и необъяснимое поведение, ее настроение, меняющееся почаще, чем погода в море. Он осознавал, что несмотря на все то, что было между ними, несмотря на то, что они так похожи, что одинаково мыслят, что хотят одного и того же от жизни, что казалось, без слов понимают друг друга, несмотря на все это, между ними остается много недосказанного. Как будто между ними была невидимая стеклянная стена, которая держала их на расстоянии друг от друга. И Джек подсознательно, да и не только подсознательно, понимал, что существует один единственный способ разбить эту стеклянную стену. «Ну уж нет, я ее просто так не отпущу в Порт Роял» - подумал он, улыбнувшись и твердо решив про себя, что пока не поймет что у Элизабет на уме, до тех пор не позволит ей просто так уйти из его жизни.
А она уже не могла сдержать улыбки, ощущая на себе пристальный взгляд Джека и чувствуя что ее щеки начинают гореть, и поняв, что сейчас не выдержит, а рассмеется и что больше не в состоянии спрятать свои эмоции, она, не открывая глаз, повернулась лицом к стене и обняла Мэгги. Через пару секунд она услышала скрип отодвигаемого стула. Потом тишина. «Он опять на меня смотрит? - в этот раз она широко улыбнулась, зная, что он не может увидеть ее улыбку а, услышав плеск рома в бутылке, подумала, - Еще глоток… Неужели он с утра напивается?» Потом услышала шаги, скрип открывающейся и закрывающейся двери, и почувствовала вдруг, что каюта как будто опустела без него.
Она опять повернулась и, открыв глаза, взглянула на стол, на оставленные на нем свертки карт и на потушенный огарок свечи. «Интересно, как скоро мы приплывем на Тортугу?» - печально подумала она и, встав с постели, подошла к окну и посмотрела на волны, и хотя они не были такими высокими как вчера, но на гребнях некоторых из них все еще пенились белые барашки. Дождя не было, серая пелена туч нависала над таким же серым морем и горизонт на востоке постепенно начинал светлеть узкой полоской.
«Солнце еще не взошло… Сколько же я спала? - подумала она, - Пару часов? Странно, но мне совсем не хочется спать». Она не осозновала, что не могла спать, поскольку была настолько перевозбуждена и взволнована, что ее нервы были на пределе в результате бессоной ночи полной раздумий и переживаний о наступающем дне.
Отойдя от окна, она подошла к столу и потрогала рукой свою нижнюю сорочку, висящую на спинке стула, с удовлетворением отметив, что та высохла. Она взглянула на дверь каюты, потом быстро скинула с себя рубашку Джека, в которой спала, и надела свою сорочку, передернув плечами, поскольку почувствовала, что та все еще была чуть-чуть влажной. «Ничего, на мне досохнет» - подумала она и потрогала бордовое платье. Оно было влажным не только на ощупь, но и на вид. «Если не выглянет солнце, его я надеть сегодня не смогу» - с досадой подумала она и прислушалась к тому, что происходит снаружи, но ничего не услышала кроме поскрипывания мачт, равномерного гудения ветра в парусах, да плеска волн о борт корабля.
Сев на кровать, Элизабет тупо уставилась в пол и опять начала думать, думать и думать. Она ничего с собой не могла поделать, не могла отогнать тревожные мысли, не могла заставить себя успокоиться, заставить себя быть равнодушной и наплевать на то, что произойдет между ней и Джеком сегодня. Почувствовав мелкую дрожь то ли от холода, то ли от того, что ее нервы были на пределе, она оглядела каюту и даже заглянула под кровать, в надежде увидеть бутылку рома, но конечно же ничего не нашла. «Ну да, сейчас я занимаю его каюту, потому у него и нет здесь заначек» , - горько усмехнулась она и чтобы как-то успокоиться и согреться, встала и заходила взад-вперед, а, услышав веселые голоса Гиббса и Джека на капитанском мостике, удивилась, - «Они оба стоят у штурвала… Один из них пришел сменить другого? … Ведь Джек стоял всю ночь сегодня на вахте… Кстати, он-то почему не спит? - и улыбнулась, - А может ему тоже не спится как и мне?… Может он тоже переживает как и я? - с надеждой подумала она, но тут же, печально усмехнувшись, возразила самой себе, - Как же! Щас! Прям распереживался весь, - и, глубоко вздохнув, без сил опустилась на стул и бессмысленным взглядом стала смотреть на карты, которые Джек оставил на столе.
«Дурочка, когда ты поймешь, что надеяться не на что? - укоряла она себя, но чувствуя как сердце ноет и ноет и не хочет успокоиться, в отчаянии подумала, - Я так свихнусь! Надо что-то с этим делать… Скорей бы мы уж приехали что-ли в этот проклятый порт!» У нее появилось желание покончить раз и навсегда со всеми переживаниями, бежать, бежать пожальше от Джека и от его «Жемчужины», только бы не мучиться, только бы заглушить эту ноющую боль в груди.
От таких мыслей ее затресло мелкой дрожью. «Это от холода, - попыталась она убедить себя, - Я поторопилась надеть влажную сорочку, - подумала она, встала и, быстро сняв ее, накинула вновь рубашку Джека, с облегчением почувствовав, что та была еще теплая, а потом взяла с кровати тонкое покрывало. Пытаясь соорудить из него юбку, запахивая то на один манер, то на другой, Элизабет в конце концов сложила покрывало вдвое и, обмотав его вокруг талии, завязала тугой узел на левом боку. Увидев, что левое бедро выглядывало из-под разреза по всей длине ноги до самой талии, она развязала узел и попыталась придумать новые способы закрепления покрывала, но, отчаявшись, плюнула и сделала как в первый раз. «Ну и пусть бедро видно, зато с таким узлом покрывало уж точно не свалится. Все равно я не выйду из каюты и кроме Джека меня никто не увидит. А он сам говорил, что меня и не такую видел».
В этот момент дверь в каюту вдруг распахнулась и вошел Джек, остолбеневший от вида Элизабет. Он вероятно не ожидал увидеть ее на ногах. -Ты уже проснулась? - спросил он и закрыл за собой дверь. Она стояла у стола, боясь пошевелиться, и, не в силах произнести ни слова, лишь кивнула ему в ответ. Джек оглядел ее с головы до ног, задержав взгляд на ее оголенном бедре, и, подходя к ней, заговорил: -Надо же! Мое старое облезлое покрывало тебе идет больше, чем все твои лондонские платья. Честное слово, я не вру… ты потрясающе выглядишь, цыпа!
Как только он подошел к ней вплотную, Элизабет увидела, что он был навеселе. Не сказать чтобы он был в стельку пьян, он говорил и двигался как вполне трезвый человек, но глаза его сильно блестели и улыбка не сходила с лица. «Ему вот весело, - с досадой подумала она, и от этой мысли горькая обида на него застряла тугим комком в горле». -Ты уже позавтракал, как я вижу? - спросила она, насмешливо подняв бровь. -Позавтракал? - не понял он. -Напился, - уточнила она. Джек рассмеялся. -Ты судя по всему ни разу не видела по-настоящему напившегося человека, раз тебе кажется… -Видела одного, - перебила она его, - когда Барбосса меня высадил на одном островке… -Помню, помню, - весело воскликнул Джек, - эх, хорошие были времена… ты была еще совсем юной… но уже какой смышленой девочкой… и споила старину Джека дабы он не соблазнил тебя в ту ночь. Элизабет ничего не ответила, а слегка улыбнулась, ей вдруг вспомнилось как Уилл ее допрашивал чем она с Джеком занималась на том острове и как она на это ответила «любовью всю ночь напролет». «Мне тогда это казалось такой глупостью - ревновать меня к Джеку. Я и не подозревала чем все это в конце концов обернется».
-Ты собираешься щеголять в таком виде на Тортуге сегодня? - спросил он и кивнул на разрез на покрывале. -Тебя это смущает? - улыбнулась она. -Что ты?! Наоборот!… Вся Тортуга умрет от зависти ко мне! Он вдруг снял с себя шляпу и, надев ее на голову Элизабет, сделал шаг назад, смерил ее оценивающим взглядом, и восхищенно сказал: -Ты самая красивая пиратка, которую я когда-либо видел! Его комплимент был настолько искренен и сказан с таким восхищением, что Элизабет невольно смутилась и покраснела, чем и показалась Джеку еще красивее. Он положил ей руки на плечи и внимательно посмотрел на нее в упор, как будто видел в первый раз в жизни. -Лиззи… - начал он немного охрипшим голосом, но не закончил, а продолжал задумчиво смотреть ей в глаза.
В этот момент Мэгги зашевелилась, переворачиваясь во сне на другой бок. Джек, взглянув на дочку, обнял Элизабет одной рукой за талию и повел ее на другой конец каюты, доведя до угла за шкафом, который закрывал собой кровать. -Теперь ты мне не скажешь, что она нас видит… -Джек… - пыталась возразить она, но поняла что не найдет сил противостоять ему.
Он нежно обнял левой рукой ее за талию, правой слегка дотронулся до ее обнаженного бедра, медленно стал ласкать его и повел ладонью вверх и, потянувшись к губам Элизабет, с глухим стоном прошептал: -Лиззи… малышка моя… И нежно поцеловал ее, лишь прикоснувшись к ее губам, но и это, казалось, совсем легкое прикосновение, так обожгло все ее тело, что она обвила руками его шею и ответила со всей страстью на его поцелуй. Он невольно сделал шаг вперед, прижав Элизабет к стене, но шляпа съехала ей на глаза и уперлась в лоб Джека. Он рассмеялся, снял с нее шляпу и бросил ее на пол. Потом прижался к Элизабет лбом в лоб, глаза в глаза и долго смотрел так на нее, слыша как заходится у нее сердце и замирает дыхание. -Лиззи… - заговорил он нетвердым голосом, - ты помнишь ту ночь?… нашу первую с тобой ночь? «Ты думаешь такое можно забыть?!» - подумала она, чувствуя, что начинает дрожать мелкой дрожью. -Лиззи… ты так любила меня тогда, в ту ночь… ты меня так любила… Он слегка отстранился и посмотрел на нее своими блестящими влажными глазами. «Это он спьяну так разоткровенничался?» - с досадой подумала она. Ей не по себе было, что он был не совсем трезв.
-Я бы душу дьяволу продал, - глухим шепотом сказал он, - чтобы провести еще одну такую ночь с тобой… Увидев вожделение в его темных влажных глазах, она чуть не заплакала от обиды. «Он все про тоже!» -Джек! - гневно воскликнула она, но потом умоляюще попросила, - Перестань, пожалуйста. -Перестать? - спросил он, потом зашептал медленно, выделяя каждое слово, - Лиззи… я же не слепой… я же вижу как ты на меня смотришь… ты же вся дрожишь…
Он прикоснулся слегка своими губами к ее губам и снова прошептал: -Я же вижу, что ты тоже хочешь… очень хочешь… Она не отвечала, понимая, что он прав, тысячу раз прав. «Но я-то тебя люблю!» - с отчаянием подумала она. -Джек! - чуть не плача сказала она, - Ты пьян! -Неправда, - спокойно ответил он и поцеловал ее таким долгим и таким трепетным поцелуем, от которого у Элизабет перехватило дыхание. Она почувствовала как Джек запустил правую руку под покрывало, как нежно и не спеша стал ласкать ее оголенное бедро, как крепко обнял за талию левой рукой, прижимая все сильнее и сильнее к стене, как целовал с нарастающей страстью. Она почувствовала как пол уходит из-под ног, как сердце заходится и как огромное иступленное чувство любви заполняет всю ее душу, заставляя ее трепетать, вызывая отчаяние и горечь при мысли, что все напрасно, что Джек не любит ее, что все зря.
Она сдерживалась изо всех сил, чтобы не разрыдаться, чтобы заглушить свою боль и обиду на него. «Джек, я люблю тебя!» - кричала ее душа, а сердце обливалось кровью, слезы выступали на глаза и нервы были на таком пределе, что она боялась, что не сможет совладать с собой, что ее охватит истерика, что она не выдержит и накричит на Джека, обвиняя его в том, что он ее не любит. «Дура! - ругала она себя, - Перестань ныть! Успокойся!». Но только его поцелуй, только его губы, только ласкающие ее руки могли успокоить ее на самом деле. И она пыталась выбросить из головы терзающие ее душу мысли и отдаться полностью такому трепетному, такому сладкому, такому нежному поцелую, но не могла успокоиться. Джек вдруг отстранился от нее и посмотрел ей в глаза:
-Малышка моя, - прошептал он, - мы через час, а может и меньше приплывем на Тортугу… Сойдем вместе на берег… Я возьму комнату… У нее от ужаса расширились глаза. «Комнату? Комнату на Тортуге? Как для проститутки…» - подумала она, чувствуя как накатываются слезы от обиды. -Нам там никто уже не помешает, - шепотом продолжил он. -Джек! - воскликнула она, чуть не плача и, совершенно забыв, что может разбудить Мэгги, - Ты в своем уме?!
-Уже нет, - улыбнулся он, - я же сказал, что ты сводишь меня с ума. И он обнял ее, сомкнув на ее спине руки, и прошептал ей в самые губы: -Я не отпущу тебя просто так в Порт Роял. «А кто сказал, что я хочу уехать? … Ты же сам меня отсылаешь, - в отчаянии подумала она, но тут одна мысль, ясная и холодная как реальность, поразила ее, заставив вздрогнуть и ужаснуться, - ПРОСТО ТАК не отпустит?! … Он хочет сначала отвести меня в комнату на Тортуге как… как проститутку, а после… а после отослать в Порт Роял?!!»
Ей стало не просто плохо, ей стало тошно, гадко, до ужаса противно и мерзко, как будто он наплевал ей в душу, как будто он рассмеялся ей в лицо в ответ на ее признание в любви. У нее потемнело в глазах и сжалось сердце, горький комок обиды застрял в горле, и ей стоило большого труда не закричать и не ударить его. -Джек, - в не себя от ярости прошипела она сквозь зубы, - Ты переспал уже со всеми проститутками на Тортуге? Его ошеломил не столько ее вопрос, сколько тон, с которым она его задала. -Что ты имеешь ввиду? - недоуменно спросил он. «Что я имею ввиду?!» - еле сдерживая рыдания, подумала Элизабет, чувствуя как смертельная обида на него переходит в злость и желание сделать ему больно, желание отомстить, чтобы ему было так же плохо, как ей. Она уже ничего не соображала, ею руководили только эмоции, доводящие ее до истерики. И она взглянула на него с такой ненавистью, что он оторопел. Он был настолько ошеломлен, что не понял ее внезапной смены настроения. «Не удивлюсь если в следующую секунду она улыбнется мне», - усмехнулся он про себя и был прав. Элизабет, заметив насмешку в его глазах, поняла, что злостью его не проймешь, что он понимает только насмешливо-шутливый тон.
И она посмотрела на него уже не с ненавистью, а с усмешкой, и заговорила не со злобой, а с лукавой улыбкой, как бы подлизываясь к нему: -Джек, скажи мне честно, сколько стоит проститутка на Тортуге? Подумав, что она шутит, он рассмеялся: -Что за вопросы ты задаешь? Она, заглядывая ему в глаза как можно ласковее и вкрадчивее, прошептала: -Ну сколько? Ему совсем не хотелось разговаривать с ней на такую тему и он, теряясь в догадках по поводу такого странного любопытства, непринужденно ответил: -Не знаю… по-разному… Зачем тебе это знать? -Ах, ты не знаешь? … Капитан Джек Воробей этого не знает? - она так хитро и злобно на него посмотрела, что у него кошки заскребли на душе, - Красавчик Джек не знает сколько стоят проститутки… Ну конечно же, откуда ему это знать?…
С каждым ее словом ему становилось не по себе, он не мог понять к чему она клонит, смеется ли она над ним и издевается или просто хочет поддразнить и пошутить. Она говорила, по кошачьи вкрадчивым голосом, с удовлетворением отмечая на его лице ошеломляющий эффект от ее слов. -Ведь все женщины сходят с ума от красавчика Джека и отдаются ему бесплатно за его красивые глазки.
От таких слов у него хмель вышибло из головы в одну секунду. Низким и нетвердым голосом он спросил: -Элизабет, что ты хочешь этим сказать? Не обращая внимания на его вопрос, она продолжала: -А помимо Тортуги и ее проституток есть и множество других островов по всему Карибскому морю, вроде Порт Рояла, где живут всякие Элизабет и всякие Мэрилен, которым и в голову не может прийти попросить с тебя плату… Джек, согласись, очень выгодно быть таким красавчиком и получать нахаляву услуги за которые остальным мужикам приходится платить?
Элизабет усмехнулась, увидев как он весь поменялся в лице, как разжал свои объятия и отстранился от нее, как открыл рот, чтобы что-то сказать, но она его тут же перебила. -Тот анекдот «Он просит меня сделать это БЕСПЛАТНО!» - это про тебя? И она улыбнулась. Он в бешенстве посмотрел на нее: -Элизабет, я тебя не понимаю! Она помолчала с секунду, глядя на него, и уже без насмешки, а сочувствующе и печально произнесла: -Хочешь один совет, Джек? Он не отвечал, а ждал, что она скажет, ни один мускул не дрогнул у него на лице. Спокойным голосом она продолжила: -Не мне тебя учить соблазнять женщин, ты в этом всех мужиков переплюнул… Но я тебе дам один совет… В следующий раз, перед тем как уломать очередную красотку, не поленись сказать ей, что любишь ее… Это же так просто и ничего тебе не стоит - признаться в настоящей и вечной любви… и ей будет приятно и тебе будет проще затащить ее в постель.
Джек посмотрел на нее холодным и ничего не выражающим как будто стеклянным взглядом. Потом сделал пару шагов назад и, оглядев ее с головы до ног, вдруг усмехнулся издевательской усмешкой: -Я не понимаю чего ты хочешь, цыпа? … Плату за твои услуги или фальшивое признание в любви, чтоб тебе «было приятно»?… Ты только скажи, я предоставлю и то и другое. Ведь, благодаря тебе, я теперь богат и могу заплатить тебе сколько хочешь. Ну а насчет признания в любви, так это же, как ты совершенно верно выразилась, «мне ничего не стоит»… Так что же ты предпочитаешь? Первое или второе, или оба сразу? Звонкая пощщечина прозвучала в тишине.
Джек, оправившись от удара, весело произнес: -Когда у вас, баб, не хватает слов, чтобы высказаться, вы прибегаете к самому простому способу - к рукоприкладству. Он не спеша поднял с пола свою шляпу, надел ее и хотел было что-то сказать, как вдруг сверху раздался радостный голос Гиббса: -Свистать всех наверх! Джек улыбнулся: -А вот и Тортуга с ее бесплатными проститутками. И вышел из каюты.
Элизабет так и осталась стоять, совершенно опустошенная и потерянная, не в силах понять, как так получилось, что они наговорили друг другу таких вещей. Она медленно сползла вниз вдоль стены и, оказавшись на полу, закрыла лицо руками. Слезы душили ее, и ее всю трясло от сдерживаемых рыданий. Не в силах больше совладать с собой, она вскочила и, подбежав к кровати и не обращая внимания на спящую дочку, бросилась на постель, уткнувшись лицом в подушку и, стиснув зубы и сжав губы, бесшумно разрыдалась. -Мама… мамочка, - позвала ее проснувшаяся Мэгги. Элизабет отняла голову от подушки и мокрыми от слез глазами посмотрела на дочурку, прижала ее к себе и обняла крепко-крепко. -Мама, почему ты плачешь? - прошептала Мэгги.
Новая волна слез нахлынула на Элизабет, она уткнулась лицом в волосы дочки и задыхающимся от рыданий голосом прошептала: -Мэгги, я люблю его! Ты не представляешь, как я люблю его! -Кого? - так же шепотом спросила девочка. Элизабет отстранилась, посмотрела на дочурку и, улыбнувшись, сквозь слезы тихо произнесла: -Твоего отца. -А почему ты плачешь? «Потому что он меня не любит!» - ответила про себя Элизабет, но вслух ничего не сказала. Мэгги, не дождавшись ответа, тихо спросила: -Мама, а ты меня любишь? -Конечно же! - и она опять крепко обняла дочку и поцеловала ее в макушку, - я тебя очень-очень-очень люблю! -Мамочка, я тебя тоже люблю, - прошептала Мэгги. Элизабет обняла дочурку и гладя ее по спинке, стала сама постепенно успокаиваться.
«Ну и дура же ты! - упрекала она себя, - Какого черта ты ему закатила истерику? Чего ты этим добилась? Что он влюбился в тебя по уши? Ведь знала же с самого начала, что не на что надеятся… И чего полезла отношения выяснять? - вытирая слезы, думала она. И ей стало так жалко саму себя, что она стала оправдываться самой себе, - Я ведь не прошу чего-то сверхестественного, я просто хочу быть с ним, хочу, чтоб любил меня, - и чувствуя, как вновь накатываются слезы, она отругала себя, - Вот и любил бы, если бы согласилась бы с ним сойти на берег, а то состроила из себя оскорбленную пуританку, идиотка! Вот и добилась своего, он тебя теперь ПРОСТО ТАК отправит в Порт Роял и ничего ты от него не получишь, даже прощального поцелуя, будь в этом уверена!»
Глубоко и печально вздохнув, она вспомнила позавчерашний день когда они сидели в обнимку на палубе, вместе пили ром, шутили и смеялись. «А может еще можно поговорить с ним? Может правда сойти вместе с ним в порту, пойдем вместе в кабак, я просто весело проведу еще один день в его компании, не сразу же он отправлятся собирается, - и с надеждой подумала, - А может он не высадит меня сразу, а будет ждать капитана Энди, куда ему спешить-то? Может мы еще проведем здесь вместе пару дней или неделю? - По крайней мере я буду с ним, - и она усмехнулась, - И не буду больше такой дурой, а пересплю с ним при первой же возможности, - и, взбодрившись от таких мыслей, она села на кровати, но тут же задумалась, - Если он меня еще захочет… Тут на Тортуге в женщинах небось недостатка нет… Идиотка!» - снова отругала она себя, и, печально вздохнув, встала с кровати и заходила по каюте. Мэгги с любопытством молча наблюдала за ней.
«Надо что-то придумать… Надо помириться с ним… Но как? - задумалась она, представив с какой насмешкой во взгляде он встретит ее, стоит ей выйти из каюты, - Еще отпустит какую-нибудь шуточку… а там все его матросы на палубе сейчас, - подумала она, прислушиваясь к радостным голосам снаружи, - Нет, надо подождать. Не сейчас. Придем в порт, наверняка все сразу же сойдут на берег. И если ему вдруг вздумается тут же высадить меня, хотя навряд ли, то по крайней мере я смогу поговорить с ним наедине. А там видно будет» - решила она и снова подошла кровати и легла рядом с дочкой.
Они долго молча лежали в обнимку, слушая шаги и голоса на палубе. Гиббс бодро отдавал команды, матросы, отпуская шуточки, выполняли их, в предвкушении целого дня отдыха в их распоряжении в пиратском порту. Элизабет отметила про себя, что голоса Джека не было слышно. Он как будто отсутствовал на корабле и пираты ни разу не упомянули его имя. Вскоре «Черная Жемчужина» плавно уткнулась в причал и уже через пару минут, после частого громыхания сапогов по трапу, на палубе воцарилась полнейшая тишина.
-Мама, мы куда-то приплыли? -В порт. -В порт?! - воскликнула девочка и тут же спрыгнула с кровати и побежала к двери. -Мэгги, вернись! - резко крикнула Элизабет, заставив дочку остановиться, - Мэгги, котенок, - проговорила она уже ласково, - не торопись, порт никуда не убежит. И вставая продолжила: -Помоги мне одеться и мы вместе пойдем. Но взглянув на мокрое бордовое платье, висящее на спинке стула, она бессильно опустилась на кровать. -Мама, я только посмотрю, - воскликнула Мэгги, подходя к двери. Элизабет, не в силах совладать с собой, чувствуя как вновь теряет над собой контроль, с такой болью в голосе попросила, - Котенок мой, я прошу тебя, не выходи, - что Мэгги в недоумении повернулась и, медленно подойдя к кровати, удивленно уставилась на свою маму. Элизабет улыбнулась и уже спокойно объяснила: -Я не могу выйти с тобой в таком виде… Подожди, я что-нибудь придумаю.
Она встала, подошла к столу и потрогала нижнюю сорочку, которая на ощупь была вроде бы сухой, но все еще прохладной. «На палубе я уже не замерзну… может и солнце выглянет» - подумала она, быстро скинула с себя рубаху Джека, надела прохладную сорочку, потом надела поверх нее теплую рубаху, развязала узел на покрывале, спустила до полу сорочку, и, запахнувшись покрывалом, с удовлетворением отметила, что теперь в разрезе не видно оголенного бедра. -Ну пошли, - сказала она дочке и, взяв ее за руку, повела к двери, страшно волнуясь и переживая от предстоящей встречи с Джеком, сама не зная, хотела ли она его встретить сейчас или предпочла бы, чтобы он уже сошел на берег.
Элизабет вышла из капитанской каюты и, оглядев пустынную палубу, посмотрела на берег, но не увидела там ничего особенного, кроме причала и серых построек, ничем не отличающихся от тех, где живет простой люд в Порт Рояле. Единственное, что привлекло ее внимание, были трое лежащих на земле мужчин у двери одного дома. «Мертвые! - в ужасе подумала Элизабет, но тут же сообразила, - Наверняка в усмерть пьяные». И заметив дочку, спускающуюся по трапу, позвала ее: -Мэгги, мы не пойдем на берег. -Почему? -Ты же видишь, там ничего интересного нет, - и добавила про себя, - «Кроме пьяных пиратов и проституток». Подойдя к дочке и взяв ее за руку, она увела ее с трапа, и чтобы чем-то отвлечь ее, спросила: -Ты есть хочешь? -Немножко. -Нам надо позавтракать, - сказала она, но тут же поняла, что наверняка горячие лепешки их не ожидают этим утром, хотя на всякий случай решила спуститься в кубрик чтобы посмотреть есть ли там кто-либо. За столом сидели четверо пиратов, которые, взглянув на нее, тут же отвернулись и продолжили играть в кости.
Камбуз был аккуратно прибран и было видно, что сегодня утром там и не пытались что-то приготовить. «Конечно, - подумала Элизабет, - Тут столько кабаков, зачем что-то готовить» , - и поднялась на палубу. -Мэгги, нам нужно подождать когда вернется Мартин. «А если он вернется к обеду или вообще к ужину, - задумалась она и посмотрела на берег, - А кто мне мешает пойти в какую-нибудь таверну? Зачем я должна дожидаться кого-то? - улыбнулась она, но, взглянув на дочку, поняла, - Нет, я не могу оставить ее тут одну. На вахтенных надеятся нечего. А сына Джека и след простыл, наверняка ушел к своей девушке, а если так, то не скоро он тут появится». Мэгги как будто прочитав ее мысли, спросила: -А где Джек? -Он сошел с остальными на берег… А ты уже по соскучилась по брату? -Он мне обещал качели сделать. «Как же, соскучилась, - улыбнулась Элизабет, - Он ей, видишь ли, обещал качели сделать», - и обратилась к Мэгги: -Когда он вернется, то обязательно сделает тебе качели. -А когда он вернется? -Не знаю, - задумчиво ответила Элизабет и печально улыбнулась дочке, - Оба Джека бросили нас тут с тобой.
Мэгги ничего не сказала, а стала от нечего делать бродить по палубе. Элизабет прислонилась спиной к мачте и стала смотреть на переливающуюся холодным стальным цветом морскую рябь, на еле заметный в серой дымке горизонт и на седую и унылую пелену облаков. И ей вдруг стало так тоскливо на душе, что захотелось убежать, убежать куда глаза глядят, подальше от этой пустынной палубы, уйти с этого проклятого корабля, исчезнуть навсегда из жизни его капитана, чтобы больше никогда его не видеть, чтобы больше не слышать его насмешек, чтобы больше не мучаться в догадках любит ли он ее или просто хочет.
«Убегу, спрячусь в этом проклятом городишке, подожду когда он уплывет, дождусь капитана Энди, а потом уплыву в Англию, навсегда» - и от этих мыслей она почувствовала себя намного бодрее, а оглядев свой наряд усмехнулась, - «Ну и наплевать! Кого я тут любила?» и уже хотела было позвать Мэгги, но, вспомнив о чем-то, бросилась в капитанскую каюту. Открыв шкаф, она сразу же увидела на полке набитые золотом мешочки. «В конце концов, это я нашла клад, значит они - мои», - подумала она и протянула руку, но тут же отдернула ее как ошпаренная. Взять деньги у Джека, даже если он их нашел с ее помощью, она не могла.
«Ведь благодаря тебе я теперь богат и могу заплатить тебе сколько хочешь», - вспомнила она его слова, медленно закрыла шкаф и, повернувшись, прислонилась спиной к его дверкам, ощутив такую безысходность и такую запредельную тоску, что ей стало тошно и горько, что она вновь почувствовала комок, подкатывающийся к горлу. «Нет уж, хватит реветь!» - разозлилась она сама на себя и вышла на палубу, а не увидев там Мэгги, ужаснулась.
"-Мэгги! - позвала она, быстро обходя палубу, и, ругая себя на чем свет стоит, взглянула на капитанский мостик, на причал, потом сбежала на нижнюю палубу и со вздохом облегчения остановилась на самой нижней ступеньке, увидев дочку, стоящую у пушки и спокойно смотрящую на нее."
-Котенок, как ты меня напугала, - улыбнулась она, - иди сюда. Мэгги подошла нехотя, с траурным лицом. -Тебе тоже грустно? - ласково спросила Элизабет, обнимая ее. -Они умерли, - печально проговорила она. -Кто умер? - удивилась Элизабет. -Черепашки, - и девочка указала на лежащих без движения рядом с пушкой черепашек. Элизабет это почему-то рассмешило - «Вдобавок ко всем несчастьям умерли бедные черепашки». Она присела на корточки и, посмотрев на дочку, увидела маленькие слезинки в ее глазах. -Сладкая ты моя, - ласково сказала она, - Не надо плакать, мы тебе поймаем других черепашек… а этих давай похороним? -Как это? - не поняла Мэгги.
Элизабет подошла к пушке, взяла мертвых черепашек и, позвав дочку за собой, поднялась на палубу. Потом они вдвоем спустились на причал и дошли до самого его конца, выступающего в море. Элизабет спустила в воду одну черепашку, а другую отдала Мэгги: -Отпусти ее также, - сказала она. Девочка бросила ее в воду и они вдвоем стали смотреть как она плавно и слегка кружась как осенний листок опустилась на дно. Элизабет почувствовала даже как ей стало легче на душе и, взяв дочурку за руку, повела ее обратно на корабль.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме